Но для того чтобы осуществить эту задачу, необходимо придать возникающей науке форму, доступную рассудку. А это значило бы создать "лестницу", по которой каждый индивид, руководствующийся "обыденным рассудком", мог бы при желании подняться до научной точки зрения. Причем лестница должна быть указана индивидууму, приступающему к науке, не "вне него", а "в нем самом". Тем самым была бы показана "причастность" индивидуального "самосознания" "духовной субстанции", внутренняя связь "субстанции" и "самосознания".
Здесь, как полагает Гегель, опять - таки возникает та же самая задача: осуществить познание научной точки зрения при помощи развитого аппарата научных понятий. Это означало, что ее следует понимать как необходимый результат всего предшествовавшего исторического развития.
Гегель был глубоко убежден, что возникновение точки зрения "абсолютного тождества" субъекта и объекта знаменует собою завершение мировой истории. Историческое развитие "закончилось", отныне человечество должно свои главные усилия сосредоточить иа том, чтобы познать свою собственную историю. Пафос деятельности сменяется пафосом познания, на смену "мировому духу", побуждавшему людей к историческим деяниям, приходит "новый дух", толкающий людей на путь "самопознания".
Однако стоило только поставить эту задачу, как возникал новый вопрос: как осуществить познание истории? Ведь каждый исторический этап преходящ, и после него наступает другой, не менее мимолетный. Единственное, что остается от прошлого, это культура, состоящая из различных (порою весьма противоречивых) концепций и точек зрения, отдельных памятников искусства И т. д. и т. п. История как бы "упрощается", "сжимается" в своем культурном наследии: "Содержание есть уже стертая до возможности действительность, обузданная непосредственность, а формообразование сведено к своей аббревиатуре, к простому определению в мысли" То, что ранее было действительностью, теперь является лишь воспоминанием о ней; то, что раньше было материальным предметом, теперь всего - навсего представление об этом предмете. Говоря словами Гегеля, здесь осуществилась "первая негация" предметности: усилиями "мирового духа" (т. е. истории) "наличное бытие" (т. е. материальная действительность) "снято" и "непосредственно перемещено в стихию самости" - в человеческую голову.
Идеалист Гегель считал ближайшей причиной исторических событий человеческое сознание, а первопричиной - логические законы, внутренне управляющие им. Поэтому воссоздание человеческой истории означает для него прежде всего и главным образом воссоздание хода развития "формообразований сознания". А то, что в действительной истории выступало как процесс возникновения, развития и гибели реальных общественных форм, изображается им в виде истории возникновения, развития и смены этих "формообразований сознания". Научное же осмысление истории совпадало у Гегеля с установлением тех логических законов, которые обусловливают смену одних "формообразований сознания" другими. В целом же задача складывается из двух взаимосвязанных и в то же время взаимошротиворечивых моментов. С одной стороны, необходимо осуществить процесс, обратный происходившему в реальной истории. Требуется уже не сведение конкретного богатства исторических событий к их абстрактному выражению (это уже проделал "мировой дух"), а совершенно обратное: необходимо из этих абстрактных выражений "вывести" действительную историю. Для идеалиста Гегеля это было равноценно реконструкции исторически существовавших "формообразований сознания" из тех "простых определений мысли", в которые эти формообразования "сжимались" в ходе своего развития. С другой стороны, нужно было вскрыть и показать ту закономерность, сообразно которой "дух" выступал в истории именно в таких, а не иных "формообразованиях сознания". А это должно было стать новым "снятием" "формообразований сознания", существующих теперь уже не в самой действительности, а лишь в голове познающего субъекта. Это и означало проследить тот процесс, при помощи которого "дух" из формы бытия "в себе" (а именно таковой является "формообразование сознания") постепенно превращался в форму в - себе-^ и для - себя - бытия" (т. е. в форму "чистого понятия").
Таким образом, задача сводится к тому, чтобы еще раз пробежать путь, проделанный однажды человечеством в реальной истории. Но повторить этот путь необходимо в иной - идеальной - сфере: в сфере "знания" истории. Историческая действительность подлежит новому "рождению" - из "знания" о нейЗдесь "дух" осуществляет нечто вроде "самоуглубления" в самого себя, предпринятого с целью познания его внутренней природы.
