Вестница уже сидела напротив и внимательно читала свой журнал. Он был открыт на событии в Моховых Крышах.
– Лена из Почтовой Семьи, – представилась она.
Маха вздрогнула, пробудившись от своих мыслей.
– Что?.. А… Маха из Торговой… Я была там и видела ту юницу, – повторила она.
– Я там тоже была, – отозвалась Лена и похлопала по своей белой торбе, лежащей рядом. – Первый этап Большого Маршрута. У меня юг, но сначала я завернула к Великой Стене… А что?
– Что?.. – Маха всё никак не могла прийти в себя. – Тут такое дело… Не знаю, с чего начать… Да и стоит ли! Может, ты мне посоветуешь?
Лена смутилась. Она привыкла воспринимать себя как младшую, вчерашнюю ученицу, ещё не вошедшую в возраст. Ей ещё ни разу не приходилось давать кому-то совет!
– Смотря в чём, – попробовала она выкрутиться. – Может, лучше обратиться к какой-нибудь старейшине?
– Будут они меня слушать! – отмахнулась Маха. – Давай я лучше у тебя спрошу. Ты же вестница Большого Маршрута – столько видела, столько слышала!.. Я же даже не знаю, есть ли во всём этом смысл! Смотри. В прошлом году я побывала у Белой Горы. Тебе не приходилось? Я не знала, в чём там секрет, пока сама не попробовала. Надо встать на специальном месте и рассказать, что с тобой приключилось, ну, интересного. И если Белой Горе понравится твоя история, она вознесёт тебя на свою вершину.
– Ничего себе! – вырвалось у Лены.
– Да уж… – вздохнула Маха. – Такое иногда происходит. Примерно раз – два раза в год, я потом уточняла. Меня ведь тоже вознесло! – она покачала головой, вспоминая те события.
Но они больше не выглядели чудесными – не радовали, а напротив, пугали. И было непросто признаваться в том, что буквально вчера казалось незначительным.
– Я рассказала Белой Горе про Инкрис Даат, – и Маха посмотрела в глаза Лене, – про то, что Инкрис Даат хочет перебраться через Стену – ведь эта юница как раз об этом меня расспрашивала, вдруг я знаю что-то такое, что не записано в хрониках… И я поэтому её запомнила. Поэтому и рассказала. А через три с лишним месяца, после того, как я рассказала… Через три месяца в Солёные Колодцы пришла женщина с фальшивыми татуировками. И она искала Инкрис Даат. Вот, тут это описано, – торговка раскрыла свой журнал на роковой дате, – но Инкрис Даат уже жила в Речной Бороде, поэтому ничего не произошло… с ней. Вдруг это связано? Моя история Белой Горе – и та женщина? Откуда эти фальшлюды могли узнать про Инкрис Даат, если не от меня?
– Так расскажи старейшинам! – воскликнула Лена. – Пусть запишут!
– Было бы что записывать, – вздохнула Маха. – Они меня на смех поднимут! Нам ведь объяснили: всё странное, особенное, необычное, то, чего не происходило раньше. А Белая Гора всегда была! Что в ней такого?
На самом деле Махе не хотелось, чтоб в этом совпадении был какой-то смысл. Она уже даже немного жалела, что не сдержалась – и теперь вестница знает о знакомстве с Инкрис Даат и событии у Белой Горы. А если записать это, да ещё размножить – тогда многие решат, что это не просто совпадение. И это уже не будет просто совпадение.
"Да оно и не было", – но эта мысль страшила настолько, что торговка старательно гнала её из головы.
А Лена задумалась.
Для неё истории с фальшлюдами выглядели немного иначе. Но для неё и мир выглядел иначе! До недавнего времени он состоял из прогонов, расчетов, расписания, ночёвок и качества дороги. Люди оставались на обочине…
Теперь же вестница постоянно вспоминала того Лишнего из Моховых Крыш. Каким бы странным он ни был, он доверился ей – и она доверилась ему. Они поняли друг друга без слов. И это сблизило их, сроднило. И теперь она точно не могла сказать, что "это её не касается", и тем более почувствовать себя посторонней всему тому, что происходило с остальным миром!
