Микаэла же полагалась на помощь большой книги, лежавшей на подставке около операционного стола и раскрытой на странице с изображением человеческого мозга и черепной коробки. От этого анатомического атласа и умения Микаэлы пользоваться им полностью зависел успех операции.
Грейс ассистировала Микаэле молча, и все, что ей приходилось делать, получалось у нее быстро и ловко. Она подавала инструменты, в нужный момент прикладывала тампон, а главное - хоть она и выступала в подобной роли впервые - излучала какое-то необъяснимое чувство уверенности, которое передавалось и Микаэле.
По-видимому, Микаэла вскрыла череп там, где следовало - на сверле остались следы темной вязкой крови, типичной для гематомы. Эту массу, оказывающую давление на мозг Брайена, теперь предстояло откачать с помощью механического насоса. Но предварительный успех не принес Микаэле облегчения: кто знает, удастся ли полностью откачать кровь, а если даже удастся, то можно ли быть уверенной, что освобожденный от давления гематомы кровеносный сосуд не начнет снова кровоточить?
А в это время Мэтью бесцельно слонялся по строительной площадке. На нее уже свезли большое количество досок и бревен, но дальше этого дело не пошло. Вокруг не было ни души. Даже плана здания не существовало - Лорен Брей так его и не закончил.
Мэтью в отчаянии сдвинул шляпу на затылок: Брайену хотелось увидеть строительство школы. Но насколько мог судить Мэтью, еще неизвестно, будет ли Брайен вообще видеть, даже если он переживет операцию. Как ни старалась миссис Олив внушить ему на этот счет оптимизм, Мэтью ни на миг не забывал об ужасной возможности. И вдруг Мэтью так разозлился, что пнул ногой огромную деревянную балку. Он никак не желал примириться с тем, что в этот момент ничем не в состоянии помочь выздоровлению своего братишки. Ему оставалось только надеяться, а придать своей надежде конкретное выражение он мог лишь одним-единственным способом.
Осознав это, Мэтью решительно направил свои шаги в кузницу. Роберт стоял у дымящегося горна и обрабатывал маленький топорик.
- Роберт! - воскликнул Мэтью вместо приветствия. - Не согласитесь ли вы помочь мне?
- А в чем дело? - Темнокожий мужчина был едва виден в туче густого дыма.
- Помогите мне, пожалуйста, вычертить план будущей школы.
- Мне казалось, что этим занимается Лорен Брей, - равнодушно ответил Роберт.
- Если мы и дальше понадеемся на него, школы нам не видать как своих ушей. Джейк забраковал его первоначальный эскиз, а начинать все заново у Лорена нет охоты.
- Скажу тебе честно, Мэтью, - ответил кузнец после минутного молчания, как бы с трудом отвлекаясь от обработки лезвия топора. - У меня нет никакого желания строить школу, в которой никогда не смогут учиться мои дети. Ты же знаешь не хуже меня - негритянских детей в школы не пускают.
- И детей индейцев тоже. - Из лачуги Роберта вышел Салли, и Мэтью только сейчас заметил, что в руках кузнеца не простой топор, а принадлежащий Салли томагавк.
Мэтью не сразу нашелся, что ответить и, устыженный, какое-то время стоял потупившись.
- Простите, пожалуйста. Мне, конечно, это хорошо известно… Все дело в том, что Брайену ужасно хотелось пойти как можно скорее в школу, может быть, это его последнее желание.
Закончил свою речь Мэтью чуть ли не шепотом, в глазах у него появился влажный блеск, вряд ли вызванный дымом от горна.
Роберт и его друг Салли обменялись взглядами и, видимо, единодушно пришли к одному и тому же решению. Кузнец не колеблясь отложил в сторону свои орудия труда.
- Пошли, Мэтью!
Забрав у Лорена Брея первоначальный набросок плана школы, все трое отправились к месту ее будущего строительства и принялись осматривать сваленный там лес. В это время, наверное, кто-то в салуне крикнул, что работы возобновляются, и люди, уже несколько дней с нетерпением этого ожидавшие, немедленно откликнулись на зов.
