– Мессир! – проговорил он, помолчав несколько мгновений. – В этой жизни ничего нельзя исключать полностью. Возможно, люди, которые послали тот отряд, давно за мной следили, возможно, даже, подкупили кого-то в монастыре. Правда, если это те или тот, на кого я думаю, то сомнительно, чтобы он мог быть связан с разбойником Робином. Однако, кто знает? Поэтому если сейчас вы пожелаете повернуть свой отряд и не подвергать себя более опасности быть моим попутчиком, я ничуть на вас не обижусь.
– А вот теперь как раз наоборот! – светлые глаза шерифа сверкнули и тотчас погасли, он владел собой. – Теперь я предпочту не только проводить ваше преосвященство до Йоркшира, но и сопроводить далее.
Епископ Антоний посмотрел на сэра Эдвина с каким-то особенным интересом, казалось, раздумывая, стоит ли задавать следующий вопрос. Сперва, вероятно, решил, что не стоит, но тут же и передумал:
– Кажется вы, сэр, рассчитываете именно на то, что знаменитый разбойник погонится за нами, точнее говоря, за мной?
– Именно на это я и рассчитываю. Хотя вовсе не уверен в том, что парнишка, напакостивший нам с подковами, служит именно Гуду. Скорее всего, ему. Скорее всего, мальчик слышал, что мой отряд будет сопровождать ваше преосвященство только до соседнего графства. А если, к нашему счастью, мальчик не дурак, то мог приметить и вашу сумку, и то, как вы спали, положив на нее голову. Значит, если Робин обнаглеет настолько, что решится преследовать вас, а ради хорошей добычи он не раз уже совершал вылазки за пределы Ноттингемшира, то кинется в погоню лесными тропами, минуя эту дорогу. Значит, никто не донесет ему, что я не повернул назад.
– Но догнав нас, он увидит, что отряд по-прежнему достаточно велик.
Сэр Эдвин пожал плечами:
– А вот тут я рассчитываю на его отвагу. Робин не трус, и если уж решится на такое, то не отступит.
– И как далеко он может выехать за пределы графства?
– Настолько, насколько тянутся леса и рощи, примыкающие к Шервудскому лесу. Разъезжать всей шайкой по проезжим дорогам Гуд не сможет да и не станет. Сколько я помню карту, лесов там, за границей графства, хватает.
Епископ задумался. Между тем, деревенский кузнец быстро закончил подбивать расшатанные подковы и, проверив, как они держатся, подошел к шерифу:
– Сэр, все в порядке.
– Молодец, Кид. Вот твой шиллинг. А куда сбежал староста?
– Вон он. Боится к вам подойти.
– Хм! Сходи-ка, Кид, позови его. Скажи, что ничего тут не сгорит, если он сделает все, как я скажу.
Едва злосчастный староста приблизился, сэр Эдвин опустил руку на его плечо и проговорил так, чтобы больше никто не мог их услышать.
– Послушай, добрый человек. Не сердись на мой гнев, я вправе был подозревать здесь всех и каждого, потому что у разбойника Гуда везде есть свои люди. Или почти везде. Как бы там ни было, мы сейчас отправимся в путь. Если завтра, два дня спустя, словом, если в ближайшее время в деревне появятся разбойники – не важно, сколько их будет, ты должен в точности передать им то, что сейчас услышишь от меня. Сделаешь это?
– Не сомневайтесь, ваша светлость! – виллан с готовностью перекрестился. – Только как же я узнаю, что это разбойники?
– Думаю, это будет заметно. Обычно люди Робина носят кожаные рубашки, почти у всех луки. Скорее всего, они будут верхом. Если кто-то окажется в хороших доспехах, тоже не удивляйся: боевой добычи у них хватает, некоторые могут позволить себе и кольчуги, и шлемы. Они спросят, где отряд епископа и мой отряд. Ты скажешь им, что я проводил епископа еще на пару верст, до соседнего баронства, а потом весь мой отряд повернул назад. Спросят, откуда знаешь, ответишь, что нас проводил один из твоих сыновей. А назад я поехал не по этой дороге, а по окольной, скажем, через Уосли. Понял? История с провожатым нужна для того, чтобы остальные жители деревни, среди которых тоже могут быть шпионы Гуда, не разоблачили тебя перед ним. Сделаешь так, как я велю?
