Выходку брата Патси вспоминали как главный аргумент в споре о разумности чужаков. И хотя после восьмого ивура, когда завершилась битва у Снежных Камней, жукокрылы больше не появлялись, риск сохранялся. Поэтому, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, Патси носила штаны и куртку с длинными рукавами и капюшоном. Её охраняли лучшие охотники с "кислотными" стрелами. А поскольку Ёрика постоянно находилась рядом, угроза распространялась и на неё.
Была и другая версия столь высокой платы. Но размышления об этом неизменно заходили в тупик. Можно было пристать к Патси или ещё кому, вызнать, как оно получалось на самом деле. Но если окажется, что Ёрике переплачивают из-за её травмы и той вины, которую ощущала белокожая чужачка, разве это что-нибудь изменит? Сколько ни говори: "Я на тебя не в обиде, я сама навлекла на себя беду, нарушив запрет", – Патси не успокоится. Переплата нужна, прежде всего, ей самой. Как Ёрике был необходим штраф.
"Ей так легче. А я… Я буду стараться, чтобы стоить такой ставки!"
Вот и теперь она подошла к Патси и навострила уши. Поняв, на чём спотыкается ученица, поправила. В другом месте подсказала. Не засмеялась, услышав неправильное прочтение и терпеливо довела девушку до финала коротенькой и простенькой заявки.
В любом случае, объявления лучше азбуки для первого круга! "Повар варит суп. Кузнесса куёт нож. Дети читают книгу. Старейшина пишет хронику" наскучили Ёрике ещё дома. Но Патси и в этих азбучных примерах находила, чему удивляться…
– Хорошо, теперь с начала.
– "Мияка из Чёрных Сосен приглашает работников на сбор кукурузы, который продлится весь йорл. Оплата отработкой, зерном или товаром", – медленно, запинаясь, но без ошибок прочла Патси – и повернулась к наставнице. – Расскажи мне про оплату. Пожалуйста.
– Хорошо. Только на ходу, – предупредила Ёрика. – Сегодня главное – экскурсия. Нам надо успеть прийти, всё осмотреть и вернуться. Ты же не хочешь ночевать на прииске?
– Нет, – рассмеялась чужачка. – Нам туда?
Следом за ними, на некотором расстоянии, следовали три охранника. Обычно хватало одного, но Патси ещё никогда не выбиралась так далеко от Высокого Брода!
– "Отработка" – это значит, что выдадут документ, в котором записано, сколько часов ты отработала, – принялась объяснять Ёрика.
В этой теме она разбиралась, что было донельзя приятно: учёба длилась всего ничего, а Патси успела назадавать тысячу вопросов. И Ёрика, считавшая себя начитанной и вообще опытной в житейских делах, несколько раз была вынуждена находить того, кто знает, опрашивать и возвращаться с подробным рассказом. Получать новые вопросы – и опять извиняться за свою недостаточную информированность…
– Вот я получаю такие отработки. Вчера отправила в свою деревню первую порцию. Мало, конечно, но туда всё равно вестницу посылали… Отработками можно повсюду расплачиваться. Старейшины собирают их и потом закупают то, что надо деревне. Уборка кукурузы – это простое, ставка один к одному… И вот ещё. Такой документ дают наёмным рабочим из других деревень. А когда это твоя деревня, то старейшины записывают. А когда тебе что-то надо, приходишь и говоришь. И они дают, если есть на складе, или заказывают.
– Зерном – это давать кукурузу, – предположила Патси.
– Ну да.
– А товаром?
– Это значит, что можешь получить в оплату любую вещь, которая производится в деревне. Где это – Чёрные Сосны? Там фляги хорошие делают и бочки тоже. Конечно, лучше заранее узнать цену. Можно заказ сделать, ну, какого цвета надо или размера, если это, например, одежда. Или если хочешь особенный узор.
– Заплатит за одежду Мияка?
– Нет! – Ёрика едва не засмеялась. – Там будет… – она с трудом вспомнила слово, – взаимозачёт, вот. Мияка большую часть зерна отдаст деревне. И старейшина, которая ведёт расчеты, запишет, сколько она сдала. И если расплатились товаром, тоже зафиксирует. Ну, и отработки она тоже выдаёт.
