* * *
Моготин остановился в нескольких шагах от ворот крепости и, сложив у рта раковиной руки, громко крикнул, чтобы выводили пленных.
Норманны тупыми концами копий стали подталкивать закованных в цепи людей. Ворота распахнулись. Почти сразу же кривичи подожгли возы с соломой. Образовался коридор, стены которого были из мутного, желтого огня. Через несколько шагов посредине коридора вспыхнул небольшой костер, и огненный путь стал напоминать раздвоенное жало змеи. По одну сторону костра стояли пленные викинги, по другую должны встать пленные русы.
Отряд Хроальда присоединился к своим, оставив траллов их сородичам. Обмен состоялся, но напряжение не спало. Викинги продолжали движение к берегу, идя между горящими возами. А кривичи зорко следили, стоя с натянутыми луками, нацеленными копьями и обнаженными мечами.
– Хроальд, – Хнитбьерг тронул конунга за плечо, – "Фенрир" уходит вверх по течению! Они оставляют нам "Хрофтотюр".
– Вижу. Разрази их молнии Одина! – Конунг внимательно смотрел на поднимающийся по Днепру драккар. – Я боялся об этом подумать вслух.
– Твои думы, херсир, не всегда совпадают с нашими! – Хнитбьерг тяжело сплюнул. – Ну и жарища! Они нас едва не поджарили.
– Они поступают очень грамотно. Этого недоростка кто-то хорошо обучил!.. – снова пробормотал Хроальд и обернулся, ища глазами Ишуту.
И увидел в самой высокой точке берега всадника. Тот сидел неподвижно, словно вырубленный из камня. И лишь длинная прядь волос слегка покачивалась от бокового ветра.
– Клянусь асами, мы еще встретимся, жалкий коротышка! – Херсир погрозил кулаком.
Всадник в ответ кивнул и тронул поводья, разворачивая мощного гнедого коня.
* * *
Викинги быстро карабкались на драккар. В каждом их движении читалось отчаяние вперемешку с раздражением и страхом. Даже Хроальд-старый давненько не видел такими суетливыми своих сородичей.
Несколько задержавшихся на берегу викингов столкнули "Хрофтотюр" на воду и сами последовали на борт.
– А теперь, – херсир поднял руку, стоя на носу судна, – за "Фенриром"! Не отдадим наш драккар жалким выкормышам!
– Не отдадим! – подхватил Эйрик и тоже воздел сжатую в кулак руку.
Но остальные викинги вяло отреагировали на призыв своего конунга. Не было, как раньше, бодрого единогласного выкрика, не было вскинутого вверх оружия. Лишь отдельные, очень разрозненные голоса в поддержку, сквозь которые проступало сдавленное бормотание недовольных.
– Не слышу голоса настоящих мужчин! – кричал Хроальд, с надеждой вглядываясь в лица. – Не вижу горящих очей воинов, доселе не знавших поражения! Да и поражение ли это?.. Нас целая дружина! Семьдесят с лишним человек. Но наше оружие и наш драккар в руках неприятеля. Подумайте: с чем мы вернемся на Родину? Вы хотите, чтобы над нами смеялись все кому не лень? Чтобы наши дети стыдились нас? А наши женщины пошли искать других мужей? Вы хотите этого, я спрашиваю?.. Да, воины гибнут в походах! Да, далеко не все походы бывают легкой прогулкой! Я все это знаю получше любого из вас. Но я, херсир Хроальд-старый, еще никогда не сдавался. И всегда возвращался с победой, с добычей и хорошими траллами! Вы не можете меня ни в чем упрекнуть. Я всегда был предельно внимателен к каждому и не обделял смелых добычей! Я прошу вас поверить мне! Обещаю: каждый из вас станет богатым и знатным. А тем, кто сложит свои головы, обещаю беспримерный почет и вечную память! Вы со мной?
Слова были произнесены так страстно и даже яростно, что наконец сумели зажечь сердца поколебавшихся норманнов.
– Вы со мной?! – повторил Хроальд.
На этот раз викинги ответили дружным и громовым:
– Да! Мы с тобой, херсир! Доверяем тебе наши жизни!..
– Хнитбьерг, давай руль вправо! – рявкнул повеселевший Эйрик. – Мы идем за нашим "Фенриром"!
"Хрофтотюр", вспенивая воду, стал разворачиваться, беря курс за своим собратом. Гребцы дружно налегли на весла.
– Мы их быстро нагоним, херсир! – Эйрик стоял по правую руку от своего конунга.
– Разве они могут сравниться в гребле с нами? – Хроальд усмехнулся в седые усы.
– Но что-то тут не так, – Эйрик потянул из-за плеча боевой лук.
– Что же тут может быть не так?
