- Подожди ещё капельку…
А парни уже пришли в себя, подхватывают под руки избитого человека и волокут к большому белому джипу у калитки дома.
- Они сейчас уедут! - почти стонет Штрудель.
- Погнали!
Но остановить их мы не успеваем. Мотор взревел, и джип трогается, постепенно набирая скорость.
- Шеф, быстро в машину! - кричит Лёха. - Эх, давненько я в гонках по пересечённой местности не участвовал!
10
- Не нужно их догонять и тормозить раньше времени, - предупреждаю Штруделя, - посмотрим, куда они поедут. Это в любом случае не помешает знать.
Но белый джип как раз никуда не спешит и едет по улице неторопливо, соблюдая правила движения и пропуская пешеходов. В какой-то момент мне даже показалось, что парни в джипе заметили преследование, но скрываться не хотят, а как бы даже играют с нами.
Штрудель тоже замечает это и ворчливо спрашивает:
- Ну, и долго мы будем играть в догонялки? Может, пора брать их за жабры?
- Если ты заметил, у ребятишек пушки на боку, да и плечики накачаны. Хочешь с ними в рукопашной помахаться? Только зачем нам это?
- Там же Шауль с разбитой физиономией…
- Ты уверен, что это он?
- Кажется, он, а кто ещё…
- Может, заслужил. А мы помешаем торжеству справедливости…
Тем временем джип уже выехал на приморское шоссе и теперь рассекает вдоль берега моря. Мы немного отстаём, потому что машинка у Штруделя всё-таки классом пониже.
- Нет, нужно их останавливать! - Штрудель вжимает педаль газа до отказа, но расстояние между машинами почти не сокращается.
- Что-то мне подсказывает, что вероятность дать кому-то по морде у нас точно такая, как и получить…
- Не дрейфь, начальник! - скалится Лёха. - Мы тоже ребята не от сохи!
На пустынном отрезке дороги среди скал, отсекающих панораму вперёд и назад, джип, наконец, съезжает на обочину и останавливается. Парень, сидевший рядом с водителем, выходит и неспеша идёт в нашу сторону. Мы метрах в тридцати от них, и Штрудель первым выбирается из машины. Следом за ним я.
- Добрый день, господа! - Парень притормаживает в десяти шагах от нас. - Что-то вам от нас нужно? Зачем вы нас преследуете?
- Мы видели, как вы избивали человека, - не менее вежливо отвечает Лёха, - и я, как представитель полиции Израиля, хотел бы услышать ваши объяснения по этому поводу.
Парень криво усмехается и демонстративно сплёвывает:
- Слушай, ты, представитель полиции Израиля, ехал бы ты своей дорогой и не лез туда, куда тебя не звали! Тебе что, наркоманов и проституток на улице не хватает?
Штрудель неторопливо вытаскивает из заднего кармана шорт полицейское удостоверение и машет им в воздухе:
- Вот моё удостоверение, чтобы вы не сомневались, кто я. А теперь я хотел бы увидеть ваши документы. И разрешение на ношение оружия.
- Да пошёл ты! - парень разворачивается и вразвалочку идёт к джипу.
- Стоять! - Штрудель красиво, как учили на стрельбах, лезет за пистолетом, но происходит неожиданное. Парень молниеносно выхватывает свой пистолет и стреляет. Так на стрельбах не обучают, но Штруделя отбрасывает назад, однако он не падает, лишь хватается за правое плечо, по которому сразу начинает расползаться бурое кровавое пятно.
Этого я вынести уже не могу: мгновенно подхватываю выроненный Штруделем пистолет, быстро передёргиваю затвор и стреляю в парня. Видимо, сноровку за годы, что я не держал в руках оружие, я всё же не утратил, потому что парень секунду спустя уже корчится на песке и пускает изо рта кровавые пузыри.
Не теряя времени, я бросаюсь к джипу, рывком распахиваю водительскую дверь и выдергиваю второго парня наружу. И вовремя - тот уже достал свой пистолет, чтобы помочь поверженному коллеге. Остаётся только стандартно врезать ему в висок, чтобы он безвольно опустился рядом с джипом.
