Глава 9
К столу Джеммы Александр Кокрейн шел с нехорошим предчувствием. Вот уже семнадцать месяцев, как он пытался создать невероятно мощное энергетическое оружие направленного действия.
Это оружие должно было использовать сверхпроводящие магниты, вроде тех, что были сконструированы Кокрейном для Большого адронного коллайдера, - сейчас ему казалось, что с тех пор прошла вечность. Благодаря магнитам оружие разгоняло и выстреливало заряженные частицы почти со скоростью света и плотным пучком, который можно было быстро навести на цель, выводя из строя электронику, компьютеры и прочее подобное оборудование.
При правильной настройке такое оружие могло действовать как гигантский микроволновый луч, нагревая органические вещества, поджаривая цели изнутри, поджигая их даже за железобетонными стенами.
Направленное в небо, оружие Кокрейна могло сбивать атакующие самолеты в радиусе до двухсот миль и более или уничтожать приближающиеся армии, разбрасывая их по всему полю боя, словно шланг, нацеленный на покинувших муравейник муравьев.
На последней стадии разработки оружие Кокрейна могло разрушить город, но не как атомная бомба, не за счет теплового излучения или взрывной волны, а с точностью вырезая то одно, то другое, будто хирургическим скальпелем, превращая квартал за кварталом в пустыню.
Оно могло убить жителей или оставить их в живых, как того пожелал бы сам Кокрейн - или Джемма. Но даже настроенное всего лишь на вывод из строя электроники и систем, оно могло всего за несколько секунд сделать город непригодным для жизни за счет уничтожения в нем современной технологической инфраструктуры. Без компьютеров, телефонов, энергетической системы или водопровода современный, целиком зависящий от технологии город стал бы территорией анархии или городом-призраком вскоре после того, как Кокрейн (или Джемма) выбрал бы его в качестве цели.
Но для всего этого оружие должно было работать, а пока результаты оставались неубедительными.
- Я говорил вам, что необходимы еще испытания, - пробормотал Кокрейн.
- Предполагалось, что это будет последний тест, - сказал Джемма.
- Что случилось с лодкой?
- Вы имеете в виду - с кораблем, - уточнил Джемма.
- Корабль, лодка, - сказал Кокрейн, - для меня это одно и то же.
- Это ваша недостаточная точность беспокоит меня, - ответил Гаран, и в словах его прозвучал некий подтекст. - Корабль водоизмещением в девяносто тысяч тонн - это вам не лодка.
- Что случилось с кораблем? - повторил свой вопрос инженер, которому до смерти надоел снисходительный тон Джеммы. Африканец вел себя так, словно просил Кокрейна сконструировать телевизор или собрать компьютер из заводских частей.
- "Киндзара-мару" отправился… Как вы, американцы, это называете? Ах, да, к мистеру Дэви Джонсу.
- А груз? - поинтересовался Кокрейн. Без этого груза надежд на улучшение не было.
- Сто метрических тонн активированного титаном оксида иттрия-бария-меди, или ИБМО, - уточнил Джемма Гаран. - Доставлено по вашему указанию.
Инженер вздохнул с облегчением.
- Что ж, это хорошая новость.
- Нет! - отрезал Джемма, ударив стеком по столу. - Вот если бы все случилось, как вы обещали, если бы мне доложили, что ваше оружие сработало, как и было заявлено, - вот это была бы хорошая новость. Вместо этого судно отключилось не полностью, и были выжившие, с которыми пришлось разобраться.
Кокрейн, уже привыкший к дурному настроению диктатора, был ошарашен этим внезапным всплеском гнева - от удара стека по столу он аж подпрыгнул. Однако уверенность в себе осталась при нем.
- Ну и что? - сказал он, наконец.
- А то, что наши люди подверглись опасности, - бросил Джемма. - Группа американцев попыталась вмешаться. Теперь мы привлекли к себе ненужное внимание. А все благодаря вам и вашей недостаточной точности.
