Судя по описанию Лютера, где-то тут был вход в подземную часть тюрьмы. От входа Эспада его не увидел. Узкий длинный коридор уходил вперед от двери и резко сворачивал влево. Справа, еще до поворота, в стене был проем. Проем дверной, но с полным отсутствием самой двери. Эспада не заметил даже петель на косяке. И стены, и пол были каменные. Последнее было на руку незваному гостю: никакая доска не скрипнет под ногой. Эспада тихонько, как мышь, нырнул внутрь и тотчас вынырнул обратно, как та же мышь, но уже заметившая кошку. За дверным проемом была небольшая квадратная комната. Посреди нее стоял массивный деревянный стол со скамьями по краям. За столом сидели двое мужчин в синих камзолах. На столе перед ними лежало их оружие: шпаги, пистолеты и одна пороховница на всех. Прошмыгнуть мимо них незамеченным не представлялось возможным. Просто, удобно и эффективно. Как раз так любили организовывать свою службу французы.
Вынырнув обратно под дождь, Эспада присел в тени и задумался. Пройти мимо было нельзя, прорваться силой - тоже. С одним кинжалом против пистолетов и шпаг - дело дохлое. Да пусть и добыл бы себе шпагу, например, у часового. Один выстрел из пистолета, и на шум сбежится вся охрана. Эспада потер подбородок, почесал в затылке, но все испытанные способы не помогали. Идей не было.
Громко шлепая по лужам, вернулся ушедший. На пороге он остановился, снял шляпу, стряхнул с нее воду, сам встряхнулся, как собака, и только тогда прошел внутрь.
- Что там было? - спросил строгий голос из комнаты.
- Какой-то монах заблудился, - ответил вернувшийся: - Искал церковь Святого Бернарда, а попал к нам.
- Веди сюда, разберемся.
- Да уже некого вести, - усмехнулся вернувшийся. - Жюльен сказал, что тот спросил, он ответил, и монах сразу ушел. Он даже дверь не открывал, через окошко все растолковал.
- Это он правильно, - одобрил строгий голос. - А вообще, какого дьявола монах шляется по ночам? Сейчас сколько, четыре уже?
- Пятый час, сержант, - ответил новый голос, до того молчавший. - Ну что, еще партию?
Строгий голос после некоторой паузы сказал:
- Нет. Вот что, Шарль, ты уже промок, ступай, обойди караулы, - и, должно быть, видя колебания на лице стоявшего в дверях Шарля, добавил: - Давай, давай. А я пойду, навещу наших сидельцев. Неспокойно мне что-то.
Послышался звон металла. Шарль, нахлобучив обратно мокрую шляпу, резко развернулся, вышел в дверь и зашлепал по лужам через двор, бормоча под нос такие богохульства, что будь здесь падре Доминик, прибил бы его на месте, невзирая на все свое человеколюбие. Эспада выждал паузу, чтобы дать сержанту уйти "проведать сидельцев", нырнул внутрь и нос к носу столкнулся с ним. Оба опешили. Рефлексы у дона Себастьяна сработали чуть быстрее. Сержант только открыл рот, одновременно замахиваясь связкой ключей, когда Эспада со всей силы пнул его в живот.
Сержант влетел обратно внутрь комнаты. Его напарник вскочил из-за стола. Эспада метнул кинжал. Француз уже коснулся пальцами рукоятки пистолета, когда "бискаец" вонзился ему в грудь и усадил обратно на скамью. Тот бы и дальше завалился, но дальше была стена и падать было некуда. Эспада в тот же момент схватил со стола шпагу и приставил острие к горлу сержанта.
- Замрите, мсье.
Тот едва заметно кивнул. Эспада прислушался. Вроде бы поднятый ими шум никого не потревожил. Сержант тоже ничего не услышал и предпочел вступить в переговоры.
- Я вас не помню, мсье, но если вы хотите выйти наружу… - начал было он.
Говорил сержант тихо, чтобы не нервировать понапрасну нападавшего. Сам он при этом оставался спокоен.
- Я не хочу выйти, - так же тихо перебил его Эспада. - Я хочу войти внутрь.
- Так это завсегда милости просим. И нечего было устраивать это представление.
