Капитан видел собственными глазами, как лихой эскимос отсек непокорной собаке ухо. Та взвыла от боли, но больше не смела не слушаться.
Пробежав намеченное расстояние, упряжки повернули назад и, добежав до старта, остановились в таком же порядке, как в начале бегов.
В соревновании не оказалось ни победителей, ни побежденных, и д’Амбрие так и не смог решить, какую упряжку выбрать.
Чтобы никого не обидеть, пришлось купить у каждого из хозяев по пять собак наугад. Всего тридцать. И заплатить, не торгуясь, по пятьдесят франков за экземпляр. Было приобретено также трое нарт, их вместе с животными тотчас погрузили на "Галлию".
Собаки быстро освоились на новом месте, досыта наелись сушеной рыбы и затем улеглись в специальном закутке, построенном корабельным плотником в носовой части судна.
Летящее Перо не отходил от симпатичных псов и получил разрешение капитана ухаживать за ними.
- Дорогой мой, - сказал д’Амбрие, - ведь у тебя и так много хлопот!
- Капитан, прошу вас, позвольте присматривать за собаками. Глядите, они уже знают меня!
- Но ты ведь не эскимос, а они понимают только эскимосский язык!
- Клянусь, и двух недель не пройдет, как я выдрессирую их!
- Ладно, поступай как знаешь! Будешь теперь называться собачьим капитаном.
- Очень вам признателен, вот увидите, это будут самые ухоженные животные на свете!
Через два дня вся команда получила по паре гренландских сапог, в трюм погрузили достаточно корма для собак, и "Галлия" отправилась в плавание.
Провожал ее из фьорда в открытое море все тот же лоцман-эскимос Игалико.
Десять дней, до 23 мая, шхуна простояла у Юлианехоба.
Напрасно уговаривал Игалико капитана продлить стоянку, убеждая в том, что потепление наступило слишком рано, может снова похолодать и тогда судну будет тяжело бороться со льдами. Китобои же появятся в этих краях не раньше конца мая, так что капитан все равно их опередит, если даже задержится с отплытием на неделю.
Но д’Амбрие стоял на своем. Он хотел во что бы то ни стало прийти первым к паковым льдам , даже если придется израсходовать большой запас горючего.
Возможно, он рассчитывал со временем запастись бурым углем, два месторождения которого лежали на пути "Галлии". Одно - открытое судном "Дисковери", другое - соотечественником доктором Пави, неудачливым компаньоном американского лейтенанта Грили.
Не прошло и суток, как предсказание лоцмана сбылось: сильно похолодало. Все чаще встречались айсберги, затрудняя движение судна.
Для матросов, тех, что не ходили на китобойных судах, это был совершенно неведомый мир.
Везде льды! Впереди, позади, с обеих сторон. Царство ледяного хаоса! Хаос льда! Неописуемая, постоянно меняющаяся картина, огромные ледяные массы, расплывчатые, почти бесцветные, словно бесплотные, медленно движутся под напором морских течений, и между ними - "Галлия". Ее нахождение здесь казалось дерзким вызовом благоразумию!.. Льдины медленно подплывали к кораблю с грохотом, подобным грому, ударялись о борта и рассыпались на куски. Каждую минуту они грозили раздавить это маленькое судно, бросившее вызов стихии.
"Галлия" почти все время плыла в тумане, лишь изредка разгоняемом порывами южного ветра. И тогда льдины, освещенные солнцем, сверкали и переливались всеми цветами радуги. Но это длилось всего несколько минут, а потом все снова окутывал густой туман, и оставалось только сожалеть об исчезнувшем великолепии.
Нечего и говорить, что на корабле внимательно наблюдали за льдинами, отталкивали их шестами, но все равно судно нет-нет да и наталкивалось на айсберг, почти неразличимый в тумане.
Не получив повреждений, "Галлия" шла дальше, только хронометры реагировали на удары; все предметы были крепко принайтованы . Со временем это позволило "Галлии" действовать как ледоколу.
Капитан, убедившись в прочности судна, неизменно сохранял спокойствие духа и стремился лишь к тому, чтобы скорее продвигаться вперед.
Ободренные его спокойствием, матросы тоже стойко держались. Казалось, опасность им прибавляла веселости.
- Вот здорово! - воскликнул парижанин, поднявшись на палубу. - Что за мастера делают этот лед! Им надо выдать патент! Честное слово!