– Да как-то все уж очень просто. Почему они не отогнали "Фенрир" подальше и заранее? У меня снова ощущение ловушки…
– А ты думаешь, у меня нет такого ощущения? Тут либо их просчет, либо очень хорошо замаскированная хитрость. Но сколько, убей меня гром, мы еще можем попадаться на крючки этого карлика?! А теперь представь себе: мы уходим на одном драккаре, половина дружины раздета до постельных рубах и лишена оружия. Что ждет нас впереди?.. А я тебе отвечу. Нас либо убьют те, через чьи земли мы поплывем, либо прикончат свои же из враждебных кланов. Мы обречены в любом случае, если не вернем "Фенрира" и наши доспехи.
– Разве я сказал, что не стоит возвращать "Фенрира"? – Эйрик положил руку на плечо херсиру. – Я всего лишь хочу понять: что они задумали?
– Все их задумки можно разрушить быстрыми и стремительными действиями. Мы должны атаковать их на воде. Русы не приучены к таким сражениям. Главное, не приставать к берегу.
– И все же: почему?
– Ты спрашиваешь: почему они не стали отгонять "Фенрир"? Объясню. Чтобы мы не могли заподозрить неладное еще до того, как речь зашла об обмене, поскольку они должны были все время перебрасывать своих людей с места на место. Представь себе: мы утром просыпаемся и видим лишь один "Хрофтотюр". А где "Фенрир"? А они нам говорят: мы, мол, не собираемся вам его отдавать. Тогда я им в ответ: а мы не соглашаемся на обмен!
– Но ты ведь знал, что, скорее всего, они запихают нас на один драккар?
– Я скорее предполагал, чем был окончательно уверен. Я до последнего надеялся отчалить на двух судах. Дальше же происходит все по самому худшему варианту. Как только мы вышли из огненного коридора на берег, они отчалили на "Фенрире", оставив нам лишь "Хрофтотюр".
– Тогда, возможно, и нет никакой ловушки? Просто вся хитрость заключена в угоне драккара?
– И я о том же. Скорее всего, они понадеялись, что мы, крепко наевшись их взбучек, рванем вниз по течению. И вполне возможно, что для них и этого недоростка наше движение за "Фенриром" является полной неожиданностью. Но готовиться нужно к любой неприятности…
Глава 12
"…Змей летает по воздуху, выдыхает из своей пасти дым, пламя и бурные вихри, поджигает зеленые травы и заражает воздух своим ядовитым дыханием; он или палит своего врага огнем, или изрыгает на него жгучий яд; человек, которого коснется блестящий взор дракона, падает мертвым, ибо из глаз его исходит тот же губительный яд. И, поражая змея, герой подвергается опасности погибнуть от его яда или крови, которая течет из ран убитого чудовища…"
– Ох, как страшно! Я весь боюсь и страшно дрожу! – Ишута поудобнее пристроил голову на коленях Чаяны.
– Ты опять смеешься! Хорошо, я больше не буду тебе о нем рассказывать. И даже не напомню никогда, что ты меня сам об этом просил!
– Не обижайся! Продолжай. Но если я задремлю, то не сильно бей меня своей ладошкой по лбу.
– Ладно. Но не вздумай больше смеяться.
– Обещаю.
– Жил да был один кузнец…
– Мне уже интересно!
– Ты не шутишь?
– Ни капли. Продолжай.
– Кузнец был очень маленького роста, а домом ему служила пещера в огромной, черной скале где-то у самого моря. Но был он не простым мастером. В доме его хранились несметные богатства. И вот прилетел змей, дохнул в пещеру своим едким дымом и убил кузнеца. Затем вошел в его жилище и возлег на золото, серебро и драгоценные камни. Прошло сколько-то времени, змей проголодался и стал похищать себе в пищу скот и даже людей. И так всех измучил, что против него пошел биться один герой. Этот молодой человек взял воловьи шкуры – волы были любимым кушаньем змея, – набил их горящими углями и приткнул к входу пещеры. Змей учуял запах желанного яства и выполз. Был он таким голодным, что сразу заглотил шкуры, и начался у него в утробе страшный пожар, от которого он и сгорел изнутри. Остался только его твердый роговой покров. Тогда наш герой взял покров и тоже бросил в огонь. В жарком пламени покров змея расплавился. Молодой человек натерся этим расплавом и покрылся непробиваемой оболочкой. Но не заметил маленький липовый листок, который приклеился к его спине, пока он купался. Это место стало его самым уязвимым. Именно туда его потом и поразил враг…
– Интересно, а змей всегда занят только тем, что охраняет богатства? – Ишута потерся щекой о колено Чаяны.
– Иногда он делает кого-то богатым, но за это требует страшной платы. Но я знаю много сказок про змея. – Девушка гладила волосы Ишуты, иногда касаясь его губ своими волосами.