– Сделаю, сэр! А то, как же?
– И еще. Девочку я взять с собой не могу, поэтому оставляю ее пока у тебя, под твоим присмотром. Одета она как вся ваша ребятня, никто ее не выделит. Однако, если явятся парни Робина Гуда, спрячь ее подальше, и не дай Бог, чтобы с ней случилась беда! Возвращаться я буду этой же дорогой и заберу малышку. Ясно?
– Да, да, сэр, само собой.
– Смотри же – она сирота. Сам знаешь, как гнусно обижать сирот.
Староста с готовностью закивал:
– Это-то, сэр, всякий знает. Не думайте, никто ей ничего худого не сделает!
– Хорошо. Значит, ты все запомнил?
– Все до последнего слова, сэр!
Шериф крепче сжал плечо крестьянина, и хотя его рука была без кольчужной перчатки, старосте показалось, что это – железные тиски.
– Но если только ты подведешь меня, виллан, то помни: будешь болтаться прямо здесь, посреди деревни, вон, на том дереве. Ясно?
– Д-да, сэр!
Отвернувшись, сэр Эдвин вскочил в седло и махнул рукой своим воинам:
– На коней!
В это время к шерифу подбежала Изабель:
– Сэр! Так я все же останусь здесь?
– Останешься. Не бойся: я предупредил старосту, что от дурных гостей тебя нужно будет спрятать.
"Ничего он ее не спрячет! – шевельнулась у шерифа тревожная мысль. – Если Робин его пугнет, как следует, то и выдаст ему девчонку, чтобы откупиться, а мне потом скажет, что они ее сами нашли! Но потащить малышку с собой, значит подвергнуть еще большей опасности… Да и не нужна она мне сейчас, когда стало уж совсем не до лишних забот!" Он постарался прогнать эту мысль. Староста был, хоть и трусоват, но явно не глуп. Робин уедет, а шериф-то останется, и стоит ли подвергать себя такому риску? Если только в этой деревне действительно не водится других соглядатаев Гуда…
Когда они отъехали от деревни достаточно далеко, один из воинов, подъехав поближе к шерифу, спросил:
– Мессир, а может, теперь можно вздернуть троих разбойников? Сколько же нам их таскать за собой?
– Теперь как раз этого и нельзя делать! – усмехнулся сэр Эдвин. – Если наш приятель Робин увидит их туши висящими на дереве, то сообразит, что я пока и не думаю возвращаться в Ноттингем. Не то, к чему столько возился с этими тремя мерзавцами, чтобы потом, как раз перед возвращением, их повесить? Нет, нет, разбойники поедут с нами.
Воин понимающе кивнул и отъехал.
– Послушайте, – заговорил епископ, вновь поравнявшийся с Веллендером, – а ведь в Йоркшире будут уже владения другого шерифа. Что если его люди нас остановят и поинтересуются, что привело вас на землю графства?
Сэр Эдвин лишь пожал плечами:
– Да и пускай их интересуются. Я имею такое же право путешествовать по всей Англии, как и любой английский рыцарь. Допустим, ваше преосвященство заплатили мне за то, чтобы я вас проводил. Не смотрите так, я не намекаю, что хочу получить деньги.
– А зря! – засмеялся Преосвященный Антоний, – Я могу и заплатить.
– Знаю, но буду вполне удовлетворен, если с вашей помощью получу хотя бы крошечную возможность наконец покончить с Робином. Другой платы мне не нужно.
– Прекрасно. А то, что разбойников может оказаться куда больше, чем нас, вас не тревожит?
