***
Впрочем, я использовал чужие идеи, но старался избегать попадания под чужое мировоззрение. Я всего лишь собирал бабки на обратную дорогу домой, в холодный город, туда, где снова стану артистом и займусь любимым делом, выезжая пару раз в год к теплому морю. А в нашем "Гранд Паласе", как в ашраме, собирались люди, не мечтавшие ни о чем другом. Что такое пятьсот долларов, которые заработал Кака за фотосъемку с акулами, знаете? Это целый капитал! Здесь, в Нубии, имея такие деньги, можно полгода не работать и ни в чем себе не отказывать! Потому что зарплата местного населения - три доллара в месяц, то есть человек с сотней в кармане может чувствовать себя первым после Бога.
Нубийцы, конечно, тоже хотели бы стать инструкторами по дайвингу, но, к сожалению, европейцы предпочитают рисковать жизнью только под присмотром соотечественников. Они не доверяют малообразованному местному населению. Их, естественно, можно понять: вы бы взяли к себе на работу водителем обезьяну? Так что для белых, работающих в Нубии, это был рай. Одна удачная дневная работа могла обеспечить вас на целый месяц, так зачем тогда жить в своей стране, где каждый день нужно являться в душный офис, слушать указявки тупого начальника, когда есть страны, где ты сам себе начальник и король. Где, мало работая и много отдыхая, ты все равно в шоколаде, а на день своего рождения можешь пригласить целый город. Есть даже термин для этой жизни - "изи лайф", и немало европейцев живет именно так.
Но, к счастью, не все.
В один прекрасный день на пороге "Гранд Паласа" появился довольно странного вида человек с огромным, но не дайверовским рюкзаком. Его звали Норберт. Оказалось, что один из наших, его хороший друг Бруно рассказал ему об отличном варианте проведения отпуска. С собой Норберт привез список необходимых вещей, типа крема от солнца, шортов, шлепанцев… карту города с отмеченными злачными местами и аннотацией, которая гласила, что в Халаибе следует остановиться в "Гранд Паласе", найти там инструктора Эба, передать ему письмо, и он тебе все классно организует. Что Норберт, собственно, и сделал. Меня позвали из ближайшего кафе, где я ужинал. Я подошел и, узнав, в чем дело, вскрыл конверт. "Дорогой Эб, - писал Бруно. - Пожалуйста, не удивляйся, этот парень приехал с парашютом…"
"Не удивляйся?!" - конечно, нет! Я был просто изумлен.
"…Это мой лучший друг, - продолжал Бруно. - Он не дайвер, он занимается параглайдингом. Нырять он наотрез отказывается, а я боюсь летать. Мы всю жизнь отдыхали вместе, а теперь - врозь. Вот я и сказал ему, что Халаиб - лучшее место для параглайдеристов, чтобы он приехал, а ты его научил бы нырять с аквалангом, потому что только русский может победить упрямого и бестолкового немца, каким и является мой лучший друг Норберт. Знаю, тебе будет очень не легко. Прости меня, если сможешь. Удачи и до встречи".
Гм, прости. И чё мне с ним делать? Нырять с парашютом - нереально. Летать в акваланге - рыбы засмеют. Но что-нибудь придумается.
- Парашют с собой? - как можно серьёзнее спросил я.
- Да, вот, - ответил Норберт, показывая на рюкзак.
- Селись в гостиницу и готовься, завтра утром полетим, - серьёзно сказал я и пошел в бар продолжать. Где и поделился своими проблемами с народом. Все-таки шутки - шутками, а я даже не представлял себе, что будет, когда Норберт узнает страшную правду. Он пока даже не догадывался, как подставил его "лучший друг". Если я скажу ему все напрямик, он наверняка расстроится и просто никуда нырять не пойдет. К тому же розыгрыш не получится, а испорченный отпуск мало кто прощает. Надо было что-то срочно придумать, но я сидел в баре с компанией, а как известно, одна голова хорошо, а десять лучше… План созрел к тому моменту, когда Норберт, заселившись в номер, присоединился к нам в кафе.