Кокрейн беспокойно зашевелился на стуле, и не только оттого, что ощущение дискомфорта в нем переросло в откровенный страх. Гарану достаточно было щелкнуть пальцами, чтобы он стал трупом, но Кокрейн знал, что этого никогда не случится, пока он нужен для работы над оружием.
До сих пор Кокрейн весьма неплохо прикрывал тылы, во всем - начиная с просьбы о том, чтобы его исчезновение было обставлено как похищение (что оставляло ему возможность в один прекрасный день вернуться в индустриальный мир), и заканчивая организацией работы над оружием африканского диктатора.
Последним он занимался лично: составлял планы и на месте контролировал производственный процесс. Он настолько слился с проектом, что Гаран опустился бы до угроз лишь в том случае, если бы решил оставить всяческую надежду на завершение работы и обладание конечной версией оружия.
Помня об этом, Кокрейн заговорил с еще большей уверенностью.
- Точная настройка всех систем требует времени. Или вы полагаете, суперколлайдеры создают с нуля, а затем кто-то просто щелкает переключателем и смотрит, как они работают? Конечно же нет. Нужны месяцы и месяцы тестов и калибровки, прежде чем вы дойдете до самого главного эксперимента.
- У вас были месяцы, - многозначительно заметил Джемма. - И эксперименты мне больше не нужны. Следующий тест будет всеобъемлющим и полномасштабным.
- Оружие не готово, - продолжал стоять на своем Кокрейн.
Президент наградил его еще более свирепым взглядом.
- Уж лучше бы ему быть готовым, - предупредил он. - Иначе, когда за нами придут, вы сгорите вместе со мной.
Кокрейн ответил не сразу. Слова Джеммы смутили его. Почему это они должны сгореть? До сих пор Гаран заявлял, что собирается продать оружие, и не какой-нибудь одной мировой державе, а всем сразу. Пусть наведут друг на друга "пушку" Кокрейна, как в последние полвека наводили друг на друга ядерные ракеты. Они никогда бы им не воспользовались, а Джемма и Кокрейн стали бы богачами. Никакой реальной опасности. И спешить никуда не надо.
- О чем вы говорите? - спросил инженер.
- Я задумал нечто отличное от того, что сказал вам, - пояснил Джемма. - Уж простите, что обманул такого достойного человека.
Сарказм в голосе правителя Сьерра-Леоне ясно указал изобретателю, в каком качестве рассматривает его Гаран, и, несмотря на всю соблазнительность денег и даже тайной славы, ему вдруг стало так нехорошо, как никогда не было в ЦЕРНе.
Джемма подтянул к себе лежащую на столе папку и не спеша пролистал.
- Вы приехали в мою страну с хорошо продуманными планами. Хотели испечь пирог и сами же его съесть. Изготовить оружие массового поражения, положить миллионы в багамские и швейцарские банки, а затем вернуться к светской жизни, несомненно, рассказывая байки о тяжких лишениях и отважном побеге.
- Мы же заключили сделку.
- Ее условия меняются, Кокрейн, - отрубил африканский вождь. - Вы сами облегчили мне задачу.
Он вытащил из папки фото и подвинул к Кокрейну. Основная часть изображения представляла собой полицейский снимок распластавшегося на снегу мертвого Филиппа Ревуара. На небольшой вставке в правом верхнем углу был представлен автомат, лежащий на отрезе белой материи. Оружие показалось Алексу донельзя знакомым.
- Вы - убийца, мистер Кокрейн.
Инженер потупил взор.
- Да вы не стесняйтесь, - настойчиво продолжал Джемма, - это же правда. А если об этом никто пока не знает, то лишь потому, что там были неудачно расположены камеры безопасности. Если попытаетесь меня покинуть, обмануть или продолжите тянуть время, я позабочусь о том, чтобы эта история стала достоянием гласности. И доказательство имеется - тот самый автомат, с вашими пальчиками по всему стволу.
