– Питер! – Она изумленно смотрела на него, краска гнева на щеках поблекла, глаза стали еще глубже и темнее. Он забыл, как она прекрасна.
– Ну, не стой столбом, – сказал он, и длинноногая Магда грациозно подбежала к нему и обняла за шею.
Несколько минут они стояли молча, не в силах подобрать слова. Потом Магда оторвалась от него.
– Питер, дорогой... я не могу долго оставаться. Я ужасно рискую, придя сюда. За отелем следят, все телефонистки – сотрудницы МОССАД. Поэтому я не могла позвонить...
– Расскажи все, что знаешь, – приказал он.
– Хорошо, только обними меня, cheri. Не хочу терять ни минуты.
Когда официант принес виски, она спряталась в ванной, потом села рядом с Питером на диван.
– Цветок Кактуса доложил моему куратору, что Стивен Страйд затребовал свидания с Калифом и намерен разоблачить его. До вчерашнего дня я знала только это, но могла строить предположения. Прежде всего меня поразило, что в сообщении Цветка Кактуса фигурирует Стивен Страйд, а не ты, Питер... – Она гладила плотные, ровные мышцы на его груди. – Мне это не приходило в голову, хотя когда мы с тобой говорили об этом, упоминалась только фамилия Страйд.
– Я тоже догадался, только когда покинул Les Neuf Рoissons.
– Но потом я решила, что ты все рассказал Стивену и назвал ему свой источник. Конечно, это был бы безумный ход – не в твоем обычном стиле, совсем нет. Но я подумала, что он ведь твой брат... – Магда смолкла.
– Именно это я и сделал...
– Питер, мы можем говорить в постели, – прошептала она. – Я так долго была без тебя.
Ее обнаженная кожа казалась горячим атласом. Они лежали обнявшись, и Магда прижималась к нему гладким твердым животом, касалась губами его уха.
– ...Требование Стивена о свидании ушло к Калифу по другому пути, минуя Цветок Кактуса. Он не смог задержать его...
– Но кто этот Цветок Кактуса? Ты узнала?
– Нет. – Она покачала головой. – Я по-прежнему не знаю. – И Магда легко провела ногтями по его животу.
– Когда ты так делаешь... я не могу думать, – запротестовал Питер.
– Прости. – Она погладила его по щеке. – Ну вот, Калиф приказал Цветку Кактуса организовать встречу со Стивеном. Я не знала, что готовилось... пока не заметила имя сэра Стивена в списке прилетающих. Я не искала специально, но как только увидела, сразу догадалась, что произойдет. Подумала, что Цветок Кактуса заманил его сюда, поскольку здесь его легче перехватить. Мне потребовалось три часа, чтобы узнать, где он остановился.
Они оба замолчали, она опустила лицо и прижалась к его шее, счастливо вздыхая.
– О боже, Питер. Как мне тебя не хватало.
– Послушай, дорогая. Ты должна мне рассказать все остальное. – Питер нежно приподнял ее лицо за подбородок, чтобы видеть; взгляд Магды постепенно сфокусировался.
– Ты знала, что Стивена хотят убить?
– Нет, но для МОССАД это логичный ход, чтобы защитить Цветок Кактуса.
– Что еще?
– Ничего.
– Ты не знаешь, как именно подготовлена встреча Стивена с Калифом?
– Не знаю, – призналась она.
– И по-прежнему никаких догадок насчет личности Калифа?
– Никаких.
Они снова замолчали, но, когда Питер заговорил, Магда приподнялась на локте и посмотрела ему в лицо.
– Цветок Кактуса организует встречу так, как приказал Калиф. Он не сможет ловчить – не с Калифом.
Магда молча кивнула.
– Поэтому мы должны считать, что Калиф сейчас близко, очень близко.
– Да. – Она снова кивнула, на этот раз неохотно.
– Это значит, что я должен и дальше изображать Стивена.
– Питер, нет. Тебя убьют.
– Уже пытались, – мрачно сказал Питер и коротко рассказал о взрыве "мерседеса". Магда коснулась синяка на его спине, там, куда ударил обломок.
– Тебя не подпустят к Калифу.
– Возможно, у них не будет выбора, – ответил Питер. – Калиф так озабочен своей безопасностью. Он настоит на встрече.
– Тебя снова попытаются убить, – жалобно сказала она.
