"Доверие заслуживают делом!" - сказал Доктор. Какое же дело припасли для Черняка? Не проверку ли кровью, о которой говорил Марек?
Да, заваривается каша... Он в банде, но связан по рукам и ногам и не может похвастать осведомленностью. "Банда не должна существовать ни одной лишней минуты", - так напутствовал Грошев. Сутки идут за сутками, и Черняк бессилен что-либо предпринять. Надзор за ним методичен и непрерывен.
Как выйти на связь с Ведуном? Связь, самое главное теперь - связь. Попробовать через Марека? Убедить его в необходимости явки с повинной, устроить ему побег из бункера... В редкие минуты общения с Мареком без соглядатаев Андрей убедился в бесперспективности затеи: страх и недоверие полностью овладели Мареком.
"Я вижу, Доктор обработал тебя... Что тебе надо? Признания, что я коммунист?.. Уходи, уходи прочь!" - Марек говорил громко, почти кричал.
После этого разговора Марек стал чуждаться Андрея, считая его провокатором. Дальнейших шагов по отношению к нему Черняк предпринимать не стал: в любой момент от Марека можно было ожидать нервного срыва.
Напряженность в отношениях между колонистами росла с каждым днем. Грызня, зуботычины, драки были повседневностью бункера. Иногда колонисты объединялись, и плохо приходилось тому, кто попадал в перекрестье их злобы. В один из своих приходов Кунерт прицепился к Андрею по пустяку и с помощью Ионы и Удкова избил его до бессознательного состояния.
Андрей очнулся на своей лежанке. Преодолевая боль, спустил ноги, сел. Медленно оглядел колонистов. Кто-то из вас перестарался.
- Профилактика не помешает, - выглянул из-за Ионы Удков. - Чтобы не льнул к Доктору и не заносился высоко.
- Спасибо за советы.
Этот случай Доктор не обошел молчанием. Во время очередной прогулки сказал:
- Они вывернули бы тебя наизнанку. Покричать нужно было, помолить о пощаде... Они не любят... упрямых...
- Какой уж есть.
- Больше они тебя не тронут. Никогда. Помни это.
Андрею показалось, что Доктор подчеркнул голосом последние слова.
...Прошло несколько дней. Ранним утром, когда все в бункере спали, Черняка разбудил Внук, шепнул:
- Собирайся.
- Куда?...
- Узнаешь!
Долго кружили по утреннему лесу. Часам к десяти вышли к железной дороге.
- Ты ведь сталкивался с обходчиком, так? - спросил Внук.
- Верно.
- Нам нужен свой человек на этом перегоне. Им будет Гайнц.
- А если он откажется?
- Вгонишь в него пулю.
Лежа в кустах у высокой железнодорожной насыпи, слушая гудение проводов над головой, они наблюдали за разъездом. Прошел час, второй. В домике никакого шевеления, как будто все вымерло. Но вот в дверях появился Гайнц. Он огляделся, зашел в сарай с путевым хозяйством.
Внук поколдовал над спичечным коробком, протянул Черняку кулак, из которого торчали серные головки двух спичек.
- Первым пойдет тот, кто вытянет ломаную.
Дешевый трюк! Андрей выдернул спичку.
- В этих делах я невезуч, - бросил Черняк и побрел к домику.
В его распоряжении несколько минут для разговора с Гайнцем. Их надо использовать с толком. Только бы обходчик был один, иначе - все впустую. Соблазнительную мысль о задержании Внука с помощью Гайнца и немедленном звонке в Зеебург, Грошеву, Андрей тут же отбросил. Сегодняшняя операция могла быть проверочным испытанием. Рисковать Андрей не мог. Нужно было действовать наверняка.
Миновав коридор, заставленный дисками, щитами, флагами, крыльями семафора, Черняк увидел в полуотворенную дверь служебного помещения: Гайнц говорил по телефону.
Обходчик повернулся к Черняку, бросил трубку на рычаг.
- Добрый день, Хельмут Гайнц, - поприветствовал его Черняк.
- Добрый!
У Гайнца тот же спокойный, уверенный взгляд.