На лице Кокрейна отразилось глубочайшее отвращение. Он угодил в ловушку и знал это. Что бы там Гаран ни задумал, ему придется завершить работу, или же его жизнь не будет стоить и ломаного гроша.
- Вы знаете, что у меня и в мыслях нет ничего подобного. В моих интересах все это закончить.
- И все же вы облажались.
- Лишь выбился из вашего временного графика.
Джемма покачал головой.
- Никакие изменения невозможны.
Этого-то Кокрейн и боялся. Значит, придется открыть правду.
- Хорошо, - сказал он. - Сделаю все, что смогу. Но есть только два способа придать этому оружию большую мощность. Либо нам нужны материалы получше, либо, если вы хотите, чтобы работа продвигалась быстрее, мне будет нужна кое-какая помощь.
Гаран улыбнулся и даже рассмеялся, словно ему доставило огромную радость выудить из Кокрейна это признание.
- Наконец-то вы это признали. Вы обещали больше, чем можете предоставить. Вы переоценили свои возможности.
- Это не так. Дело в том, что эта система…
- У вас было полтора года, вы получали необходимое финансирование, - проворчал Джемма. - Доллары, на которые можно было купить еду и построить дома для моего народа.
Кокрейн огляделся. Дворец был огромным, построенным из привозного мрамора и камня. Каждая ванная комната блистала позолотой. Как насчет этих долларов?
- Это невероятно сложное приспособление, - наконец, продолжил инженер. - Возможно, для того чтобы правильно его наладить, мне понадобится помощник.
Джемма посмотрел на Александра так, словно его глаза пытались прожечь в мозгу ученого дыры, какие должно было пробивать их оружие.
- Это я уже понял, - сказал африканский вождь. - Возвращайтесь к работе. Вы получите и материалы, и помощь. Уж это я вам обещаю.
Глава 10
Остров Санта-Мария,
Азорские острова, 17 июня
Принадлежащий НУПИ "Арго" жители Вила-ду-Порту заметили вскоре после полудня по местному времени. Так как "Арго" создавался изначально для береговой охраны и предназначался для проведения спасательных работ и перехвата, очертаниями он напоминал небольшой военный корабль: длинный, узкий, обтекаемый.
Двести пятьдесят лет тому назад за приближением такого судна (или аналогичного ему по типу на то время) внимательно бы наблюдали с улиц и сторожевых башен форта Сан-Браш.
Построенный в шестнадцатом веке, с пушкой, поднятой высоко на мощные стены из камня и известкового раствора, этот форт стал теперь португальской морской базой, на территории которой квартировали персонал и местные власти, хотя португальские военно-морские суда посещали остров лишь изредка.
Пока "Арго" вставал на якорь в местной гавани, Курт Остин обдумывал акт пиратства, свидетелем которого только стал, и тот беспокоящий факт, что такие деяния приобрели мировой масштаб и случаются все чаще и чаще. Потребность в таких укреплениях представлялась сомнительной, но он уже не в первый раз спрашивал себя, когда же, наконец, мировые державы разозлятся настолько, чтобы объединиться и начать сражаться с пиратством на международном уровне.
Судя по тому, что он слышал, затопление "Киндзара-мару" вызвало волну возмущения в морском сообществе, и теперь на этот счет шли жаркие дебаты. Хорошо, конечно, но что-то подсказывало, что все разговоры затихнут, так и не дойдя до реального действия, а ситуация так и не сдвинется с места.
Какими бы ни были последствия, сейчас, даже после того, как пришлось несколько раз повторить свою историю в разговорах с Интерполом, страховщиками "Киндзара-мару" и представителями нескольких морских антипиратских ассоциаций, его занимало совсем другое.
Все свои вопросы они сводили исключительно к пиратству и, казалось, совершенно игнорировали замечание Курта, что пираты не топят корабли, которые могут продать, и не убивают экипаж, за который можно получить выкуп.