– Может быть, но я ручаюсь, что встреча с Калифом состоится очень скоро. Другую сложную ловушку, как с "мерседесом", организовать не сумеют, а я буду начеку... Мне нельзя остановиться, Магда.
– О Питер...
Но он коснулся ее губ, заставив замолчать, и продолжал рассуждать вслух:
– Предположим, МОССАД узнает, что я не Стивен Страйд, что моя подлинная цель – не разоблачение Цветка Кактуса. Что при этом меняется для них?
Она задумалась.
– Не знаю.
– Если в МОССАД узнают, что Стивена Страйда изображает Питер Страйд, разве их не заинтересует, зачем ему встреча с Калифом?
– Питер, ты предлагаешь мне сообщить моему куратору?..
– Ты сделаешь это?
– Милостивый Боже, – прошептала она. – Питер, дорогой, я подпишу тебе смертный приговор.
– ...А может, спасешь мне жизнь.
– Не знаю. – Она села в постели и подняла руки к коротким волосам. Кожа ее светилась при свете лампы, маленькие красивые груди шевелились в такт движениям рук. – О Питер, не знаю.
– Может быть, это наш единственный шанс подобраться к Калифу, – настаивал он, и ее милое лицо превратилось в маску нерешительности.
– Калиф считает, что я убил тебя; он считает, что через своего брата я передал ему предупреждение. Он будет меньше опасаться меня. Другого такого шанса у нас не будет.
– Я боюсь за тебя, Питер. Боюсь остаться без тебя... – Она не договорила, согнула длинные голые ноги и прижала колени к груди. Защитная зародышевая поза.
– Ты сделаешь это? – мягко спросил он.
– Ты хочешь, чтобы я рассказала своему куратору о твоей подлинной личности, о том, что ты не намерен разоблачать Цветок Кактуса... что у тебя другая, неизвестная мне цель...
– Верно.
Магда повернула голову и посмотрела на него.
– Я сделаю это в обмен на одно обещание, – решила она.
– Какое?
– Ты должен обещать мне вот что. Если после встречи с куратором я решу, что ты по-прежнему в опасности, что тебе по-прежнему намерены помешать встретиться с Калифом, ты немедленно отправишься к моему "Лиру" и Пьер увезет тебя в безопасное место.
– Ты меня не обманешь? – спросил он. – Будешь честно судить о реакции МОССАД? И если будет хоть слабый шанс добраться до Калифа, позволишь мне сделать это?
Магда кивнула, но он мрачно продолжал:
– Поклянись.
– Я не буду мешать тебе, пока есть шансы на успех.
– Поклянись, Магда.
– Клянусь своей любовью к тебе, – негромко сказала она, и Питер слегка успокоился.
– А я в свою очередь клянусь, что если шанса на встречу с Калифом не будет, я улечу на "Лире".
Магда прижалась к его груди, обняла руками за шею.
– Люби меня, Питер. Быстрей! Хоть это у меня будет.
* * *
Одеваясь, Магда договаривалась о связи.
– Я не могу связываться через местный коммутатор: я объяснила почему, – говорила она, зашнуровывая брезентовые ботинки. – Ты должен оставаться здесь, в этом номере, чтобы я могла тебя найти. Если здесь станет опасно, я пришлю кого-нибудь. Это будет человек, которому я доверяю. Он скажет просто: "Меня послала Магда", и ты должен будешь пойти с ним. Он отведет тебя к Пьеру и "Лиру". – Она выпрямилась, затянула пояс на узкой талии, подошла к зеркалу, чтобы пригладить темные завитки волос. – Если от меня не будет никаких известий, значит, я считаю, что есть шанс встретиться с Калифом... – Она замолчала, и выражение ее лица изменилось. – Ты вооружен, Питер? – Приглаживая волосы, она следила за ним в зеркале.
Он покачал головой.
– Я могу достать тебе оружие – нож, пистолет?
Он снова покачал головой.
– Меня обыщут, прежде чем допустят к Калифу. И если найдут оружие...
– Ты прав, – согласилась Магда. – Она отвернулась от зеркала, застегивая сорочку над сосками, еще вспухшими и темными после любви. – Теперь все произойдет очень быстро, Питер. Так или иначе к завтрашнему вечеру все будет кончено. Я это чувствую здесь... – Она коснулась места между маленькими грудями, оттопыривавшими рубашку. – Теперь поцелуй меня. Я и так пробыла здесь слишком долго – для того, чтобы мы с тобой полагали, будто мы в безопасности.
