Он слышал её сладкие речи и чувствовал, как её руки снимают с него одежду. При этом она рассказывала, что он создан на радость женщинам, которые обделены мужским теплом. Он понимал, что проваливается в бездну, но не мог с собой ничего поделать.
Ему нравилось такое состояние. Он плыл в неизвестность. Её горячие руки ходили по его голому телу. Потом он ощущал её упругие груди, на своём лице. Ему казалось, что это приятный сон, от которого он уходить не хотел. В ушах стоял фраза Лары о колдовском напитке. Сколько времени он пролежал в таком состоянии, ему было неизвестно. Пришёл Вовка в себя, глубокой ночью. Его голова лежала на её груди, одна её рука ласкала его плечо, а вторая гладила щеку. Он понял, что никакого сна не было, это была явь, о которой он мечтал долгие годы, но как мужчина он был ущемлён и унижен. Приятные сексуальные эпизоды, подаренные Колчаку Ларой, перекрывали все унижения и ущемления над мужским достоинством. Он вспомнил, про Полину, которая его не дождалась в эту ночь.
"Что – то надо придумывать правдивое, чтобы она поверила мне, – подумал Вовка, – а сейчас надо продолжать наслаждаться Ларой".
Колчак начал целовать её груди. Почувствовав, что он проснулся, она повернулась к нему боком и прошептала.
– Целуй меня милый. Целуй всю и везде? – я сегодня такое блаженство испытала с тобой. Ты такой хороший!
Он целовал её сочные груди и сладкие, словно малина губы, а потом погрузился в неё, после чего несколько раз падал в бездну, усыпанную душистыми розами.
Оба замученные и изнеможенные, они разомкнулись из объятий только под утро. Лара сделала наслаждённый длительный выдох:
– Ты меня осуждаешь, что я такая распутная? – спросила она.
– Лара Давидовна, зачем я буду осуждать женщину, которая мне подарила такую волшебную ночь, – положив, её голову себе на грудь, сказал он.
– Ты меня ещё по фамилии назови, – иронически произнесла она. – Я для тебя давно Лара, я знаю это. Ты думаешь, я не замечала, как у тебя с каждым годом, росли взгляды на меня? – Мы женщины всё видим, только не засвечиваем свои взгляды, а продолжаем наблюдать дальше.
– А что ты за волшебное зелье в моё вино подмешала, от чего, я уехал в приятную командировку? – спросил он.
– Не бойся. Это не опасно, это препарат называется "Ноксирон". – Вреда он никакого не принесёт, – сказала она, поглаживая рукой его грудь. – Если тебе понравилось. Ты можешь мне сказать после, и я тебе вновь подарю эти приятные ощущения.
– Да, мне всё сегодня понравилось, – сказал он ей. – Плохо только то, что ты меня лишила мужской инициативы связанные с любовными прелюдиями, от которых голос пропадает, и сердце из груди вырывается. Ты меня вначале изнасиловала, я это чувствовал. Но поделать ничего не мог.
Она приподняла голову с его груди, указательным пальцем прижала ему губы и прошептала:
– Тихо, мой хороший и любимый, – вместе с собой я подарила тебе и мою маленькую женскую месть. За твой борщ с пургеном, которым ты накормил меня и Надю. После чего мы с ней в лазарете находились трое суток, не слезая с детских горшков. Вот за это я тебя изнасиловала. Надя со мной во всём откровенна и что ты с ними на лодке вытворял, я тоже знаю.
Она убрала палец с губ и начала его горячо целовать.
Возбудив его ещё раз, Лара легла на него, чему он уже не сопротивлялся.
Опомнился они тогда, когда по радио в соседней комнате заиграл гимн. Время было шесть часов утра. Нужно было собираться на работу. Лара встала первой. Накинув на себя халат, она поставила чайник на плиту.
– Ты кофе или чай по утрам пьёшь? – спросила она.
– Только кофе.
Она поставила две чашки кофе и подвинула тарелку с бутербродами ближе к Вовке.
– У тебя Лара уроков сегодня много, – спросил он.