- Лёха! - Я оглядываюсь на Штруделя и вижу, как тот опускается на песок, зажимая рану на плече. - Как ты?
- Ничего, сносно, - прошипел Лёха и поморщился. Всё-таки мало приятного получить пулю в плечо. - Дай руку, помоги встать.
Я дотащил Лёху до нашей машины и стал искать, чем перетянуть рану.
- Оставь меня, иди и посмотри, что с ними. - Лёха всё ещё морщился, но терпеть боль уже может.
Мимо затихшего на песке парня я прохожу, отвернувшись. Хоть это и жестоко, но мне его не жалко - он стрелял первым и ранил моего друга. За такие вещи наказывают. Второй парень пока лежит рядом с джипом, но уже потихоньку приходит в себя.
- Ты, мужик, даже не представляешь, с кем связался! - хрипит он. - Лучше тебе поскорее сделать ноги отсюда или вообще из страны уехать!
- Чего-о?! - Я повторяю стандартный удар, и он успокаивается уже на более длительный срок.
После этого я заглядываю в машину, где сидел человек с разбитым лицом и, не делая попыток скрыться, мрачно наблюдает за происходящим наружи.
- Выходи, ты свободен. - Я говорю это по-русски, но человек, как ни странно, понимает. Он лишь протягивает мне руки, скованные наручниками, и просит тоже по-русски, но с сильным акцентом:
- Ты их можешь их снять?
В карманах лежащего рядом с джипом парня я нахожу ключи от наручников.
- Откуда ты, приятель, русский знаешь?
- Со мной одно время много ваших работало, пришлось выучить.
- Выходи. Ты Шауль Кимхи?
- Да. А вы кто такие?
Но раньше времени я ему рассказывать не стал ничего, лишь огляделся по сторонам:
- Давай сдёргивать отсюда, а то приедет полиция, появится много ненужных вопросов…
Шауль молча вылезает из джипа и вытирает краем майки разбитое лицо:
- Ну, и куда мы поедем?
- Садись в нашу машину, а там разберёмся. Оставаться здесь нельзя ни при каком раскладе.
Шауль молча лезет на заднее сиденье Лёхиной машины, и за руль теперь сажусь я, потому что Лёха ослаб от потери крови и сидит в кресле справа от меня, откинувшись и закрыв глаза.
- Тебе в больницу надо, - говорю я ему, но Лёха отрицательно мотает головой.
- Ему и в самом деле нельзя в больницу, - подаёт голос с заднего сиденья Шауль.
- Это ещё почему?!
- Говорю, что нельзя, значит, нельзя!
- Не понял… Объясни!
Шауль нашаривает лежащую рядом с ним бутылку с минеральной водой, отпивает большой глоток и медленно, но внятно говорит:
- Потому что эти люди сразу вычислят его там и через него выйдут на нас.
Разворачиваю машину и еду назад в город, оставив обидчиков Кимхи рядом с их джипом. Один из них, кажется, уже никогда никого не обидит, а вот второй… В какое-то мгновенье я даже подумал мстительно, что, наверное, стоило и его добить, чтобы потом меньше проблем было, но вовремя вспоминаю, что я всё-таки бывший мент, а не бандит. Хотя… большая ли между ними разница? А проблем я себе уже и так настрогал со стрельбой на поражение…
- А кто эти люди, которые будут нас вычислять? - спрашиваю я, не оборачиваясь.
- Тебе лучше не знать. Довези меня до города и высади, а сам уезжай подальше отсюда.
- Ничего себе! - удивляюсь я. - Мы ему жизнь, можно сказать, спасли, а он…
- Да уж лучше б не спасали…
Странное заявление, ничего не скажешь. Но раз уж я ввязался в эту бодягу с перестрелками и погонями, то разберусь во всём до конца. Тут уже всё в куче - и пропавшие люди, и поиски этого странного Шауля Кимхи, и прерванное следствие, и ранение Штруделя, и бодрые отмороженные ребятки на дороге.
- Куда мы едем? - снова спрашивает Шауль и начинает ворочаться на своём кресле.