После ухода Магды Питер, хоть и устал, спал совсем мало. Много раз он просыпался в поту, оцепеневший, нервничая.
Он встал до зари и заказал один из странных израильских завтраков: салат и яйца вкрутую со светло-зелеными желтками.
Потом сел и приготовился ждать.
Ждал он все утро и, не получив к полудню никаких сообщений от Магды, уверился, что МОССАД решил не мешать его встрече с Калифом. Если бы Магда в этом сомневалась, она уже прислала бы кого-нибудь. Легкий ленч он тоже попросил принести в номер.
Яркий свет полудня постепенно сменился теплым масляно-желтым, от подножий пальм робко поползли тени, солнце пересекало небо по высокой дуге, а Питер продолжал ждать.
До темноты оставался час, когда телефон зазвонил снова. Питер вздрогнул, но быстро взял трубку.
– Добрый вечер, сэр Стивен. За вами приехал ваш шофер, – сказала девушка с коммутатора.
– Спасибо. Пожалуйста, передайте ему, что я сейчас спущусь, – ответил Питер.
Он был одет, поскольку весь день провел, готовый немедленно выйти. Оставалось только положить чемоданчик крокодиловой кожи в шкаф и запереть его. Питер вышел из номера и прошел по коридору к лифту.
Он не знал, предстоит ли ему встреча с Калифом или его увезут из Израиля на "Лире" Магды.
– Ваш лимузин ждет снаружи, – сказала хорошенькая девушка за стойкой. – Желаю приятно провести вечер.
– Спасибо. Хотелось бы, – ответил Питер.
Машина оказалась небольшим японским "компактом", шофер – женщиной, светловолосой, не первой молодости, с дружелюбным некрасивым лицом. "Похожа на Голду Меир", – подумал Питер.
Он сел на заднее сиденье, ожидая слов "Меня послала Магда".
Но женщина только вежливо сказала: "Шалом, шалом", завела мотор, зажгла фары, и машина отъехала от отеля.
В сгущающихся сумерках они спокойно объехали внешнюю стену старого города и начали спускаться в долину Кедрон. Оглядываясь, Питер видел над холмами элегантные новые здания еврейской части города.
Когда он в последний раз приезжал в Иерусалим, тут лежали пустынные развалины: все дома были разрушены арабами.
"Восстановление этого священного для иудаизма места символизирует дух удивительного народа", – подумал Питер.
Хорошее начало для разговора... и он сообщил свою мысль женщине-шоферу.
Та ответила на иврите, явно отказываясь говорить по-английски. Питер попробовал французский – с тем же результатом.
Он решил, что женщине приказали держать язык за зубами.
Когда они огибали нижние склоны горы Олив, спустилась ночь; позади остались последние здания арабского района. Женщина прибавила скорость, дорога была почти пуста. Она полого спускалась в темную неглубокую долину. По обе стороны широкой щебеночной дороги теперь тянулась пустыня.
Небо было чистым, без облаков и дымки, звезды казались большими и ярко-белыми, последние остатки дня таяли позади, на западе.
То и дело мелькали указатели. Питера везли на восток, к Иордану и Иерихону; через двадцать пять миль он увидел в свете фар надпись на английском, арабском и иврите: они спускались в долину Мертвого моря.
Питер снова попытался вовлечь женщину в разговор, но та ответила что-то односложное. Питер решил, что ей нечего ему сказать. Машина взята напрокат. На дверце табличка с названием компании, адресом и тарифом. Женщина знает только пункт их назначения, а это он и сам скоро узнает.
Больше Питер не пытался заговаривать с ней, но оставался настороже и незаметно провел подготовку, как парашютист перед прыжком, по очереди напрягая мышцы, чтобы тело не оцепенело от долгой неподвижности и можно было мгновенно перейти к действиям.
Впереди в свете фар показался светофор на перекрестке; машина пошла медленнее, женщина включила левый сигнал поворота. Свет упал на дорожный знак, и Питер увидел, что они двинулись в сторону Иерихона, отворачивая от Мертвого моря и направляясь в долину Иордана к Галилее на севере.
