– Что это за беготню вы устроили ночью? – спросил он тоном, не предвещающим ничего хорошего. – Мне доложили, что Литина плакала.
– Маленькое недоразумение, которое полностью разрешилось, – нисколько не смутившись, сказал Миртал.
По тому, как уверенно он держался и не отводил глаз, Ксерн понял, что они помирились, и его каменное лицо смягчилось.
– Моя дочь должна смеяться, а не плакать, учти это, – уже более миролюбиво, но все еще сердито сказал Ксерн.
– Вы же знаете, что даже у самых близких людей бывают ссоры, – почтительно заметил Миртал, – но после них люди лучше понимают и больше ценят друг друга.
Внутренне он был готов к такому разговору и, несмотря на то, что мысленно ругал Ксерна, в глубине души он хорошо понимал его беспокойство за счастье дочери. Но время было дорого, и Мирталу уже не терпелось поговорить с Ксерном по существу.
– Ксерн, мне надо сказать вам нечто очень важное, – успел начать он, прежде чем его тесть мог продолжить свои наставления. – Мне придется уехать на два дня. От этого зависит не только счастье Литины, но и ее жизнь. Как, впрочем, и жизнь всех нас. Я уверен в том, что против вас и всей нашей семьи действует очень сильный враг. Только раскрыв его, мы сможем снова жить спокойно.
– Кто же будет управлять имением? – удивленно спросил Ксерн. Такого поворота в разговоре он явно не ожидал.
– Литина.
– А вот за это спасибо, – обрадовался Ксерн, хлопнув Миртала по плечу так, что у того заболела рука. – Она всегда хотела выполнить какое-то ответственное задание. Думаю, что это ей понравится.
– Она в восторге.
– Хорошо, можешь ехать.
– И еще у меня есть одна просьба.
– Говори.
– Позвольте мне посмотреть ваш замечательный меч.
Ксерн усмехнулся, вынул из ножен меч и протянул его Мирталу рукоятью вперед. В отличие от обычной манеры рассматривать меч, Миртал не стал изучать клинок и проверять баланс меча или его "гармонию", размахивать им, пробуя насколько легко управлять им в движении. Он взял меч одной рукой за рукоять, а другой за клинок и сосредоточил все свое внимание на венчавшем рукоять камне. Это был прекрасный сапфир глубокого синего цвета, с мелкими идеальными гранями, сверкавшими на солнце при повороте меча. Но, помимо камня, Миртал заинтересовался и узором на конце рукояти под ним: выполненными в серебре цветками какой-то странной формы, причем ни один из этих цветков не повторялся. Миртал уже видел нечто подобное… Так выглядели соединения между камнями сапфирового ожерелья. "Значит, эти два предмета как-то связаны", – подумал Миртал. Поклонившись, он отдал меч тестю и, пока тот прятал его в ножны, сделал то, что не позволял себе никто, кроме самых близких Ксерну людей: он быстро подошел к нему вплотную, склонился и прошептал в самое ухо.
– Если вам хоть немного дорога ваша жизнь и счастье нашей семьи, никому этот меч не показывайте и при себе не носите.
Миртал отступил на шаг, посмотрел на совершенно потрясенного Ксерна, поклонился и направился к выходу. Он не спешил намеренно. Если у Ксерна до его дерзкой выходки не было никаких подозрений, то он обязательно окликнет Миртала и заставит объясниться. Если же он что-то подозревал, то задерживать его не будет. Миртал беспрепятственно вышел из дворца. Ксерн не проронил ни слова.
До своего отъезда Мирталу надо было сделать несколько важных распоряжений.