- На моих условиях, - уточнил Эспада. - Где та испанка, которую вчера выловили в море?
- Вроде не в море, но она внизу, в отдельной клетке, - не стал отпираться сержант.
- В клетке?! - шепотом, но искренне возмутился Эспада.
- А что вы хотите, мсье? - так же тихо ответил сержант. - Ваша дамочка троих на тот свет отправила, и графа де Меркера чуть следом за ними не наладила. Это вам не шутки.
Эспада смог только озадаченно хмыкнуть в ответ на это заявление. Диана, конечно, девушка свободная, и законы не для нее писаны, но такого дон Себастьян даже от нее не ожидал. Хотя Диана сверх того показалась ему девушкой очень практичной и просто так подобное бы не учинила. Но гадать можно долго, а форт-тюрьма - не Эскуриал, и обойти ее Шарлю много времени не потребуется.
- Веди, - коротко скомандовал Эспада.
Он чуть отвел шпагу, но держал ее так, чтобы в случае чего прикончить сержанта одним выпадом. Тот это понимал и провокаций не устраивал. Он медленно поднялся на ноги, глянул на своего напарника, тихо вздохнул и направился к двери. Эспада подумал было сразу забрать кинжал, но не хотелось выпускать сержанта из-под контроля даже на секунду.
За поворотом путь преградила железная решетка. Сразу за ней каменные ступеньки уходили вниз, во тьму. Сержант сразу выбрал нужный ключ, отпер решетку и протянул руку к факелу на стене. Эспада остановил его.
- Я посвечу вам, мсье, ступайте вперед.
Тот неохотно отвел руку и зашагал вниз. Эспада не отставал ни на шаг, внимательно поглядывая по сторонам. На счастье их обоих, должность коридорного в подземной тюрьме оказалась вакантной. Внизу не было никого, кроме сидельцев. Сам коридор в наличии имелся, и даже не один. Вдаль тянулся один главный, проходящий, должно быть, под всей крепостью, и от него влево и вправо отходили коридоры поменьше. Камеры располагались по обе стороны. Вместо дверей были стальные решетки, отчего, видимо, и употреблялось выражение "в клетке". Ни одного окна Эспада не заметил, но по ногам тянуло холодным воздухом.
Решетки по разным сторонам коридора располагались не напротив друг друга, а со смещением. Так, чтобы смотрящий сквозь нее изнутри уперся взглядом в точку, находящуюся строго посередине между двумя соседними решетками. В чем был смысл такого расположения, если все равно единственным источником света был факел в руках тюремщика, а без него в кромешном мраке и самой-то решетки не было видно, Эспада не понимал, а спрашивать не счел нужным.
Пленницу поместили в особом отделении. Чтобы попасть туда, надо было пройти длинным узким коридором, а потом отпереть еще одну железную решетку. Тут сержант долго звенел ключами, и Эспада начал терять терпение:
- Мсье, я спешу.
- Прошу прощения, - отозвался сержант. - Но эту дверь мы не часто открываем. Никак ключ не найду… А, вот он.
Проржавевший замок громко лязгнул. Сержант толкнул дверь, и та тихим, но противным скрипом напомнила, что ею не только редко пользовались, но и совсем за ней не ухаживали. Сразу за дверью был поворот, а за ним - новый спуск вниз. На этот раз короткий, всего на десять ступенек. Внизу была прямоугольная комната; в длину ровно вдвое больше, чем в ширину. Лестница лепилась к одной из длинных стен, заканчиваясь точно посередине. В стене напротив размещались две квадратные камеры, по здешнему обыкновению забранные решетками. Здесь факел не требовался. Прямоугольную комнату и обе камеры ярко освещали четыре масляных лампы, хотя особенно рассматривать тут было нечего. Все помещения были практически голыми.
В камерах было лишь по охапке соломы, заменявшей арестантам кровать. В правой кто-то лежал на соломе, завернувшись с головой в драный черный плащ. Левая камера пустовала. В прямоугольной комнате вся скудная обстановка сконцентрировалась у той стены, что оказывалась за спиной сходящего по лестнице. Там стояли стол и длинная деревянная скамья. За столом, откинувшись спиной на стену, сидел охранник. Перед ним лежали обнаженная шпага и мушкет. Этого было бы вполне достаточно, чтобы сорвать планы дона Себастьяна, будь этот француз чуть поживее.