Заправлял теперь всем кузнец, и дело спорилось. Он уверенной рукой вносил исправления в набросок Лорена Брея, остальные же принялись сортировать заново материалы и на тачках подвозить с лесопилки близ реки недостающие бревна и доски. Участие Лорена Брея выразилось в том, что он время от времени приносил напитки для утоления жажды работающих.
Первое, что услышала Микаэла, выйдя из дверей кабинета, был стук молотков и визг пилы. К ее великой радости, операция прошла без сучка без задоринки, но увенчается ли она полным успехом, было пока что неясно. Брайен находился все в том же состоянии, и Микаэлой овладело необоримое желание выйти из дома, где она провела последние несколько часов в страшном напряжении.
Волнение во время операции, тревога за судьбу Брайена легли на ее психику невыносимым бременем, от которого ей было необходимо освободиться, а это можно было сделать только в обществе Салли, который все понимал без слов и успокаивал ее одним своим присутствием.
Она нашла его на строительной площадке. Поразительно, как много сделали в считанные часы! Уже стоял готовый квадратный фундамент - он был без изменений заимствован из первоначального плана Лорена Брея, - на который поставят стены здания.
Мэтью первым заметил появление Микаэлы.
- Тихо! - крикнул он людям, продолжавшим грохотать молотками. Все взоры обратились к Микаэле.
- Мне кажется, что Брайен хорошо перенес операцию, - промолвила Микаэла, и по толпе пробежал одобрительный шепот. - Но радоваться преждевременно. Выздоровеет ли он, станет ясно лишь после того, как он придет в сознание.
Мэтью с облегчением улыбнулся приемной матери.
- Пошли дальше! - закричал он строителям и сам начал с удвоенной энергией вбивать длинные гвозди в толстую балку.
Микаэла уже было повернулась, чтобы возвратиться в кабинет, когда ощутила легкое прикосновение к своей руке. За ней следовал Салли.
- Все в порядке, доктор Майк? Что я могу для тебя сделать?
Микаэла остановилась, пораженная, что кто-то готов сделать что-нибудь для нее, не для Брайена, а именно для нее. Она покачала головой.
- Нет, - ответила она чуть смущенно - Надо набраться терпения. Завтра утром многое прояснится. А пока мне надо идти. - Она отняла свою руку, которую продолжал сжимать Салли, и поспешила в кабинет.
К вечеру следующего дня Микаэла отослала Мэтью и Колин домой. По прошествии суток с окончания операции состояние Брайена стабилизировалось. Он, правда, еще не пришел в сознание, но результаты сделанных Микаэлой анализов говорили о том, что ему стало лучше. Достаточно, если в эту ночь она одна будет дежурить у его постели. Мэтью и Колин надо наконец как следует выспаться.
Микаэла не смогла бы ответить на вопрос, когда она заснула в полумраке комнаты, где лежал Брайен. Глубокое равномерное дыхание мальчика подействовало на нее усыпляюще. Пробудившись и с трудом разлепив глаза, она заметила, что в комнате совсем иной свет. Керосин в лампе выгорел, и только слабые сумерки раннего утра пробивались сквозь занавески. Микаэла не сразу вспомнила, где она находится.
Она встала на ноги и осторожно раздвинула полог над кроватью мальчика с намерением осмотреть его. И тут же ее охватил леденящий душу ужас: на кровати лежало скомканное одеяло, но Брайена под ним не было!
Очевидно, находясь в помрачении рассудка или в бессознательном состоянии - о таких случаях предупреждали медицинские учебники, - мальчик встал с постели! Далеко на своих слабых ногах он, скорее всего, уйти не мог.
Да, но лестница! Что, если он свалился с лестницы?!
Микаэла мигом обыскала весь дом. Но нигде не обнаружила и следа Брайена. Кое-как натянув на себя платье, непричесанная, Микаэла выскочила на улицу, не переставая во весь голос звать мальчика. Но и здесь его нигде не было видно. И спросить некого - в такую рань на улицах ни души!