– Вдруг она обманет?
Ёрика чуть не споткнулась.
– Кто? Кого?
– Эта Мияка. Скажет про товар, а сама заберёт его к себе. Или старейшина запишет одно, а было другое. Возьмёт собой лишнее. Для себя.
Ёрика задумалась. Не в первый раз она сталкивалась с похожими предположениями, дикими и непредставимыми. Гранд-мастресс Тасья предупреждала её – что будут странные реакции на самые обыкновенные вещи. "Там, где жила Патси, всё по-другому".
Каждый вечер нужно было вместе с ученицей сообщать о таких вопросах – безумных с точки зрения любого нормального человека. Что тоже входило в обязанности "персональной советницы-наставницы".
"Главное, ни в коем случае не смейся и не называй её сумасшедшей, – просила учёная, оставшись наедине с Ёрикой. – Слушай, запоминай, объясняй, как можешь, приводи примеры – и будь серьёзна. Это всё серьёзно".
Подходящее объяснение придумалось не сразу.
– Лгать невыгодно, – Ёрике понравилось, как это звучит, и она повторила, – лгать невыгодно. Потому что враньё всегда раскрывается. И потом никто не сможет доверять совравшей. Даже если извиниться и всё исправить. Такого доверия, как раньше, уже не будет. И вообще это будет уже не доверие, а что-то другое. Хуже.
Месяц назад от таких слов она бы села прямо в дорожную пыль и заплакала. Собственно, таким было путешествие Ёрики в Высокий Брод. Она бежала там, где получалось сократить путь, благо о хитростях вестниц читала лет с пяти. Когда же спешить было бессмысленно, шла не торопясь, вытирая мокрые щёки, а то и рыдая в голос – и вспоминала свою прошлую жизнь. Прощалась с ней. С собой. С Аланой Шаддат.
– Если обманет фермерша или кузнесса, то с ней никто не захочет иметь дело, – продолжала Ёрика, – и никто ничего не станет у неё покупать, и наниматься к ней не захочет. Как можно работать с той, кому нельзя доверять? А если старейшина, то ещё хуже. Её выгонят из совета деревни. И туда никогда не возьмут её детей и всех, кого она учила. Поэтому всё перепроверяют, чтоб не ошибиться… А чтобы соврать… Мальчишки врут, – улыбнулась она, вспоминая подработки на кухне у тётушки Айгань.
– Как узнают, что старейшина врёт? – допытывалась Патси. – Другие старейшины придут?
– Если заподозрят свои, то придут, – осторожно ответила Ёрика: тема опять вышла за границы знакомого. – А если заподозрят в другой деревне, то назначат дознавание. Это когда выбирают человека, за которого могут поручиться не только деревенские, но из Семей тоже. И отправляют его выяснить… Я здесь плохо знаю. Если хочешь, могу расспросить. Завтра.
– Хорошо, – кивнула чужачка, – я буду ждать. Мне интересно про дознавание.
Некоторое время они шагали молча. Ёрика задумчиво смотрела перед собой. Патси, напротив, вертела головой. Для неё экскурсия началась, когда они сошли с лодки.
По обе стороны дороги расстилались поля и луга, разделённые огороженными рощами. Знаки предупреждали, что в лес лучше не заходить. Впрочем, это было не просто: перед высоким частоколом росла чудь-трава вперемешку с колючим кустарником. В том месте, где лесная зона подходила к дороге, можно было различить запертые ворота, оплетённые лианами.
Перед каждым полем высилась водонапорная бочка с колодцем и насосом, стояли сарайчики с инструментом и амбары. Но людей почти не было – до начала уборки урожая оставалось больше месяца.
Вокруг Высокого Брода лежали самые освоенные земли, и здесь давно не осталось ни одного необработанного участка. Леса высаживали и прореживали, когда приходил срок. Дикие животные были приучены к изгородям, дорогам и к присутствию людей. Охотников и пастухов называли общим словом "звероводы", а фермеры выполняли обязанности лесников.