Над горными вершинами за долиной медленно поднялись бычьи рога новой луны, стало видно окружающую пустыню.
Женщина опять сбавила скорость, на этот раз в самом Иерихоне, старейшем населенном пункте планеты: свыше шести тысяч лет люди живут здесь, и их отбросы подняли город на сотни футов над уровнем пустыни. Археологи уже раскопали обрушившиеся стены, которые пали при звуках боевых труб Иисуса Навина.
"Ну и штука, – в темноте улыбнулся про себя Питер. – Не хуже атомной бомбы".
Выехав из города, машина свернула. Теперь она шла по узкой вспомогательной дороге между многочисленными тесно расположенными сооружениями: сувенирными киосками, арабскими кафе, лавками торговцев древностями; поверхность была неровная, и машина шла медленно.
По-прежнему не очень быстро они поднялись на холмы, и на вершине женщина свернула на грязную тропу. Тончайшая пыль заполнила машину, и Питер чихнул.
Полмили спустя показался щит на подмостках, преграждавший поворот направо.
"Военная зона, – было написано на нем. – Проезд запрещен".
Женщине пришлось прижаться к самой скале, чтобы объехать этот щит; часовые их не остановили.
Неожиданно Питер увидел большой черный утес, встающий прямо перед ним в звездной ночи и закрывающий половину неба.
Что-то ожило в его памяти: высокий утес над Иерихоном, выходящий на долину Мертвого моря; конечно – он сразу вспомнил: сцена последнего искушения Христа. Как это у Матфея? Питер вспомнил точную цитату:
Опять берет Его диавол на весьма высокую гору и показывает Ему все царства мира и славу их...
"Неужели Калиф сознательно выбрал это место из-за этой мистической ассоциации? И это часть того псевдорелигиозного представления, которое сложилось у Калифа о себе самом?"
Ангелам своим заповедаю о Тебе, и на руках понесут Тебя...
"Может ли быть, что Калиф видит себя наследником абсолютной власти над всеми земными царствами, той власти, которую в древних хрониках называют "шестым ангельским чином", "престолами"?"
Питер почувствовал, что его дух дрогнул перед столь грандиозным безумием, перед громадным и грозным видением, рядом с которым он показался себе ничтожным и слабым. Страх охватил его, как сеть гладиатора, подточил его решительность, лишил сил. Питер молча сражался с ним, стараясь высвободиться из сети, прежде чем она доставит его, беспомощного, во власть Калифа.
Женщина резко остановила машину, повернулась, включила свет в салоне и несколько мгновений молча смотрела на Питера. Показалось ли ему или действительно на ее старом некрасивом лице промелькнула жалость?
– Здесь, – негромко сказала она.
Питер достал из кармана пиджака бумажник.
– Нет, – она покачала головой. – Вы мне ничего не должны.
– Тода раба, – поблагодарил ее Питер на ломаном иврите и открыл дверцу.
Воздух пустыни был неподвижен и холоден, низкие колючие кустарники пахли шалфеем.
– Шалом, – сказала женщина в открытое окно и резко развернула машину. Свет фар упал на рощу финиковых пальм впереди, потом снова ушел в пустыню. Небольшая машина набрала скорость и двинулась по извилистой дороге обратно, туда, откуда они прибыли.
Питер повернулся к ней спиной, давая глазам привыкнуть к слабому свету рогатого месяца и белому блеску пустынных звезд.
Через несколько минут он двинулся по тропе через пальмовую рощу. Здесь пахло дымом костров, меж деревьев висел голубоватый туман.
Где-то в глубине рощи жалобно заблеяла коза, послышался детский плач – должно быть, там, в оазисе, была стоянка бедуинов. Питер пошел на звук и неожиданно оказался на открытой поляне в кольце пальм. Земля здесь была утоптана копытами множества животных. Питер споткнулся, но тут же восстановил равновесие.
В центре поляны виднелся обнесенный каменным парапетом глубокий колодец с пресной водой. Над парапетом был примитивный блок, рядом располагался еще один темный предмет, который Питер не сразу опознал. Темный и бесформенный, он находился на самом парапете.
Питер осторожно двинулся к нему и почувствовал, как у него екнуло сердце: предмет пошевелился.
Человек в длинной просторной одежде, касавшейся песчаной почвы; казалось, он плывет в темноте.