Словно обезумев, Микаэла бросилась бежать, сама не зная куда. Она даже не заметила, что бежит по дороге, ведущей к строительной площадке.
Вдруг она остановилась как вкопанная. Перед ней на штабеле досок стояла маленькая шатающаяся фигурка. В поисках опоры детская ручка ухватилась за одну из досок, из-под белых бинтов два любопытных глаза с интересом изучали недостроенное здание.
- Брайен! - Никогда прежде Микаэла не произносила имя мальчика с такой любовью. Она подбежала к нему, опасаясь, что в любой момент силы могут оставить мальчика и он рухнет вниз.
- Брайен! Брайен! - непрестанно твердила она, заключая его в свои объятия.
- Смотри, ма. Школа скоро будет готова. - И он протянул слабую ручонку в сторону заложенного фундамента. - Как ты думаешь, мне разрешат сидеть в первом ряду?
- Даже не сомневаюсь, - ответила Микаэла, крепко прижимая мальчика к себе. - Мэтью и Салли соорудят специально для тебя особую парту, которая будет стоять перед самой доской.
Она подняла мальчика на руки и обхватила с такой силой, будто решила больше никогда его не выпускать. Так она и пошла с площадки, на которой появились первые рабочие, чтобы до наступления дневной жары успеть что-нибудь сделать.
Глава 5 ПОД ПОДОЗРЕНИЕМ
Недели бежали одна за другой, и по мере того как шло время, Брайен набирался сил. Так миновало лето, приближалась осенняя пора. Хотя состояние Брайена не давало поводов для беспокойства, Микаэла все эти месяцы не отходила от него ни на шаг, отказавшись от участия в различных общественных событиях и увеселениях, до которых так охочи в прохладные летние вечера жители маленьких городков. Незаметно для нее бабье лето уступило место осени.
День выдался на редкость пасмурный. Тяжелые серые тучи висели так низко над головой, что все вокруг погрузилось в сумерки, и Микаэле, спешившей рано утром в свой кабинет, порой казалось, что вот-вот снова наступит ночь, так и не позволив людям порадоваться дневному свету. Все говорило о том, что холодное, неприятное время года не за горами.
Звук ее шагов слышался за спиной торопливым эхом. Микаэла знала, что такая тишина наступает в городе только осенью, в ней тонут все голоса и звуки. Может, поэтому без крайней необходимости люди стараются не выходить из дому. Микаэла подумала, что в такую погоду вряд ли на прием явится много народу. Тем лучше - наконец-то она приведет в порядок свои бумаги, до которых у нее долго не доходили руки.
Едва она разобрала последнюю почту и сложила письма в портфель, как в дверь кабинета постучали. После ее "войдите" дверь распахнулась, и она увидела на пороге Лорена Брея, который держал под руку незнакомую Микаэле женщину.
- Доктор Майк, я привел к вам сестру моей покойной жены, Дороти Дженнингс. Она упала с лошади. Пожалуйста, посмотрите ее. - Лицо Лорена выражало такое страдание, словно несчастный случай произошел с ним самим.
Микаэла оглядела пациентку, она, несомненно, расшиблась очень сильно. Лицо все было в ссадинах, они покрывали лоб, подбородок, обе щеки. Из этого следовало, что при падении ее еще и протащило по земле.
- Конечно посмотрю, Лорен. Проходите, миссис Дженнингс. Но вам придется раздеться для этого. - Микаэла взяла пациентку за локоть и подвела к кушетке, стоявшей посредине комнаты, тем временем Лорен Брей наконец догадался покинуть приемную.
С трудом сдерживая стоны, миссис Дженнингс с помощью Микаэлы сняла платье, стараясь не встречаться с доктором взглядом. В глазах Микаэлы, осматривавшей больную, появилось удивление.
Микаэла прощупала грудную клетку незнакомки, затем бока, осторожно ощупала суставы рук и ног. Одну руку она подняла вверх - под ней оказался огромный синяк с желто-зелеными краями.