Если бы не соляной прииск, белокожая чужачка давно бы залезла в какое-нибудь поле. Насосы на ножном приводе и система полива, трещотки для отпугивания птиц и амбары с погрузочными окнами, доски расписаний – её привлекало всё. Каждые сто шагов Ёрика подхватывала её под локоть и буквально тащила за собой.
Время от времени на обочине по левую сторону дороги попадались замшелые каменные столбы. На каждом висела памятная табличка, на некоторых ещё сохранились обломки древних указателей. Всякий раз, минуя их, Патси замедлялась.
Она уже не спрашивала, что это такое – в свой первый день на новой работе Ёрика объяснила историю столбов, ведь они встречались и вблизи деревни. Белокожая чужачка страшно возбудилась, услышав о прошлом Высокого Брода и ближайших Мёртвых Ям. Тут же поспешила в лабораторию к гранд-мастресс Тасье.
Ёрике стало боязно – не сказала ли она чего-то лишнего? С другой стороны, ничего обидного или секретного в этой истории не было. Это изучают в школе: разлив Большой Муэры возле Высокого Брода, Отравленные Земли вокруг Мёртвых Ям и строительство первого канала. Первые сто лет от ведения хроник – преданья старины глубокой! Ёрика была лучшей в своём круге по географии и второй, после Вайли Онги, по истории – поэтому помнила со всеми подробностями, даже карту могла нарисовать.
Теперь от прежней границы Отравленных Земель остались лишь древние каменные столбы, крошащиеся от ветра и дождей. Их не трогали в память о людях, которые отдали своё здоровье, чтобы изучить невидимые яды, которыми когда-то сочилась земля. А другие люди прорыли канал, чтобы отвести воды реки, и построили шлюзы.
Уже много-много лет высокий брод – это утёс. Когда-то он перегораживал Большою Муэру, и она разливалась каждый год, покрывая огромные территории, включая Мёртвые Ямы. Теперь утёс изучают учёные, а странники приходят поглазеть на него. С двух сторон его огибают скромные ручейки, в то время как река несёт свои воды по каналу.
Заболоченное старое русло зарастает камышом, здесь гнездятся белые цапли и пасутся бегемоты. Жизнь постепенно возвращается на берега Большой Муэры, и Отравленные Земли съёживаются… "Старое доброе прошлое – что в нём для Патси?"
Она была старше, но Ёрика постоянно ощущала себя, как будто опекает кого-то маленького. Наверно, из-за постоянных вопросов – Патси было интересно всё вокруг, любая мелочь была для неё непонятной, чудесной или пугающей. Она всё видела как в первый раз – и не могла "просто подумать, вспомнить похожее и сравнить", как объяснял учитель Тан старшему кругу. Потому что Патси нечего было вспоминать!
Вот и теперь молчание продлилось совсем недолго.
– Ты рассказывала про татуировки, – начала белокожая чужачка, то и дело оглядываясь на идущих сзади охранников, – что татуировки делают по разным случаям. Что это знаки о человеке. Что человек может. Или любит…
Похоже, после объявлений она начала читать людей – подумав об этом, Ёрика прикрыла рот рукой, чтобы улыбнуться.
– Я плохо помню, – Патси вздохнула и тут же исправилась, – запоминаю. Плохо запоминаю. Мужчина с луком имеет большие волосы под ртом… Забыла слово.
– Борода, – подсказала Ёрика.
– Да, борода… И татуировка его такая, как он выбирает всех, и мужчин, и женщин. Правильно?
– Ага, – Ёрика стрельнула глазами в сторону статного охотника с огромным луком.
Патси ещё больше нахмурилась.
– Ты мне рассказывала, что мужчины берут лекарство… Принимают лекарство, чтобы у женщин не быть… не рождаться детей, правильно?
– Это называется "затормаживаются", – напомнила Ёрика. – Тормозные порошки. Я не особо разбираюсь, это же мужское…
– Борода не должна расти! – перебила Патси. – Нет детей – нет бороды!