- То, что я вам скажу, будет неожиданным. У меня мало времени, через полторы минуты подойдет второй - из банды Доктора. Мне нужно, чтобы вы поверили мне. Я напомню слова, сказанные вами капитану Грошеву: "Я искупаю вину нации, я не слеп, как многие мои соотечественники, понимаю опасность коричневой чумы, засевшей в лесах..." Продолжать?
- Не надо.
- Бандит предложит вам пособничество - соглашайтесь.
- Хорошо.
Черняк вышел на перрон, махнул рукой, приглашая в дом Внука.
- Передайте Грошеву: Робинзон в банде; ориентир бункера: пятьдесят метров к югу от квартальной отметки 54 в сторону Прохладного ручья. Запомнили? В бункере семеро. Ходки в город совершают Кунерт, изредка Внук. Кунерт - рост ниже среднего, светловолос, нос с горбинкой. Занятие в городе - торговля. Живет с женщиной по имени Рита. Внука сейчас увидите. Повторить?
- Не надо.
- Имейте в виду: никакой информации Грошеву по телефону, впрочем, вас, наверное, уже предупредили. После беседы в город не торопитесь. Подождите несколько дней. Они могут за вами следить.
В комнату ввалился Внук, Черняк отрапортовал:
- Полный порядок. Он один. Никого не ждет.
Внук прошелся по комнате, осмотрел ее, остановился рядом с Гайнцем, который был на две головы ниже бандита.
- Мы члены освободительно-патриотической группы Доктора и ведем вооруженную борьбу против коммунистов. Переведи, Черняк!
Андрей перевел.
- Предлагаем тебе добровольно вступить в нашу группу. Минута на размышление.
Внук постучал по циферблату. Обходчик казался напуганным.
- Что я должен делать?
- Пока немногое. Следить за всеми подозрительными перемещениями военнослужащих в окрестностях разъезда, сообщать о графиках прохождения эшелонов, выявлять лиц, интересующихся "лесными".
Гайнц перевел дыхание.
- Это в моих силах. Я думал, мне придется стрелять.
Внук покровительственно похлопал его по спине.
- Стрелять мы будем сами. А теперь садись за стол и пиши: "Я, Хельмут Гайнц, такого-то года рождения, уроженец такой-то местности... добровольно вступаю..."
Гайнц старательно написал все, что диктовал ему бандит.
Внук протянул бумагу Андрею.
- Не наврал?
- Все правильно. Пусть поставит дату...
Послышался стрекот дрезины. Обходчик перехватил настороженный взгляд Внука.
- Это, наверное, снова русский офицер из города. У него дела с Вайкисом - инструмент себе подыскивает.
Внук презрительно усмехнулся.
- Встречай его. Мы уйдем незаметно...
В сотне метров от разъезда Андрей увидел в кустах Удкова. Тот забросил на спину автомат, спросил Внука:
- Порядочек?
- Лучше не бывает.
- Обходчик не бузил?
- Куда он денется?..
- У него что, день визитов сегодня?
С дрезины соскочил на перрон офицер, в котором Андрей узнал младшего лейтенанта Борисова. Следом появился Вайкис и бросился к инструментам. По всей видимости Борисов появился здесь в качестве покупателя.
Доктор благосклонно выслушал отчет о приобщении обходчика к банде, но уточнить всех подробностей не успел: после условного стука в бункер спустились Кунерт и женщина, которую Черняк видел впервые. Кунерт протиснулся к Доктору, а женщина осталась в общем отсеке.
- Риточка, пташка моя залетная, - попробовал обнять ее Внук. - Какими ветрами на нашу жердочку?
- Все теми же, - уклонилась от объятий Рита. - Не меняешься ты, Павел Игнатьевич, нахрапист по-прежнему. Предпочитаешь вначале действовать, а затем думать?
- Какого чер... - осекшись на полуслове, Внук обежал взглядом погрузневшую фигуру Риты и присвистнул. - Быстро вы сотворили! И когда же крестины?
- В крестные не возьму, не надейся. Сглазишь дитя, как пить дать, сглазишь.
- Нужен мне твой выродок, - оскорбился Внук. - Раздулась от важности, кольцами унизалась! Принцесса! Такая же подстилка, как и раньше!