– Ты должна пойти к старейшинам и настоять, чтобы твою историю записали, – уверенно заявила Лена.
Торговка Маха обратилась к ней за советом, потому что она – вестница Большого Маршрута. Значит, можно говорить то, что кажется важным, и не сомневаться в своих словах!
– А если они откажутся, потребовать то же самое в следующей деревне. Для этого эти журналы и придумали! Чтобы собрать все-все факты. Тогда будет легче увидеть всё целиком.
Маха молчала.
– Нельзя молчать о таком, – не успокаивалась Лена. – Конечно, Белая Гора была всегда, в ней нет ничего странного. Но странность в совпадении. Это как… да как моя правка! Это как что-то утаить от женщины, которая выбирает отца для ребёнка.
Подумав ещё, она добавила:
– Если ты не хочешь, чтобы записывали твоё имя, скажешь, что была там со знакомой…
– Ну, уж нет! – прервала её Маха, решившись. – Здесь нельзя лгать. И вообще, я рассказала – мне и отвечать.
Она вздохнула, провела рукой по обложке – там, куда помощник гонца добавил её имя. Теперь никак не получится остаться в стороне!
А может, так правильнее, что она всё рассказала вестнице и позволила себя уговорить. На ум пришла поговорка покойной наставницы: "Секрет как раскалённый уголь – чем крепче держишь, тем глубже ожог".
– Я пойду с тобой, – вдруг заявила Лена. – У меня есть дополнение к истории про Моховые Крыши. Я видела того Лишнего – фальшлюда без татуировок. Надо это обязательно отметить. Он мог мне навредить, но не стал. Мне кажется, он просто не мог этого сделать. Не мог причинять зло другому. Это важно! Их многие боятся и думают, что в них только зло… Но это не так.
В этот момент из-за туч внезапно выглянуло солнце. Оно осветило мокрые дома, грязь, вымытую зелень и ломаную линию деревянных мостков, проложенных на улице. А потом снова спряталось.
Пустяк, пусть и приятный в разгар сезона дождей. Но для Махи и Лены это было словно одобрение их решения. В самом деле, как ещё бороться с фальшивыми людьми, если не с помощью правды?
1015 год В.Х., месяц май, 33-й день
В ночь на 33-е мая 1015 года Ведения Хроник, после полуночи, в небе над Звёздными Окнами появились небесные объекты числом больше дюжины. По своему поведению и другим характеристикам эти объекты не относились ни к одному из известных небесных объектов.
В течение трёх часов неидентифицированные небесные объекты двигались по небу группой, потом их стало больше, потом они разделились на четыре группы, разлетелись в четырёх направлениях, идентичных сторонам света, и пропали из вида.
(Это самая ранняя из записанных странностей. Возможно, станут известны странности, случившиеся до неё. Поэтому эту запись не стоит считать отправной. Если станут известны предшествующие события, следует вшить страницы перед этой записью).
Далее даётся подробное описание события.
В ночь на 33-е мая над Звёздным Окнами небо было чистое. Мастер Цомбер и кандидатка Яринь из Звездочётной Семьи вели наблюдения за небом вместе с двумя учениками. Наблюдение началось вскоре после седьмого колокола. Звездочёты наблюдали за луной и ближайшим сектором звёздного неба.
Спустя полчаса после того, как колокол пробил полночь, неподалёку от луны появилось несколько небесных объектов, похожих на звёзды. Никогда раньше никто не видел этих звёзд, поэтому звездочёты сосредоточили своё внимание на этом секторе неба.
Постепенно небесных объектов, первоначально принятых за звёзды, становилось больше, из чего был сделан вывод: это не звёзды, а кометы или астероиды, поскольку эти объекты приближались, а значит, двигались в межзвёздном пространстве.