– Почему? – Ёрика неосознанно оглянулась и на всякий случай помахала рукой охранникам, мол, всё хорошо. – Борода растёт не у всех. Я помню, в школе рассказывали, что раньше таких мужчин, ну, чтобы с бородой, вообще не было. И "бородой" называли корни мангровых деревьев. Они видны, когда вода сходит… Поэтому и Речную Бороду так назвали. Потом у некоторых стариков начала расти щетина. А потом даже у парней начала! Не у всех, конечно, очень редко… Но это не болезнь, а как родинки. Просто бывает. И тормоза тут ни при чём!
– Не понимаю… – задумалась Патси.
– Хочешь, я найду врача – и он тебе объяснит? – предложила Ёрика. – Это всё мужские дела, поэтому я мало что знаю. Про это говорили, когда были уроки про беременность и всё такое по медицине. Парни пьют тормоза. И некоторые ещё пьют специальное лекарство, когда перестают. Ну, чтобы сделать ребёнка. Но как там всё проходит и с чем связано, я не знаю. Потому что когда парням в школе всё это рассказывали, нам подробно объясняли про месячные и овуляцию… Но это точно не связано с бородой, – она рассмеялась. – Бывают же метки, что только с мужчинами. Тогда не принимают тормоза, потому что совсем не могут любиться с женщинами. Но борода-то у них не растёт!
– Вот как, понятно, – кивнула чужачка, но её растерянный вид подсказывал, что ничего ей не понятно.
– Так найти тебе врача? Чтоб всё рассказал?
– Не надо, – смутилась Патси, – не срочный вопрос. Потом.
– Мне надо будет ставить такой татуировку? – подумав, спросила она. – Про то, с кем я могу?
В прошлый раз на этот вопрос отвечала мастресс медицины из Высокого Брода, и Ёрика постаралась в точности повторить слова учёной:
– Их ставят не только для того, чтобы сообщить, каких людей выбираешь для любви. Такие татуировки свидетельствуют о готовности принимать ухаживания или отвергать их. А такая готовность… такая готовность… – она сбилась. – В общем, их можно вообще никогда не ставить.
– Как у тебя?
Ёрика не удержалась и прыснула. И тут же сделала серьёзное лицо.
– Мне ещё шестнадцать, – напомнила она, выразительно посмотрела на Патси и тут же осознала, что ученица не понимает, что тут смешного. – Мне рано. Её начинают ставить лет с восемнадцати.
– А пока если не поставят, значит нельзя… – чужачка остановилась.
– Всё можно, – Ёрика в который раз взяла её под руку, чтоб заставить идти быстрее. – Но пока у тебя нет такой метки, к тебе никто не подойдёт. Ну, из взрослых. Надо самой, и лучше с тем, у кого тоже нет метки. И не просто подходить, а договариваться. Можно попросить кого-нибудь, чтоб была посредницей.
– Ты просила? Прости, я нельзя спрашивать о таком… – Патси смутилась.
– Нельзя, – подтвердила Ёрика, – но так и быть, скажу. Я просила. И мне предлагали. Ничего такого. Взрослым проще, конечно…
Патси хотела что-то сказать, но густо покраснела и отвела взгляд, как делала раньше, когда разговор заходил о руке наставницы. Ёрика решила оставить эту тему. Белокожая чужачка воспринимала упоминание любви с непонятным смущением, а уж стоило затронуть увечье…
Самой Ёрике было не до отношений. Она ещё осваивалась на новом месте, привыкала к обязанностям и предосторожностям новой работы, изучала новую речную еду. Да и к экзаменам надо готовиться – она ведь так и не закончила школу! Вот потом, как выплатит штраф и разберётся со всеми делами, можно будет кого-нибудь найти.
Высокий Брод – очень людная деревня. И по воде путешествовать быстрее, чем посуху, поэтому соседи оказывались ближе. Выбор есть! В конце концов, в глухих Солёных Колодцах и однорукий учитель Тан никогда не жил один, и вокруг прихрамывающего Сурри вечно кто-нибудь увивался.
– На прииске тоже нанимают работников? – помолчав, спросила Патси.
– Нет, там по-другому, – тут же откликнулась Ёрика.
Всё-таки не зря она готовилась к экскурсии и читала про прииск!
