На береговых батареях Босфора стояли семи– и девятидюймовые дульнозарядные орудия, стреляющие на двадцать кабельтовых, – мы, не напрягаясь, легко могли уничтожить их с безопасного расстояния.
Как только красный солнечный диск показался над горизонтом, эскадра увеличила ход и начала перестроение. Вперед вышли броненосцы. На них возлагалось самое главное – уничтожение береговых батарей. Командовал броненосным отрядом опытный вице-адмирал Казнаков.
За ними на расстоянии десяти миль тремя кильватерными колоннами шли основные силы. В правой выстроились сведенные в один отряд канлодки под флагом контр-адмирала Назимова. Их основной задачей являлось непосредственное прикрытие транспортных судов на переходе и при высадке. В левой колонне находилось два дивизиона эсминцев (по три единицы), в центральной шли транспорты с десантом – тремя стрелковыми полками (Нахимовским, Корниловским и Истоминским), артиллерийским полком и механизированной разведротой на броневиках "Медведь".
Сам я держал свой флаг на "Бешеном", которым командовал Эссен.
Турецкий берег открылся в семь часов тридцать две минуты. Я стоял на крыле мостика и наслаждался ясным солнечным утром. Впрочем, радовался не столько красоте природы, а погоде, при которой ничего не помешает броненосцам вести прицельный огонь.
– Радиограмма с "Александра"! – доложил выглянувший из рубки начштаба Алексеев. – Дистанция до Румели-Фенер по дальномеру сорок кабельтовых. Отряд начинает пристрелку!
В этот самый момент идущие впереди броненосцы окутались клубами белого дыма.
– Бог им в помощь! – Я медленно перекрестился. Первая бомбардировка проливов началась.
Начальник штаба повторил мой жест.
– Евгений Иванович! Радируйте на "Днепр" – пора запускать наблюдателей!
– Слушаюсь! – Алексеев вернулся в рубку.
Вскоре с нашего "авианосца" взлетели три дельтаплана, набрали высоту в триста метров и медленно двинулись в сторону берега. Жаль, что сделать из них корректировщиков артогня мы так и не смогли – радиостанции пока что занимали целый корабельный отсек, а передавать координаты цветными ракетами, миганием электрическим фонариком, жестами, вымпелами или иным способом представлялось затруднительным. Поэтому летчики просто наблюдали за общей обстановкой. А в данном случае должны были, сменяясь через каждый час, сообщать результаты обстрела.
Солнце тихонько карабкалось по небосводу. Прошло всего полчаса, а на мостике начало ощутимо припекать – только порывы легкого ветерка изредка освежали разгоряченное лицо. Однако пора работать. Я вздохнул и полез в полутемную рубку. Вестовой немедленно задраил за мной крышку бронированного люка. Большие вентиляторы поддерживали в отсеке приятную прохладу – спасибо Димычу, который подумал о такой мелочи. Мало того – три "бешеных" из восьми строились по специальному плану – в качестве командирских кораблей. На них и рубка попросторнее, чтобы штаб подразделения вместить, и радиостанций две штуки, да и жилых кают повышенной комфортности побольше. Правда, платой за это послужил запас торпед – их всего на два залпа. Собственно, первый "адмиральский" эсминец достался мне, а два других – командирам дивизионов Макарову и Витгефту.
Увидев командующего, офицеры вытянулись в струнку.
– Докладывайте! – оглядев по очереди подчиненных, приказал я.
– Эскадра закончила перестроение сорок минут назад. Отряд Казнакова открыл огонь двадцать три минуты назад. Курс сто девяносто пять, эскадренная скорость двенадцать узлов, прямо по курсу Румели-Фенер, дистанция тридцать пять кабельтовых! – четко отрапортовал Алексеев. – До поворота на новый курс – двенадцать минут.
– Спасибо, Евгений Иванович, – кивнул я начальнику штаба.
Ну, что же… Подождем… Я медленно прошелся по рубке и остановился возле узкой смотровой щели. Отсюда отчетливо видно, как идущие впереди "Александр III", "Чесма" и "Синоп" каждую минуту окутываются облаками белого дыма. Броненосцы вели беглый огонь – видимо, уже хорошо пристрелялись. Турецкие батареи молчали. Неужели прорвемся без потерь? Тьфу ты! Не говори "гоп"! Накаркаешь! Но все же… неужели прорвемся?