Когда небесных объектов, похожих на кометы или астероиды, стало как минимум двенадцать (но не больше пятнадцати), они перестали увеличиваться и принялись кружить вокруг невидимой точки. Из чего был сделан следующий вывод: наблюдаемые небесные объекты – это не кометы и не астероиды. По своим характеристикам они не были похожи ни на один из известных небесных объектов. В дальнейшем для удобства их было решено именовать "небесные объекты Цомбера" (НОЦ).
Двигались НОЦ по типу стаи хищников, не меняя построения. Более крупные оставались в середине, более мелкие – на периметре.
У более крупных НОЦ было несколько огней, собранных вместе. Мелкие НОЦ отличались цветом – были краснее.
Через три часа (плюс-минус пятнадцать минут) НОЦ остановились. Их число выросло, но при этом сами они не увеличились в размерах.
Далее НОЦ разделились на 4 равные группы и полетели в разные стороны света – строго на юг, запад, север и восток.
Группы НОЦ скрылись за линией горизонта и не появлялись ни этой ночью, ни в последующие ночи (считая до 20 мая 1016-го года; наблюдения было решено продолжать, и если НОЦ будут замечены снова, об этом будет сделана запись в Журнале Странствий со ссылкой на полях этой записи).
У этого события нет аналогов в записях Звёздной Семьи. НОЦ не похожи ни на один из известных небесных объектов. Мастер Цомбер полгода безуспешно искал аналогии этому событию. На 20 мая 1016-го года он не нашёл объяснений этому событию.
Записано со слов Яринь из Звездочётной Семьи 25 мая 1016-го года от Ведения Хроник в деревне Речная Борода.
Вагга цветёт
Алана знала, что её накажут. И у неё было достаточно времени, чтобы досконально продумать, в чём будет состоять это справедливое наказание, о котором их всех неоднократно предупреждали.
Три с половиной дня под проливным дождём – шагай себе и размышляй.
Во-первых, её оштрафуют. Потому что она собирается нарушить закон. Обойдётся это в сто полных дней отработки – как и любое другое намеренное нарушение закона без причинения вреда другому человеку. Как смотрителю оставить свой пост. Или как соврать торговке и получить что-то задаром.
Сумма немаленькая! Понятно, что заплатит бабка – она опекун. И понятно же, что эту сумму надо будет потом как-то заработать и отдать ей – Алана привыкла, что её называют одержимой, но она ни за что бы не согласилась на "бессовестную".
Во-вторых, её отстранят от уроков – на месяц, это максимальный срок, как раз для таких случаев. И всякий раз, когда она будет появляться на улице, пока другие учатся, на неё будут глазеть. Отстранение – это значит, что учителя не хотят тебя видеть. Вообще-то страшный позор. День – уже неприятно, но месяц…
А потом придётся нагонять – самой. И ещё месяц сидеть отдельно от своего круга. Не нагонишь – вернут в предыдущий, к малышне.
В-третьих, Вайли однозначно запретят с ней дружить. Не факт, что это сделает старая Ру. А может, и сама Ру. Может, бабушка примется умирать всякий раз, когда внучка будет собираться на встречу с подругой. Алана видела, на что способны взрослые, чем Ру лучше? Или тупо запретит. Потому что повод соответствующий: пойти без спроса на Мёртвые Ямы, да ещё в сезон дождей. Такая подружка никому не нужна!
Может быть, Вайли сама решит больше с ней не водиться. Одно дело, сумасбродная Инкрис и таинственная Стена, про которую ничего непонятно. Неизвестность пугает, но бросаться в тысячу раз изученные Мёртвые Ямы – это не смелость, а дурость.
А главное наказание придёт не от людей.
С ранних лет все знали назубок: пойдёшь в Мёртвые Ямы – тяжело заболеешь, у тебя вылезут волосы, кожа покроется язвами, всё внутри будет гнить, а потом ты умрёшь. А может, выживешь, но будешь мучиться всю оставшуюся жизнь.