– Нет всего один урок. Хочешь, дождись меня, я быстро освобожусь.
– Не могу. Я сейчас кофе допиваю и на работу тоже бегу.
– Ты что по субботам работаешь? – спросила удивлённо она.
– Чёрт, – обрадовано воскликнул он, – сегодня – же суббота я отдыхаю, как я про это забыл.
Он завалился на диван, не допив кофе, и сказал:
– Можно, я подожду тебя на этом диване, только ты не задерживайся? – До двенадцати я побуду с тобой, а после пойду с повинной в ресторан к Полине.
– А вы с Полиной демографическую карту ещё не думали расширить? – поинтересовалась Лара.
– Думали, что спутник уже запустили, а у неё оказывается, задержка была, – объяснил он ей.
– Это дело не хитроё. Время будет ещё у вас сотворить малютку. Если у вас будет девочка, я с большим удовольствием стану ей крёстной матерью, – сказала она.
– Тогда спать мы с тобой не будем, наверное, вместе, если ты крещённая. Лично я не крещённый, мне сам бог велит грешить.
– Я тоже не крещённая. Так, что мы с тобой на одной дьявольской тропе находимся.
Лара оделась, чмокнула Вовку в губы и ушла в школу.
Вновь уснуть он не смог. Под впечатлением бурной ночи, Вовка размышлял о Ларе и анализировал её поступки.
"То, что она сексуальная тигрица, в этом, не было никакого сомнения, – думал он. Она, не покушалась на его личную жизнь, а просто решила поиграть с молодым парнем. Принять в себя его свежий генофонд. Насытившись им, она культурно помашет ему ручкой и найдёт себе нового мальчика. Как он будет выходить вместе с ней из этого сексуального клинча? Над этим время у него ещё будет подумать, а сейчас нужно жить настоящим и брать от жизни всё, что она тебе даёт, откидывая негативы в сторону".
Лара пришла быстро, как будто и не уходила никуда. Выложив на стол две бутылки кефира, и два бублика с маком она предложила Вовке позавтракать, но он отказался. Лара облачилась в тонкий и прозрачный халат и легла с ним, обняв его голову, так, чтобы он не мог смотреть ей в лицо. Она несколько раз поцеловала его в голову:
– Теперь слушай меня и не перебивай? – Внимательно слушай? – Я знаю, ты меня поймёшь и простишь. Ты, наверное, думаешь, что я такая сякая и распутная шлюха. Совратила ранее ботаника, теперь за бывшего ученика взялась, у которого за четыре года исчезли пушистые ресницы, и стал колючим подбородок. Женщины по природе все распутные, только не все пользуются своими возможностями. На одну никто не смотрит за её уродливую внешность. А есть очень красивая и замужем за большим начальником или бизнесменом, – они любят своих мужей в большинстве случаев только за обилие денег. Но этих женщин объединяет одно, они в тайне мечтают, чтобы ими овладел, тот, кого они боготворят. Помнишь ты, когда – то мне в этой комнате сказал, что и академикам сняться глупые сны, но они о них никому не рассказывают. Я долго тогда думала над твоими словами и пришла к выводу, что ты прав. Примерно и у женщин так, одна афиширует свои слабости, а вторая искусно скрывает их, а третьей дано, только мечтать об этом. И в конечном итоге они, как оловянные солдатики похожи друг на друга. Я ближе себя отношу ко второй категории, но я не нимфоманка. Я женщина, которая больше не намерена подставлять свои хрустальные руки мужланам. Я несколько раз разочаровывалась в мужчинах. Я знаю, что я красивая и всем нравлюсь. И достаюсь я с виду красивым элегантным мужчинам, но к сожалению на поверке эти элегантные мужчины оказываются отъявленными мерзавцами, от которых тошнотворный запах исходит за версту. Те же мужчины, которые мне корзинами дарят цветы, и говорят красивые слова с нежностью и грустью в глазах, мне не нравятся. От них веет пеплом. Соединять с ними свою судьбу я не намерена. Ну, что это? Разве я таких мужей себе заслужила? Я ошибаться начала в институте, когда с одним из своих сокурсников поехала на Чёрное море. Мы с ним ночами купались в море, а потом валялись в