- Если попытаешься выскочить на ходу или грохнуть меня чем-нибудь по башке, то сразу предупреждаю, что со мной такие номера не проходят, - предупреждаю я и краем глаза слежу за Шаулем в зеркало. - Хотя куда ты денешься - тебе так лицо разрисовали, что без врача не обойдёшься…
- Не надо врача. - Шауль, похоже, начинает более реально оценивать ситуацию. - Скажи, у тебя есть какое-нибудь надёжное место, где можно несколько дней отсидеться?
- Опасаешься, что эти ребятишки снова явятся за тобой? Да, друг Шауль, не повезло тебе…
- Откуда ты моё имя знаешь?
- Долгая история. Давай сначала придумаем, как нам укрыться, а потом поговорим. У меня к тебе вопросы есть. Много вопросов…
- Вот даже как!
- А ты думал, что твои приключения на сегодня закончились? Или мы случайные прохожие?
Зашевелился на своём месте и Штрудель:
- Где мы? Я, наверное, вырубился от боли и ничего не видел…
- Всё в порядке. Мы спасли Шауля от неминуемой гибели… Правда, Шауль? - Я глянул назад, но Шауль отворачивается и смотрит в окно на приближающиеся кварталы большого Тель-Авива. - Лёш, как ты? Потерпи чуток до больнички, там тебя перевяжут лучше, чем я перевязал…
- Я же говорил уже, что нам нельзя нигде светиться! - подаёт голос Шауль и тут же быстро и сбивчиво начинает объяснять: - Вы не знаете этих людей! Для них нет никаких тормозов. Если они что-то решили, то рано или поздно исполняют…
- Прямо-таки тайный орден какой-то! - усмехаюсь я. - Масоны, блин…
- Хуже масонов! Масоны против них слепые котята! Можете смеяться надо мной, можете говорить, что у меня мания преследования… А мне сейчас вовсе не до шуток!
- Чем же ты перед ними провинился?
- Вам лучше не знать, чтобы не подвергать себя смертельной опасности…
Я даже закашлял от его пафосного сообщения:
- Господи, ну прямо-таки латиноамериканская мелодрама! Страсти-то какие роковые!
- Если бы вы хоть одну сотую часть знали…
- А я не хочу знать одну сотую! - Я оборачиваюсь и уже без улыбки смотрю на Шауля. - Я хочу знать всё. И узнаю.
Мы въехали в город, и здесь нам уже было спокойней, чем на пустынном шоссе с редкими машинами. Если за нами кто-то увяжется, то в городе отследить нас будет гораздо сложнее. Я еду в потоке машин и раздумываю, куда податься с раненым Штруделем, которого нельзя везти в больницу, а тут ещё перепуганный Шауль Кимхи, который по неизвестной причине боится собственной тени.
- Я вот что подумал, - говорит Штрудель, - мы можем поехать ко мне. Я живу один, гостей у меня не бывает, и там нас никто не найдёт.
- Но это же почти сто километров отсюда, - сомневаюсь я, - дотянешь?
- Куда я денусь! Да на мне всё, как на собаке, зарастает. Завтра уже буду как огурец…
Шауль вроде не возражает, а я мне всё равно. Но едва мы выезжаем из города, Шауль неожиданно заявляет:
- Есть у кого-нибудь нож? И притормозите, пожалуйста…
- Решить покончить жизнь самоубийством? Сделать себе харакири? - невольно усмехаюсь я. - Не рановато ли?
- Дайте нож, - мрачно повторяет Кимхи, - это необходимо.
- В бардачке поищи, - подсказывает Штрудель, и я извлекаю оттуда тонкий китайский ножик для резки бумаги.
- Подойдёт, - кивает Шауль.
Мы съезжаем на обочину, и Шауль решительно режет себе руку чуть выше запястья.
- Вены решил вскрыть? - бормочу я, готовый в любую секунду вырвать нож из его рук. - Так поступают покинутые дамы и непризнанные поэты! А ты-то какое отношение к ним имеешь?
Шауль ничего не отвечает, лишь выдавливает из открывшейся ранки маленькую продолговатую таблетку в пластиковой оболочке.