Его соображения были приняты к сведению, после чего подшиты к делу и, судя по всему, благополучно забыты. Но сам Курт ничего забыть не мог, как не мог выбросить из головы картину расстрела пытавшихся спастись бегством членов экипажа или странный рассказ Кристи Нордегрун о мерцающих огнях, пронзительном шуме у нее в голове и потере сознания на несколько часов.
За всем этим скрывалось нечто большее. Хотел мир это узнать или нет, Курта не оставляло дурное предчувствие, что со временем обстоятельства заставят его это сделать.
Как только "Арго" встал на якорь, капитан Хейнс выдал большинству членов команды увольнительную. Им предстояло провести здесь две недели, дожидаясь, пока Курт и Джо закончат испытания и примут участие в подводной гонке. Все это время на борту "Арго" должна была оставаться дежурная команда с меняющимся каждые два дня составом.
Напоследок капитан посоветовал судовой команде вести себя так, "чтобы комар носа не подточил", и держаться подальше от неприятностей, - островитяне, народ в целом любезный и приятный, не очень-то жаловали буйных чужеземцев, многим из которых приходилось проводить какое-то время под стражей, в том числе и экипажу самого Христофора Колумба.
Сходя со вспомогательного катера "Арго" на тенистый причал форта Сан-Браш, Курт Остин думал о том, что такая репутация может означать для его хорошего друга Джо Завалы. Джо был добропорядочным гражданином, но он старался стать своим в любом новом для себя обществе, и хотя не был смутьяном, любил проказничать и веселиться.
По прибытии в мастерскую, где готовили к гонке "Барракуду", Курт друга не застал. Охранник рассмеялся, когда он спросил, где тот может быть.
- Вам нужно в рекреационный центр. Может, еще успеете увидеть, как он дерется, если его еще не выбили.
Курт подозрительно нахмурился, уточнил, как пройти в рекреационный центр, и поспешил в указанном направлении.
Войдя внутрь, Остин прошел к большому залу, откуда неслись возбужденные крики толпы. Открыв дверь, он увидел порядка двух или трех сотен зрителей, расположившихся вокруг боксерского ринга. Не Мэдисон-сквер-гарден, конечно, но зал был забит битком.
При звуке гонга толпа вскочила на ноги и принялась вопить и так яростно топать, что стены здания содрогнулись. Курт услышал шаркающие по брезенту прыжки и глухое "бум-бум" обменивающихся ударами кулаков в мягких, с очесом, перчатках.
Он спустился вниз по проходу и, мельком взглянув на ринг, увидел Джо Завалу в красных трусах. Короткие темные волосы друга даже не выбились из-под защитного шлема. Джо легко скользил туда-сюда по брезентовому настилу ринга, но его крепкое, мускулистое тело и загорелые, накачанные руки и плечи уже поблескивали потом.
Соперником Завалы был парень помощнее, в черных трусах и шлеме, напоминавший обновленную версию скандинавского бога Тора: рост по меньшей мере шесть футов четыре дюйма, светлые волосы, голубые глаза и рельефные мышцы. Оппонент американца двигался с меньшей грацией, но раздавал удары, словно громовержец.
Джо ушел от одного, уклонился от другого, а затем отступил назад. В этот момент он немного напоминал чемпиона в среднем весе Оскара де ла Хойю - сравнение, которым, несомненно, мог бы гордиться Завала. Шагнув вперед, он провел серию ударов, с виду никак не отразившихся на противнике, и вдруг потерял сходство с суперзвездой среднего веса, когда у Тора прошел сокрушительный боковой правый в голову.
Толпа охнула, особенно женщины в первом ряду. Джо пошатнулся, повис на канатах напротив болельщиц, поправил шлем и улыбнулся. Затем повернулся и продолжил порхать по рингу до тех пор, пока вновь не прозвучал гонг.
К тому времени как Завала достиг своего угла, Курт был уже там.
Тренер Джо дал подопечному воды и поднес к его ноздрям нюхательную соль.