– Нет. У Робина сейчас, по моим сведениям, человек сто – сто двадцать. Но вот лошадей в таком количестве они нигде не достанут, да и не поедут всем скопом через границу графства, тут уж их будет слишком заметно – ведь, считайте, небольшое войско. У Гуда есть места, где верные люди держат для него десятка четыре коней. Ну, в лагере наверняка есть пять-шесть, на всякий случай. Больше пятидесяти разбойников с Робином не будет. А скорее всего, как раз около сорока. Хороших бойцов у него пара десятков, остальные просто умеют махать топорами да мечами. Другое дело, среди них немало неплохих лучников, поэтому наша задача как можно реже оказываться на совершенно открытых местах. В своем отряде я уверен, и если придется драться, мы эту битву выиграем. Ну, а у вас, мессир, будет возможность, пока идет сражение, уехать подальше и выполнить свою миссию.
– Хотите предложить мне сбежать, покуда вы будете из-за меня рисковать жизнью? – голос епископа Антония впервые выдал нечто, похожее на обиду.
Но Веллендер в ответ только рассмеялся:
– Да при чем здесь вы, ваше преосвященство? Конечно, я рад вам помочь, но сейчас вы – скорее приманка. Надеюсь, это не оскорбление?
– Ничуть. Будем считать, что у нас взаимные интересы.
– Если так, то я рад. Но, может быть, вы все же скажете, где конечная цель вашего путешествия? Куда вы везете свою драгоценную сумку?
На этот раз епископ ответил без раздумий:
– Пожалуй, теперь не имеет значения, знаете вы это или нет. Я еду в Скарборо. И учитывая отсутствие прямых дорог, а также и то, что Йорк лучше будет объехать, туда еще примерно два с половиной, а то и три дня пути.
– Ну что же, – мысленно прикинув дорогу, проговорил сэр Эдвин. – Это не так уж и далеко, и если бы могли менять лошадей, то уж за два дня добрались бы точно, а то и скорее. Однако, раз вы не станете заезжать в главный город графства, то смена лошадей едва ли возможна, и путь действительно займет немало времени. Хорошо, если Робин будет достаточно расторопен. Потому что еще сутки, и я потеряю надежду: до самого Скарборо этот негодяй нас преследовать не будет.
– Если у него вообще такая цель! – с тайной надеждой отозвался епископ Антоний. – Ведь вы сами сомневались в этом мессир.
Сэр Эдвин кивнул. Он гадал, что думает в это время его преосвященство. Опасался ли епископ, не без оснований, за свою жизнь и жизнь своих воинов, или его волновала более всего сумка, которую он вез в портовый город Сарборо, чтобы… Вот загадка так загадка, что он собирается делать дальше? Сесть на корабль и куда-то отплыть? Но почему тогда он ехал из Уорвикшира через Ноттингем, на север Англии, вместо того, чтобы отправиться в Лондон и плыть к своей дальнейшей цели оттуда? Значит, ему нужно было скрыть это путешествие за пределы страны? В Лондоне-то трудно остаться незамеченным, если появишься в порту. Тем более, если ты такая заметная фигура, как священник высокого сана. Но и в Сарборо Преосвященного Антония, скорее всего, заметят. Что же он замышляет?
В конце концов шерифу надоело гадать, и он сосредоточил свое внимание на дороге, стараясь следить за тем, чтобы его отряд не растягивался, и никто не исчезал из виду, даже когда они проезжали через рощицы, либо скакали меж высоких каменных валунов, все чаще попадавшихся на пути.
Однако в течение дня ничего не происходило. Отряд дважды сделал остановки, а вечером, когда стало смеркаться, устроил привал неподалеку от реки Уз. Переправу решили отложить до следующего дня, тем более, что неподалеку должен был находиться мост, но где он, точно никто не знал.
Меж нескольких громадных камней, стоявших, будто заблудившиеся странники, посреди открытого места, были разложены костры, и путники расположились на ночлег.