- Дурак! - отвернулась от него Рита, заметила Андрея. - А это что за явление? Еще один борец за свободу?
- Очередной любимчик Доктора, - пропищал Удков. - Важная шишка!
Рита засмеялась, показав ровные белые зубы, по-хозяйски оглядела отсек.
- Заросли грязью. Одно слово - мужики!
- Отвыкла от лесных сортиров, - едко ввернул Внук. - Как же, нежишься на атласных перинах со своим лупоглазым, перестала кормить вшей! Дешевка!
- Прекрати, Внук! - начал урезонивать его Черняк. - Не заводись!
Рита прошла в угол к Мареку, склонилась над ним.
- Ты здесь? Вернулся?
Шепот Марека услышали все.
- Куда мне еще? Только сюда, в берлогу. Но я ненадолго, Рита, я знаю...
В отсек вышли Доктор и Кунерт. Доктор оглядел колонистов.
- Приготовить оружие. Выступаем через полчаса.
- Что стряслось? - насторожился Внук.
- В трех километрах от нас - разведка Ястреба. Подыскивает базу для головного отряда, в котором до двухсот человек. Если Ястреб переберется в наш район, начнутся прочески и облавы регулярными частями. Разведку необходимо убрать! Другого выхода я не вижу. С Ястребом мы не договоримся!
- Чья информация? - спросил Удков.
Из-за спины Доктора выступил Кунерт.
- От надежного человека. Он был у Ястреба в годы войны. Вчера вечером разведчики вышли на связь с ним и потребовали помощи.
- Не трогайте их! - выкрикнул внезапно Марек. - Они не сделали нам ничего плохого!
- Они сделают нам плохо, если мы промедлим, - отчеканил Доктор. - Пойдут все. Ты, Кунерт, тоже.
Мужчины покинули бункер, в котором с отцом Доктора осталась Рита, и направились к болотам.
Бандиты шли молча, лишь Удков нервно посмеивался, не будучи в состоянии скрыть возбуждение. Черняк припомнил одно из высказываний Удкова: "Я человек и люблю себя. Следовательно, я - гуманист!" Все они "гуманисты" этого толка!
Черняк видел впереди себя Внука с ручным пулеметом на плече, слышал сопенье спутников и треск сучьев за спиной. Итак, сборщики оружия сообщали точные сведения: энсезетовцев отгоняли в этот болотистый край, прижимали к последнему рубежу.
Остановились колонисты в низкорослом, тесно посаженном ельнике. До фольварка, в котором обосновались пришельцы, оставалось не более трехсот метров.
- Они сами влезли в ловушку, - удовлетворенно заключил Доктор, ознакомившись с местностью. - С трех сторон болото, здесь мы, а среди них сейчас наш человек. Узнаете его по зеленой шляпе. Кунерт, ты выманишь одного из них на переговоры. Внук и Удков подберутся как можно ближе к фольварку вдоль болота и будут пресекать любую попытку бегства. Остальные - на фронтальной позиции, перед фольварком. Стрелять только по приказу. Ты, Черняк, учись, наматывай на ус: такие операции - настоящее искусство.
Бандиты торопились: время шло к вечеру. Под прикрытием тростника поползли к фольварку Внук и Удков. Позже, не скрываясь, зашагал к каменному строению Кунерт.
В окнах фольварка тотчас появились фигуры мужчин. Кунерт что-то кричал им, указывал на лес. Мужчины стянулись к одному из окон, долго совещались. Черняк посчитал было, что энсезетовцы заподозрили неладное, но вот из фольварка выскочил Борусевич в приметной зеленой шляпе, за ним - два бородача. Борусевич что-то сказал Кунерту, и тот исчез в строении. "Взяли заложником", - догадался Черняк. Борусевич и его эскорт направились к лесу. Андрей подумал, что бывший сосед, увлекающий на заклание бородачей, напоминает быка с бойни. Что ж, предчувствия в отношении Борусевича не обманули Черняка, а подозрения Грошева оправдались.
