- Подождем, а когда рассеется туман, поднимем паруса и, не теряя друг у друга из виду, пойдем к северу.
- Согласен! И да будет с нами Аллах.
- Нам улыбнулась удача! - весело сказал Тургут, возвращаясь к себе. - Выдать команде двойной рацион, чтобы наелись досыта, и будьте готовы ко всему, что нам пошлет фортуна.
Дентон ушел к своим товарищам, Дан трапезничал с оджаками, у которых имелся на корабле собственный повар, а Гектор сидел на кормовой палубе с предводителем галер и начальниками, и еда их была непритязательна - фалафель и хлеб. Время от времени предводитель галер поглядывал на бригантину, стоявшую на расстоянии половины мушкетного выстрела. Хорошее настроение его не покидало.
- Аллах милостив, - сказал он Гектору. - Теперь, с двумя кораблями, мы сможем расширить поиск. Если будет попадаться всякая мелочь, бригантина достаточно быстроходна - легко догонит и остановит. Стало быть, нам не придется всякий раз спускать лодки. И у тебя поубавится работы.
- Эта бригантина из Джиджелли, - заметил Гектор. - У вас в заметках уже есть рисунок ее гавани, но, если хотите, я могу сплавать, поговорить с капитаном и обновить сведения.
- Может быть, но попозже, - ответил Тургут. - Я заходил в их порт года четыре назад, он мелководен и незащищен, однако вполне годится для пополненья припасов. Правитель Джиджелли признает власть дея, и мы в его дела не вмешиваемся. Но и он не должен мешать нашим корсарам. То же самое можно сказать о Бужи, немного дальше по побережью. Будем надеяться, что сведения о богатом торговце окажутся верными.
- Ваше превосходительство, если мы найдем и захватим это судно, как будем делить добычу? Бригантина принесла эту весть, значит, ее команда имеет право выбора?
- Умный вопрос, а ответ такой - мы вместе вернемся в Алжир со всей добычей. В Алжире же дележку произведет суд, состоящий из старших капитанов, которые и решат вопрос согласно прецедентам, постановлениям о доблести в бою и так далее.
- И они же решат, кому, сверх того, достанутся пленники?
- Разумеется. Цена иного пленника превышает порой цену всего захваченного груза.
- А если мы захватим, например, женщин, где их будут содержать?
Тургут испытующе посмотрел на Гектора.
- У тебя есть особые причины интересоваться этим, и не потому ли ты вызвался посетить бригантину?
- Простите мне, эфенди, мой вопрос. Когда меня захватил Хаким, со мной была захвачена и моя сестра. Только я был на одном корабле, а она на другом. С тех пор я ее не видел. Я хотел бы узнать, что с нею сталось и где она теперь.
- Расскажи-ка мне подробнее все, что помнишь.
Гектор изложил историю своего пленения, а когда завершил рассказ, Тургут некоторое время молчал, прихлебывая кофе, а потом ответил:
- Я не встречал Хакима после его набега на Ирландию. Ему всегда везет на добычу, и Хакиму рады в любом порту, где он продает добытое. В его обыкновении держать пленниц отдельно от мужчин. Я бы и сам поступал так же. Мужчины менее склонны к бунту, коли знают, что их женщины могут быть наказаны. Однако, думаю, Хаким и его напарник шли вместе в одну гавань, чтобы продать добычу на одном рынке. Я уже говорил, что это облегчает окончательный расчет и дележку. Могу только предположить: случилось нечто, что разлучило Хакима с напарником. Ты ведь говоришь, будто слышал пушечную пальбу.
- А куда могло пойти второе судно? - спросил Гектор. - Может быть, в Джиджелли или в Бужи? Не там ли мне следует искать сестру?