- Миссис Дженнингс, - сказала она, - этот синяк не мог появиться только что. Ему по крайней мере неделя.
Женщина, все время не сводившая глаз с рук доктора, отвернулась, и Микаэла на какой-то миг запнулась.
- Да и все остальные ссадины и порезы вряд ли являются результатом одного падения с лошади. Они выглядят совсем иначе, - продолжала, помедлив, Микаэла. - Не хотите ли вы рассказать мне, что произошло в действительности?
- Я говорю правду! - Женщина с растрепанными рыжими волосами, в которых при ближайшем рассмотрении можно было различить отдельные седые пряди, взглянула на Микаэлу с наигранным удивлением. - Это чистая правда. По дороге сюда я упала с лошади.
Микаэла уселась на кушетку рядом со своей пациенткой.
- А вы далеко отсюда живете, миссис Дженнингс?
- На расстоянии двух часов езды верхом.
- Что же привело вас сюда? - настаивала Микаэла.
- Я приехала навестить моего шурина, Лорена Брея. - Спокойный тон миссис Дженнингс подчеркивал абсолютную обыденность ее намерения. - Бывает ведь, что родственники ездят в гости друг к другу.
- Бывает, спору нет, - согласилась Микаэла. - Непонятно только, почему вы выбрали для своего визита такую ужасную погоду, как сегодня, да к тому же выехали из дому ни свет ни заря. Мало того, что было еще совсем темно, так ведь и туман какой стоял в придачу. Как вы могли рассчитывать на то, что в этакую рань Лорен Брей будет готов оказать вам гостеприимство? Вы уж извините меня, но родственный визит при подобных обстоятельствах кажется мне довольно странным. - Она мягко взяла руку женщины в свою. - Прошу вас, скажите мне всю правду.
Миссис Дженнингс, видимо, поняла, что ей не удастся обвести Микаэлу вокруг пальца.
- Вы правы, - промолвила она смущенно. - Это был непредвиденный визит. Сегодня утром я ушла от мужа. - Она ненадолго замолчала, но Микаэла понимала, что сейчас не время раздражать ее лишними вопросами. - Жизнь иногда поворачивается к нам неожиданной стороной. Ведь как часто все эти годы я вспоминала Лорена! - Она остановилась, заметив изумление в глазах Микаэлы.
- Лорена?! - изменив своей обычной сдержанности, воскликнула Микаэла. Какое отношение имеет ко всей этой истории Лорен?
- Да, Лорена, - кивнула миссис Дженнингс. - Когда-то он ухаживал за мной, но я отвергла его ухаживания - мне больше нравился Маркус. Кончилось тем, что Лорен женился на моей сестре. А я очень скоро после своей свадьбы поняла, что никогда мне не будет с Маркусом так хорошо, как могло бы быть с Лореном. Единственным утешением мне служила мысль, что моя сестра попала в хорошие руки. - Она начала теребить кружева на нижней юбке, а затем разочарованно развела руками. - Маркус с первого же дня стал меня бить. Стоило ему напиться, как он становился агрессивным. А когда дети разъехались, жизнь и вовсе стала нестерпимой.
Микаэла молча всматривалась в тонкое лицо женщины, выражавшее глубокую горечь. Углы ее рта предательски задрожали.
- Вчера вечером он чуть меня не убил. Явился домой пьяный и, как всегда, давай меня колошматить. А когда он наконец заснул, я вывела из конюшни одну из лошадей и уехала. И ехала всю ночь напролет, хотя обычно на эту дорогу уходит не больше двух часов. - Миссис Дженнингс глубоко вздохнула. - Ехала к Лорену, мужу моей покойной сестры, больше никуда в моем состоянии не добралась бы. Дети ведь все в Денвере.
- А ваш муж знает, где вы сейчас находитесь? - спросила Микаэла встревоженно.
- Знать не знает, но догадывается. Еще может за мной приехать. - И миссис Дженнингс опять нервно задергала край юбки.
