Глава 9
Самолет, быстро набирая скорость, проскочил семитысячную отметку. Звук двигателя слегка изменился.
Летчик сбросил обороты, и перевел истребитель в горизонтальный полет. Давно исчезли за сплошными плотными облаками очертания земли. Только сплошной молочно белый ковер и слепящее солнце, а вокруг прозрачное, отдающее в черноту, небо. Глянул на часы, прикидывая, не пора ли возвращаться, и вдруг словно громадное, плотное, одеяло упало на кабину. Все погрузилось в темноту. Говоров вскинул голову, пытаясь понять причину столь странного явления, но не успел. Голова, словно попав в громадную центрифугу, стремительно закружилась. В глазах вспыхнули пестрые ленты. Перекрученные, разноцветные. До невозможности яркие и отчетливые, они все быстрее и быстрее окутывали сознание, не позволяя сосредоточить внимание. И, наконец, взорвались совершенно немыслимым свечением.
Сознание уже не контролировало происходящее. Сколько времени продолжалось забытье не понял. Ни малейшего признака случившегося. Бездонное небо, кучи облаков под крыльями, и смазанная линия горизонта далеко впереди.
Бросил тревожный взгляд на приборную доску. - "Нормально. Высота, скорость, давление в системе, авиагоризонт. Все в порядке.
Тысяча, чертей, что это было? - Пронеслось в голове. И сам себе ответил.- После, все после. Плавно перевел ручку от себя, и подработал рулями, уходя на разворот. Глянул на фото красотки Марлен. - Я в порядке, еще повоюем...
А уже через десяток секунд кабина вновь погрузилась в полутьму. Но совсем не такую, как прежде. Обычный полумрак густой облачности. Он вслушался в ровный рокот двигателя. - Порядок. Вышел из облаков на трех тысячах. Отстегнул надоевшую маску, и глянул на часы.
"Доклад придется писать по минутам.- Три двадцать одна. Отлично. - Вилли обязательно придерется к круглой цифре.
По затылку пронесся легкий холодок. -"Какой еще Вилли?
Павел уставился на приборную панель. Он точно помнил, что никакой фотографии и тем более запрятанного в пластик маршрутного листа перед вылетом не было.
От волнения рука дрогнула, самолет клюнул носом, и тут-же выправился. Однако, как показалось Говорову совершенно без его воли. И тут же пронеслись в мозгу недовольные мысли.- Пауль, старина, не стоило тебе вчера столько пить. Французский коньяк плохой помощник.
Говоров с ужасом уставился на свою руку, сжимающую ручку управления. Поразило все. И тонкая, кожа лайковой перчатки, и кусочек белоснежной сорочки, выглядывающей из-под застегнутого комбинезона, но вовсе убил выпуклый, рельефный орел на торчащей в прорези манжеты запонке. Павел крутанул головой, чувствуя кожей гладкий шелк небрежно повязанного кашне. И уперся взглядом в стекло, отразившее его лицо. Хотя, какой там его. Совершенно незнакомое, с курносым задиристым профилем и клочком русых волос, торчащих из-под шлемофона.
Паника достигла предела, когда вновь скользнули в голове чужие, непостижимо понятные, но чужие, произнесенные на немецком, слова. - Слетал удачно, завтра выходной... Однако, к чему спешить, еще нужно сесть...
-Стоп...- Паша попытался зажмуриться, чтобы стряхнуть наваждение. - Черта с два. Чужая воля легко сломала невольное желание. И снова короткие рубленые фразы, комментирующие порыв. - Спать будем после...
Понимание, что он медленно, но бесповоротно сходит с ума, лишило последних сил...
- Все, все чужое... Где я? -Не то, что крик, даже шепот не вырвался из плотно сжатых губ.
И уже на пороге сумрака забытья прозвучали чьи-то едва различимые слова. - Крепись, Паша, крепись. Медальон... В кармане. Выбрось..., иначе все...
Странно, голос, как спасительный круг удержал, выдернул в реальность. Невозможную, дикую, но он дал тонкую нить к возвращению в свое я. - Медальон... Вспыхнуло изображение змеи, свернувшейся в клубок.