- Если ты хочешь посетить бригантину, чтобы справиться, не знает ли кто-нибудь о твоей сестре, в таком случае, боюсь, расспросы окажутся бесполезными. Если бы пленницы были проданы в Джиджелли или Бужи, то в Алжире о том было бы известно - не такая уж это даль. Нет, я думаю, что твою сестру отвезли куда-то подальше. - Заметив разочарование на лице Гектора, Тургут добавил: - Не слишком казни себя. Подумай о том, что случилось с тобой, и признай, что все оказалось не так страшно. Ты находишься на борту прекрасного корабля и сам принадлежишь к народу Мухаммада. Хаким был прав, сказав, что при некотором везении ты и сам можешь стать капитаном. Вот и судьба твоей сестры может оказаться куда счастливее, чем ты полагаешь.
- Мне трудно утешиться этим, эфенди. Я по-прежнему чувствую себя ответственным за ее благополучие.
- Хасан Ирланда, - с доброй улыбкой сказал Тургут, - у нас в Турции есть поговорка: "Терпение - это ключ к раю".
Мы должны принять ту судьбу, которую предписал нам Аллах. Продолжай искать сестру, но, делая это, знай, что поиски, возможно, окажутся тщетными. Но поверь, с твоей сестрой всегда будут обращаться по-доброму. Она ведь муртафия, то есть - первого разряда. На любом берегу, где бы твою сестру ни высадили для продажи, о ней все будет занесено в памятную запись после того, как ее осмотрит знающая женщина. Как добросовестный ювелир замечает качества некоего драгоценного камня, ее хорошие свойства, ну’ут, и недостатки, уйюб, будут отмечены. Где-нибудь эти записи и описания твоей сестры хранятся прямо сейчас. Найди их - и ты нападешь на ее след. Или отыщи кого-нибудь, кто ходил с Хакимом в тот поход, а лучше найди самого Хакима. Узнай, почему корабли разошлись и куда двинулся его напарник.
Гектор молча ел, обдумывая совет Тургута. Он никак не мог успокоиться и был готов снова просить дозволения отправиться на бригантину - вдруг кто-нибудь все-таки слышал об Элизабет, но тут последовал приказ гребцам сесть на весла. На кормовой палубе снова появился Дентон.
- Штурман, наверное, чует, что туман вот-вот сойдет, - сказал он, проверяя растяжку мачты. - А может быть, его беспокоит, куда нас снесло в тумане. Странные тут течения вокруг. Помощник кладовщика - здешний, с Сардинии, и часто рыбачил в этих водах, пока его не захватили турки и он - вроде тебя - стал ренегадо. Так вот, он говорит, что тут бывают такие течения, что могут унести корабль миль на десять-пятнадцать за день.
Еще несколько окликов и команд, и "Слава моря" медленно повернулась. Те же команды повторились на другом корабле, весла на котором тоже начали подниматься и тяжело падать, и два судна двинулись вперед. Дентон то и дело посматривал вверх, где безвольно висел штандарт предводителя - красно-золотой флаг.
- Такой туман на море обычно устилает воду навроде одеяла, - сказал он Гектору. - Коль мачта высокая, можно послать кого-то на верхушку впередсмотрящим, и бывает, он там греется на солнышке под синим небом. А посмотрит вниз - палубы-то не видно за облаком… Ага! Вон, клочок синего неба.
Гектор взглянул - и точно, туман редел. Уже просвечивала синева, и на кормовой палубе и всюду вокруг как будто посветлело.
- Теперь уж недолго осталось, еще немного, и вовсе сгинет, - уверенно заявил Дентон. - Тогда бригантина отвалит в сторону и пойдет своим курсом.
Однако этот маневр не понадобился. Через полчаса два корсарских корабля вынырнули из тумана. Еще несколько ударов весел, и вместо сырой пелены перед ними открылся яркий необъятный мир - сверкающая гладь моря глубокого синего цвета. Бросив взгляд за корму, Гектор увидел, что стена тумана очень походит на серую шерсть, однако высотой немногим выше корабельной мачты. Но тут крик заставил его повернуться.
- Альхамдуллила! - кричал штурман, указывая вперед.