Сначала он пошел на кухню. Перед входом стояли два воина. Воины стали по стойке "смирно", пропуская Миртала. "Да уж, быть зятем Ксерна хоть и непросто, зато почетно", – усмехнулся он про себя, кивая им. С тех пор как была сорвана попытка отравления, кухня постоянно находилась под охраной и, кроме поваров и их помощников туда никто не допускался. Для Миртала, естественно, было сделано исключение. После того, как, несмотря на свою неприязнь к Главному повару, он поручился за его честность перед Ксерном, Такрин полностью поменял к Мирталу свое отношение. Он всегда встречал его улыбкой, раскланивался и всем говорил, что справедливее управляющего мир еще не видел. Миртал оттаял не сразу, но, увидев, что Такрин искренне старается наладить отношения, противиться не стал. Вскоре от его неприязни тоже не осталось и следа. Поэтому Миртал стал на кухне желанным гостем, заходил туда довольно часто и ему разрешали пробовать любые блюда. Такрин, разумеется, заметил, что, в первую очередь, Миртал пробует все то, что любит Литина, но не обижался на него. Наоборот, радовался тому, что, кроме него, на кухне появился еще один дегустатор. Воспоминания о подмене грибов были для него самым страшным кошмаром, и Литине пока не удалось уговорить его приготовить знаменитый грибной соус. Пострадавшим во всей этой истории считал себя и бедняга Гин. Теперь несчастного мальчишку ни под каким видом не соглашались пускать на кухню, где было столько всего вкусного. Положение немного исправил Миртал, который каждый раз после посещения кухни приносил ему небольшую тарелку с едой. Но разве это могло заменить мальчику возможность самому выбирать, чем поживиться?
На кухне Миртала сразу заметил Такрин.
– Сюда Миртал, – позвал он. – У меня для тебя сюрприз.
Такрин сидел за небольшим столиком для дегустации. Это было одно из новшеств на кухне, где многое поменялось после попытки отравления. Когда Миртал подошел, главный повар подал ему в небольшой пиале какую-то разноцветную смесь. Запахло лесными ягодами. Аромат был настолько восхитительным, что Миртал тут же взял ложечку и попробовал. Он никогда не ел ничего подобного! В такие мгновения Миртал особенно радовался, что ему удалось подружиться с Главным поваром.
– Потрясающе! – воскликнул он.
– Это фруктовый десерт по моему новому рецепту, – с гордостью сказал Такрин.
– Литине должно понравится.
– Для нее и приготовлено. Так ты одобряешь?
– Конечно. Более того, ей придется со мной поделиться. Только не сегодня.
– Ты едешь в город? – спросил Такрин.
– Немного дальше. На пару дней, – ответил Миртал.
– Ого! – удивился Главный повар. И не зря. За почти три года, проведенные в имении, Миртал никогда дальше города не выезжал. – На день рождения Литины, я надеюсь, ты успеешь?
– Еще бы. Жить мне еще не надоело. Я, кстати, и пришел по поводу дня рождения.
Тут Миртал оглянулся, не подслушивают ли их. Но столик для дегустации находился далеко от столов, где работали повара, и они настолько были заняты своими делами, что даже головы поднять не могли. Однако Миртал все равно перешел на шепот.
– Меню мы обсудили, все остается без изменений; лично пробуешь каждое блюдо; охрана будет усилена, особенно ночью, но все равно, пусть кто-нибудь из твоих поваров все время будет на кухне. Ничего не оставляй без присмотра ни на секунду…
– Не волнуйся, я сам тут буду все время, я даже спальное место здесь себе соорудил. Показать?
– Не сейчас. И еще. В мое отсутствие управлять имением будет Литина.
Такрин присвистнул от удивления.
– Слушайся ее, но полное меню не показывай! – предупредил его Миртал.
– Ни за что! Там же столько сюрпризов!
– И никаких грибов!
– Издеваешься, Миртал. Я слова этого слышать не могу.
Они рассмеялись.
Миртал встал.
– Ну, мне пора. А фруктовый десерт включи в меню.
– Хорошо. Счастливого пути, – сказал Такрин.
Миртал пожал ему руку и направился к выходу. По заведенной традиции, один из поваров дал ему тарелку с едой для Гина.
