Джексон снова подогнал коня к группке тополей у дренажной канавы и сразу заметил Пита, который сидел на обочине и курил трубку, прикрывая ее от ветра здоровенной лапищей, как это делают матросы. Поравнявшись с ним, Джесси остановил серого.
- Ты знаешь гору Кемптон? - спросил он, указывая рукой в ее направлении.
Пит поднялся с земли. Он выглядел удивленным и даже испуганным.
- Так это и есть та самая знаменитая гора? - спросил он в свою очередь. - Так это здесь ошивается банда Хэймана? Конечно, я слышал о его пещерах и потайных ходах в горных склонах. Подумать только! Рассиживаюсь здесь, а мне и невдомек, что под боком знаменитая гора Кемптон! - Пит сорвал шляпу и почесал рыжую шевелюру, что весьма смахивало на почтительный жест, вызванный благоговейным страхом.
- Да, - подтвердил Джексон, слегка развеселившись от его замешательства, - это та самая гора Кемптон. И то самое место, куда вы, все трое, отправитесь.
- Только не я! - воскликнул Пит. - Я даже не сунусь к Хэйману. К любому другому - пожалуйста. Но не к нему! Дудки! Тут я - пас! - И в порыве энтузиазма попытался обосновать свой отказ: - Пламя не всегда сжигает до тла, и лед тоже не обязательно вымораживает до костей! А Хэйман - это пламя и лед, вместе взятые, тут уж никак не уцелеть! Стоит ему прикоснуться, и с тебя тут же слезает шкура вместе с мясом!
- Вы, трое, - повторил Джексон, выслушав пылкую речь Пита, - отправитесь туда самым наикратчайшим путем, который только есть. Не стоит беспокоиться, что Хэйман вас потревожит. По слухам, которые, наверное, дошли и до вас, док никогда не доставляет неприятности своим соседям. Он - как волк, который не режет скотину рядом с логовом. Когда ему хочется развлечься, Хэйман навещает дальние окрестности, а то и выезжает за пределы округа. Только одна тропа к горе Кемптон представляет опасность - это Виллоу-Трайл. Держитесь от нее подальше, и с вами ничего не случится. Отправляйтесь прямиком в Кемптон. Это скорее деревня, затерянная в лесах, нежели город, как величают его местные жители. В ее окрестностях разбито три лагеря лесорубов. Там вы рассредоточитесь по одному на каждый лагерь и найдете себе работу. Мне, возможно, понадобится ваша помощь, и даже очень-очень серьезная, какая, пока сказать не могу. У меня еще нет четкого плана, но, думаю, если дельце выгорит, мы сорвем хороший куш. Ты же знаешь, Пит, я слов на ветер не бросаю, так что это не пустые обещания. Точную сумму пока не назову, но на каждого придется по нескольку тысяч. Может, десять, а то и все двадцать.
- Двадцать тысяч? - переспросил Пит, и в его глазах вспыхнул алчный огонек. - За такие деньги я, пожалуй, отправлюсь на гору Кемптон… Еще как отправлюсь! А если надо будет, то за такую сумму даже плюну в рожу самому Хэйману! Двадцать тысяч, говоришь?
- Да, ты не ослышался. А по скольку обломится на самом деле, посмотрим. Может, и по тридцать, не исключено, что и по сто тысяч. Там будет видно! Но игра предстоит крупная и очень опасная! Так что честно предупреди ребят. Если они не захотят рискнуть, могут, пока не поздно, отвалить в сторону. Но мне хотелось бы, по меньшей мере, хоть тебя иметь под рукой. Думаю, Джерри тоже удастся уговорить.
- Джерри не отвалит, - решительно заявил Пит. - Да и Боб - тоже. Никто из нас тебя не бросит. Ты принес нам удачу, кормишь нас и до сих пор еще не обременял работой. Надо быть дураком, чтобы отцепиться от тебя, Джексон. Подумать только, сто тысяч! Все равно когда-то придется умирать - не за то, так за другое. Так почему бы не схлопотать пулю и не отдать Богу душу, если овчинка стоит выделки? Если уж умирать, то хотя бы за такие деньги! Эх, будь у меня эти сто тысяч…
- И как бы ты их просадил? - полюбопытствовал Джексон.