- Знаешь, - сказал я ему. - Завтра у нас, извини, ничего не получится. Мы все едем на спасательную операцию.
- А что случилось? - взволнованно спросил он.
- У нас тут приятель неудачно приводнился. Только что сообщили. Сам-то, вроде, в порядке, вот парашют утопил… и главное, талисман потерял, сорвал с шеи, пока в воде отстегивался, - впаривал я только что сочиненную легенду. - А знаешь, что значит потерять талисман? Матиас с ним всю жизнь летал. Так что едем нырять, искать будем.
- Да, потерять талисман - это чертовски плохо, - поддержал меня Норберт. - У меня тоже есть одна вещь на удачу, и я без нее никуда. Многие считают, что это ерунда, а для меня это важно.
- Это так и есть, - кивнул я. - Мы все здесь относимся к этому очень серьёзно, поэтому и решили устроить спасательную операцию. Потому что мы понимаем, что на самом деле это значит, а он нам товарищ, и мы не бросаем друзей, когда им нужна наша помощь. А как иначе?
- Классно, что у вас такая команда. Вы счастливые и честные парни, - вздохнул он. - Знаешь, сейчас редко где встретишь такое. Обычно каждый только за себя, и никого не волнуют чужие проблемы. Я, если честно, и параглайдингом-то увлекся потому что народ там подбирается правильный.
Мы заказали ещё по пиву. Выпили за "самых честных в мире" парней. Я был очень доволен таким поворотом дела. "Ну, просись, просись уже с нами!" - заклинал я его про себя. Скрестив пальцы под столом я держал паузу.
- Я бы с удовольствием пошёл с вами, - наконец произнес Норберт. - Только не знаю, чем смогу быть полезным. Я никогда не погружался с аквалангом.
"Есс!!! - чуть не закричал я, но взял себя в руки - Рано радоваться. Ещё немного… Только бы не спугнуть…"
- Жаль, лишние глаза как раз бы не помешали, - вздохнул я. - Площадь поиска большая. На воде ведь сложно точное место запомнить. Единственный наш ориентир - это координаты с самолета плюс-минус полкилометра. Даже если найдем парашют, это ничего не даст. Его течением наверняка далеко оттащило, так что прочесывать каждый метр придется. Хорошо ещё, что он рядом с рифом плюхнулся, глубина там метра три-четыре, не больше.
- Хм, - глаза Норберта заблестели. - Три метра? Это же ерунда! Я справлюсь! Найдется акваланг для меня?
- Конечно, найдется, - обрадовался я. - Вэлком ту зэ клаб!
Под предлогом, что "мне нужно ещё все успеть подготовить для операции", я поспешил уйти из кафе, оставив там Норберта. Мне, действительно, теперь необходимо организовать все то, что я ему наплел. С ребятами, которые только сегодня днем закончили у меня курс и решили завтра просто поплавать - закрепить освоенное, проблем не было. Они точно не сдадут, кроме того, никто из них не говорит ни по-немецки, ни по-английски. Осталось договориться с остальными, кто будет на корабле. Долго искать их мне не пришлось. Они пили пиво в кабачке на набережной. Я показал им письмо и со своими яркими комментариями пересказал сюжет проведенной мной артиллерийской подготовки. Парни взвыли от восторга: "Перекуем парашютиста в водолазы!" И мы тут же весело под пиво разработали блестящий сценарий. "Только не колитесь до конца, - попросил я. - Финал я беру на себя. О'кей?"