В фольварке захлопали выстрелы. Бородачи, не предполагая вероломства со стороны Борусевича, развернулись назад, и тот, воспользовавшись секундным замешательством энсезетовцев, выхватил пистолет и почти в упор расстрелял их. Словно откликаясь, у фольварка затараторили автоматные очереди.
Андрей уткнулся лицом в траву, и она превратилась в джунгли, в которых обитали уродливые насекомые, затянутые в пестрые, угловатые латы. Кого поджидал этот клещастый лакированный жук? Куда так воинственно ползли рыжие верзилы-муравьи?.. Странно, выстрелы не смолкали. Андрей поднял голову и увидел, что Внук и Удков палят по зарослям, а Кунерт, прижимая левую руку к груди, стоит у фольварка.
Вскоре все колонисты собрались вокруг Доктора. Тот был взбешен.
- Почему упустили четвертого? Кунерт, ты ли это?! Его нельзя было упускать!
Кунерт раздосадованно молчал, стягивал платком рану на левой руке.
Побросав трупы в болото, колонисты вошли в пущу. Сумерки сгущались, и заросли, через которые пробирались бандиты, казались дебрями. Но вот между осин забрезжило вечернее небо. До бункера было рукой подать - перейти поляну и углубиться на полкилометра в лес.
- Это он! - вдруг истошно заорал Кунерт.
Черняк увидел на поляне озирающегося длинноволосого парня в растерзанной одежде. Он замер, всматриваясь в приближающихся людей.
- Добей его, Черняк! - деловито предложил Кунерт и протянул свой автомат. - Не жалей патронов!
Андрей вздрогнул, что-то страшное шевельнулось в нем. Он схватил оружие и прицелился в точку над головой энсезетовца: проверить автомат, а потом ожечь свинцом потную стаю хищников, застывших вокруг. Отказаться невозможно, выхода нет. Парень напротив - бандит; но он растерян и безоружен. Вот она, "проверка кровью"!
Сухой щелчок прозвучал в напряженной тишине. Черняк яростно жал на спусковой крючок - Кунерт подсунул ему автомат с пустым диском.
Хихикнул Удков, засмеялись остальные, даже Марек.
Энсезетовец смотрел в сторону, словно происходящее его не касалось.
- Теперь ты, Марек! Ты! - крикнул Кунерт, а Удков протянул Мареку свой автомат.
Марек взял оружие, все еще улыбаясь. Прогремело короткое "та-та". Энсезетовец сделал шаг вперед, как будто еще надеялся прорваться сквозь цепь лесных оборотней. Пальцы поднялись было для крестного знамения, но поздно...
Марек уронил автомат, обреченно опустил голову. Колонисты загоготали.
- Осмотри карманы убитого, - приказал Доктор Черняку.
Помедлив, Андрей опустился на колени, поглядел в молодое лицо сверстника, в полуприкрытые веками глаза, еще хранившие вопрос: зачем? Пряди волос перебирал, словно ласкал, ветер...
Доктор торопливо просмотрел найденное. Початую пачку папирос бросил Ионе, игральные карты с порнографическими рисунками - Внуку, письма, студенческий билет Краковского университета, жетон за победу в каких-то легкоатлетических соревнованиях придавил комом земли...
В бункере Доктор разрешил застолье с самогоном. Колонисты расселись вдоль узкого, в две доски стола.
- За избавление! - поднял тост Доктор.
Забулькала в глотках мутная жидкость, и Рита, хозяйка стола, опять наполнила кружки. Пили все. Андрей насиловал себя, глотая обжигающее пойло. Доктор отказался от повторной порции, снисходительно оглядывал свое воинство. Пригубил свою кружку Марек, быстро повеселел. Он коснулся плеча Андрея, сказал со слабой улыбкой, как о самом сокровенном:
- Будто треснула ветка - хрясть! - и нет человека...
Кунерт услышал его слова, скривился.
- Ты, Марек, знаешь свое дело! Только не вешай слюни на каждый труп.
Он говорил еще что-то, но его слова тонули в пьяном гаме. Желая, чтобы слышали все, возбужденный Внук кричал Борусевичу, притулившемуся в углу:
- А теперь к шлюхам! Слышишь, соха? К шлюхам!