Подобно всякому воспоминанию, "воспоминание духа" сводится к тому, что он как бы "извлекает" из глубины своей один за другим образы прошлого, погребенные в кладовой его памяти, устанавливает их последовательность, связь, - короче, осмысливает их. При этом воспроизводится, разумеется, не вся фактическая история: прошлое воссоздается только в общих чертах; сохраняются лишь те моменты, которые более всего способствовали достижению духом своего современного состояния. Иными словами, достигнутый результат (точка зрения "абсолютного тождества") незримо присутствует в этом процессе "воспоминания", хотя дух пытается быть "беспристрастным". "Память духа" производит строгий отбор: то, что не сыграло решающей роли в историческом процессе возникновения научной точки зрения, беспощадно отбрасывается, а оставшиеся моменты его предстают в упорядоченной последовательности. Это движение, предпринятое "духом", позволяет, наконец, решить вековечный вопрос: "что такое истина?" А осуществив эту всемирно - историческую задачу, "дух" становится "самосознающим", возвращается к самому себе. Движение в сфере, отличной от сферы истины, отныне прекращается, дальнейшее движение должно протекать уже внутри сферы истины и быть изображением истинного в адекватной форме. Эта сфера - сфера "абсолютного понятия", где субъективное и объективное полностью совпадают, где, в связи с этим, "дух" является настолько же "субстанцией", насколько и "субъектом". Осуществив полностью процесс своего "самопознания", "субстанция" обнаруживает себя тождественной "субъекту".
В то же время Гегель решительно подчеркивает, что "самопознание" "субстанции" может осуществляться только в индивидуальном сознании. Поэтому процесс превращения "субстанции" в "субъект" не может не быть двусторонним процессом. Если со стороны "субстанции" он выступает как процесс ее "самосознания", то для индивидуума (а индивидуум и есть это "самосознание") он представляет собою процесс "усвоения" "субстанции", т. е. совокупной исторически унаследованной духовной культуры.
Рассмотренный с точки зрения индивидуума, весь этот процесс, изложенный в "Феноменологии духа", выступает как "пропедевтический" процесс развития индивидуума от точки зрения "обыденного сознания" до науки. Согласно Гегелю, совокупная культура человечества ("духовная субстанция") составляет "сущность" каждого индивида. Однако, не будучи осознанной им (пока он не достиг еще философской точки зрения) в качестве его собственной природы, его собственной "сущности", эта культура является ему "внешне", как нечто чуждое, отличное от него, "неорганическое" Она выступает по отношению к нему как совокупность "общепринятых" представлений, с которыми он вынужден сообразовать свою деятельность.
Эти представления индивидуум, как и вся его эпоха, наследует от прошлого. Они наличествуют в его голове как нечто совершенно естественное, само собой разумеющееся, "известное", к чему он, как правило, не возвращается, а просто кладет в основание дальнейших рассуждений. Дело в том, что споры по поводу общепринятых представлений отгремели столетиями назад, "мировой дух" с ними "справился" и, следовательно, не питает к ним интереса. Но если с таким грузом "естественных представлений" человек попытается осуществить восхождение к точке зрения науки, то он, разумеется, окажется неспособным осуществить это предприятие . Подобный вояж нельзя предпринимать в "домашнем халате" привычных представлений.
Задача состоит, следовательно, в том, чтобы заставить индивидуума усомниться в "незыблемости" этих "установившихся" представлений, заразить его скептицизмом по отношению к ним. Необходимо на его глазах осуществить "анализирование", "разложение" представлений, которыми обременено "естественное сознание" людей, и - более того - вовлечь его самого в процесс этого "разложения". Однако, как только осуществлены этот процесс и сведение представления "к мыслям, которые сами суть известные, устойчивые и неподвижные определения" , возникает диаметрально противоположная эадача: "Путем снятия установившихся определенных мыслей претворить всеобщее в действительность и в дух" . Здесь "рассудок" неизбежно становится препятствием на пути дальнейшего шествия к истине, и оно преодолевается только тем, что "рассудок" вовлекается в противоречия, которые вынуждают его выступать против себя самого. Тем самым выясняется, что "абсолютной мощью" рассудка управляют иные законы - законы разума. И сам рассудок становится разумом.