Утром наша группа "парашютистов" загрузилась на водолазный бот, и мы направились к одному из рифов, к месту, называемому сегодня "район неудачного приводнения Матиаса", строго согласно сценарию. О полетах никто не говорил, так как для успеха операции мы дали обет "о небе ни слова, пока не найдем талисман". Это была также продуманная предосторожность, чтобы Норберт ничего не заподозрил. Ведь никто из нас никогда даже не видел парашюта вблизи, а тем более на нем не летал. По дороге я тщательно проинструктировал его относительно предстоящих погружений, вкратце изложив основы и правила водолазного дела. Корабль встал у рифа на якорь, Матиас показал рукой приблизительное место своего "падения", ещё раз описал пропавший предмет, и мы собрались для мизансцены на корме под кодовым названием "совещание". На нем решено было разделиться на пары и выделить каждой паре свой сектор поиска. Я, как опытный дайвер, взял в напарники новичка и получил самый мелкий ближайший к рифу сектор. Первое погружение прошло хорошо и, естественно, безрезультатно. Во время прочесывания дна в поисках талисмана наш парашютист успел немного освоиться под водой, а также заметить и оценить красоту подводного мира. Дайвинг просто привел его в восторг, хотя он тактично сдерживал свои эмоции, помня о невеселых обстоятельствах, приведших нас сюда, и поставленной перед нами сложной задаче. На втором погружении Норберт уже держался уверенно и даже, отвлекаясь от поисков и забывая обо мне, заглядывался на рыб.
- Мы опять ничего не нашли, - сообщил он, поднявшись на борт.
- А как тебе дайвинг? - спросил Матиас.
- Классно! Там была мурена такая, и скат, и рыбы такие…
- Значит, понравилось?
- Еще бы! А как, кстати, талисман?
Я протянул Норберту небольшой кулончик.
- Нашли?! Вот здорово! - обрадовался Норберт. - Кто? Где? Как? Дай посмотреть!.. А почему это фигурка дайвера? Вы же парашютисты!
Все посмотрели на меня. Подготовить фигурку парашютиста я не успел, точнее, её просто негде было взять. В Халаибе сроду не видели парашютистов.
- Видишь ли, Норберт, - подбирая слова, неспешно начал я. - Дело в том, что на самом деле мы не совсем парашютисты…
И я рассказал ему о нашем сговоре, показав письмо, подтолкнувшее нас к этому поступку.
- Это вы меня так надули? - захохотал Норберт, когда, наконец, понял, в чем дело. - Я же поверил! Ну, вы даете. Меня в жизни так не дурачили! Спасибо, парни, я это никогда не забуду…
Вечером мы ещё раз все вместе обменялись впечатлениями об отлично проведенной "спасательной операции", хохоча на всю набережную и потребляя спиртные напитки, естественно, за счет Норберта. Через четыре дня он окончил курс и получил свой первый сертификат подводного пловца.
Парашют был заброшен и одиноко лежал в углу его комнаты, порой вызывая у нас нетрезвое любопытство. Дайверы - народ активный, уверен, если бы в городе имелись какие-нибудь летательные аппараты, кроме "Боингов", стоящих в аэропорту, мы бы непременно использовали его по назначению. А так… однажды пьяный Кравчук, дожидаясь, пока Норберт соберется в кафе, незаметно от него отрезал ленточку от парашюта. На память. Только ленточка нас потрясла. На дискотеке в неоновом свете она ярко светилась. Тогда ещё не были в широком применении подобные материалы, и мы, как вороны, стали потихоньку растаскивать стропы парашюта на сувениры. На дискотеках повязывали ими волосы, завязывали на руку.
- Какие веселые ленточки, - однажды одобрительно заметил Норберт. - Это для дайверов, а мне можно купить?
Народ напрягся, с ходу придумав, что это дается только инструкторам. Он пока не дорос.
- Жаль, - расстроился тот. - Но я вернусь сюда на зимние каникулы и тогда обязательно получу сертификат.
- Ну, тогда, конечно, и сувенир будет твой! - одобрили мы его, надеясь втайне, что, может, до того момента он и не откроет парашют.
Всё ниже, и ниже, и ниже…
Жил-был на свете Иван-дурак. И была у него вместо пупка гайка.
Всю жизнь Иван-дурак думал, зачем ему эта гайка.
Однажды взял да и открутил её.
Тут у него жопа и отвалилась.
Мораль: не ищи на свою жопу приключений.
- Ты должен меня взять, - настойчиво канючил я. - Костя, я ведь могу пригодиться.