Выйдя из кухни, Миртал стал оглядываться, пытаясь найти непоседливого мальчишку. Раньше Гин помогал (или, скорее, мешал) на кухне, а теперь выполнял различные поручения по уборке. Имение было большим, и отлученный от кухни мальчик мог оказаться где угодно. Миртал остановился у раскидистого дуба на перекрестке аллей. Надо было решить, куда идти дальше. Солнце начинало припекать, и Миртал подошел ближе к дереву, где тень была гуще. Вдруг совсем рядом послышались неторопливые шаги. Миртал хотел выйти и спросить, не видел ли этот человек Гина, но, услышав голос Ксерна, передумал. Он и так позволил себе утром слишком многое, а тут еще и появится с тарелкой снеди в руках, что совершенно не пристало управляющему имением. Поэтому Миртал прижался к стволу, рассчитывая переждать, пока Ксерн и его собеседник пройдут мимо, а потом пойти в противоположном направлении. Но Ксерн остановился, продолжая говорить. Миртал замер, боясь, что если его увидят, то решат, что он специально подслушивает. А он действительно слышал каждое слово.
– А что в этом плохого, Этнар? Ну, есть у моего сына хороший друг при дворе. Прекрасно. Уверен, это очень достойный человек. Многие могут позавидовать умению Сагарна разбираться в людях.
– Но почему он держит эту дружбу в тайне? Твой сын действительно очень умный, но неопытный. Просто я не хочу, чтобы он попал под влияние наших врагов. Ведь если он не говорит нам, кто его друг, значит, считает, что мы эту дружбу не одобрим.
– А у тебя с Сагарном хорошие отношения?
– Замечательные. Только он не особенно прислушивается к моим советам. И в этом ничего плохого нет. Он хочет быть самостоятельным.
– Тогда он может противостоять влиянию другого человека. Мне трудно назвать придворного более опытного и хитрого, чем ты.
– В этом-то все и дело, Ксерн. Со мной он ведет себя самостоятельно, спорит, идет на риск допустить ошибку, не слушая меня. А мнение этого тайного друга для него – закон.
– И как ты определяешь, что это мнение его друга, а не его собственное?
– Ты же сам только что назвал меня опытным и хитрым. Во-первых, когда это происходит, он говорит не своими словами и более уверенно, как будто наверняка знает, что его кто-то поддержит. И потом в его высказываниях чувствуется несвойственная молодости зрелость. Я вовсе не хочу сказать, что интересную идею не может предложить молодой человек. Но какой бы блестящей она ни была, в ней будет чувствоваться поспешность молодости, она будет сыровата. Здесь же все наоборот. Иногда его идеи и лишены особого блеска, но они очень хорошо продуманы, все рассчитано до мелочей.
– Напрямую вопрос о его друге ты, конечно, не задавал.
– Разумеется, нет. Он может совсем закрыться, и противостоять чужому влиянию я буду уже не в силах. Тогда в каждом моем доводе он будет видеть не логику, а желание во всем идти наперекор его другу. Он слова мои даже воспринимать не будет. И тебя я прошу об этом с ним не говорить.
– Хорошо, хорошо, ты прав, как всегда. Подождем, пока он сам не расскажет. А с кем из придворных ближнего круга он видится чаще, чем с другими?
– Вопрос сложный. Он завел много связей, не без моей помощи, конечно. Но поддерживает их сам и встречается практически со всеми, кто приглашается на Совет к царю. Может с Ольдерином немного чаще. Хотя это неудивительно: Верховный жрец всегда много времени посвящает наставлению молодых придворных.
– Да, Ольдерину по его сану положено не допускать, чтобы молодежь впадала в крайности. Ладно, я подумаю, как быть. Ты уезжаешь сегодня, Этнар?
– Прямо сейчас. И Сагарна забираю с собой. Нам надо быть в столице сегодня к вечеру.
– А мне надо в Лимерис. Так что часть пути можем проехать вместе.
– Отлично, Ксерн. Тогда не будем терять времени.
И два друга быстрым шагом направились в сторону дворца. Теперь Миртал волен был идти куда угодно, но какое-то время он еще стоял под деревом, погруженный в раздумья.
– Привет, это все мне? – заставил его отвлечься хорошо знакомый голос.
– Гин, как хорошо, что я тебя нашел, – обрадовался Миртал.