Я так замечтался, что не услышал, как ко мне обращается командир Алексеев, и тому даже пришлось деликатно тронуть меня за рукав кителя.
– Что? – выныриваю из мира сладких победных грез.
– Радиограмма с "Днепра", ваше высокопревосходительство! Первая тройка воздушных разведчиков только что села, и пилоты доложили об эффективности поражения вражеских батарей.
Так, ну посмотрим! Я внимательно читаю поданную записку. Ничего себе! Это как?.. Перечитываю три раза, а когда поднимаю глаза от бумажки, вижу, что все присутствующие в рубке офицеры смотрят на меня. Этак выжидательно смотрят… Не буду их разочаровывать!
– Поздравляю, господа! – негромко говорю я. – Результаты стрельбы броненосцев впечатляющие – полностью уничтожены батареи Фенераки, Каридже, Беюк-Лиман.
– Ура! – тихонько выдохнули офицеры.
– Евгений Иванович! Командуйте к повороту! Займемся Анатолийской частью!
Основные силы флота через пять минут легли на курс 110 и уменьшили ход до шести узлов. Ударная группа развернулась на курс 300. Еще сорок минут обстрела, и существование прекратили батареи Юм-Бурну и Пайрас. После подтверждения воздушной разведкой результатов броненосцы повернули к устью пролива. Началась вторая фаза боя – прорыв. Теперь отряду Казнакова противостояли орудия, стоящие в глубине Босфора – на батареях Филь-Бурну, Кичели-Бурну, Анатоли-Кавак, Мавро-Моло, Сары-Таш и Румели-Кавак. И снова турки предпочли не открывать огня.
– Кроется здесь какой-то подвох, – тихонько пробурчал себе под нос стоящий рядом Алексеев.
– А мне кажется, что они просто испугались! – не согласился Эссен. – По данным разведки, у них полный развал – практически абсолютная потеря боеспособности.
– Вашими бы устами, Николай Оттович… – Алексеев неопределенно хмыкнул.
Мне тоже было не по себе. Слишком легко протекала операция. Конечно, мы хорошо подготовились, да и турки уже не те, что в последнюю войну. Правда, следует учитывать спешно перевооруженный англичанами противодесантный корпус. Да и сбрасывать со счетов самих "хозяев морей" нельзя. Хотя в позапрошлом году они получили от нас хороших звиздюлей, наверняка захотят поквитаться. Поэтому следует ждать от них чего угодно – вплоть до прямой атаки. Зря, что ли, британская Средиземноморская эскадра под командованием вице-адмирала Джорджа Трайона и младшего флагмана контр-адмирала Маркхэма второй месяц стоит у Принцевых островов в Мраморном море. А это восемь вполне современных броненосцев, не считая всякой мелочи вроде миноносцев. По мощи просто не сравнить с той колониальной шелупонью, которую мы гоняли ссаными вениками в Индийском океане. Это настоящий флот, а не канонерки, призванные пугать туземцев.
Ну, что же, если они рыпнутся – у нас есть чем их встретить. Бриттов ждет большой сюрприз.
А между тем сражение шло своим чередом – к полудню ударный отряд закончил бомбардировку и полностью втянулся в пролив. С "Волги" спустили восемь торпедных катеров, и они на экономичной, двадцатипятиузловой скорости унеслись к Стамбулу. 1-й дивизион "бешеных" догнал Казнакова и пристроился броненосцам в кильватер. За ними в Босфор вошли транспорты с десантом и отряд канлодок. 2-й дивизион задержался, чтобы прикрыть основные силы со стороны Черного моря. С "Днепра" начали подъем всей авиагруппы – сейчас нам требовалась самая свежая информация о действиях турок.
Высадка планировалась в Бешикташе – небольшом поселке севернее турецкой столицы. Здесь размещался пехотный полк урезанного состава. Шестьсот человек при трех офицерах. Еще на подходе с транспортов начали спускать мотоботы и шлюпки. Не прошло и двадцати минут, как на берег выкатилась первая волна – тысяча десантников, большинство из которых являлись ветеранами Индоокеанских рейдов. Успевших выйти из казарм и даже построиться турецких солдат смели автоматическим огнем за тридцать секунд. До самого вечера высадке никто не мешал.