тёплом песке и смотрели на звёзды. Большие волны набегали на берег, омывая нам пятки ног. Он мне обещал подарить самую большую волну и достать с неба самую яркую звезду. Вообще он умел красиво ухаживать, и говорить. Мне с ним было хорошо. Но через два дня нашего с ним отдыха он вдруг заторопился. Говорит, мне нужно отлучиться на три дня по срочному делу. Он не вернулся, потому, что, я уехала, узнав, что он снял квартиру с Ольгой с нашего курса, которая приехала на курорт на своём "Форде". Это же уму непостижимо Форд, когда Запорожец в то время тоже считался роскошью. А квартиру они сняли на соседней улице, где я их увидала вместе, когда шла с пляжа. Вот так мой любимый, маскировал, передо мной свою корысть. Впоследствии женился не на Ольге, а на автомобиле "Форд". Сейчас шлёт мне письма с извинениями, которые я читаю потому – что любопытно. Потом рву и оставляю их безответными. Я теперь осознаю, что отчасти красота это не только безотказная сила, но и большая беда для многих несчастных женщин. Мы красивые не можем правильно распоряжаться своей внешностью. Я смотрю на Маргариту, не красавица, и в придачу толстушка, а живёт так счастливо. Я долго думала, что мне делать и решила завести ребёнка иначе поздно будет. Отцом моего ребёнка должен быть человек, сильным физически и духовно. Умный и красивый, как ты.
– Нашла Марлон Брандо, – засмеялся Колчак, долго слушавший Лару.
– Не перебивай? – закрыла она ему рот ладонью.
Я выбрала тебя потому, что ты обладаешь всеми этими качествами. К тому же у тебя в жилах течёт дворянская кровь, которой и у меня вполне достаточно. Ты мне должен помочь в этом. Прости меня за мою аморальную откровенность? Я бы тебе могла ничего не говорить, получилось бы само собой, но я не хочу ребёнка иметь от партнёра, который справляет просто свою похоть. Всё должно быть обоюдно согласованно и только при желании обоих партнёров зачатие ребёнка будет успешным. Я тебе клянусь. Ты, если не захочешь после появления ребёнка, иметь со мной какие – либо отношения, я обижаться, и претензий иметь к тебе не буду. И ребёнок этот, будет только мой, и ничей больше и никаких алиментов и контрибуций я требовать не буду с тебя. Но ты никогда не должен забывать одно, что ты для меня всегда будешь самым желанным человеком. Я понимаю, что твоей Полине я не соперница. Она молода и красива. Вас большое будущее ждёт впереди. Мне с тобой хорошо было, как ни с кем. Ты энергичен, темпераментен и ласков. Эти драгоценные сочетания делают из тебя настоящего мужчину. И я твоей Полине завидую. Она выбрала для себя достойное сокровище. Тебя есть за что любить, поверь мне? По секрету тебе скажу, что ты всегда нравился Надежде. Думаю, и сейчас нравишься. Она раньше на тебя каждый вечер карты раскладывала, и когда у неё не сходилось, скидывала со столика карты на пол. Потом собирала их и вновь раскладывала. Когда тебя посадили, Надя несколько ночей кряду плакала, и утром вставала с красными веками. Андрей ей не муж, а плацдарм к изобилию. Он не может быть мужчиной.
Вовка не обратил на последние слова, отпущенные в адрес Андрея, он отвлечённо смотрел на изящную фигурку балерины, стоявшую на телевизоре, и гладил руку Лары.
– Я об этом догадывался, но мой неуместный тогда мальчишеский гонор ждал ярких признаний от неё первой, – сказал Колчак. – Ну ладно, Надежда это уже второстепенное дело, – давай о главном закончим? – Теперь ты меня не перебивай, я буду говорить:
– Твоё предложение я принимаю. Я согласен помочь принести в твой дом счастье, но с одним условием, чтобы не произошло, ты не должна меня лишать участия в воспитании ребёнка. Ты же не с бесчувственным донором лежишь, а с человеком, которому ты нравишься много, много лет. Когда я буду знать, что у меня где – то есть ребёнок и буду жировать, не вспоминая о нём. Это не "Я". – У меня совесть не позволит. Я же не муж кукушки.