– А по-моему, это я вас нашел, – возразил мальчик.
"Ну вот, еще один умный человек нашелся", – подумал Миртал, а вслух сказал, отдавая Гину тарелку:
– Держи, это все тебе.
– Люблю всякие вкусности, – сказал мальчик, забрал ее и сразу начал поглощать все, что там было без разбора.
– Послушай, Гин, ты помнишь, как мы однажды играли с тобой в агента тайной службы, – тихо спросил Миртал.
– Еще бы. Тогда столько всего было. А что, опять надо сыграть? Только коробочка у меня уже есть.
– А что ты хочешь в качестве награды?
– Хочу настоящий ножик, хотя бы маленький, – уже успев разделаться со всем содержимым тарелки, сказал мальчик.
Миртал сделал вид, что цена слишком высока.
– Ну, пожалуйста, пожалуйста, – стал просить Гин. – Я буду очень осторожным и никому его не покажу.
– Ладно, – смягчился Миртал.
Мальчик подпрыгнул от радости.
– А что надо делать?
– Все очень просто. Я уеду на пару дней, а ты понаблюдай за моим старым домиком, где я раньше жил. Ничего не делай и ничего никому не говори, что бы ты не увидел. Все запоминай, а потом расскажешь мне. Хорошо?
– Хорошо, – согласился Гин. – Ну, я пойду?
– Иди, только не забудь помыть тарелку и отнести ее на кухню.
– Меня туда не пускают.
– Ничего. Попросишь охрану позвать повара и отдашь ее, как всегда. Ну, давай, беги.
Мальчик убежал, а Миртал пошел к дому начальника охраны. Бента открыл ему дверь сразу, как будто ждал его прихода. От Миртала не укрылось, что его друг чем-то озабочен, даже встревожен. Рассказав о своем отъезде и дав распоряжения по охране Литины, управляющий замолчал и вопросительно посмотрел на Бенту. Тот не выдержал долгого взгляда Миртала.
– Мне самому нужно тебе кое-что рассказать, – осторожно начал Бента. – Дело в том, что недавно ко мне заходил Ксерн и попросил подобрать ему меч для золотых ножен, причем не таккийский. Ты же знаешь, у меня большая коллекция оружия, но я с трудом нашел приблизительно подходящий клинок. В Хеттии лет десять назад делали интересные мечи, короткие и не слишком широкие, что-то среднее между таккийским кинжалом и одноручным мечом. В общем, он идеально подошел, к тому же, там золотая рукоять как раз под ножны. Я бы даже тебе не сказал, но …
– Ты боишься, что он кого-то убил, не простого человека и в драке потерял или повредил меч?
– Да, – выдохнул Бента и заговорил очень быстро, как будто сбрасывая с себя невероятную тяжесть. – И если это так, то надо избавиться от тела. У нас скоро будет много гостей. Кто-то может что-то заметить. А если вдруг придет сам царь, как не раз бывало? Я знаю, тебе Ксерн доверяет больше, чем мне. Но я сделаю все, что он скажет. Он всегда может на меня рассчитывать. Я все сделаю …
– Постой, Бента, – перебил его Миртал. – Ты ошибаешься. Ксерн никого не убивал. Он решил разыграть одного из своих друзей. Вот и все. Хорошо, что ты мне сказал. Но если ты об этом скажешь кому-то еще, то головы тебе точно не сносить.
– Да что ты! Разве я не понимаю? Кроме тебя – никому.
– У меня будет одна просьба. Можешь приставить к моей лачуге охранника? Пусть постоит возле нее днем. За ночь я не переживаю: ночная стража никого не пропустит, а вот днем…
– Конечно. Но что там у тебя такого ценного? Порошки и сушеные травы.
– Иной порошок подороже золота будет.
– Не беспокойся, Миртал. Поставлю крепкого парня. Ничего у тебя не пропадет. Но вообще-то мне не нравится, что мы внутри имения выставляем посты. Значит, у нас есть еще одна крыса, способная нанести удар в спину. Может постараться ее вычислить? Это лучше, чем никому не доверять в собственном доме.