– Мой мастер, Аника-воин, – большой любитель выпить.
– Тогда слушай. В одном царстве-государстве жила-была кривая царевна. Никто не мог ее вылечить от слепоты. Какие только лекари не пытались, все бесполезно. И вот один весельчак-пьяница вызвался вылечить царевну. А надо сказать, что волшебная мазь находилась в одном несчастном городе, который держал в своем кольце спящий змей, обвившись вокруг городских стен. Но наш весельчак-пьяница прихватил с собой лестницу, одна сторона которой завершалась крючьями. Пройдя незамеченным между хвостом и головой змея, он зацепился крючьями за стену и оказался с другой стороны. На площади отыскал камень, отворотил его и нашел целебную мазь. Ему вновь удалось проскочить незамеченным мимо змея и добежать до моря, где он благополучно сел на корабль. Но змей проснулся и погнался за нашим пьяницей. Страшная рептилия так в бешенстве заколотила хвостом по глади моря, что вспенила его. Змей настиг корабль и одним ударом разломал его на мелкие кусочки. Но наш герой спасся. Он пришел с мазью к царевне, намазал ее больные глаза, и та прозрела.
– В чем смысл этой сказки? – Ишута повернулся на бок и уткнулся носом в живот девушке.
– В том, что, когда ты выполнишь свое предназначение и вернешься ко мне, мои глаза снова засветятся радостью!
– Так-так… Еще хочу послушать.
– Еще? – Чаяна склонила голову над волхвом. – Есть легенда об одном кузнеце, который был очень маленького роста.
– Не смейся, Чаяна!
– Я не смеюсь. Это правда. Наш герой, когда еще не был кузнецом, пошел сразиться со змеем. И тот ему сказал: "Если сумеешь победить меня, то сожги потом плоть мою на огне. Выплави сало и натри им свои глаза…" Они бились три дня и три ночи. Наконец наш герой, поскольку был он, повторюсь, маленького роста, сумел запрыгнуть в пасть змею, добраться до сердца и поразить того насмерть. Затем изнутри он разрезал живот и вышел наружу. Развел большущий огонь, на котором и сжег своего врага. Когда потекло расплавленное сало, он натер им глаза. И – о, чудо! – он сквозь толщи песка, глины и чернозема стал видеть глубоко в недрах земли разные богатства. Но не золото и серебро интересовали юношу, а железная руда, из которой он принялся выплавлять и выковывать диковинные вещи. Сказывают, что он заговаривал железо не хуже самих подземных духов. Так он стал кузнецом, кующим не только для людей, но и для богов. А боги за то, что юноша не покусился на несметные богатства, сделали его самым сильным и счастливым. Вскорости у него появилась жена. И стали они жить-поживать да добра наживать, не забывая при этом охранять подземные сокровища.
– Во как! Откуда ты все это знаешь?
– Я еще много чего могу порассказать… – Чаяна быстро поцеловала Ишуту, нечаянно уронив слезинку на его серебрящуюся челку. – А красота и сила не в росте и не в мышцах!
– Ты к чему это сейчас сказала?
– Да вот, вспомнилось. Похвалялся Святогор-богатырь: "Кабы я тяги нашел, так поднял бы землю!" Едучи путем-дорогою, увидал он прохожего, который росту был совсем невеликого. Припустил Святогор своего коня, скачет во всю прыть, а не может нагнать пешехода, и закричал тогда ему громким голосом: "Ой же ты, прохожий человек! Приостановись немножечко, не могу тебя нагнать на добром коне". Приостановился прохожий, снял с плеча сумочку и положил наземь. Спрашивает его Святогор: "Что у тебя в сумочке?" – "А вот подыми – так увидишь…" Сошел Святогор с коня, схватил сумочку рукою, но не мог и с места сдвинуть. Стал подымать обеими руками, чуть-чуть приподнял – только что дух под сумочку подпустил, а сам по колена в землю угряз. "Что это, – говорит, – у тебя в сумочку накладено? Силы мне не занимать стать, а вот приподнять не могу". – "В сумочке у меня тяга земная". – "Да кто ж ты такой?!" "Я-то, – отвечал прохожий, – да так, кузнец один неприметный!" Погрузившись по колена, Святогор-богатырь так навеки и остался и торчит из земли, будто исполинская скала…
– Про великанов шибко интересно! – Ишуте очень нравилось, когда Чаяна рассказывала ему различные предания. Но, как и положено всем мужчинам, он довольно часто засыпал под ее воркование.
– Ты опять храпеть начнешь!
– Не начну. Честное слово!