Константин Кравчук, он же К. К., он же Кака, чесал бороду, морщил нос, и о чем он думал, угадать было практически невозможно. А дело все в том, что на завтра он получил довольно сложный заказ на глубоководное погружение. В наш городок завалилась компания из трех французов, которым непременно нужен был рекорд: погрузиться на сто метров. К Косте они обратились, как к лучшему инструктору; он согласился, взяв с них приличный гонорар; сделка и погружение должны были оставаться в строгом секрете; однако, что было естественно, слухи о происходящем расползлись по всему городку. Я решил, что непременно должен видеть это. Подобный опыт всегда пригодится.
- Да я бы не против тебя взять, - отмахивался Костя, - но сам не знаю, что ждет на глубине с такими клиентами. На подобные подвиги всегда идут дауны и недоучки. Стараются поставить личные рекорды, не зная, как это опасно. Причем чем ниже у них квалификация, тем чаще лезут. А отговорить их я не смог: неопытным людям ведь ничего не объяснишь! Тем более фрэнчам. Тот, кто хоть немного соображает, дорожит своей шкурой. А тут, - он обреченно махнул рукой, - мальчики приехали померяться хуями.
- Но тогда зачем ты идёшь с ними? - изумился я.
- Так они всё равно будут нырять, со мной или без меня. Но со мной у них больше шансов выжить.
Хм, ситуация оказалась даже интереснее, чем я думал, так как пока не сталкивался с любителями глубоководных погружений. Оказалось, смелость и разум ходят разными путями. Более того, как утверждает народная водолазная мудрость: "Смелый дайвер не бывает долгожителем".
И всё-таки предприятие очень манило, я тоже хотел подвига. Ну, какой инструктор может быть, если туристы ниже его опускаются?! В общем, я решительно пошел на крайние меры и… предложил сто долларов. Кравчук неожиданно изменил свою позицию и согласился меня взять, мотивируя тем, что, "если жабоеды будут тонуть - одного спасет он, второго - я".
- А третий? - поинтересовался я, кажется, из чистого любопытства.
К. К. не ответил, но по его лицу было видно, что третий… Ну и фиг с ним. Иногда и одного-то не вытащить. А помирать, знаете ли, нам рановато.
- И, вообще, надеюсь, ты помнишь международное правило спасения: "Лучше один труп, чем два"?
Я согласно кивнул: в мои планы тоже не входило погибнуть завтра, к тому же и… правило очень разумное. Например, если турист рухнул в водопад, а у тебя нет ни веревки, ни спасательного жилета, и… вообще ни черта, то и прыгать вслед за ним не имеет смысла. Вы утоните оба, если только вы не Бэтманы. Но Бэтманы, к сожалению, живут только в кино, о чем я прекрасно помнил, благодаря близкому знакомству с морской стихией, не дававшей человеку забываться.
Мне самому придется завтра серьёзно контролировать себя; скажем, тот же азотный наркоз, "восторг пустоты", начинается с пятидесяти метров, причем наступает всегда непонятно и внезапно. А многие люди даже не поняли, что пережили его. Как рассказывал один турист в баре: "Так здорово было, я плыву, кругом кораллы, да ещё такая прекрасная музыка…"
- Какая ещё музыка под водой? - одернули его.
- Какая? - Он задумался и даже опешил. - Ну, может, я сам себе намурлыкал?..
Меньше всего хотелось услышать на глубине в сто метров музыку, трахнуть русалку, возомнить себя резвым ушастым дельфином… И стать героем анекдота: "А ну верните деньги за анашу, она не вставила!" - "Тогда, чё ты сюда голый из бани пришёл?"
Но я надеялся, что удержу ситуацию: это неофит, который не в курсе того, что с ним может случиться, не поймет, что его мозги не в порядке. А я практически морской волк или даже танк!
***
"А если что случится? - размышлял я утром по дороге к клубу. - Будет ли меня мучить совесть? Будет ли являться мне в кошмарных снах тот дайвер, которого я сегодня не смогу спасти? Что если он, обглоданный рыбами и увешанный водорослями, станет подниматься каждую ночь из чёрной ледяной бездны и брррр… Но живут же как-то другие инструкторы и не сходят с ума! Хотя интересно, как они живут?! Вспоминают ли случайно погибших. А поминать их надо?"