Несколько рот 19-й пехотной дивизии 2-го пехотного корпуса (так называемого "противодесантного") появились возле плацдарма уже в полной темноте. К этому времени на берег высадились все три стрелковых полка и взвод бронеавтомобилей. Попытавшись атаковать с ходу, турки попали под хорошо организованный пулеметный огонь и откатились, чтобы перегруппироваться и с наступлением утра попробовать снова. На рассвете к Бешикташу подтянулись еще две турецкие дивизии.
Русские, словно не замечая приготовлений турок к атаке, продолжали спокойно заниматься выгрузкой артиллерии и оставшихся "Медведей". Однако беспечность оказалась наигранной – едва турецкие солдаты, подбадривая себя частыми (но неприцельными) выстрелами из скорострельных карабинов, вышли из-за укрытий, по ним с канонерских лодок немедленно открыли огонь главным калибром. Двенадцать шестидюймок работали по узкому фронту. Ряды османской пехоты скрылись в густом дыму и клубах пыли. К их чести, почти никто не побежал назад. Во 2-й пехотный корпус набирали самых лучших, наиболее умелых и храбрых солдат и офицеров. Они продолжали атаковать защитников плацдарма. Однако прорвавшихся через заградительный огонь канонерок встречали пулеметные очереди. Турки гибли тысячами, но безрассудно шли вперед. В какой-то момент мне, наблюдающему за развернувшимся сражением с мостика "Бешеного", показалось, что черные шеренги захлестнули позиции Истоминского полка.
В окопах началась рукопашная схватка. Однако командир полка подполковник Семенов вовремя ввел в бой резервную роту, и врага почти мгновенно выбили с позиций. Штурм захлебнулся – уцелевшие аскеры повернули назад. Авиаразведка докладывала, что турки готовят новый штурм плацдарма и накапливают силы, но в полдень десантники сами начали наступление.
Сначала был мощный полуторачасовой артиллерийский обстрел, в котором приняли участие броненосцы и канонерские лодки. Затем в атаку пошли "Медведи". Под прикрытием их брони двинулись цепи пехоты. Полностью деморализованные артналетом турки начали разбегаться. Десантники, подавляя массированным огнем отдельные очаги сопротивления, быстро продвигались вперед. К вечеру наши части почти повсеместно вышли к берегу залива Золотой Рог, полностью захватив районы Пера и Галата. Наиболее сильное противодействие противник оказал возле старых янычарских казарм, на севере Пера. Здесь десантники, подтянув гаубицы, положили целый турецкий батальон.
По общему плану десантный корпус должен был дождаться начала общего штурма города и, пока армейцы шли с запада и северо-запада, ударить через залив по юго-восточной стороне Стамбула, в самый тыл обороняющихся. Однако радиограмма из штаба Балканской армии повергла меня в состояние легкого недоумения – генерал от кавалерии Павел Ренненкампф сообщал: несмотря на то что вверенные ему части полностью вышли на распланированные для штурма рубежи, атака начаться не может – генерал ждет прибытия государя императора. Мать его за ногу! Вот оно – таругинское воспитание! Шагу без него сделать не могут! И что мне теперь, возле берега до морковкиного заговенья торчать? От нечего делать я приказал флоту с наступлением рассвета начать бомбардировку города.
Через час авиаразведка донесла, что к Стамбулу медленно и осторожно ползет английская эскадра. Впереди шли три миноносца, за ними броненосные крейсера "Орландо" и "Аврора", и только в десяти милях от передового отряда – основные силы. Восемь новейших броненосцев, пять современных крейсеров и пятнадцать миноносцев. Очень внушительно! На пару секунд я позволил себе поддаться панике – ведь против этой армады мы имеем всего три броненосца, шесть канонерок, восемь эсминцев и десять торпедных катеров. Дождавшись, когда адреналин заставит сердце стучать чаще, разгоняя кровь по венам, делаю несколько глубоких вдохов. Голова ясная, тело горит – лучшее состояние для хорошей драки.
– Евгений Иванович! Командуйте сниматься с якорей и ложиться на курс 140! Покажем лимонникам, кто на море хозяин!
Алексеев звонким от волнения голосом репетует команду. Эскадра отходит от города и, прибавив ход, начинает сближение с британцами, на ходу перестраиваясь полумесяцем – дивизионы эсминцев выдвигаются на фланги, по центру идут броненосцы. Торпедные катера до поры прячутся за строем "Бешеных". Канонерки остаются прикрывать зону высадки.