Там, не далее чем в пяти милях, стоял корабль. Он стоял совершенно неподвижно. Гектор никогда не видел столь большого или столь громоздкого сооружения. Подобно корсарскому судну Хакима, совершившего набег на Ирландию, этот корабль был чистым парусником. От трех его высоких мачт, оснащенных большими прямоугольными парусами, сейчас безвольно обвисшими и пустыми, увы, не было никакого проку. В средней части, в своей самой низкой точке, судно было вдвое выше галеры, а корма, высоко громоздившаяся над морем целым рядом палуб, представлялась деревянным замком. Даже на таком расстоянии было можно рассмотреть тяжелый узорный фонарь в два человеческих роста, венчавший высокую корму. Позолота его сверкала на солнце.
- Черт побери! - пробормотал Дентон. - Это же королевский корабль, вот ей-богу. Флага не видать, но корабль наверняка испанский или голландский. Крепкий орешек.
На корме "Славы моря" срочно собрался совет. Предводитель, старший офицер и ага янычар сбились в кучку, и Гектор мог слышать только обрывки их разговора. Штурман призывал к осторожности, предупреждая, что атаковать странный парусник опасно - он слишком силен. Ага янычар, поглаживая усы и выпятив грудь, возражал, мол, что если штурман сможет подвести галеру под борт, его янычары возьмут чужака на абордаж и разом очистят палубу. Старший офицер галеры, седой турок, помалкивал, терпеливо дожидаясь слова предводителя, а гребцы тем временем продолжали грести, подвигая галеру вперед.
Тургут задумчиво смотрел на парусник. Он еще не встречал таких, хотя это судно чем-то походило на тот военный корабль, на котором прибыл в Алжир английский посланник с выкупом. Он пожалел, что не взял с собой зарисовку того корабля, впрочем, этот был несравненно больше и пока на нем не подняли флаг. Будь при себе та зарисовка, она помогла бы понять, боевой ли это корабль или богатый торговец. Тургут еще раз вгляделся в очертания корабля. До того оставалось не более четырех миль, и он по-прежнему беспомощно дрейфовал. Предводитель подумал о своем долгом невезении, о долгах, которые ждут его по возвращении в Алжир, о том, что припасов на борту осталось всего на несколько дней - поневоле придется возвращаться. А еще подумал, как повредят его репутации разговоры о том, что он уклонился от боя с большим кораблем неверных. Он знал, что штурман - человек осторожный, знал и то, что ага непременно потребует прямой атаки и будет хвастаться храбростью и боевым духом своих оджаков. Капитан не сомневался, что в рукопашном бою численный перевес и ярость янычар принесут победу. Но сначала нужно подвести "Славу моря" к чужаку и взять его на абордаж.
- Они спускают лодки! - произнес старший офицер, и в голосе его слышалась тревога.
Тургут прищурился, глядя вдаль. Да, это так. На палубе чужака что-то творилось. Должно быть, их потрясло само зрелище двух корсарских галер, явившихся, как по волшебству, из тумана и направляющихся к ним. Человечки на палубе суетились, торопливо спуская лодки на воду, а большой баркас, шедший на буксире за кормой, подтянули ближе, чтобы гребцы могли спрыгнуть в него.
- Они покидают корабль! - сказал кто-то.
"Неужели так и есть?", - подумал Тургут. Нередко случалось, что команда атакованного судна покидала его и уходила на лодках, стремясь добраться до ближайшего берега, чтобы там разбежаться, спрятаться и так спастись от плена. Но сардинский берег находился слишком далеко, чтобы маленькие лодки могли уйти от бригантины.
- Нет, - сказал другой голос, - они пытаются взять свой корабль на буксир и так уйти от нас.
Это больше походило на правду. Корабельный баркас и посыльные шлюпки направлялись к носу заштиленного судна, а оттуда им спускали буксирные канаты. Может, надеются, что погоня продлится до вечера, а в темноте они смогут улизнуть.