Между глубокими вдохами и новыми глотками воды друг пробормотал:
- Вовремя же ты объявился.
- Да, - согласился Курт. - Похоже, ты решил его взять измором. Если он и дальше продолжит так стучать тебе по голове, руки когда-нибудь устанут.
Джо вытер воду вокруг рта, сплюнул и поднял глаза на Остина.
- Я завалю его, когда пожелаю.
Курт кивнул, хотя это и казалось ему сомнительным. Его приятель занимался боксом в школе, колледже и на флоте, но это было так давно.
- По крайней мере, у тебя есть персональные болельщицы, - отметил Остин, кивнув в направлении первого ряда, в котором сидели, в порядке возрастания лет, девушка-студентка с цветком в волосах, несколько женщин примерно того же возраста, что и Джо, и парочка дам постарше, приодевшиеся и накрасившиеся по такому случаю.
- Дай-ка, угадаю. Ты защищаешь их коллективную честь.
- Ничего подобного, - возразил приятель, но тут тренер смочил капу и сунул ему обратно в рот. - Я жававил шуто коову.
Прозвучал гонг, Завала вскочил, постучал перчатками одна о другую и бросился в бой.
Капа приглушила слова товарища, но Курту послышалось, будто он сказал: "Я задавил чью-то корову".
Раунд прошел быстро: Джо с трудом уклонялся от тяжелых ударов противника, а затем исхитрился воткнуть пару джебов в печень Тора. С тем же успехом он мог пытаться сокрушить каменную стену. Когда Завала вернулся в свой угол, его заметно качало.
- Ты задавил корову? - изумился Курт.
- Вообще-то я просто в нее врезался, - ответил Джо, тяжело дыша.
- И это была корова бога-громовержца? - спросил Курт, кивая в сторону противника Джо.
- Нет. Одного из местных скотоводов.
Ответ друга несколько озадачил Курта.
- И как это вылилось в боксерский поединок?
- Здесь есть правила, - объяснил Джо, - но нет заборов. Коровы бродят повсюду, по дорогам и вообще, где им вздумается. Если наедешь на корову ночью, это ее вина. Если же днем - твоя. Я задавил одну из них в сумерках. Можно сказать, это была… una zona gris - промежуточная зона.
- И теперь ты должен биться насмерть на ринге? - пошутил Курт.
- А что, это похоже на бой насмерть? - спросил Джо.
- Ну…
- Тот парень, чью корову я сбил, - владелец этого зала. Этот скандинав перебрался сюда с год назад и тут же стал местным чемпионом-любителем. Островитянам он нравится, но они бы предпочли видеть чемпионом кого-то другого, кого-то более похожего на них.
Курт улыбнулся. С его латинскими корнями, Джо Завала еще меньше походил на островитян, чем Тор.
Вновь прозвучал гонг, и приятель Курта, войдя в ринг, попытался затащить скандинава в ближний бой. Это была опасная затея, но, за исключением парочки пропущенных скользящих ударов, Джо держался весьма достойно, а скандинав, как показалось Остину, был слишком медленным.
Джо вновь опустился на стул, и Курт сменил тему.
- Надо поговорить о "Барракуде".
- О чем именно?
- Она может опуститься на глубину в шестнадцать тысяч футов?
Джо покачал головой.
- Это не батисфера, Курт. Она сконструирована с расчетом на скорость.
- Но ты мог бы модифицировать ее для такой работы?
- Да, - сказал Джо. - Поместив внутрь батисферы.
Курт промолчал. Его друг был гениален во всем, что касалось механики, однако и он мог работать лишь в пределах законов физики.
Джо сполоснул рот и сплюнул.
- Хорошо, я займусь этим, - пообещал он. - И на что же на дне Атлантики тебе так не терпится взглянуть?
- Слышал, что случилось на днях?
Джо кивнул.
- Тебе на голову едва не упал корабль.
- Он и упал. Теперь, когда он целый и невредимый покоится на дне океана, мне бы хотелось рассмотреть его получше.