Протянулся к нагрудному карману. Рука даже не шелохнулась. Только слабое шевеление пальцев выдало попытку.
Неведомый Пауль дернул плечом, оторвал ладонь от ручки управления и потряс занемевшей ладонью. - Клинит, не дело. Нужно сходить к Фогелю. После ранения прихватывает. - Пронеслось слабым облачком легкое раздражение.
Пробовать вновь Говоров не рискнул. Бессмысленно. Вновь накатила волна пустоты... - И опять вынырнул на самом краю бездны... - Третий ковш... Вспомни... - Слабый, похожий на стон, голос.
Волна пронеслась по телу. Кольнуло в оживающие руки, озарило понимание. Чужую волю отбросило на самое дно сознания...
Руль от себя, педаль в пол. Истребитель клюнул носом, и сорвался в крутой штопор.
Истошно взвыл чужой голос, вызывая базу. - Падаю, машина не управляема... Падаю.- Кричал немец.
-Пауль, прыгай...- Донеслось из прижатой к виску гарнитуры.
Но все это Павел слышал, словно далекий и случайный фон. Прижал руку к груди, пытаясь залезть в карман, пошевелил в поиске медальона, но тут тело, повисшее на ремнях вниз головой, в очередной раз тряхнуло, и с шеи пилота, прямо в ладонь вывалился тяжелый кружок, висящий на цепочке. Рывок, и толстые звенья не выдержали. Зажал талисман с болтающимися концами цепочки в кулаке. Беспорядочно кувыркающийся самолет в очередной раз крутанулся вокруг своей оси. Пилот дернулся, норовя отстегнуть ремни, и одновременно хватаясь за рычаг аварийного открывания кабины.
-Не успеть.- Павел в отчаянии ударил головой о приборную доску. Взрыв сотен искр, и в тот же миг рука разжалась, кулон улетел в угол кабины.
И скользнула вслед за талисманом невидимая змея, сдавливающая своими кольцами тело. Голова начала проясняться. Однако падение продолжалось.
Обожгло понимание. - Еще чуть-чуть и будет поздно... Помог случай. Потянул ручку, отработал рулями, и дал полные обороты... Самолет вырвался из штопора у самой земли. Дикая перегрузка, вдавила в кресло, мелькнули верхушки заснеженных елей. А через миг прямо по курсу показалась бетонная нитка посадочной полосы аэродрома. Приземлился удачно, погасил скорость, и замер, ткнувшись головой в приборную доску. Кровь из разбитого лица тихонько капала на пол кабины. Несколько секунд тишины, и вот уже по крылу затопали тяжелые шаги. Сильные руки вытянули летчика из машины.
Павел лежал на заснеженной бетонке, и смотрел на плотные облака, ползущие по небу. Голова словно вытряхнутый почтовый ящик. Ни мыслей, ни желаний. Только гулкие удары сердца, и стук крови в висках. Приходить в себя начал только когда начали укладывать в подоспевшую полуторку с красными крестами на фанерных бортах фургона.
- Что со мной? - мелькнул вопрос.
" Dass mit mir?- Прошептал Павел, замер, и повторил,- " Dass mit mir?
Впрочем, повторил, и вновь по-немецки. И только после паузы сумел перевести короткую фразу.
Думать на родном языке получилось неважно... - Похоже, auf den Wahnsinn. Da nur die WЖrter Эber талисман wie zu erklДren?
Сплюнул, собрался, и уже контролируя себя, перевел двуязычную фразу в русский вариант. -" Похоже, едва не свихнулся, вот только как объяснить связь случившегося с талисманом?
Голос одного из добровольных помощников, прозвучал в полутьме кузова. Он пытался объяснить врачу, что капитан испытывал новый самолет, и едва не погиб. сильное рассечение, и, скорее всего, полопались сосуды в мозгу от перегрузок . - Заключил врач, светя фонариком в зрачки пациента.
- Вывести машину из такого штопора, это немыслимо...- Согласился собеседник. А он сумел, да еще и посадил машину.
- Срочно везите капитана в госпиталь.- Распорядился смутно знакомый Павлу голос. Хлопнула дверь, и кузов затрясло по замерзшим кочкам.