Предводитель принял решение.
- Аллах до времени скрывал нас от врага! Теперь мы атакуем! - воскликнул он.
Повернувшись лицом к бригантине, он жестами показал, что оба корабля должны идти полным ходом и приблизиться к жертве с кормы. Гребцы "Славы моря" со своих скамей увидели эти знаки, по их рядам прокатилось бодрящее: "Йя Алла! Йя Алла! Йя Алла!"; они налегли на весла, все ускоряя и ускоряя темп.
Гектор босыми ногами почувствовал, как ускорился ход галеры, и глянул на носовую палубу, где Дан проверял мушкеты янычар. Дан поднял взгляд и помахал издали. А рядом Дентон проговорил спокойно:
- Ну, вот они мы - идем! Предводитель не из тех, кто бежит от драки. Будем надеяться, этот противник окажется ему по зубам.
- Ты о чем? - спросил Гектор.
Дентон пристально вглядывался в парусное судно.
- Сдается мне, - тихо ответил он, - что его могли построить для войны. Эта высокая крепость на корме и тяжелые фальшборты - приметы боевого корабля. Но в штиль нам это ничем особо не грозит. Сейчас от бортовых орудий - коли они имеются - все равно нет никакого проку. Мы нападем с кормы, и их нельзя будет навести. А кормовых пушек у него всего одна или две - невелика защита.
Едва успел он произнести эти слова, как прогремел пушечный выстрел и клуб дыма вырвался с высокой кормы. Мгновение спустя пушечное ядро пролетело над гладью моря и, взметнув белые буруны, ушло под воду в полумиле от корсаров.
- Наддай! Наддай! - заорали надсмотрщики на узком мостике.
Но не было нужды понукать гребцов "Славы моря". Они и так работали в полную силу, им не терпелось добраться до жертвы и взять вожделенную добычу. Ременные плети надсмотрщиков необходимы были только на трех-четырех носовых скамьях, где трудились рабы, размещенные на корабле алжирскими хозяевами.
- Давайте! Давайте! Дети мои! - тихо проговорил Тургут.
Гектор услышал эти слова и задался вопросом - не боится ли предводитель того же, чего и Дентон: а вдруг старая галера ошиблась в выборе цели?
Еще выстрел; на сей раз пушечное ядро легло ближе к галере.
- Хорошая стрельба, - заметил Дентон. - Это не любители.
- А почему мы не отвечаем? - спросил Гектор.
- Нет смысла, - последовал ответ. - Наша пушечка покуда не дострелит, да и гребцам будет лишняя помеха, пока станем ее заряжать да наводить. Наши пилюли скоро пригодятся. Вот подойдем под кормовым обстрелом поближе и сами начнем палить. А еще лучше - стать борт к борту и взять на абордаж.
* * *
- Наддай! Наддай! - подбадривали надсмотрщики своих подчиненных, и "Слава моря" летела вперед, сокращая расстояние между собой и незнакомым кораблем.
Двойной гром - это два кормовых орудия парусника разом выпалили по корсарам. И фонтан воды, поднятый ядром, окатил гребцов, сидевших по левому борту.
Ядро упало совсем рядом, но тут ответила пушка "Славы моря". Гектор почувствовал, как вздрогнула под ногами палуба. Недолет.
- Смотрите! Он поворачивает! - крикнул Дентон.
Гектор тоже увидел, глядя поверх напряженных лиц гребцов, что парусник, прежде казавший галерам свою высокую корму, теперь повернулся на четверть румба, медленно обращаясь к ним бортом. Стали видны и шлюпки. Их команды отчаянно гребли, напрягая буксирные тросы.
- Они разворачиваются, чтобы встретить нас бортовыми пушками, - сказал Дентон встревожено.
Штурман "Славы моря", заметив опасность, приказал рулевым по возможности уводить галеру за корму судна, которое должно было стать их добычей.