Юницам и юношам объясняли подробнее: бесплодие. Или дети будут рождаться хилые, с отклонениями. Мужчинам после такой болезни ставят предупреждающую татуировку. А женщины и так представляют, чего лишаются. Для Аланы это значило, что не будет ни странствий, ни подписи на Стене.
Конечно, Мёртвые Ямы не такие уж опасные: большая часть территории – это просто пустыри с мусором, а отравленные места специально огорожены…
…Но в сезон дождей легко поскользнуться. В сезон дождей из-под земли на поверхность может вымыть то, чего не раньше было. Или перекрыть обвалом безопасный проход. В сезон дождей хуже слышно и хуже видно. Поэтому в сезон дождей никто не ходит в Мёртвые Ямы.
"Подождём", – таков был вердикт Ру, когда она выслушала рассказ своего старшего сына.
Странный объект опустился в Мёртвых Ямах и не взлетал три дня, пока за этим местом следили – издалека, но зато посменно, без перерывов. Объект был в несколько раз крупнее мячелётов. И судя по грохоту и дыму, поднявшемуся над Ямами, он вряд ли улетит.
Но проверить нельзя: сезон дождей. Кончится он не скоро: через два месяца, и вот тогда соберут экспедицию, и специалисты из окрестных деревень отправятся на поиски. Взрослые женщины и мужчины – допустят только тех, кому сильно за тридцать. В идеале, сорок – возраст, когда можно всё. Ещё можно и уже.
Старшему сыну Ру было пятьдесят два, он работал мастером-химиком и жил на окраине Сухих Ветряков, поближе к Мёртвым Ямам.
Алане в наступившем году исполнялось шестнадцать. Для неё собственное здоровье значило так много, что старейшина Ру ни на миг не засомневалась, приглашая подругу внучки. Пусть послушает старателей, ей же интересно! И она не совершит никакой глупости, потому что Алане есть, что терять…
Ру ошибалась.
Да, цена высока. Но для Аланы весь мир перевернулся, когда она увидела имя Инкрис в Журнале Странностей.
Это было в тысячу раз круче, чем подпись на Великой Стене. Подпись держится веками, но кто её видит, кроме паломников да учёных? А Журнал Странностей разослали во все уголки мира. И даже когда истлеет бумага, на которой записано "Инкрис Даат", это имя будут повторять снова и снова.
Как повторяют имя великой путешественницы Аланы Шаддат, оставившей после себе подробное описание дальних краёв. По этой книге учат географию. Поэтому его и помнят, а вовсе не из-за дурацкой подписи!
Алана поняла, что поняла всё неправильно. Жизнь прошла зря!
Она не просто так хотела быть странницей, как прапрапрабабушка. Она хотела стать такой же знаменитой, чтобы её имя было на слуху, чтоб о ней говорили, чтоб о ней помнили. И путешествие казалось подходящим способом… Но так было в прошлом, для первой Аланы Шаддат. А теперь другие времена.
Теперь Инкрис, которая мечтала заглянуть за Стену, – и могла до самой смерти просто мечтать и мучиться от неизвестности! – в одночасье стала знаменитой на весь мир. Всего-то нужно было придумать журнал!
Конечно, ей помог Емъек. Как писала Инкрис, Емъек делает бумагу для журналов, а заодно работает её защитником – на случай, если безродные явятся в Речную Бороду.
"И он сопровождал меня, когда я плавала в Высокий Брод, к учёным. Жалко, что вас там не было! У них такой книжный двор!"
Прочитав письмо Инкрис, Алана увидела второй способ, и он выглядел надёжнее, чем привычный путь. Да, можно делать то, что и другие, стараться, и если повезёт, под конец узнать, что у тебя всё получилось. Но если правильно использовать обстоятельства, то не обязательно ждать результата так долго! Можно, как Инкрис, в четырнадцать лет вписать своё имя в историю!