– То есть когда добывают что-то ещё, то могут нанять. Но главное там – соль. Соль нужна всем. Всегда. Старейшины подсчитывают, сколько кому нужно соли. И сколько дней отработки нужно, чтобы эту соль добыть. Конечно, с запасом, на случай непредвиденных расходов. И на прииск присылают людей из окрестных деревень. Там живёт постоянный мастер, а ещё есть кухня. Но даже повара туда присылают по очереди.
– Кому потом принадлежит соль? – не унималась Патси.
– Деревне, кому же ещё! Её распределяют, кому надо. Но солью не торгуют. Это как земля или вода. Или туалеты, – Ёрика улыбнулась, потому что неожиданно для себя повторила объяснение учителя Тана: так он рассказывал о разнице между товаром и ресурсом. – Каждый может пользоваться, но и каждый должен помогать. Конечно, на соляной прииск ни тебя, ни меня не пошлют! Это работа для сильных. Но сколько-то полных дней в год надо отработать на деревню. У меня десять, ну, из-за этого, – она показала на культю, – и потому что мне шестнадцать. Можно просто отдать отработки. Я как штраф выплачу, сразу и отдам.
– Как узнать, сколько моё? – растерянно поинтересовалась Патси.
– У тебя, наверное, пока ничего нет. Ты же ещё говоришь с ошибками! – честно призналась Ёрика и тут же уточнила. – Ошибок сейчас меньше, чем было! Когда научишься хорошо читать и писать, то сдашь экзамен, как после первого школьного круга. И ещё надо знать про свои обязанности и права. Это я тоже объясню. И немного по медицине знать, уметь считать и ещё про животных и насекомых. Ты справишься, ты уже много знаешь!
– Экзамен, – повторила чужачка с некоторым удовольствием. – И потом назначат отработки?
– Не знаю. Нам назначили после пятого круга. Но если ты уже как бы работаешь в лаборатории, и вообще взрослая, то могут и после первого, – задумалась Ёрика. – Смысл в том, что тебя обеспечивают всем необходимым. И взамен ты тоже должна что-то делать. Если берёшь, надо и отдавать. Нельзя только брать и брать. Только маленькие дети так могут. И ещё кто болеет.
– Мне это нравится, – призналась Патси. – Я думала начало, что… В начале…
Она осеклась. Прислушалась, и её лицо моментально стало строгим – и по-настоящему взрослым. А потом она задрала голову. Ёрика оглянулась на охотников – они тоже смотрели вверх. Посмотрела и она.
По ярко-синему небу были рассыпаны чёрные точки. Каждую окружал светящийся ореол. Точки увеличились, у них появились яркие хвосты, они стали похожи на дротики. И они продолжали расти. Вдобавок они гудели и ревели – всё громче и громче.
– Надо спрятать, – громко сказала Патси. – Спрятаться. Крыша! Под землю! Быстрее! Укрытие. Место есть?
К ним подбежал один из охранников – тот самый молодой бородатый охотник с луком. Парень указал на хозяйственные постройки у поля, перед которым они остановились.
– Если надо спрятаться, то там может быть погреб…
– Быстрее! – закричала Патси – и бросилась к постройкам.
Ёрика кинулась за ней, следом – охрана. Мужчины перестроились: один вырвался вперёд, двое других держались по бокам.
Поблизости не было никого из фермеров – видимо, они приходили утром, потому что полив работал: то тут, то там над грядками поднимались фонтанчики воды. Ёрика успела заметить радугу, дрожащую над струйками… Происходящее напоминало сон: зелёная бахромчатая ботва, свежий запах земли, бульканье в бочке – и рой огненно-чёрных рычащих созданий, падающих с неба.
Один из охранников, широкоплечий и с густой сединой, открыл створки погреба. Желоб для урожая был убран, но лестница оставалась разложенной. Едва они спустились в прохладную тьму, пахнущую сухими травами и мышиным помётом, как створки захлопнулись. Осталась одна высокая щель, сквозь которую пробивался яркий свет.
– Что там… – начала было Ёрика, но прервалась.
Патси обняла её за плечи и заставила сесть прямо на пол. В следующий миг ударило так, что от грохота заложило уши.