Тут как раз выглянуло солнце, и стало видно, что к кораблю приближается множество льдин.
- Хватай шест, болтун, и отталкивай эту ледяную гору! Того и гляди, на реи нам свалится! Дер-ржись, черт подери! - Матрос особенно звучно произносил букву "р", что свойственно баскам.
Это был Мишель Элембери, назначенный "проводником через льды" после отбытия из Юлианехоба, по-английски "айсмастер".
Молчаливый, но очень смышленый, баск не имел пока случая проявить свои способности, но капитан заметил, что Мишель отлично ориентируется в навигации среди льдов.
Элембери долго плавал на китобойных судах и хорошо знал полярные моря, по крайней мере, до пролива Смита и залива Мелвилл , где дважды зимовал.
Познания моряка в технике навигации были настолько высоки, что однажды ему даже пришлось исполнять обязанности второго помощника капитана на китобойном судне.
- Ледяная гора… Ты мне напомнил о родном Париже, где любители спиртного сидят сейчас в кабачках и распивают охлажденное вино… А здесь… О-ля-ля! Есть где его заморозить! Можно подумать, что мы в центральном морозильнике Земли. А, Мишель?
- И что дальше?
- Вот заработаем в экспедиции хорошие деньги, сложимся, купим корабль и будем возить отсюда лед на экватор, где жарко, торговать им.
- Неплохая идея!
- Не мне первому она пришла в голову!
- Да!.. В Америке, в Гудзоновом проливе… пилят лед, как плиты для мостовой… пилами… упаковывают в войлок и древесные опилки и везут на Антильские острова… в Мексику… в Луизиану… в Гвинею…
- Такой лед, должно быть, дорого стоит!
- Четыре су полкило!
- Ну и хитрые эти американцы!.. Мишель!
- Что еще скажешь?
- Ты все знаешь про лед, объясни мне, пожалуйста…
- Не время сейчас… Глядеть надо в оба!
- Но зачем же закрывать рот и затыкать уши? Можно разговаривать и дело делать!
- Посмотри, стало светлее. Передохнем в свободной протоке.
- Вижу… там… по левому борту… идет "флоу"!
- Как ты сказал?
- "Флоу". Это ледяное поле - замерзшая морская вода. Придется ее обойти, двигаться по ней невозможно.
- А вон там, по правому борту - ледяные холмы… дюны… скалы… до самого горизонта. Кажется, они смыкаются с тем, что ты назвал "флоу".
- Это пак - нагромождения пришедших с севера, смешанных течениями и бурями льдин, спаянных между собой. Под воздействием солнца они размерзнутся и поплывут в океане.
- Громы небесные! Сколько их! А мороз все крепчает. Нос щиплет.
- Двадцать градусов ниже нуля.
- Этак вся вода замерзнет, как тогда плыть кораблю?
- Течение не даст воде замерзнуть.
- А что дальше?
- Мы встретимся с океанским паковым льдом, с огромным айсбергом, преграждающим путь в свободные арктические воды.
- Как же мы через него пройдем?
- К тому времени начнется таяние льдов.
Пользуясь случаем, когда обычно молчаливый Мишель Элембери разговорился, кочегар старался получить у друга как можно больше сведений и найти в родном языке слова, адекватные тем, которые баск употреблял в своей речи.
Оказалось, англичане побывали в этих местах раньше французов и назвали все по-английски. Парижанин внимательно слушал товарища, коря себя за невежество.
Мишель объяснил Артуру, что такое паковый лед и почему его так боятся китобои. Дело в том, что этот лед преграждает путь в проливы Смит, Джонс и Ланкастер даже в пору арктического лета. Приходится его обходить по восточному краю, чтобы проникнуть в свободные воды полярных морей. Паковые льды почти всегда смерзаются с береговыми, загораживая залив Мелвилл. Если же проход остается открытым, это считается большим везением.
Скопление льдов вовсе не неподвижно, как думал парижанин. Наоборот, они медленно перемещаются под воздействием южных морских течений . В этом можно убедиться на следующем примере. "Фокс" - маленький пароход, построенный в 1837 году Мак-Клинтоком, пошел на розыски экспедиции Франклина, вмерз в паковый лед у мыса Йорк и спустился вместе с ним к югу. Лишь через девять месяцев, уже у Полярного круга, ему удалось освободиться.