Говоров перестал бороться с забытьем, и тихонько поплыл по нескончаемому коридору.
Очнулся от громкого разговора. - Пора, пора батенька...- Добродушный басок, вытягивал из сна... - Вы и так проспали сутки... Просыпайтесь. Павел открыл глаза и увидел врача. Человек, склонившийся над ним, не мог быть ни кем другим. Белоснежный халат, добродушная усмешка, толстые линзы очков в темно-коричневой роговой оправе. И непременный стетоскоп на шее. В распахнутые полы видна офицерская гимнастерка.
- С возвращением, голубчик.- Доктор взял холодными пальцами запястье больного.
Ну, это ничего... Поколем глюкозу...- Непонятно бросил он стоящей за спиной женщине.
Вы помните, что с вами случилось?- Осторожно спросил врач у Паши.
Испытывали новую машину, сорвало в штопор, удар, дальше смутно...
Почти не соврал Говоров.
-Ну, это хорошо...- Закивал врач.- Продолжайте лечение. Все в порядке.
-Доктор...-Остановил пациент собравшегося уйти врача.- Позвоните по телефону... Он поморщился, вспоминая, и продиктовал номер. - Передайте, пусть приедет Смирнов, Иван Пантелеевич.
Врач укоризненно вздохнул.- Товарищ больной, вы уж извините, но я не могу разрешить вам посещение...- Он повернулся, собираясь уйти.- Я вам приказываю, вызвать ко мне комиссара госбезопасности второго ранга Смирнова. - Прошипел Говоров, вы поняли?
-Так точно. - Выпучил глаза доктор.- Повторите, п-пожалуйста номер.
-Погодите. - Удержал пациент врача.- Что у меня с лицом?- Провел Паша по тугой марлевой повязке.
-Множественные порезы, некоторые весьма глубокие, пришлось накладывать швы, очевидно от стекла разбившихся приборов.
-И еще, - с некоторым волнением поинтересовался Говоров. - Моя форма, она в порядке?
-Комбинезон, и форма в каптерке, а ваши документы и личное оружие на хранении в канцелярии. - То есть, ничего странного?- Уточнил офицер.
-Простите?- Не понял хирург.
-Да так, это не существенно...- отговорился Павел.- Боялся, мало-ли что.
-Так я иду звонить?- Вопрос пациента слегка озадачил доктора.
-Конечно... И, естественно ни кому, ни слова. Даже вашему, госпитальному начальству. А мне нужна бумага и карандаш. Это важно...
-Получив заверение, что все будет исполнено. Павел закрыл глаза и погрузился в воспоминания о произошедшем.
Понемногу выстроилась несколько фантастичная, но единственно возможная версия.
Непонятным образом найденный им в кабине медальон, перенес его в тело немецкого летчика, испытывавшего этот самолет. Что произошло с истребителем после осталось тайной, но какая то часть исчезнувшего естества неведомого Пауля Кранке, аса люфтваффе, осталась в памяти. В его памяти, капитана Говорова. Так же как и язык, а возможно и внешность. Хотя тут никакой ясности. Доставшие его вряд-ли разглядывали изорванное осколками лицо летчика. А оперирующему его хирургу было вовсе безразлично... Но, как говорится, имеют быть варианты. Форма то вернулась... Нет, тут без совета с комиссаром не разобраться... Хотя, как знать, не посчитает ли Смирнов его сумасшедшим. Благо и прецедент уже был. Чего стоят Пашины обмороки.
Поэтому, едва нянечка принесла ему стопку желтоватой оберточной бумаги и карандаш, он принялся за письмо.
Исписанные мелким бисерным почерком листки могли стать единственным подтверждением его слов.
Комиссар приехал на следующий день.- Он распахнул створку с матовым стеклом, и весело усмехнулся, увидев замотанного пациента.
Возможно после беседы с ним, возможно по собственной инициативе главврач госпиталя перевел странного пациента в отдельную палату.
-Никакого покоя от тебя Говоров...- С преувеличенной суровостью попенял генерал Павлу, лежащему на кровати.
Павел поднялся и поправил полы короткой пижамы. - Товарищ комиссар...-Попытался доложить он по уставу.- Смирнов отмахнулся и уселся на стул. - Ну, давай, рассказывай, раз позвал. Некогда.