- Просадил? Это целых сто тысяч?! - возмутился Пит. - Я мог бы просадить пятнадцать тысяч, потому что это еще не капитал, с которым можно начать серьезное дело. Но сто тысяч - сумма. С такими деньгами я бы вернулся в Нью-Джерси. Я давно приглядел там одно ранчо, которое охотно купил бы. Даже знаю, где можно приобрести для него стадо хороших коров. Завел бы свою сыроварню, которая никогда не выходила из моей башки. Сейчас я словно вижу, как коровы разгуливают по моему пастбищу, слышу, как они мычат… Ты хоть понимаешь, что это такое, Джексон?
Тот задумчиво и с удивлением смотрел на своего помощника.
- Понимаю… немного, - признался он. - Оказывается, Пит, у тебя совсем иная начинка, нежели я думал. Ладно, давай-ка, изложи мое предложение ребятам.
- А когда мы окажемся в Кемптоне, как ты с нами свяжешься? - поинтересовался Пит.
- А вот как. Полагаю, должен же там быть хоть какой-нибудь магазин, где торгуют всякой всячиной. Буду охотиться за вами там. Один из вас должен появляться в магазине каждое утро. Когда вы мне понадобитесь, я тоже приду туда.
- Ясно, - кивнул Пит. - И как долго нам придется разрабатывать эту золотую жилу?
- День, месяц или год. Еще не знаю.
- День, месяц или год? - эхом отозвался Пит. - Ну, пожалуй, год даже лучше. Звучит более солидно. Дело, ради которого приходится попотеть, в итоге доставляет больше всего удовольствия. Сто тысяч баксов за один день - это несерьезно. Я хочу сказать, не к добру, да и деньги после этого ценить не станешь.
Джексон улыбнулся в знак согласия.
- Вдолби и остальным эту самую мысль, - посоветовал он. - Вижу, голова у тебя, Пит, не только для шляпы. Мы с тобой могли бы неплохо управляться на пару.
- Да с любой бы работенкой - черт бы ее побрал! - могли бы разделаться как с устрицей. Я готовил бы пальцы, чтобы ее достать, а ты открывал бы ножом створки раковины.
- Ну, а теперь до скорого! - попрощался Джексон.
- Погоди-ка! По какой дороге ты сам двинешь в Кемптон? - остановил его Пит.
- А мне откуда знать? Но уж выберу что-нибудь полегче, - уклонился от прямого ответа Джесси. - Не хочу приехать туда в одно время с вами. Если случайно наткнетесь на меня в Кемптоне, притворитесь, что мы незнакомы. Я свяжусь с вами тайком. Ну как, понял?
- Еще бы! Помнится, о чем-то подобном я читал в книжке. Аж в жар бросило со страху, - торжественно заявил Пит.
- До встречи, Пит!
- Будь здоров, Джексон! Не кашляй! Да улыбнется нам удача! И пусть ее хватит на четверых!
"На пятерых, - мысленно уточнил Джексон, пуская вскачь серого. - Ради пятого остальные четверо могут подставить свои шеи".
Он скакал по дороге, пока не убедился, что Пит уже не может его видеть. Тогда он съехал с нее и пустился напрямик по полям к Виллоу-Трайл.
Глава 26
Овраг соответствовал своему назначению. Дно его в сухое время года представляло собой широкую и довольно удобную дорогу, по склонам росли ивы, которые на заболоченных участках образовывали целые рощи. Путешествовать по нему было даже удобно: вода, скопившаяся в больших лужах на протяжении всего пути, была превосходной на вкус, а в зарослях ив голодный путник мог запросто с одного выстрела подстрелить кролика.
Сейчас, в самый разгар знойного летнего дня, Джексон слышал в зарослях ив воркование диких голубей, низкие, печальные и нежные нотки которых, казалось, плыли за ним следом. Но они тут были не единственными птицами. Время от времени над верхушками деревьев, высматривая добычу, пролетал ястреб. Пернатый охотник знал свое дело - не одна птичья песня оборвалась в его острых когтях: И намного выше его, еле различимые глазом, парили на широких неутомимых крыльях канюки, навевая мрачные думы.