Охранником тут был высокий темноволосый мужчина в синем камзоле, расстегнутом на груди. Остекленевшие глаза смотрели в вечность. Вокруг шеи был туго затянут синий шелковый платок.
- Вижу, ваша дама тут зря времени не теряла, - буркнул сержант.
Эспада сильно сомневался, что это порезвилась "его дама", но посвящать француза в свои сомнения не стал. Да тот к этому и не стремился. У него были свои планы.
То, что сержант вывел его на еще одного охранника, своей возней с ключами заранее предупредив того о визите, Эспада понял сразу, но не видел в этом оснований для обид. Если бы охранник был поживее и, таким образом, оказался бы проблемой, сержанта, конечно, пришлось бы убить, но не в качестве мести, а исключительно в рамках решения возникшей проблемы. Сложившуюся ситуацию назвать проблемной было нельзя, но сержант сам сделал ее такой.
Решив, что испанец непременно отвлечется на обдумывание ситуации, француз рванулся к лежащему на столе оружию. Эспада действительно отвлекся, но тело само знало, что делать. Не первый день на войне. Едва противник обозначил свою враждебность, шпага в длинном выпаде настигла его и покарала на месте. Сержант все же успел дотянуться до стола и, падая, ухватился за его край. Ножки стола были крепко прибиты к полу. Сержант упал на колени, замер на миг и только потом очень медленно завалился на бок.
- Карамба.
Эспада аккуратно положил факел на каменные ступеньки и склонился над французом. Рука его не подвела. Сержант был мертв. Человек в камере завозился на соломе. Эспада выпрямился. Плащ с арестанта сполз набок. Эспада окончательно уверился, что это - не Диана, и нахмурился. Арестант медленно сел, протирая глаза одной рукой. Вторая безжизненно висела вдоль тела. Эспада пригляделся. Даже несмотря на яркое освещение, он не сразу узнал Арсения де Синье. Вот уж кто точно не стоил затраченных усилий.
- Забавно, - сказал пиратский капитан. - Вот уж кого не ожидал увидеть.
- Где Диана, паршивец?
- Не знаю.
- Убью!
- Стоит ли тратить силы? - усмехнулся де Синье. - Меня завтра все равно вздернут. Ну, если, конечно, вы не избавите меня от петли.
- С какой стати?
Француз вздохнул, переполз поближе и сел поудобнее, привалившись плечом к решетке.
- Это ведь не визит вежливости, - сказал он. - Вы, как я понимаю, ищете девушку. Я расскажу все, что знаю о ней. Вы спасете мою шею от петли. По-моему, вполне нормальные условия, не так ли?
- Зависит от того, что ты знаешь, - уточнил Эспада.
- Что-то да знаю, - сказал де Синье. - Но, может быть, мы обсудим это не здесь?
Эспада прикинул, какой у них запас времени. Судя по состоянию, пиратского капитана здорово отделали, и придется тащить его на себе, что подразумевало дополнительные хлопоты. С другой стороны, форт-тюрьма был все-таки не маленьким. Даже если Шарль просто пройдет стену по периметру, то минут десять - пятнадцать у них еще есть наверняка.
- Здесь, - строго сказал Эспада.
- Хорошо, - равнодушно кивнул де Синье. - Мне выбирать не приходится.
- Это верно. И, кстати, про "здесь". Это ведь не ты придушил охранника.
Француз хмыкнул.
- А если скажу, что я?
- Я скажу, что ты врешь.
- Верно, - вздохнул де Синье. - Но попробовать стоило. Его девчонка придушила.
- Диана?
- Нет. Я ее вообще раньше не видел. Нас, сам понимаешь, друг другу тут не представили…
- Как она выглядела?
- Высокая, стройная, молодая, - начал перечислять француз. - На вид лет двадцать. Блондинка. Одета была в желтое платье и…
- Достаточно, - остановил его Эспада.