Капитан вынул из-под подушки исписанные листы.- Иван Пантелеевич. Здесь все, касающееся Мессершмитта. Его пилотаж, слабые места, достоинства ТТХ, все. Больше знают только его разработчики.
Смирнов, не тратя время на разговоры, углубился в чтение. - Местами он отрывался от текста, поднимал глаза и пристально смотрел в глаза сидящего на краю постели, капитана.-Почему ты написал, что у этой модели стоит двигатель DB-605. Ведь на истребителе установлен DB-601.
- Этот самолет нулевой серии, двигатель сейчас проходит обкатку в лаборатории, а система форсирования закисью азота, еще только проходит испытания. Планируется применять ее на больших, свыше 7000 метров высотах. Но это скорее для западного фронта. Вилли считает идею весьма перспективной.
Смирнов замер.- Какой Вилли. - Ну, сам главный конструктор, Вилли Месеершмитт.
-Паша, погоди, дочитаю, будешь выкладывать по порядку. Иначе я точно свихнусь.
Закончив изучение листков, генерал бережно уложил всю стопку в кожаную сумку, и из рук ее больше не выпускал.
Теперь , один вопрос. Откуда?- Уставился он на замотанного в бинты собеседника- Павел вздохнул.
-Вы мое личное дело наверняка читали? И не получив ответа на риторический вопрос продолжил.- Wohrend Sie dass erkloren Sie, habe ich gekonnt, die Sprache und sogar zu lernen, die bayerische Betonung zu liefern?
Смирнов снял фуражку и поправил прическу. До войны такой зачес называли политическим. Как у Кирова...- Вспомнилось Павлу. - Странно, в голову пустяки лезут ...
-Вот, что Паша. Я в органах не первый год, и видывал всякое. Так, что давай без загадок. Рассказывай все подробно, без пропусков. А я уж если что не пойму, переспрошу.
Впрочем, рассказ вышел на удивление короткий. Описывать свои чувства от переселения в чужое тело Павел постеснялся, а факты уложились в пять минут.
-Ты знаешь... - Комиссар вынул пачку папирос и неторопливо закурил. - Будь на моем месте кто другой, тебе пришлось бы весьма не просто... Да и мне, скажу по правде, в это трудно поверить... Но я еще в середине тридцатых однажды был в командировке. Район реки Тунгуски. Это далеко на севере. Ты, поди, и не слыхал? Так что всякое встречалось.
И значит если развязать бинты, то вполне может оказаться, что я увижу лицо Пауля Кранке...
Говоров пожал плечами.- Я не уверен. Возможно.
-Так. - Принял решение Комиссар.- Твое донесение проверят. Будь спокоен. Досконально. Брелок я прикажу отыскать, и с нужными предосторожностями поместить в надежное место. Также постараемся выяснить, кто он такой... Этот Пауль... И конечно-же посмотрим на тебя. Не обижайся, но ты бы смог поверить на все сто процентов сразу? Нет? Вот и я не могу. Но коли, правда, и все, так как оно есть. Это такое дело, что... Дух захватывает. Одни твои бумаги чего стоят. Да столько целое управление не принесет...
-Стоп.- Осадил себя Смирнов. - Поверь, я очень хочу тебе верить... Очень.
Ладно, отдыхай. Но помни из палаты ни ногой. Да я тебе и не позволю. - Охрану поставлю, ну и сторожа. Без обид Паша. Так что отдыхай, поправляйся. А я, как только будет ясность, тебя навещу.
Комиссар торопливо попрощался и вышел из палаты. А за стеклом возникла и замерла неподвижная тень.
Глава 15
Самолет, тихонько урча четверкой мощных двигателей, полз в ночном небе.
На борту дальнего бомбардировщика, способного нести до четырех тонн боеприпасов были только члены экипажа и всего один пассажир.
Неприметного крепыша затянутого в темный комбинезон, довезла к самому трапу неприметная легковая машина с темными стеклам.
Впрочем пилотам так и не удалось разглядеть лица странного попутчика. Получив категорический приказ, находится в кабине, они лишь пожали плечами и понимающе переглянулись.