Двадцать весельных ударов - сто шестьдесят человек по пяти на каждую огромную рукоять, - и противник открыл огонь из главных палубных орудий. Еще не залпом со всего борта, но вразнобой загремели выстрелы, когда пушкарям казалось, что они уже могут поймать на прицел набегающие корсарские корабли.
Дентон считал:
- Пять… шесть… семь. - Пушки смолкли, и он выдохнул. - Слава Господу Христу! Семь или, может, восемь пушек по борту. Это вооруженный торговец. С ним мы справимся.
Он облегченно вздохнул, но тут выпалила еще одна пушка, и еще, и еще. Гектор видел, как парусник окутывается огромным облаком пушечного дыма, почти скрывшим его.
- Вот дерьмо! - воскликнул Дентон. - Двадцать пушек по борту, а то и побольше. Это военный корабль, не иначе как четвертого класса.
Тут глядевший в сторону бригантины-напарницы яростно взревел ага. С одного борта бригантины все весла разом замерли, не погрузившись в воду. Гектор подумал было, не угодило ли в корабль пушечное ядро. Но в короткий момент тишины он отчетливо услышал крик:
- Табань! Табань!
И весла вновь задвигались, но в обратном направлении. Бригантина стала отворачивать, уходя от "Славы моря" по крутой дуге - напарник менял курс, убегая из боя.
- Трусы! Да сгинете вы в аду!
Ага стал от гнева краснокирпичным, он орал и неистовствовал, а бригантина тем временем завершила поворот. Она удирала прочь, стремясь как можно скорее и как можно дальше уйти от пушечного огня.
- Видать, тоже подсчитали, сколько там пушек, - с горечью заметил Дентон.
Тургут шагнул к поручням, которые отделяли кормовую палубу от гребных скамей, где его команда по-прежнему налегала на весла. Многие гребцы уже выказывали усталость, у других же в глазах светилось безумие страха.
- Дети мои! - воззвал он. - Мы пойдем вперед! Тем больше добычи достанется нам. Аллах защитит нас! Скоро мы станем борт к борту. Пятьдесят золотых монет тому, кто первый поднимется на палубу чужака.
С носа галеры донеслась дробь мушкетных выстрелов. Гектор видел, как палят янычары, целясь над низкими поручнями носовой палубы. "Интересно, - подумал он, - вправду ли оджаки бьют по целям или палят просто так, чтобы дать выход своему разочарованию". Дана он не заметил.
Вдруг раздался ужасающий треск, и галера содрогнулась от носа до кормы. Ядро попало в нее. Гектор не сразу понял - куда именно. Но потом увидел зияющую пробоину в левом борту у носа, где ядро разворотило опоры передних весел. Оттуда доносились крики боли и страха. Именно там сидели гребцы-невольники, прикованные цепями к скамьям. Пушка "Славы моря" ответила, и аккуратное круглое отверстие вдруг появилось в одном из обвисших парусов чужака.
- Дураки-ублюдки, они целят слишком высоко, - сказал Дентон. - Мы этим ничего не добьемся. Нужно подойти ближе.
Снова треск. На этот раз ядро пробило кровавую дорожку через гребцов на кормовых скамьях. Ритм весельных ударов сбился. Галера замедлила ход.
- Вперед! Вперед! - завопили надсмотрщики.
Теперь они охаживали плетями даже гребцов-добровольцев. Гектор понял, что команда очень близка к панике.
- Йя Алла! Йя Алла! Йя Алла!
Гребцы пытались войти в прежний ритм, но галера была повреждена. Гектору она напомнила многоножку, которая, потеряв треть своих лапок, пытается ползти вперед. Он вглядывался, выискивая на носу галеры Дана, и вновь не обнаружил друга, зато с удивлением отметил, что янычары вовсе не утратили своей невозмутимости. Один из оджаков отложил мушкет, спокойно раскурил длинную трубку, после чего, взяв мушкет, прицелился.
- Черт побери! - процедил Дентон, и на этот раз в голосе его слышался страх.