– Какие жизнь нам странные вещи преподносит порой, – перебила Лара Вовку. – Кто бы действительно мог подумать, что тот маленький мальчишка, который меня, чуть до инфаркта не довёл, сегодня стал моим любовником, который охотно согласился помочь уйти мне от жизненного одиночества. За что я ему буду, благодарна по гроб жизни!
…Она приподняла его голову и жадно вцепилась ему в губы. Когда она сделала паузу, чтобы передохнуть, он её спросил:
– Сейчас начнём претворять наш план в жизнь?
– А ты не устал милый? – задала она ему ненужный вопрос, видя, что он раздевается.
– Прекрасные, и приятные ощущения мне не придают усталости, – ответил он ей.
– Ты, что дорогой, как вечный двигатель можешь работать, – спросила она кокетливо.
– Нет, конечно, но я тобой, ещё не насытился сполна, – горячо дыша ей в лицо, он.
– Хорошо, но давай, я вначале постелю постель а, то мы кувыркались с тобой всю ночь на покрывале. Я хочу, чтобы моя девочка была зачата, на белоснежных простынях и пуховых подушках, – сказала она.
– Наша девочка, – поправил он её.
– Нет, моя девочка, пока, – а позднее мы разберёмся с тобой, где бабочки, а где гусеницы.
…В одиннадцать часов Вовка распрощался с гостеприимной женщиной и направился оправдываться к Полине в ресторан.
– Ты где ночь пропадал? – встревожено спросила она, – мы не знали, что и думать с матерью. Мать меня правда успокаивала, говорила, что ты у друга. Мареки, тоже дома не было. Я хотела уже в милицию звонить узнавать.
– В милицию, не при каких обстоятельствах звонить не надо. У меня с ними никаких дел не может быть. Были мы с Марекой, у его коллеги. Зовут Денис Давыдович. Ему квартиру дали в доме у лампового завода. За пивом и картами просидели, а когда опомнились, транспорт общественный не ходит уже. Пришлось у него заночевать. В десять проснулись, и я к тебе сразу поехал.
– Ты наверх подымишься в зал? Покушаешь, что ни будь? – спросила Полина.
– Да, наверное, принеси мне второе и два пива, – а я пойду, разденусь.
Он сел за столик. Ему Полина принесла шницель и две бутылки пива и подсела к нему.
– Ты знаешь, вчера вечером телеграмму принесли. Братец твой Сергей освобождается. Он под амнистию попал. Придётся нам на время перейти к моим родителям жить, мы все не уберёмся в одной квартире.
– Давай недельку поживём пока врозь, – предложил он. – Ты у своих родителей, а я у матери. Соскучимся друг по другу. У нас после встреча необыкновенная будет.
– Не знаю, ты мне пока не надоел, – ответила она ему обиженно, – а я тебе, что надоела?
– Глупости говоришь, но у родителей будешь жить из дома, ни на шаг.
– Дурак, – она резко встала со стула, – сам, где – то ночь прошлялся, а меня подозрениями смеешь обижать. Пошла я, работать. Ждать меня не надо, иди домой.
– Что ты волну гонишь. Подожду я тебя. Час, какой – то остался, – взглянул он на часы.
Домой они пошли вместе. Открыв дверь квартиры, в глаза бросилась старая куртка Сергея, в какой он был на судебном процессе.
"Сегодня будет полный дом гостей", – подумал Вовка.
…Брат вышел ему на встречу. Он, как всегда был лощёный и холёный, ничуть не изменившийся, только тюремная роба делала его чуть старше. Они обнялись, потискав, немного друг друга. Мать вышла из кухни в фартуке и повязанной косынке на голове. В первую очередь она поинтересовалась, где её сын провёл ночь.
– Всё нормально, видишь я дома, не приставай? – ответил он ей, – кому нужно я объяснился.