Паковый лед, видимо, образуется на Крайнем Севере при смерзании отдельных ледяных полей, называемых "флоу", которые достигают огромной высоты - сорок - пятьдесят метров. Двигаясь к югу, они смерзаются с паковыми льдами, но по пути большая их часть тает, оставаясь все же выше уровня воды на двенадцать - пятнадцать метров и более.
- Имей в виду, парижанин, - говорил Мишель, - что подводная часть льдины в три раза выше надводной, так что можешь себе представить, что это за громадина!
Артур с жадностью ловил каждое слово баска и не заметил, что брови его заиндевели, а на бороде повисли сосульки.
Неизвестно, как долго говорил бы еще баск, сев на своего любимого конька, но вдруг он изрыгнул проклятие, и в тот же момент началась паника.
ГЛАВА 5
Обвал ледяной горы. - Быть раздавленными или утопленными. - Человек за бортом. - Веселый героизм. - Награда храбрецу. - Датские земли. - Сквозь туманы. - В сорочьем гнезде. - Сожаления китобоя. - Только вперед. - Предел человеческого страдания. - На подходе к "Кладбищу кораблей".
А теперь вернемся немного назад и коротко расскажем о том, почему событие, вызвавшее на корабле смятение, застало команду врасплох.
Несмотря на сильный мороз, матросы-южане не могли оторвать глаз от полярного моря. Их поражали непрерывно менявшиеся, удивительные картины, то мрачные, то ослепительные. Увлеченные неожиданно открывшейся красотой, люди порой забывали об опасностях.
Кроме того, команда "Галлии" пока еще не очень хорошо разбиралась в конфигурации льдин, видневшихся на поверхности воды лишь на четверть. Подводная часть их часто бывала гораздо шире надводной, а очертания неопределенными.
Как раз когда парижанин беседовал с баском, в пятнадцати метрах от корабля плыла ледяная гора. С виду совсем не опасная, она неожиданно ударила своей подводной частью по судну.
Тогда-то и началось смятение.
Протока, по которой шла "Галлия", находилась вблизи огромного ледника, примерзшего к скалистым берегам. Течение размывало его подводное основание, а на поверхности возвышались причудливые фигуры, напоминавшие развалины гигантских архитектурных сооружений. Время от времени от ледника с оглушительным грохотом откалывались целые горы, вздымая на море высокие волны. Казалось, где-то поблизости шел жаркий бой.
Шхуна отошла в сторону, чтобы не столкнуться с айсбергом, похожим на гренадерскую шапку, высотой более десяти метров.
Айсберг плыл метрах в тридцати слева по борту. Вдруг от него откололась льдина, погрузилась в воду, потом всплыла и, подхваченная огромной волной, понеслась к судну.
Все это произошло за какие-нибудь пятнадцать секунд.
Подводная часть отколовшейся льдины задела корпус судна, раздался угрожающий треск, мачты закачались и, казалось, вот-вот рухнут.
Одно неверное действие - и кораблю пришел бы конец.
"Галлия" накренилась на один борт и могла затонуть на месте.
Даже самые храбрые замерли от страха, судорожно вцепившись кто во что мог, чтобы не быть сброшенными в воду, и в ужасе смотрели на капитана.
Д’Амбрие понимал всю опасность положения, но сохранял спокойствие.
- Держитесь, матросы! - крикнул он громовым голосом, перекрыв рев волн. - Лево руля… До упора! - И скомандовал в машинное отделение: - Полный вперед!
Снова затрещали, заскрежетали все деревянные и металлические конструкции корабля, и его сильным толчком вынесло вперед.
Вдруг все услышали, как киль заскреб по льду, а винт завертелся в пустоте. Это длилось всего несколько секунд, но какими мучительно долгими они показались!
"Галлия" поднялась на льдину, затем скользнула вниз и пошла носом в воду. Еще немного, и она затонула бы.
К счастью, корабль уже перенесло через льдину, когда на него обрушилась волна.
Вмиг затопило спардек . Матросов окатило ледяной водой.
Выли и визжали собаки.
На какое-то время шхуна погрузилась на довольно большую глубину, потом всплыла, и через шпигаты вода с нее потекла в море. Во внутренние помещения не просочилось ни капли, так хорошо были проконопачены все швы на палубе.