– Ты прав, Бента. Но думаю, что такое положение долго не продлиться. Сейчас надо спешить, а когда будет время, мы со всем разберемся.
– Надеюсь. Удачной тебе поездки! А в пути тебе охрана не нужна?
– Нет, с собой у меня не будет ничего ценного, и сейчас у наших врагов нет причины меня убивать. Ты, главное, в мою лачугу никого не пускай.
– Не волнуйся. Все будет в целости и сохранности.
– Да и еще. Насчет крысы. Пока я не вернусь, из имения никого не выпускай. Так мы будем уверены, что о наших делах никто не узнает. Еды хватит на неделю.
– Хорошо.
Простившись с Бентой, Миртал направился к конюшне. "Значит, Ксерн серьезно отнесся к моему предостережению", – думал Миртал, – "и явно начинает подозревать сына. Тем более, что о своих опасениях по поводу Сагарна, с ним говорили два никак не связанных друг с другом человека, я и Этнар. А ему еще ничего не известно об ожерелье. В любом случае, Ксерну надо все будет рассказать, и это лишь усилит его подозрения. А ведь они более чем оправданы. Вопрос лишь в том, является ли Сагарн слепым орудием в чьих-то руках или действует по своей воле". В глубине души Миртал не верил, что Сагарн может что-то замышлять против отца или сестры, с которой был очень дружен. "Спросить бы у него прямо! А если это все-таки он? Он может все отрицать, тогда я ничего не узнаю, а мои планы будут раскрыты. Нет, так рисковать я не могу", – одолеваемый этими невеселыми мыслями, Миртал пришел к главному конюху.
Распорядившись подготовить для дороги Сокола, своего любимого акватонского скакуна, Миртал осмотрел лошадей и продолжил обход имения. На какое-то время он полностью погрузился в хозяйственные дела. Вскоре, убедившись, что все знают свои задания и его не подведут, Миртал зашел в свою лачугу, чтобы переодеться. Он хранил здесь не только снадобья и яды, но и две-три смены одежды на всякий случай, а также надежный таккийский кинжал. Облачившись в походную одежду, вставив кинжал в специальную петлю на поясе и перекинув через руку плащ управляющего, чтобы отдать его Литине, Миртал был готов в путь. Он еще помедлил мгновение, проверяя что-то в потайном кармане туники, а потом вышел из своего домика и запер дверь на замок. Теперь надо было попрощаться с Литиной.
Жену он встретил недалеко от главных ворот. Они с матерью недавно проводили Этнара, Сагарна и Ксерна. Каждого из них сопровождала личная охрана, поэтому выехавший из имения отряд был достаточно внушительный и поднял на высохшей дороге тучу пыли. Сильфа сразу ушла во дворец, а Литина еще немного постояла, глядя вслед удаляющимся воинам. Потом, опустив голову, она медленно пошла к небольшой рощице справа от ворот. Здесь ее и нашел Миртал.
– Теперь это твое по праву, – сказал он, накидывая ей на плечи плащ управляющего.
Литина улыбнулась, но большой радости в ее глазах Миртал не увидел.
– С тех пор как мы встретились, мы впервые расстаемся больше, чем на день. Тебе обязательно нужно ехать?
В ее глазах блеснули слезы.
– Да, любимая, от этого зависит наша жизнь.
– Я буду скучать.
– Я тоже, – вздохнул Миртал и обнял свою жену.
Так, обнявшись, они пошли к южным воротам, за которыми пролегала прямая дорога через степь в Ратанею, куда и отправлялся Миртал. На свою родину. Вскоре конюх подвел ему Сокола. Конь нетерпеливо храпел, предчувствуя дальнюю дорогу. Миртал сел в седло. Почувствовав хозяина, конь присмирел.
– Береги себя и возвращайся быстрее, – сказала прерывистым голосом Литина.
– Хорошо, не волнуйся, – постарался приободрить жену Миртал и, подняв руку в знак прощания, выехал за ворота, где пустил коня легкой рысью. Литина еще долго стояла, провожая его глазами, пока одинокий всадник не скрылся вдали.