– Тогда слушай про карликов. Посреди одного старого города было подземелье, где, как уверяла народная молва, стояли бочки с чистым золотом. Раз зашла туда одна девушка. Карлик, что охранял сокровище, отсыпал ей в передник груду червонцев и, прощаясь, не велел оборачиваться назад. На последней ступеньке лестницы девушка не выдержала и оглянулась. В то же мгновение дверь с треском захлопнулась и отшибла ей пятку. Ей-ей, до сих пор болит!.. – Чаяна притворно захныкала.
Ишута поднял руку и посмотрел на свой безымянный палец. Абарис когда-то не раз говорил, что в этом пальце скрыта особая чародейная, целебная сила.
– Хорошо. Сейчас – он обвел пальцем болячку. – "Да иссохни любой нарыв и вред на теле девы Чаяны, как сохнет сломленный древесный сук".
– А я знаю, откуда пошел род малюток-карликов! – Девушка обхватила руками голову Ишуты. – Однажды враги убили женщину, а убивая, отрубили случайно ей палец. Вот из этого пальца и народился малютка-богатырь!
– Да. Скорее всего, именно так и было… – Ишуте вспомнились события многолетней давности, когда его родителей убили приехавшие невесть откуда закованные в броню чужеземцы. И вспомнилось услышанное в далеком детстве.
"…Красавица-сестра несет в поле обед братьям, которые нарочно провели сохой борозду, чтобы она знала, какой дорогой идти, а коварный змей прорыл другую борозду. Девица не попала на настоящий путь и очутилась во власти змея. Братья отправляются освобождать ее и приходят к похитителю. Змей ест олово, потчует их тем же кушаньем, но они отказываются. Тогда змей рубит им головы и забрасывает их в расплавленное олово. Не осталось у бедной матери детей. Всех порешил злобный змей. Стала она молить главного бога, чтобы послал ей малютку в утешение. "Ну, малютку, так малютку!" – подумал главный бог. И родила женщина маленького мальчика, росточком не больше указательного пальца. С первого дня малыш уже ходил, на другой день начал говорить, а на третий узнал про судьбу своих братьев и сестры и поспешил к змею. Поганый приказал подать полную чашу олова; Пальчик съел все дочиста. Пошли они пробовать силу; змей подбросил меч так высоко, что его полдня назад дожидались, а Пальчик подбросил меч – меч полгода не вороча́лся. Начали они друг друга кидать. Пальчик ухватил змея, забросил в олово и стал расспрашивать про братьев. Змей указал их головы и туловища, велел помазать шеи мазью и ударить палицею. Как скоро это было сделано – братья ожили. Тогда Пальчик отсек змею голову и освободил из цепей сестру…"
Ишута стремительно вскочил на ноги и сдернул через голову рубаху. Все проделал так быстро, что Чаяна от неожиданности отпрянула назад и удивленно вскинула изогнутую бровь.
Да, конечно, он выглядел совсем маленьким, когда на нем раздувалась и висела складками одежда не по росту, но с обнаженным торсом – совсем другое дело. Того ощущения не было и в помине. Каждая жила, каждый мускул источали красоту и силу. Словно искусный ваятель хорошо потрудился над его телом, вылепив мощные полудиски груди, поработав над каждым кирпичиком брюшного пресса и такими же впечатляющими буграми рук.
Ишута подхватил с земли посох. Грозное оружие рассекло воздух сверху вниз, а затем началось вращение. Древко двигалось с такой скоростью, что его невозможно было разглядеть, – над головой, слева, справа выпады и защита, дуги и кольца…
Чаяна завороженно смотрела на это магическое действо и видела, как вокруг ее молодого человека появляются разноцветные полосы.
Потом поднялась высоко в небо радуга и образовалась арка, сквозь которую можно было видеть на много-много верст вперед. А если не просто напряженно смотреть, а погрузить туда зрение самой души, то вырастали очертания какого-то другого пространства. В нем двигались странно одетые люди и перемещались великаны, летали неведомые птицы и бегали удивительные звери. Еще этот открывшийся мир был наполнен не менее загадочными звуками, запахами и тенями. Вдруг откуда-то из глубины Чаяну буквально пронзили два ярко-красных глаза, словно два раскаленных угля. Нестерпимо горячий взгляд проник под самое сердце и, точно иглой, стал прощупывать каждую клеточку, каждый запретный уголок. Девушка, собравшись с силами, попыталась не отвести своих глаз. И увидела! Перед ней, покачиваясь и стреляя раздвоенным языком, стояла самая настоящая змея. С той лишь разницей от обычной, что змея, возникшая глубоко в арке, была огромной. В десять, в двадцать раз больше любого человека. Змея издавала невыносимое по своей жути шипение, силясь что-то сказать.
Наконец, девушка не выдержала и, закрыв руками лицо, закричала:
– Ишута, хватит! Прошу тебя!