Рискованный маневр капитана спас судно.
- Все живы-здоровы! - весело крикнул Летящее Перо. - Только душ чересчур холодный!
Вдруг кто-то крикнул:
- Человек за бортом!
Все замерли.
- Этому паршивцу, видимо, мало холодного душа, - продолжал Артур Форен, неуемный шутник, снимая меховой жилет. - Он решил искупаться. Теперь я схвачу насморк!
- Стоп машина!
На воду стали спускать шлюпку и бросили утопающему спасательный круг.
Тот барахтался в воде метрах в пятидесяти от шхуны.
- Ему не выбраться! Сразу видно, он не умеет плавать! - заметил Летящее Перо. - Придется мне выступать в роли собаки-водолаза! - И кочегар, не долго думая, бросился в воду, словно забыв о двадцатиградусном морозе.
- Держись, парижанин! - подбадривали смельчака товарищи.
Шхуна по инерции продолжала двигаться, и шлюпку никак не могли спустить на воду.
Парижанин то и дело приподнимался в воде посмотреть, где утопающий. Несчастный находился метрах в тридцати от него и хрипел:
- Помогите!
- Идет ко дну!.. Он не поймал круг!.. Хватайся за него скорее, кашалот!.. Кажется, утонул!
В несколько взмахов Летящее Перо достиг места, где ушел под воду его товарищ, дважды нырнул и наконец вытащил беднягу, почти бездыханного. К счастью, спасательный круг оказался близко, и парижанин, вконец обессиленный, вцепился в него свободной рукой. Даже в этот критический момент Артур не утратил веселости.
- Да ты не кочевряжься, а то я тебя стукну, - сказал он спасенному товарищу, в котором узнал Констана Гиньяра. - Так вот это кто! Недаром тебя зовут Неудачник!.. Эй там, на шлюпке! Сюда!.. Пошевеливайтесь, черт вас побери!
Парижанин, стуча зубами, влез в лодку. Туда же втащили и Гиньяра вместе со спасательным кругом, который он не выпускал из рук.
Боцман Геник сидел за рулем.
- Держи, малыш, - протянул он Артуру меховую куртку, - завернись в нее!
- Не откажусь, начальник… Признаться, не очень-то приятно плавать здесь, как тюлень.
- И выпей вот это, - продолжал боцман, подавая бутылку. - Настоящее тигровое молоко, дружище!.. Знаешь, мой мальчик, ты настоящий моряк… я в этом толк знаю, - тихо добавил Геник дрогнувшим голосом.
Констана между тем изо всех сил растирали. Наконец он открыл помутневшие глаза, но не в силах был произнести ни слова.
- Выпей и ты немного, - сказал парижанин, отдавая бутылку нормандцу. - Еще не пришло время отправлять тебя в морг!
Через пять минут шлюпка причалила к "Галлии".
Артур легко вскочил на борт, где его с восторгом встретили товарищи.
Гиньяра доктор велел отнести в лазарет и туда же попросил прийти парижанина.
- Прошу прощения, доктор, но, с вашего разрешения, я лучше пойду в топку, там и согреюсь!.. Хорошенько пропотею, и вся простуда пройдет!
- Ты прав, мальчик!.. Но после того, как согреешься, зайди все же ко мне!
По дороге в машинное отделение Артуру встретился капитан. Он посмотрел на подчиненного сияющими глазами и протянул ему руку.
Летящее Перо так смутился и оробел, что не мог вымолвить ни слова, только с почтением вложил свою руку в руку капитана.
- Мой храбрый Форен, - проникновенным голосом произнес д’Амбрие, - приношу тебе благодарность от своего имени и от имени всего экипажа.
Исполненный гордости, парижанин приложил руку к матросскому берету, по-военному отдал честь и пошел к люку.
"Чего не сделаешь с такими помощниками, - подумал капитан, направляясь в лазарет. - Я непременно дойду до цели!"
Нависшую над шхуной смертельную опасность лишь чудом удалось избежать, и это заставило команду удвоить бдительность, что по мере продвижения к Полярному кругу было просто необходимо.
В полынье, по которой шла шхуна, скапливалось все больше льдов, но вода не замерзала. Морозы все еще держались, однако солнце лишь ненадолго скрывалось за горизонтом. Постепенно становилось теплее. Наступили белые ночи. Еще немного, и начнется бурное таяние льдов.