Глава 10
Нападение
Утром они без особого труда отыскали мост. Двое вилланов, выгнавших на пастбище овец, указали, в каком направлении вдоль реки следует ехать, и уже через пару часов с высокого берегового ската открылось сооружение, невольно вызвавшее у путников вздох восхищенного удивления.
Каменный мост через Уз был сооружен римлянами более тысячи лет назад. Как все, сработанное умом и знаниями архитекторов великой империи, он был прочен и красив. В этом месте ширина реки достигала шестисот туаз, и верхняя часть моста тянулась на тысячу туаз, опираясь на шесть стройных арок. Мощные быки, сложенные из крупных плит, соединенных прочным составом, почти не подверглись разрушению и по-прежнему легко несли немалую тяжесть. Но несколько столетий назад, во время сильнейшей грозы, настолько страшной, что местные крестьяне сочли ее настоящим концом света, две подряд молнии ударили в среднюю часть моста. Одна из арок оказалось сильно разрушена и, спустя два-три десятка лет, рухнула, не выдержав постоянной нагрузки: этой, единственной на много миль переправой постоянно пользовались и военные, и крестьяне, словом, все, кому случалось здесь странствовать или перевозить грузы.
Двести с лишним лет старинный мост так и простоял с дырой посредине, однако это все сильнее приводило в уныние йоркширских баронов, да и их крестьян. Им хотелось везти овечью шерсть в Лондон и прочие города юга не окольными путями и не опаздывать на осенние и весенние ярмарки из-за половодий и непогоды, когда лодочную переправу было не наладить. Призванные тогдашним графом Йорком фламандские мастера, собрав себе в помощь десятки местных ремесленников, сумели возвести между каменными быками высокую деревянную опору и соорудить прочный дощатый настил, соединивший две части разрушенного моста. С той поры нижняя часть нового быка несколько раз подновлялась и служила надежно, хотя прежняя красота римского совершенства, конечно, понесла большой урон.
Подъехав ближе, Веллендер велел остановиться, чтобы, по обычной своей привычке, оценить переправу. Стояла середина октября. Вода в реке поднялась очень высоко, и мчалась мощно, возле полузатопленного берега сверкая неровным черным зеркалом, в середине потока бурля пеной и вихрастыми волнами. Однако каменные арки и деревянный настил оставались высоко над стремниной – предусмотрительные римляне в свое время рассчитали все: самые высокие половодья, самое бурное течение, даже возможное в этих северных местах появление льда на реке: бывало, что быки обрастали зимою ледяными глыбами, но оставались нерушимы.
Противоположный берег, более пологий, а от того сильнее затопленный, представлял собою заросли низкого кустарника, прорезанные широкой дорогой, которая затем, в трех десятках туаз от моста, уходила в раскинувшуюся вправо и влево рощу.
– Построиться по двое! – скомандовал шериф своим людям и отряду епископа. – Мы с его преосвященством переправляемся первые, остальные, двойной цепью, за нами. Вперед!
– Стойте! Ваша светлость, господин шериф! Стойте!!!
Отчаянный вопль долетел с высокого бугра берега вместе с пронзительным конским ржанием и стремительным стуком копыт. И следом оттуда сорвалось и покатилось к Веллендеру и его людям совершенно невероятное существо. Именно так им сперва и показалось: лошадь и всадник были похожи на нелепое, но единое целое, лохматое, грязное и совершенно безумное. Низкорослая, судя по галопу, еще и хромая лошадка, скакала, тем не менее, со скоростью чистокровного дестриера, развевая вокруг себя длинную, нечесаную гриву, с которой перемешались и спутались каштановые волосы всадника, вернее всадницы, припавшей к шее животного. Всадница отчаянно колотила пятками заляпанные грязью, покрытые репейниками и вьюнами бока лошадки, обеими руками вцепившись в ее гриву и каким-то немыслимым образом, кажется, умудряясь управлять ею… Ни седла, ни даже узды не было и в помине, поэтому удержаться было возможно, лишь составив с лошадью единое целое.