По существу это гегелевское рассуждение заключает в себе мысль о том, что духовная культура в ее подлинном содержании противостоит индивидуальному сознанию как особый предмет критического усвоения. В этом отношении она ничем не отличается от любого другого предмета, хотя и является особым - "идеальным" - предметом. В ходе разложения этого "предмета" осмысляется история его возникновения, становления и развития. Каждое представление или понятие, выступающее в голове индивидуума, исследуется с точки зрения его возникновения в пределах исторически определенного "формообразования сознания". При этом оказывается, что любым представлениям и понятиям "смысл" придали определенные исторические условия, условия процесса познания в соответствующую эпоху. Стоит только этим условиям измениться, как представления и понятия, порожденные этими условиями, сформированные ими, - вступают в вопиющее противоречие с собой.
Таким образом, "феноменологическое" движение предстает у Гегеля как "спроецированный" на всю человеческую историю процесс познания, в котором представления превращаются в рассудочные понятия, а эти - в диалектически развивающиеся понятия. Конечным результатом всего этого движения является возникновение "абсолютного понятия", в котором, как в своем "высшем синтезе", "снято" все объективное и все субъективное. Пользуясь этим приемом, Гегель пытается "выразить", "изобразить" всю человеческую историю в терминах познавательного процесса, взятого в том виде, как он протекает в голове каждого индивидуума. И когда вся совокупность "обыденных" человеческих представлений и "закоснелых" рассудочных понятий, игравших сколько - нибудь серьезную роль в истории, полностью переплавляется в диалектические "самодвижущиеся" понятия, "дух" - эта обожествленная диалектика, этот персонифицированный процесс развития, - ощущает себя, наконец, в своей собственной стихии. В этой "чистой стихии", где "сущность духа" ничем не отличается от его явления, форма ето - от его содержания, истина его - от его "достоверности самого себя", "дух" приступает к сооружению своего собственного царства: создает Логику, выведенную из "чистого понятия".
§ 4. Особенности "феноменологического" способа систематизации
Сообразно целям и задачам "Феноменологии духа" Гегель разрабатывает определенный способ систематизации духовной культуры. Этот способ заключается в "воспроизведении" "формообразований сознания" и их последующем "снятии" в научных понятиях, возникших как осознание законов, которым подчинено развитие этих формообразований. В соответствии с общими принципами гегелевского метода этот способ предусматривает "выведение" всех "формообразований сознания" из "элементарной клеточки" - простейшего отношения, характеризующегося, по - мнению Гегеля, тем, что сознание воспринимает "предмет" как некоторую противоположность себе и, следовательно, в самом себе различает "два момента: момент знания и момент негативной по отношению к знанию предметности"
Факт распадения сознания на "знание", с одной стороны, и "предмет знания", с другой; на "форму знания", с одной стороны, и "содержание знания", с другой; на "достоверность самого себя", с одной стороны, и "истину", с другой, является, согласно Гегелю, свидетельством того, что в "сфере сознания" не может быть достигнута подлинная истина. А это значит, что сознание представляет собой лишь "явление" - "феномен" - "духа", но никак не его сущность. Ведь "дух" - это воплощенная истина, а истинной формой истины, по Гегелю, является лишь мышление в понятиях, где "знание" тождественно с "предметом знания", "форма знания" с "содержаниемзнания", "достоверность самого себя" с "истиной".
Но "дух", утверждает Гегель, все же не может миновать своей формы "явления" в человеческой голове (т. е. в качестве сознания). Ведь и в чистом виде "понятия" он не может выступить нигде, кроме нее: это единственная сфера, где "дух" может построить свое собственное здание. Сознание же "знает и имеет понятие только о том, что есть у него в опыте" , им "познается только то, что имеется налицо как прочувствованная истина". Поэтому "дух", вынужденный сообразоваться с этой "абсолютной формой" своего существования , должен выступить в таком виде, который был бы доступен для освоения его человеческим сознанием, сознанием реальных индивидуумов - подлинных носителей "духа". Сознание же воспринимает в себя только то, что является перед ним в образе "предмета", будь то чувственный предмет (представление) или мысленный предмет (рассудочное понятие). И только в результате деятельности сознания, активно воспроизводящего для себя этот по видимости внешний "предмет" и превращающего его в систему диалектически движущихся понятий, постепенно выясняется, что этот предмет - всего - навсего "явление" ("отчуждение") "духа".