- Что это? - Штрудель даже привстаёт со своего кресла.
- Чип. Нам всем такой вшивают, чтобы отслеживать наши передвижения.
- Значит, всё это время мы были под колпаком?! Что же ты не сказал об этом раньше?
- Я бы в другой ситуации об этом не сказал даже под страхом смертной казни, да только…
- Ладно, выбрасывай его в окно, перевяжи руку чем-нибудь и поехали. - До меня только сейчас начало доходить, в какую серьёзную игру мы ввязались, сами того не ведая.
Спустя час мы уже были у Штруделя дома. Живёт он в двухкомнатной съёмной квартире, как и любой холостяк, большую часть времени проводящий на работе, скромно и без особых изысков. Правда, у него водятся бинт и перекись водорода, так что мы быстро обработали его раны и разбитое лицо Шауля, после чего, наконец, сели передохнуть.
- А теперь, дорогой друг, - обращаюсь я к Кимхи, - выкладывай всё по порядку: кто ты такой, чем занимаешься, почему за тобой устроили охоту, а я буду по ходу дела задавать наводящие вопросы.
- А вы кто такие? И почему я должен вам что-то рассказывать? - настороженно спрашивает Шауль.
- Вот он - полицейский, - я киваю в сторону растянувшегося на диване Штруделя, - а я его друг, который, как Батмэн, всегда приходит на помощь в трудную минуту. Притом сразу предупреждаю, что если мы сейчас не получим исчерпывающих ответов на интересующие нас вопросы, то он позвонит к себе в полицию, и за тобой через пять минут приедут… Тебе же этого не хочется?
- А почему вы сразу меня не сдали? Вас бы хорошо отблагодарили.
- То есть, как и тебя, подобрали бы крепкие парнишки и сперва начистили физиономию, а потом грохнули где-нибудь в потаённом месте и трупики сбросили в море?
- И то верно. Так и было бы … Одного я пока понять не могу: для чего вам всё это?
- Мы разыскиваем пропавших людей, и следы привели к тебе.
- Ах, вот оно что! - Шауль оживлённо чешет лоб, но задевает свежую ссадину и морщится. - Значит, это вы пытались раскопать меня в базе Министерства Обороны. И этим сразу всех поставили на уши. А у нас все вопросы принято решать кардинально - если человек прокололся или засветился на чём-нибудь, то убирать его немедленно, чтобы следов не оставалось… А я-то никак не пойму, что происходит. До последнего времени всё было спокойно, а тут в одно мгновенье всё переменилось, утром позвонили мне, чтобы срочно явился в контору. Ну, я-то не вчера родился, и сразу понял, что дело тут не чисто. Пока раздумывал и прикидывал, во что это может вылиться, звонок в дверь. Открываю, а там ребятишки из нашей службы безопасности. Одного из них даже знаю. Ни слова не говоря, вырубили меня, чтобы, видимо, не задавал лишних вопросов, потом потащили к машине. А тут вы нарисовались.
- Куда они тебя собирались везти?
- Я же говорю, в контору. Наверное…
- Теперь поговорим о вашей конторе…
- Ох, я бы не советовал вам сюда вообще лезть! Вы же себе приговор подписываете…
Я грустно усмехаюсь и вытаскиваю сигареты:
- Ничего, выкрутимся. За мою не такую уж и короткую жизнь мне немало приговоров выписывали - и бандиты, и всевозможные конторы, и в России, и вот теперь здесь… Давай, рассказывай. Чем занимается ваша контора?
Шауль минуту молчит, не спуская с меня настороженного взгляда, потом вдруг цедит сквозь зубы, словно выдыхает:
- Перемещением во времени…
Слушая рассказ Шауля Кимхи, я размышлял о том, что интернет-статья, которая так поразила моё воображение, была написана не с пустого места. Оказывается, работы по перемещению во времени никогда не прекращались. С каждым годом в них вкладывали всё больше средств и, по мере продвижения, всё больше засекречивали. Сама по себе завеса секретности очень красноречиво говорила о том, что какие-то продвижения уже есть, и то, что раньше выглядело лишь неуёмной фантазией мечтателей и сказочников, теперь принимало совершенно реальные очертания.