Мать посмотрела на одутловатый карман его пальто и, запустив машинально туда руку, извлекла из него флакон туалетной воды, которую Лара положила ему в карман.
– А это где ты взял? – спросила мать.
– Где, где, купил вот где, – грубо ответил он ей.
– Сын, такая туалетная вода у нас не продаётся, даже по великому блату, – сказала мать. – Ты её случайно не украл у кого?
– Мам, ты, что такое говоришь, разве я крал когда. В наше время всё можно купить. Хочешь завтра Першинг или Тополь куплю. Приятель у меня один хороший есть, который в Лондоне на операции был, вот привёз оттуда и задарил.
Мать с Полиной ушли в кухню заниматься приготовлением закусок, а братья вышли на улицу.
– А что ты робу не снял? Не надоела она тебе, – спросил Вовка у брата. – Одеть тебе есть, что.
– Я зашёл в квартиру перед вами. Не успел переодеться, – ответил он, – сейчас покурю и в ванну. Расскажи как хоть у тебя семейная жизнь? – спросил он у Вовки, – жена твоя красивая!
Я её раньше знал, притягательная девочка была, но дикая. К себе мальчишек не подпускала. Как интересно ты приворожил такую прелесть?
– О жизни после поговорим, хотя всё у меня хорошо, – сказал Вовка, – а сейчас давай к Ивану Романовичу сходим, он, наверное, не знает, что ты приехать должен. Сегодня выходной, может он дома? Обычно он последнее время, днюет и ночует на заводе. А кто – то, как наша мама, со следующего месяца будут работать по два дня в неделю. Спад у них на производстве колоссальный образовался.
Сергей неожиданно закашлялся и не докурив сигарету, бросил её на мокрый асфальт. Тщательно растёр окурок своим башмаком и, посмотрев внимательно на брата, произнёс:
– Вовка, как ты вырос быстро. И уже успел испить в своей не длинной жизни горького молока. Его, конечно, пить можно, но в нём нет лактозы. Впрочем, мне этого горького молока пришлось больше испробовать, чем тебе. Видимо, кто – то наш род не хило проклял. Захара убили, Балта с Лимоном пропали без вести. Половина нашей родни побывала за решёткой. Умные родственники все заграницей счастливо живут и работают. Кто – то в старости будет вспоминать о счастливых студенческих годах своей молодости, а нам суждено с тобой переваривать мрачные решётчатые стены тюремных камер.
– Вот ты писатель, ты и переваривай эту тему, – сказал Вовка, – а я знаю, чем лечится от дурных воспоминаний.
– И чем – же? – спросил Сергей.
– Женщинами! Женщинами! и ещё раз Женщинами! И борьбой с теми, кто вместо счастливой жизни насильно пытается влить в тебя это горькое молоко. Как сказал Лев Толстой:
Чтобы жить, надо рваться, путаться, биться,
ошибаться, начинать и опять начинать, и опять
бросать и вечно бороться. А спокойствие это – душевная трусость
Сергей удивлённо пожал плечами:
– Как ты всё – таки Вовка вырос! С Львом Толстым я согласен полностью. Но, а насчёт женщин, ты хватил. Грех гулять от таких красавиц как твоя жена.
– Булат Окуджава сказал, что в природе безгрешных людей не бывает. Надеюсь, он прав, но я бы добавил, – грешны те люди, которые веруют. А я безбожник, но против бога ничего не имею. И жить хочу не по его канонам, а как я хочу.
– Трудно с тобой сейчас спорить, – сказал Сергей. – Ладно, пошли домой, у меня там ванна набралась наверно. Помыться надо, а к Ивану Романовичу не пойдём, он знает, что я приехал. Мать ему звонила. К вечеру он подтянется вместе со всем семейством.
…Вечером в квартире Колчиных гостей было, как на свадьбе. В полночь Колчак, проводил Полину домой к родителям, а сам пошёл, к Ларе, где пробыл у неё до четырёх утра и возвратился домой. Гости находились ещё в квартире, и расходиться не думали, так – как наступило воскресение и на работу идти никому не надо.