– Не въезжайте на мост, сэр шериф! Не въезжайте!
– Пресвятая Матерь Божия! – ахнул ошеломленный сэр Эдвин. – Да ведь это же Изабель!
Это и впрямь была маленькая корзинщица, ее тут же узнали и все воины, кинувшиеся наперерез коняге, ибо было совершенно непонятно, как девчонка сумеет остановить ее – животное неслось с берегового откоса, не сбавляя хода. Когда один из воинов сумел, ловко накинув петлю аркана, развернуть лошадку, та вскинулась на дыбы, но цепкая наездница не свалилась, а, будто пиявка, повисла на длинной гриве, пока подбежавший оруженосец шерифа Фредерик не подхватил ее и не поставил на землю. Сразу же обнаружилась и причина необыкновенной резвости лошади: в руке у девочки был зажат небольшой, но, видимо, острый нож, которым она во время своей безумной скачки колола круп бедного животного, заставляя его мчаться, будто боевой конь.
– Что все это значит?! – воскликнул шериф, подъезжая к девочке, – Откуда ты взялась, разрази гром и меня, и тебя, и твою хромую клячу?!
Изабель пошатнулась от изнеможения, ухватилась за плечо Фредерика и выдохнула одно только слово:
– Разбойники!
– Где? – резко спросил шериф и тотчас возвысил голос: – Отряду изготовиться! Зарядить арбалеты!
– Они пришли… пришли в деревню, – голос девочки срывался, но она заставляла себя говорить, – Их очень много. Робин… Он спрашивал старосту, куда поехал епископ, и где вы с вашим отрядом. Староста что-то врал, будто вы поехали назад, в Ноттингем, но я-то знаю, что вы вместе с их преосвященством… Я сидела в чулане, и когда староста отошел, Робин велел двоим своим людям… или троим? Оттуда было плохо видно. Он велел, чтобы те ехали к реке Уз и подпилили опоры средней части моста.
– Так вы были уверены, мессир епископ, что люди Робина не могли проведать, куда именно вы едете? – шериф повернулся к Преосвященному Антонию. – Тогда откуда им знать про реку Уз и про мост?
– Но вы же сами научили старосту, как вернее направить Гуда по нашему следу! – парировал как всегда не растерявшийся Преосвященный Антоний. – Мост здесь один на много миль, и чтобы понять, куда я направлю свой отряд, особого ума не надо.
– Что верно, то верно! – сэр Эдвин взял Изабель за локти, видя, что девочка вот-вот упадет. – Послушай, малышка, сейчас не до обмороков! Где они? Где сейчас разбойники?
– Вот-вот будут здесь! Те, кому Робин приказал ехать вперед и подпилить мост, раньше ускакали, но я их опередить не могла: мне было не вылезти из чулана, пока в комнате был кто-то из них. Но когда они вышли, я потихоньку вылезла следом, взяла лошадь старосты и поскакала за вами – дорога-то одна, и я знала, что вы не поедете в объезд… А дальше, вдоль берега – ехала по следам: на дороге и на земле их хорошо видно.
– Ты говорила, что разбойников много. Сколько?
– Да не меньше пятидесяти. Даже больше! Некоторые в кольчугах, в шлемах, как воины. Не похожи на обычных разбойников.
Это был еще один "подарочек", которого Веллендер не ждал. Хотя, возможно, и ждал: от Робина всегда можно получить что-нибудь совершенно непредсказуемое. Что же, раз так, то плохо только одно: этот берег совершенно открыт и прекрасно простреливается, а на другой не перейти. Конечно, у них арбалеты, которые стреляют дальше разбойничьих луков, но и заряжаются дольше, а у разбойников численное превосходство. А впрочем, точно ли мост подпилен? Надо бы посмотреть получше.
Сэр Эдвин перевел взгляд на центральную, деревянную опору моста и едва не рассмеялся. Ай да Робин! Такого он, Веллендер, нипочем бы не придумал…