Светловолосых девушек в Испании было меньше, чем у немцев или, скажем, голландцев, но и сильным исключением они тоже не являлись. Тем не менее дон Себастьян сразу подумал об одной конкретной испанке. Той, что носила имя Миранда и еще меньше, чем Диана, стеснялась в средствах при достижении своей цели. Возникал, конечно, вопрос: за каким дьяволом Миранда пожаловала на Мартинику, но одного дьявола Эспада уже знал по имени. И сильно надеялся, что в этой истории их не больше одного.
- С этой девчонкой ясно, - сказал Эспада.
- Тогда, может, скажешь хоть, как ее зовут? - хмыкнул де Синье.
- Обойдешься, - ответил дон Себастьян. - Это ты лучше скажи мне, что ты, мерзавец, сделал с Дианой?
- Я?! - Француз, кажется, даже слегка возмутился такой постановке вопроса. - Это она со мной сделала! Как только остались вдвоем, так приложила… Чуть не убила, стерва.
Эспада резко ударил его носком сапога через решетку. Де Синье зашипел.
- Эй! Мне говорить или молчать?
- Говорить по существу, - буркнул Эспада. - Четко, ясно и подробно. Где это случилось?
- В моей каюте, разумеется, - проворчал француз, потирая свежий ушиб. - Куда я, по-твоему, мог ее еще пригласить?
- Пригласить?!
- Ну, она не слишком и сопротивлялась. Как уяснила расклад, сама сказала, что победитель может взять, что захочет. Ну, сам понимаешь, чего я хотел. Выгнал всех на палубу, чтоб не мешались там, пригласил ее в каюту. Там она меня… Еще и бутылку об голову расколотила. С дорогущим вином, между прочим. Специально приберегал для особого случая, - с досадой сказал де Синье. - А девчонка сразу вон выскочила. Я-то думал, куда она с корабля денется?
- Но на твой корабль напали пираты, - ускорил его рассказ Эспада.
- Да какие пираты, - отмахнулся де Синье. - Патрульный фрегат. Из береговой охраны.
- Не ты ли говорил, что французские власти не трогают своих пиратов? - недоверчиво перебил его Эспада.
- Говорил. Да только тут такая история приключилась, в двух словах не расскажешь, - и он с намеком посмотрел на дона Себастьяна.
Тот сделал вид, что намека не понял. Время еще было, а доверия к сказанному пока нет. Одно раздражение. Надо же было так сглупить! Блистательная операция по успешному проникновению в хорошо охраняемую тюрьму теперь представала редким идиотизмом.
Конечно, благородство и авантюризм всегда шли рука об руку, но уподобляться Дон Кихоту Эспада все-таки не любил. Здорового практицизма в нем тоже хватало - не иначе, постарались далекие португальские предки - и этот практицизм обычно старался отговорить благородного идальго от сильного крена в сторону бессмысленных авантюр. Пока предполагалось, что в тюрьме заключена Диана, практицизм смиренно молчал, поскольку Эспада все равно не мог оставить даму в беде, а говорить под руку - занятие исключительно вредное. Зато теперь, когда единственным кандидатом на спасение оказался Арсений де Синье, он высказался от души. Таскаться с французом на плече в темноте под носом у бдительной и вооруженной охраны - авантюра, по безумству превосходящая даже достижения Дон Кихота. Нет уж, все переговоры - только здесь.
- Попробуй уложиться в три слова, раз в два никак не получается, - раздраженно сказал Эспада. - За каким же дьяволом французам понадобилось топить твою посудину?
- Я им был нужен.
- Зачем?
Де Синье вздохнул.
- Ну прирезал я одного француза. Как и вы, он с Кюрасао попутный корабль искал. Не хотел я его брать, как чувствовал что-то, но тут Брамс меня нашел и сказал, что если тот по дороге потеряется в море, то это будет очень хорошо оплачено.
- Брамс?! - резко переспросил дон Себастьян. - Августе Брамс? Ростовщик?
- Тоже его знаешь? - хмыкнул француз. - Ну, тогда знаешь, какой у него процент. А я ему должен. И потому в петлю мне никак нельзя.
- Ты же убил того француза, - сказал Эспада. - Или в последний момент совесть заела?