В общем, вопроса "идти или нет на Мёртвые Ямы" не возникло. Проблема заключалась в другом: "Как отпроситься, чтобы никто не догадался, и при этом никто не напросился за компанию?" Алана не собиралась тащить за собой Вайли или Жука!
Задача казалось неразрешимой. Несколько дней Алана ломала голову, сочиняя оправдания, одно заковыристее другого.
Кончилось всё тем, что однажды вечером бабуля рискнула спросить, всё ли у неё хорошо? А то ведь так и заболеть можно, вон какая грустная… Алана попыталась отговориться: мол, надо кое-куда сходить, есть одно дело, тебе это не интересно.
На этих словах бабушка вся расцвела. Она подлетела к угрюмой внучке и заключила её в объятья, чего не делала уже лет пять.
– Наконец-то! – пропела она. – Я-то в твои годы уже!.. Какая ты у меня взрослая! Как же я рада! Иди, куда хочешь, а я всем буду говорить, что отправила тебя в Светлячки.
Далеко не сразу Алана догадалась о причине бабушкиной радости. И сначала засмущалась. Потом разозлилась: "Зачем мне такие глупости?!" Но сдержала порыв, промолчала – и про себя порадовалась везению.
Всё складывалось наилучшим образом: бабушка будет думать, что внучка встречается со своим первым парнем. Вайли и остальным скажут, что её отправили в Болотные Светлячки – навестить дальнюю родственницу.
А на самом деле Алана шла к Мёртвым Ямам. Вопреки всем запретам, предупреждениям и здравому смыслу. Потому что времена такие, что о правилах нужно забыть.
Идти предстояло долго, да ещё под постоянным дождём.
В сухой сезон можно было двинуться старательскими тропами, по гипотенузе. Из-за дождя оставался один вариант: по катету главной дороги на северо-запад, до Сухих Ветряков, а потом – напрямик до Ям.
Зато в сезон дождей было меньше шансов столкнуться с кем-нибудь знакомым!
Больше всего Алана опасалась встречи со старшим сыном Ру. Он видел её, когда рассказывал о странном объекте. Ещё он водил их школьный круг на экскурсию: показать Мёртвые Ямы. А потом познакомил с тем, кто выжил после "лысой чумы", как называли болезнь старателей. Вид трясущегося бессильного человека, тощего как скелет, с язвами на потном лбу и потрескавшимися окровавленными губами подействовал лучше всех страшилок…
Алане повезло: все три дня пути была только грязь, дождь, ярко-зелёная трава на обочинах, такая же ослепительно яркая листва и разноцветные лягушки.
Шагая по широкому крепкому мостку, проложенному в центре главной дороги, Алана куталась в дождевик, надетый поверх тёплой вязаной кофты, и думала о разном. О наказаниях и последствиях. О старателях и том облысевшем бедняге. Об Инкрис, Вайли и Ру. О недомеченных-безродных. О мячелётах и том, на что может быть похожа та упавшая штука.
Лишь подойдя к границе Мёртвых Ям, Алана позволила себе признаться, что страшило её сильнее всего. Она может ничего не найти. А когда вернётся, её обман вскроется. И как потом?..
Это был худший вариант, маловероятный, но возможный. Лучший: она найдёт ту упавшую штуку или часть от неё – и принесёт в Сухие Ветряки, и это позволит разгадать тайну безродных. Тоже шансов немного.
Но выбора нет: если ничего не делать, то можно так и остаться никем, пока Инкрис соберёт себе всю славу!
Запретная территория была огорожена высоким частоколом, а перед ним росла высокая трава, зеленеющая под дождём. Деревья давно вырубили, и полоса безопасности вокруг Мёртвых Ям напоминала о Стене. Как будто здесь её имитировали, отгоняя животных и удаляя кусты и молодые деревца, чтобы сохранить пустое пространство.