Еще он видел цепочки следов, спускающихся по склонам оврага к лужицам воды. Это лисы, койоты и волки приходили к своим излюбленным местам утолить жажду. Встречались ему и тропки, проложенные оленями или антилопами. Американские рыси и пумы также оставили свои отметки вдоль всего пути, а вязкие края луж были испещрены крестиками многочисленных птичьих лапок. Там, где вода, там и хорошее место для охоты, как для зверя, так и для человека. Клык на клык, коготь на коготь - так уж заведено испокон веков. Подумав об этом, Джесси тяжело вздохнул.
Он и сам был хищником, который охотился на других хищников. Острый глаз да легкие, быстрые ноги - вот то, что обычно спасало его от опасности прежде и не должно было подвести теперь.
Серый вез его рысью, лишь иногда переходя на широкий шаг, и так продолжалось до тех пор, пока над верхушками ив, которые тянулись сплошной линией поверху обоих склонов оврага, Джексон не увидел, что находится уже совсем близко от подножия горы Кемптон.
Здесь овраг делал изгиб, и, повернув, Джексон выехал к луже, по размерам скорее напоминающей небольшой пруд. Причиной этому, по-видимому, был питающий его маленький ручеек, который тихо журчал рядом, сбегая с западного склона. А около пруда на ивовом пне восседал толстый мужчина, с круглым, добродушным лицом, в потрепанной шляпе и штанах, которые из-за выступающего живота были подпоясаны почти на бедрах. Еще он был одет в куртку, которая висела на нем мешком. Мужчина держал в руках длинное удилище, ожидая, когда клюнет рыба.
Джесси натянул поводья, и толстяк, приятно улыбнувшись ему, кивнул:
- Как поживаете?
- Здравствуйте, - ответил Джексон. - Клюет?
- Пока нет, - сообщил рыбак. - Рыба еще только думает, клевать ей или нет. Она как женщина. Сколько приходится умасливать, пока добьешься своего, если добьешься вообще…
- Я и сам замечал такое за девушками, - согласился Джексон.
- Да уж! Вот и рыба так же, - глубокомысленно заметил толстяк и добавил: - Только мыслитель может рассчитывать на хороший улов.
- Мыслитель? И вы мыслитель? - удивился Джексон.
- Самую малость, - признался рыбак с улыбкой, которая никак не соответствовала глубокомысленности его замечаний. - Я и мыслитель, и любитель посидеть на одном месте. Чем дольше сижу, тем больше думаю, а чем больше думаю, тем дольше сижу. Это работает как в одну, так и в другую сторону.
- Место для размышлений вы выбрали самое подходящее, - заметил Джексон. - В такой жаркий день если где-то и можно думать, то только в тени.
- Да, сэр, - согласился его собеседник. - Я вот тут наблюдаю за большой жирной форелью, которая лежит на дне и мечтает о прохладе горного ручья, обмахивая себя плавниками, как веером, и пытаюсь войти с ней в контакт. Вижу, как блестит ее спина в лучах солнца, которые насквозь просвечивают пруд. Эта форель тоже мыслитель, но мы с ней пока никак не можем найти общего языка.
- Может, из-за того, что она не понимает испанский? - предположил Джексон. - А мне кажется, что вы думаете на нем.
- Не буду отрицать, испанский - мой родной язык. - Толстяк не мог скрыть своего удивления. - Я забрел в эти края, прожив долгое время в мексиканском захолустье. Там жизнь течет неторопливо. Бывали в Мексике?
- Довелось, правда недолго.
- Ну и как, понравилось?
- Я испытал приятное чувство истомы и лени, в глуши, конечно, - осторожно ответил Джексон.
- Ага, но эта тишь да гладь всего лишь видимость. Там опасность подстерегает на каждом шагу, - возразил рыбак. - Никогда не знаешь, с чем стоят у тебя за спиной - с ножом или с пушкой. В разгар ночи за тобой следят десятки глаз, чтобы такой джентльмен, у которого нервишки не в порядке, как у меня, мог чувствовать себя спокойно. Я человек слишком впечатлительный.