"А чего тут гадать, ясное дело заброска резидента, или еще какой крупной шишки". - С пониманием отнеслись к временным неудобствам опытные офицеры. Когда дело касается сохранения тайны, мелочей не бывает.
Самолет, летящий на девятикилометровой высоте, миновал линию фронта совершенно незамеченным, да и дальше, над территорией оккупированной врагом Белоруссии и Польши летел на потолочных высотах. Лишь за несколько минут до выхода на указанную точку, резко снизился, лишь настолько, чтобы парашютист не задохнулся от недостатка кислорода во время затяжного прыжка.
Командир заметил, как штурман вытер пот со лба, и поднял вверх большой палец.
Зажглась тусклая лампа в кажущемся громадным пустом салоне.
Пассажир встал, проверил застежки парашюта, и двинулся к люку.
" Все правильно. - Глянул Павел на погасшую лампу. Первый сигнал приготовиться, второй- внимание, третий - пошел.
Дождался следующей вспышки, и с трудом, упираясь в рычаг, распахнул люк. Засвистел, едва не вытянув его наружу воздушный поток.
"Ничего, купол надежный, укладчики мастера. Все будет нормально.
Впрочем, как и все летчики прыгать он не любил, и сейчас просто уговаривал себя.
Третья вспышка фонаря, хотя и ждал, застала врасплох.
Выдохнул, мысленно перекрестился, и рыбкой махнул в чернильный провал.
Падал строго по науке, плашмя, считая, стараясь не гнать, секунды.
Закрытое маской лицо покрылось твердой коркой, ресницы склеило инеем.
Наконец минута прошла. Дернул кольцо, и с явным облегчением ощутил рывок.
Ну, вот теперь самое главное. Приземление.
Но это там внизу. А пока он плавно скользил по ночному небу, разглядывая редкие огоньки светящиеся далеко в стороне.
Решение свое комиссар сообщил Павлу в тот же вечер.
Вошел в палату, распространяя вокруг себя запах морозной свежести и ароматного табака, опустился на стул.
-Устал.- Выдохнул Смирнов. - Такую ты нам задал головоломку, Паша, не приведи господи. Ладно. Теперь о деле. - Он построжел. - Слушай внимательно.
Мы связались с товарищами. - Он кивнул за окно. Ситуация такова. Пауль Кранке, летчик Люфтваффе, действительно вчера пилотировал новую модификацию истребителя МЕ -109, на испытательном полигоне, расположенном в Восточной Пруссии, самолет потерпел аварию. Упал в районе.... Летчика не нашли. Вот такая история.
Информация самая что ни на есть верная. Хочешь знать, чего она нам стоила? Нет. И правильно. Меньше знаешь, спокойнее на допросе. Невесело пошутил Комиссар. - Но скажу. Стоила она нам рации и радиста. А кроме того наш человек который находится в непосредственной близости от базы, оказался в изоляции. Но это полбеды, главное радист... Он ведь знал, что его запеленгуют, однако на связь вышел, а после взорвал себя и рацию. Геройски человек погиб.
Иван Пантелеевич вздохнул.- Нашли мы и амулет твой. Он вынул из кармана завернутый в несколько слоев фольги сверток. С виду ничего особого. Однако не верить тебе, причин нет. Ну как ты мог в небе узнать всю эту информацию. Язык опять-же, а главное...
-Да, Павел Андреевич, мы допросили бойцов, вынимавших тебя из самолета. Лицо не твое.
-Ну, как ты? Готов дальше слушать? - Комиссар вытянул из кармана пачку папирос. - Тогда идем дальше. Сведения тобой сообщенные похожи на правду. Повторю, похожи. Но... - Тут Смирнов тряхнул коробком и в раздражении отбросил его в сторону. - Никто на основании такой сказки нам их разрабатывать серьезно не разрешит. Сам пойми.
-В результате принято решение. - Голос куратора загустел. - Отправить тебя туда.- Он вновь кивнул за окно
-Потому и спешили, потому и радист погиб. Но сейчас время главный фактор. Чем дольше они не могут отыскать пилота, тем сложнее после объяснить его появление.