До вероятного противника всего час быстрого хода. Передовой отряд, вступив с нами в зрительный контакт, закладывает широкую циркуляцию, возвращаясь к главным силам. А вот и они! Красиво идут, черти! Прямо как в финальных кадрах культового фильма, полгода идущего в синематографических театрах с непременными аншлагами.
Впереди "Виктория", за ней "Трафальгар", дальше вроде бы что-то типа "Энсона", но на таком расстоянии не различить. Да и не нужно, если честно – я и так знаю, что вся бригада "адмиралов" находится здесь. Во второй колонне старички "Инфлексибл" и "Эдинбург". За ними броненосные крейсера – все семь штук типа "Орландо" и восемнадцать миноносцев (передовой дозор уже занял свое место в общем строю).
Война между Великобританией и Россией не объявлена. Но хитрожопым бриттам не впервой вести боевые действия без официального предупреждения. Однако сейчас, наученные горьким опытом, англичане на рожон не лезут – над флагманом взлетают сигнальные флаги. Посмотрим, что они там пишут!
– Флаг-офицер, мать твою! – орет Эссен. – Заснул?!
– Никак нет, ваше высокобродие! – скороговоркой выпаливает молоденький мичман, напряженно всматриваясь в приближающиеся английские корабли. – Пишут, что рады приветствовать нас. Спрашивают, не нуждаемся ли мы в чем?
– Совсем охренели, суки?! Нашли, блядь, что спросить! – развеселился я. – Или не знают толком, с чего разговор начать? Мичман, поднять сигнал: нуждаемся в запасе воды и угля!
– Пишут, что не имеют возможности предоставить воду и уголь! – через пять минут озвучил аглицкий ответ флаг-офицер.
– Тогда напиши так: провожу маневры и учебные стрельбы боевыми выстрелами. На норд – опасность! На зюйд – опасность! На вест – опасность! На ост – опасность! Прошу покинуть опасную зону!
Пока сигнальщики поднимали флаги, в рубке царила гробовая тишина. Если сейчас нагличане пожелают нам удачных маневров и отвернут, то… пусть живут. В спину бить не будем. Но ведь они не отвернут… Так и есть – "Виктория", и не подумавшая менять курс, украшается новыми сигналами.
– Требуем немедленно застопорить машины, лечь в дрейф и быть готовыми принять досмотровые партии! – почти прошептал мичман.
– Юноша, что вы там мямлите? – рявкнул Эссен. – Извольте говорить громко и четко!
– Да не кричите так, Николай Оттович! – морщится Алексеев. – И так все понятно – бритты все-таки решились на обострение.
– Да, проявили свою звериную сущность! – усмехаюсь я и тут же командую: – Радируйте Макарову, Витгефту и Казнакову: ордер номер три! Торпедная атака по сигналу! А пока они перестраиваются, потянем время – напишем англичанам: на каком основании требуете лечь в дрейф и хотите проводить досмотр?
Оба дивизиона "бешеных" начали расходиться в стороны, охватывая вражескую (да, уже вражескую!) эскадру. "Александр", "Чесма" и "Синоп" приняли на пятнадцать градусов левее, чтобы не перекрывать мне директрису. Ложиться на более крутой курс, чтобы открыть углы обстрела для своих кормовых артустановок, им было ни к чему – на борт у них все равно могло стрелять два орудия из трех. Так что пусть так и прут вперед строем пеленга – лобовая проекция всяко меньше, чем боковая.
Ордер номер три – атака на контркурсах двух кильватерных колонн противника. "Псы" бьют торпедами головные корабли, затем отходят, перезаряжают аппараты, разворачиваются и нападают на концевые. Наши броненосцы связывают боем уцелевших, давая возможность эсминцам отойти. Флагманский "Бешеный" и его напарник "Безумный" проводят "контроль".
Схема сложная, "минные крейсера" непрерывно маневрируют, но только так можно реализовать наш главный козырь – скоростные дальнобойные торпеды, – не попав при этом под огонь главного калибра противника.
В ответ на наш простой вопрос о полномочиях англичане предпочитают ответить выстрелом. С "Виктории" прилетает шестнадцатидюймовый подарочек. С большим недолетом. Ну что же – они сделали свой выбор. Понеслась!
– Мичман! Дайте бриттам сигнал: "Вы сделали большую ошибку!" Евгений Иванович! Радируйте "псам" – атака!