- Сейчас вам надо прежде всего успокоиться, а уж мы потом сделаем так, чтобы вы смогли остаться в Колорадо-Спрингс и чтобы муж вас не нашел. - На самом деле Микаэла была далека от уверенности, что в городе миссис Дженнингс находится вне досягаемости для своего мужа. - Пока суд да дело, вы, полагаю, сможете временно жить у вашего родственника.
- Что вы, что вы! - не дала ей договорить миссис Дженнингс- Лорен меня так и не простил. Он не захочет, чтобы я поселилась в его доме.
- Но… Но на какие средства вы собираетесь жить?
- Ах, если бы я знала! Все произошло так неожиданно для меня, - ответила миссис Дженнингс, надевая платье и тщательно застегивая на нем все пуговицы.
Микаэла не понимала, как это женщина на протяжении многих лет терпит побои от своего мужа, а затем уходит от него, не зная, на что будет жить. Несчастная женщина, посочувствовала в мыслях Микаэла, ей представилась ее собственная судьба - такая непохожая, но, в сущности, тоже безрадостная.
- Понимаете ли, - сказала миссис Дженнингс, словно прочитав мысли Микаэлы, - я до последней минуты надеялась, что смогу выдержать. Что же касается средств на жизнь, то я мало что умею, разве что вести домашнее хозяйство. Сказки, по-моему, неплохо рассказываю. - Она посмотрела на Микаэлу, и та заметила, какие у миссис Дженнингс необычайно яркие глаза, они оживляли ее бледное лицо. - Да вот еще писать умею. - Лицо ее вдруг озарилось каким-то светом. - Всю жизнь веду дневник. И письма пишу, уже много отправила в денверскую газету, большинство из них были напечатаны.
Микаэла, скрестив руки на груди, погрузилась в раздумья. Рассказывать сказки, конечно, прекрасное искусство, но ведь прокормить оно никого не может. Ей очень хотелось чем-то приободрить свою пациентку.
- Вы умеете писать? А что, если начать издавать в Колорадо-Спрингс газету? - предложила она, сама не веря в осуществимость этой идеи.
Растроганная миссис Дженнингс благодарно улыбнулась Микаэле.
- Вы слишком хорошего мнения обо мне, но я…
Разговор женщин прервали громкие крики, донесшиеся с улицы. Микаэла кинулась к окну. Мимо него на грохочущей телеге мчался ковбой.
- Врача! - орал он во всю глотку. - Где тут есть врач?
Микаэла выскочила на улицу и махнула мужчине рукой. Но он, не замедлив хода, пронесся дальше и остановился лишь около салуна. Микаэла успела, однако, заметить на телеге накрытую материей фигуру человека. Она бросилась со всех ног бежать к салуну.
- Это мой хозяин, - объяснял незнакомец толпе любопытных, вмиг собравшейся при появлении упряжки около салуна. - Мертвый. Сегодня утром я нашел труп.
Микаэла откинула покрывало с тела покойника. Ей открылось грубое одутловатое лицо пожилого мужчины. В углу рта виднелась тонкая засохшая струйка крови.
- Маркус! - Микаэла не заметила, что следом за ней к телеге прибежала миссис Дженнингс. Увидев лицо мертвеца, она побледнела еще больше. - Маркус! - запинаясь, повторила она.
- Ее рук дело! - едва заметив в толпе рыжеволосую женщину, заорал ковбой. - Это она его убила!
Дороти с застывшими от ужаса глазами затравленно озиралась вокруг себя.
- Нет! Нет! - закричала она наконец. - Это неправда! Я его не убивала. Когда я уходила, он был еще жив.
- Это вполне возможно, - ответил ковбой, соскакивая с облучка. - Но сейчас он мертв. Она уложила его на месте вот этим. - И он вытащил из телеги тяжелую чугунную сковороду, вполне пригодную для этой цели. - Чего же вы стоите? Шерифа сюда! Говорю вам, его укокошила она, и никто другой!