Я живо представил, как сажусь пить в компании и прошу налить ещё одну лишнюю рюмку, на которую кладу бутерброд и объясняю всем, что это для Жоржика. "Какого ещё Жоржика? Мы кого-то ждем?" - изумляются друзья. "Нет. Он не придет никогда. Его нет с нами с тех пор, как…"
Но что потом? За "Жоржика, который ставил личный рекорд", за "Йосика, надравшегося перед погружением", за "старого гипертоника дурака Ярика" и за "голландских молодоженов Винсентика и ВанГогика, удравших от инструктора и компании, чтобы под водой заняться противоестественным сексом и угодивших в старые рыбацкие сети…" Мало ли как можно погибнуть в открытом море! Мне представился старый инструктор по дайвингу, сидящий за столом, уставленным наполненными и не выпитыми рюмками… Картина ужаснула.
Я, как мог, старался отогнать чёрные кучерявые мысли от белой бритой головы - все равно пути назад уже нет. Ведь сам напросился к Кравчуку, так как не прийти? Здесь не ленинградская школа, куда можно принести поддельную записку от родителей: "Заболел корью и аппендицитом". Мне вспомнился мультик про Малыша и Карлсона, где Малыш спрашивает своего друга: "Скажи, Карлсончик, а что, если ты устанешь лететь со мной?" - "Ах, Малыш, тогда я просто сброшу тебя вниз. Одним мальчиком больше, одним меньше, никто и не заметит. Пустяки, дело житейское".
Что ж, одним французом больше, одним меньше. Утопил француза - спас сотню лягушек. Неприятная трусоватая нация. Маленькие носатые наполеончики. Наверное, из-за комплекса неполноценности их так и тянет на подвиги… Вот черт! У клуба уже стояли трое ребят, с которыми возился Кака. Как назло, очень приятные и высокие. Видимо, и среди французов встречаются нормальные люди.
- А почему вы не ныряете со своими? Здесь рядом французский клуб, - спросил я по-немецки сразу после того, как меня представили.
- Мы уже были там. У них глубоководные погружения проводятся на глубине сорок метров. И не больше, - пожаловался один по-английски.
- Ну, да, это стандарт, - ответил я, не помню на каком.
- Дело в том, что на сорока мы уже неоднократно были и теперь хотим погрузиться на сто, - гордо квакнул он.
- А квалификация у вас какая и погружений сколько?
- Около сотни, и у нас по две звезды КМАС.
- Ну, тогда вы должны знать, что это опасно, - резонно заметил я.
Он в ответ только широко улыбнулся: ага, понятно, кто не рискует, тот не пьет "Вдову Клико". Ну, что ж… Вперёд и с песнями.
Они уже закончили оформлять документы. Погружение было "левое", без участия клубов и инструкторов. Ребята, типа, просто взяли напрокат баллоны, а мы, типа, просто ныряем рядом, нам, типа, дешевле такой большой компанией арендовать лодку. Последней "маленькой формальностью" стало взять так называемый "смертный листик", где написано, что у французов есть такой-то сертификат и квалификация, и они знают, что делают, пускаясь в свободный дайв.
Мы сразу погнали к самому глубокому месту, встали, вывесили за борт четыре баллона для декомпрессии (на всякий случай) и ещё раз обговорили все детали предстоящего "летального" погружения. По большому счету, нам нужно было "упасть" туда, зафиксировать достижение и сразу же подниматься на поверхность. На большее все равно не хватило бы воздуха. Мы попрыгали в воду, собрались на поверхности и пошли.
Первые тридцать метров пролетели без осложнений. Впрочем, с тридцати метров, если случилось что-то непредвиденное, ещё можно "сдриснуть". То есть можно-то можно, если, конечно, ты нормальный парень, хорошо подготовлен, не паникуешь, успел выдохнуть воздух из легких и вообще по жизни везучий… Я чуть дрогнул, отметив про себя эту тридцатиметровую точку необратимости. Мои молчаливые спутники, возможно, тоже дрогнули, но не подали виду, квакнули, и мы продолжали упорно идти вниз.