Мне всё время не терпелось узнать о судьбе пропавших людей, которыми мы с Лёхой занимались, но не хотелось прерывать Шауля, а он теперь говорил уже беспрерывно, словно давно хотел выложить перед кем-то всё, что у него накипело на душе. И такая возможность ему, наконец, представилась.
Увлёкшись, он даже стал рассказывать о теории чёрных дыр Стивена Хогинга, про которую я читал в интернет-статье, о его попытках доказать невозможность путешествий во времени, но так и не доказавшем это. То есть его исследования только убеждали коллег Шауля, что создать некое подобие машины времени вполне реально. Хотя бы в каком-то обозримом будущем.
Более глубокие исследования провёл их коллега Амос Ори, подобравшийся к механизму перемещения при условии придания искривленной пространственно-временной структуре формы кольца или воронки. Правда, для такой будущей машины времени необходимы гигантские гравитационные силы, которые существуют только вблизи "чёрных дыр". Это тоже пока невыполнимо, тем не менее…
И вот теперь адронный коллайдер, созданный в Европейском центре ядерных исследований под Женевой, который позволил создавать миниатюрные кротовые норы, обеспечивающие возможность ограниченного перемещения во времени - как в прошлое, так и в будущее.
У нас в Израиле, конечно, нет ни ресурсов, ни свободных пространств для создания подобных масштабных устройств, но у нас есть свои оригинальные разработки. Всё это сделано без шума и помпы, и нам есть чем похвастаться, но кто же этим станет хвастаться…
Обо всём этом я уже знал из интернет-статьи, за исключением, может быть, самых последних фраз Шауля.
- Так всё же ответь на вопрос, - не выдерживаю я, - перемещения во времени существуют?
- И да, и нет. - Шауль сразу сникает и отводит глаза.
- Не понимаю твой ответ.
- Виртуальное перемещение - да, существует, но это совершенно другое. А реальное перемещение, я уже сказал, дело далёкого будущего.
- Куда же тогда делись наши пропавшие люди?
- Попробую объяснить… Сама по себе идея перемещения во времени развивалась, как бы выразиться точнее, в двух плоскостях. Когда стало очевидно, что сегодня пока невозможно взять человека или даже маленькую частицу материи и переместить хотя бы на десять минут по времени в прошлое или будущее, сразу возникла альтернативная идея: если нельзя переместить материальное тело, то, может быть, можно манипулировать бы человеческим сознанием? Мы практически ничего не знаем о возможностях нашего мозга, а психологи и физиологи вовсе не отрицают, что где-то в нашей подкорке хранится вся история вселенной, вся история человечества. Если мы пока не можем воспользоваться этим знанием, то это, может быть, потому, что для нашей же защиты создан барьер, за который нам заступать запрещено. Кем запрещено? Разные предположения…
- Да причём тут какое-то сознание, - сержусь я, - когда люди исчезают вполне реально?!
Шауль встаёт с кресла и начинает ходить из угла в угол по комнате, потом вытаскивает из моей пачки сигарету и жадно закуривает:
- Никуда они не исчезли на самом деле…
- Где же они тогда?
- В надёжном месте. А их сознание - оно да, путешествует во времени…
Новость меня настолько ошеломляет, что я и не знаю, что ответить. Даже Штрудель, едва ли всё до конца понимавший из рассказа Шауль, лежит на диване, поглаживает свою раненную руку и таращит изумлённый взгляд то на меня, то на Кимхи.
- Теперь расскажи о своей роли во всей этой истории, - попытаюсь зацепиться хоть за что-нибудь. - Почему тебя начали преследовать, едва выяснилось, что мы тебя разыскиваем?
Если до этого момента Шауль общался со мной охотно и даже с некоторым интересом, то после моих слов сразу замкнулся, помрачнел и отвернулся к окну:
- Я бы не хотел об этом говорить… Разве вам не достаточно того, что я рассказал?
- Раз уж начал, то выкладывай всё. Или это настолько секретно, что ты даже готов с жизнью расстаться, лишь бы никто ничего не узнал?