- Вот бы не подумал, что вы можете пожаловаться на нервы!
- Ничего удивительного, - сообщил толстяк. - Ваше впечатление сложилось из-за того, что я малость толстоват. А люди ужасно заблуждаются насчет толстяков, всех нас причесывая под одну гребенку. Считают, раз у толстых под кожей слой жира, то все нервы у них в нем как бы погребены. Но они, сынок, у всех людей уходят окончаниями в кожу.
- Да, пожалуй, мне не мешает запомнить ваши слова, - не замедлил откликнуться Джексон. - Значит, вы приходите сюда, чтобы посидеть в тиши и успокоиться?
- Попали в самую точку, - пустился в дальнейшие объяснения словоохотливый толстяк. - Действительно, здесь я прихожу в себя, пока думаю сам и пытаюсь догадаться, о чем думают рыбы, чтобы вступить с ними в контакт. С тех пор как я набрел на этот пруд, мне даже жить стало несравненно легче.
- А живете вы поблизости? - полюбопытствовал Джексон.
- Ага, не очень далеко. Мне удалось заполучить неплохое местечко. Там многого недостает, зато оно спокойное. Вот только далековато ездить на рыбалку, я имею в виду не сюда, а на настоящую… А вы, вероятно, для поездок чаще всего используете этого скакуна, что под вами?
- Да, - ответил Джексон. - Он славный мерин. У него хороший ровный шаг, да и выносливости ему не занимать. Впрочем, моя лошадь ничем не лучше вашей, как мне кажется.
Толстяк удивленно вскинул брови и повернул голову. Однако его лошади нигде поблизости видно не было. Он снова повернулся к Джексону и спросил в недоумении:
- Что заставило вас сказать такое? Вы же не видите моей лошади, не так ли?
- Нет, - признался Джексон. - Но готов махнуться с вами лошадьми не глядя.
Толстяк нахмурился. Однако его добродушие очень скоро к нему вернулось, и улыбка, как он ни старался ее подавить, опять появилась на губах.
- Вы рисковый парень, не так ли? - предположил он.
- Ничуть, - возразил Джексон. - Вовсе нет. У вас отличная лошадь вон там, вдалеке. - И Джексон указал рукой.
- Не стану отрицать, что это не так, но и не соглашусь, что так, - уклончиво отреагировал толстяк. - Могу только позавидовать джентльмену, у которого глаза как рентгеновские лучи, способные разглядеть лошадку через толщу деревьев и кустарников.
- Рентгеновские лучи здесь ни при чем, - сознался Джексон. - Знаете, как говорят: льва можно узнать по лапе.
- Ну и что вы хотите этим сказать?
- Ну то, что одно вытекает из другого. Все взаимосвязано, вот что я имею в виду.
- Никак намек на то, что я сам навел вас на мысль о том, какая у меня лошадь? Вы об этом, что ли, сынок? - произнес толстяк с улыбкой.
- Судите сами, - начал объяснять Джексон. - Когда вы видите фургон, вы можете сказать, какая понадобится лошадь, чтобы сдвинуть его с места? Так же и с человеком. При его виде нетрудно догадаться, какая ему нужна лошадь.
- А что, разве жилистая рабочая кляча, которая ходит под плугом, не выдержит мой вес? - поинтересовался рыбак.
- Вам вполне могла бы подойти рабочая лошадь, - не стал лукавить Джексон. - Но, насколько я могу судить, ее быстрота вас не устроила бы.
- Гм, - кашлянул его собеседник. - Сдается, вы знаете массу вещей, молодой человек. - Если так пойдет и дальше, то, может, скажете и какой масти моя лошадь?
- Что ж, извольте, - огорошил его Джексон. - Думаю, что вам по вкусу яркие цвета. Как насчет пегой?
- Эх! - только и смог вымолвить толстяк, настолько изумившись, что опустил руки вместе с удилищем, и его конец опустился в воду.
- А еще рискну предположить, что это рыжая лошадь с большим пятном на левом боку, - добил его Джексон.
Рыбак привстал со своего пня и тут же медленно на него опустился.