- Да не того, будь он проклят! - раздраженно бросил де Синье и махнул здоровой рукой. - Кто ж знал, что у него брат есть? Даже Брамс перепутал. Его это вина, я-то тут при чем?! Эх, ну да чего теперь-то? Тот, который нужный, тоже граф де Меркер, но Анри, а не Луи, черт бы подрал их обоих. Короче, отследил этот Анри, кто его брата увез, и меня тут уже ждали. Могли бы и не портить корабль, я бы сам приплыл. Просто этот Анри большую награду за мою голову предложил. Вот капитан фрегата и не захотел делить ее с портовыми властями.
- С этим ясно, - буркнул дон Себастьян. - И что случилось после того, как Диана от тебя сбежала?
- После мне не до нее было, - вздохнул де Синье. - Только выполз на палубу, вижу: мои забегали, как тараканы. Проспали фрегат, канальи. Тот уже к борту подошел и с ходу отстрелялся в упор.
- И корабль разнесло в щепки, - припомнил события той ночи Эспада. - Не сходится. Ты же им живой нужен был.
- Так откуда они знали, что у меня кругом бочонки с порохом? - окончательно прояснил картину француз. - Взял по дешевке, погрузил, сколько влезло. Да и били они по центру, а я, как капитан, всегда на юте. Или в нем. Корма уцелела. Мушкетеры на нее высадились, меня загребли и сразу поволокли…
Он оборвал фразу и закашлялся, согнувшись пополам. Выглядел он, по правде говоря, так, будто ему и виселица для завтрашней кончины не требовалась. Похоже, этот Анри очень сильно на него рассердился. Эспада, впрочем, его тоже не слишком жаловал, особенно убедившись, что тот ничего толком о Диане рассказать не может.
- Куда тебя поволокли, мне неинтересно, - буркнул дон Себастьян. - Ты обещал рассказать про Диану.
- Так рассказал все, что знал, - уточнил, откашлявшись, де Синье. - Могу добавить свои мысли, если интересно.
- Давай, только кратко.
Де Синье кивнул, снова закашлялся и сплюнул в сторону.
- Сбежала она на палубу, а не вниз, - скорее прохрипел, чем проговорил он. - Это я помню точно. Когда я туда выполз, ее не увидел. Когда матросы засуетились, это должно было ее спугнуть. Вниз бежать - это им навстречу, на палубе во время боя тоже не спрятаться. Думаю, на мачту она влезла. До конца боя запросто могла отсидеться где-нибудь на марсах. Народу у меня немного, чтобы туда стрелков засылать. Ну а дальше - как кости лягут… Кто же знал, что эти пленных не берут.
- Не понял.
- Взяли только меня. Остальных просто бросили, но только теперь эти канальи выплывут, а меня из-за них могут повесить.
- Не выплывут, - резко бросил Эспада.
- Ты-то выплыл, - возразил де Синье.
- Мне повезло, - коротко бросил Эспада.
- Ну а ей, значит, нет, - нетерпеливо бросил француз. - Да и черт с ней. Таких девиц в любом порту - только свистни, толпа набежит. Слушай, вытащи меня отсюда, и я тебе таких шлюх найду, ты про эту и не вспомнишь. Поверь…
Он резко осекся. И не потому, что опять закашлялся. Во-первых, конечно, не стоило так говорить о Диане. Во-вторых, дон Себастьян очень некстати опять вспомнил разорванного акулой рыбака и представил девушку на его месте. В-третьих, снова волной накатила обида, что свалял такого дурака, забравшись в городскую тюрьму без разведки. В общем, собралось все это воедино и разом вылилось в один удар шпагой. И пусть глаза были ослеплены гневом, но рука осталась тверда. Де Синье в последний момент попытался отшатнуться, но не успел. Шпага пронзила ему грудь, нацеливаясь в самое сердце, но не остановилась на этом и проткнула француза насквозь. Француз скосил на нее глаза и, прямо как стоял, так и рухнул на спину. По белой рубашке расплылось кровавое пятно. По крайней мере теперь виселица ему не грозила.
- Карамба! - бросил в сердцах Эспада, и это стало единственной эпитафией французскому капитану.