Речь, стало быть, идет о том, чтобы сознание произвело "опыт" и в ходе его убедилось в "духовной", "идеальной" (логически - диа - лектической) природе всех "предметов", с которыми ему приходится иметь дело. И именно поэтому Гегель назвал "Феноменологию духа" "наукой об опыте сознания".
В ходе этого "опыта" обнаруживается, что сознание отнюдь не есть пассивный восприемник внешних воздействий, а, наоборот, активно воздействует на противостоящий ему "предмет". Более того, постепенно становится ясным, что активность сознания является ближайшей причиной возникновения как представлений, так и рассудочных понятий, хотя они (особенно первые) кажутся
вначале чем - то внешним по отношению к сознанию, извне навязанным ему. Сама же. эта активность, как сознание в конце концов убеждается, имеет своей основой "самодвижение" - диалектико - логическое развитие - "чистого понятия".
Нетрудно заметить, что в этом пункте теоретическая конструкция, на базе которой Гегель пытался осуществить систематизацию мировой культуры, весьма близка к построениям Фихте. Различие между ними состоит в следующем. Автор "Наукоучения" исходит из "чистого я" и требует, чтобы читатель начал непосредственно с акта "чистого самопознания" - с мышления своего мышления. Гегель же постепенно возводит "обыденное сознание" (у Фихте - "эмпирическое я") в сферу "чистого самопознавания в абсолютном инобытии" Для индивидуума, возвышающегося к точке зрения "чистого самопознавания", тайные пружины, управляющие развитием его собственного сознания, открываются лишь постепенно. В "феноменологическом" движении сознания, сокращенно воспроизводящего ход развития познания человечества, точно так же, как и в действительной истории, "сова Минервы вылетает толысо ночью". Осознание причин, управляющих движением каждого данного "формообразования сознания", наступает лишь "post festum" - только тогда, когда оно уже проделало весь цикл своего исторического развития и исчезло в ходе движения сознания.
Иными словами, вопрос о постижении "тайны" человеческого сознания переносятся на почву исследования его реального исторического движения.
Переход на почву исторического исследования развития сознания давал Гегелю решающее преимущество перед Фихте. Он покинул путь формально - логического "выведения" "механизма", управляющего развитием сознания, и пытался представить этот "механизм" в процессе его исторического становления. Обращение к реальной истории сознания было выходом за пределы кантовски - фихтевского субъективизма в решении вопроса о "механизме" познавательного процесса. Вне зависимости от априорности гегелевской схемы (и в противоречии с ней) такое обращение предполагало "выведение" законов, управляющих движением человеческого познания, из анализа процесса взаимодействия человека с предметной действительностью, из человеческой деятельности. И хотя "идеализм, конечно, не знает действительной, чувственной деятельности как таковой" (Маркс), нельзя недооценивать самое постановку вопроса: в отличие от Фихте, выводившего "механизм" сознания из его "деятельности" по отношению к предмету "вообще", Гегель выводит этот "механизм" из взаимодействия сознания с исторически возникающим и изменяющимся предметом.
Сообразно методу "Феноменологии духа" это взаимодействие выводится "изнутри" сознания путем раздвоения сознания на.
"знание" и "предмет знания". Это раздвоение с особой отчетливостью выявляется в представлении. И именно поэтому отношения, складывающиеся в наиболее простом (абстрактном) случае представления, рассматриваются Гегелем в виде той "элементарной клеточки", из которой он хочет вывести весь "мир сознания".
Всякое представление двойственно: с одной стороны, оно находится в сознании "представляющего" субъекта, с другой стороны, оно выступает в сознании в виде чего - то чуждого "представляющему" субъекту, отличного от него. (Уже в самом слове "представление" выражено раздвоение: мы как бы "ставим" в своем сознании предмет "перед" собой; точно так же обстоит дело в немецком языке: Vor - stellung.) Поэтому в представлении можно выделить, с одной стороны, "знание" о предмете, с другой - сам "предмет знания". Они, согласно Гегелю, и суть "простейшие определения", которыми оперирует "естественное" или "обыденное" сознание, руководствующееся рассудком.