- Вы знали, какая у меня лошадь, ведь так? - сузил он глаза. - Да и меня, выходит, знаете?
- Никогда в жизни вас не встречал, - заверил его Джексон. - Но, как я уже сказал, одно вытекает из другого. Льва можно…
- Ох, к черту всю эту тягомотину! - прервал его толстяк. Улыбка исчезла с его лица. - И вы утверждали, что мне нужна лошадь, годная для долгих поездок, так?
- Не совсем так, речь шла о быстроте. Но и это я тоже могу утверждать с полной уверенностью. - Джексон вовремя заметил подвох. - Об этом нетрудно догадаться.
- А я вот никак не врублюсь, - заявил его собеседник. - С чего это вы так решили?
- Из-за шрамов, которые оставил ветер на вашем лице.
- Шрамы… от ветра?!
- А то как же! Вы же не могли получить их в сражении, так как, по вашим словам, вы мирный человек, драки вам не по нутру. Ради тихой жизни даже покинули Мексику. - Джексон одарил рыбака одной из своих лучезарных улыбок и продолжал: - Отметка на вашем ухе выглядит так, словно в это место вас поцеловала пуля сорок пятого калибра. А эта маленькая белая зазубрина на щеке похожа на след от ножа, зажатого в быстрой руке. Но так как этого не может быть, вот я и предположил, что их надул ветер. А он откуда? Вывод очевиден - у вас слишком быстрая лошадь. Теперь видите, ничего загадочного, ничего таинственного!
- Ага, вижу, - протянул толстяк, пристально вглядываясь в черную поверхность пруда, но думал при этом явно не о форели, так как удилище уже уплыло от него на целый ярд. И добавил, переходя на "ты": - Выходит, и ты тоже в некотором роде мыслитель.
- О нет! - возразил Джексон. - Просто вижу, как одно вытекает из другого.
- Откуда же ты узнал, какого цвета моя лошадь?
- На внутренней стороне вашей правой штанины - рыжие волоски, на левой - белые.
Вздрогнув, толстяк оглядел свои ноги. Потом, насупившись, перевел взгляд на Джексона:
- Ты, сынок, никак вставил в глаз стекло от телескопа.
- Нет, это просто выработанная годами привычка замечать мелочи, - объяснил парень.
- По моему разумению, ты один из тех, кто умеет читать чужие мысли, - высказал толстяк очередную догадку. Теперь его улыбка походила на оскал.
- Да, некоторые люди утверждают, что это у меня получается неплохо, - не стал отпираться Джексон.
- И что же ты прямо сейчас читаешь в моих мозгах? - тут же последовал вопрос.
- Имя, - кратко ответил Джексон.
- Ого! Ладно, тогда чье имя?
- Хэймана.
Рыбак вскочил на ноги.
- Да кто же ты такой, черт возьми? - потребовал он ответа.
- Ваш друг, - загадочно пояснил Джесси. - А точнее, мечтающий им стать.
- И что ты подразумеваешь под этим?
- Да то, что надеюсь познакомиться с вами поближе. А так как мне нравятся думающие люди, я верю - мы станем друзьями.
- Думать чертовски хорошо и полезно, - насмешливо заметил толстяк. - Но заглядывать в чужие черепушки - совсем другое дело. Я к такому не привык и не скажу, что мне это по душе. Ну и кто я по-твоему?
- Хороший стрелок, причем левша и любитель покера, у которого трудно выиграть, - не раздумывая доложил Джексон.
Левая рука мужчины скользнула вовнутрь куртки - да так и осталась там, потому что он с тревожным интересом уставился на револьвер Джексона, сверкнувший в его руке на уровне пояса.
- У думающего человека, - как ни в чем не бывало продолжал Джесси, - вслед за первой пришедшей в голову мыслью на смену приходит другая. И я надеюсь, она уже у вас появилась, приятель?
Толстяк не торопясь извлек руку из своей мешковатой куртки, покачал головой и проговорил:
- Думаю, ты мог бы потягаться с самим дьяволом.
- Нет, - возразил Джексон, - но я хотел бы быть ему полезен, если его имя Хэйман.