Демонстративно не замечая выкриков, Доктор удалился на свою половину. Рита подсела к Кунерту, обняла за плечи, но тот равнодушно отмахнулся:
- Отстань!
Аккомпанируя ударами ладоней по столу, затянул песню Удков:
- Мой костер в тумане светит, искры гаснут на лету...
Рита подхватила:
- Ночью нас никто не встретит...
Иона, выцедив последние капли, сказал ни к кому не обращаясь:
- Покурить бы сейчас у моего дома, в Святой Воле. Недолго, одну самокрутку. В далекости бухает церковный колокол, мычит скотина, пахнет из избы сметанным пирогом...
- Ты, грязный старик, ты еще веришь, что это будет? - Кунерт толкнул Иону в спину. - Никому не уйти! Никому!
- Что с тобой, Кастет? Ты не того? - Внук покрутил пальцем у виска.
Кунерт, словно не слышал его, пьяно качал головой и монотонно повторял, как заигранная грампластинка:
- Не то мы делаем, не то... Все бесполезно, от начала до конца...
- Что бесполезно? - подсел к нему Внук.
Кунерт встряхнул головой, погрозил пальцем:
- Ты думаешь, я пьян? Я хочу спать, и только. Я вот вспомнил Штутгоф... Ты не забыл, как мы развлекались?.. Выстраивали в шеренгу заключенных, ты облюбовал жертву, сбивал с нее шапочку... Ветер там подловатый, морской... Лагерник, нарушив ранжир, бежал за ней, а мы спускали собак... Кажется, за это тебя возвели в капо?
- Ты не уедай, Кастет, дохлый номер! Штутгоф - это Штутгоф! - Внук провел рукой по горлу. - Я себе не враг...
До Черняка донесся другой, высокий голос, самовлюбленно переливающийся, будто любующийся собой:
- ...Где-то в тридцать восьмом-тридцать девятом году немцы механизировали свои тюрьмы - ввели гильотины...
- Как ты сказал? Гильотины? - оживился Борусевич.
- Именно. Мне довелось работать на них...
- Ну и ну, - недоверчиво прищурился Борусевич. - Что же это такое?
- Проще простого! - Удков поискал кого-то глазами. - Марек, давай сюда!
- Не хочу.
- Иди, живо! - разозлился Внук.
- Нет, - боязливо улыбнулся Марек, - не хочу.
Внук схватил Марека за шею, подвел к Удкову.
- Что дальше?
- Голову на стол.
Внук схватил Марека за волосы, пригнул к доскам, усыпанным объедками и залитым самогоном.
- Все очень просто. Представьте: над столом возвышаются две параллельные стойки, с пазами. По ним скользит тяжеленный секач...
Удков провел в воздухе сверху вниз невидимые линии, и все невольно обратили на него взгляд: Борусевич недоверчиво, с полуулыбкой, Рита с детским предощущением страшного, Иона и Кунерт с пьяным безразличием.
- Осужденного раздевают по пояс и зачитывают приговор. Затем шею смертника устраивают между стойками, а самого пристегивают ремнями. Рывок рычага - и секач падает вниз! - Удков рубанул ребром ладони по шее Марека.
Марек жутко взвыл. Внук отошел, брезгливо оттирая об одежду руки, а Удков закончил:
- Дальше еще проще: голова скатывается в специальный мешок, а тело, когда прекратятся конвульсии, отстегивают и отправляют в печь...
Черняк прислушивался к пьяным признаниям бандитов и как наяву видел придорожную канаву, на которую наткнулся в дни блужданий по Восточной Пруссии: на подмерзшей земле лежали истощенные трупы в колодках-стукалках; синяя кожа тел просвечивала сквозь лохмотья; у некоторых к поясам были привязаны кружки, а у одного, неестественно маленького, поджавшего в смертный час ноги к животу, высыпалась из кармана струйка овсяных зернышек; ветер растаскивал по сторонам листки писем, фотоснимки...
Кунерт уставился на Черняка.
- А тебе показать, как действует гильотина?
- Ты пьян, - как можно спокойнее сказал Андрей. - Отправляйся спать!
- Это ты, ты мне говоришь?! - ощерился Кунерт.