- Ничего, хлопцы, действуйте, как приказал командир, - сказал Егор. - А насчет связного ты, Ромка, эти штучки брось. Ведь мы решили - один за всех, все за одного, вот и выполняй.
- А ты не вступай в пререкания с командиром, - оборвал его Ромка, - а то я и с тобой поговорю!
- Давай поговорим, - с готовностью согласился Егор.
- И поговорим! - угрожающе повторил Ромка. - Не забывайте, что вы на моем иждивении, - напомнил он. - Кто будет бунтовать, сниму с довольствия.
- Тики так? - насмешливо спросил Егор.
- Ой-ой, гроза, а не командир! - И Топс схватился за голову и подмигнул ребятам.
- Вполне серьезно, нечего тебе смеяться, Топс. А кто будет слушаться, выдам табачное довольствие!
- Откуда у тебя такое? - удивился Егор. - Ты же не куришь.
- А вот нашел, - сказал Ромка и вытащил из кармана небольшую старую трубку с коротким мундштуком и кисет.
- Где ты нашел? - спросил Егор.
- Это я нашел, - заметил Асан.
- А ну, Ромка, покажи! - И Егор протянул руку. - Может быть, это не просто трубка.
- Не захочу - и не покажу.
Егор не стал упрашивать, но тотчас же решил сделать все, чтобы не зависеть от капризов Ромки.
- После завтрака, - сказал Егор, - я схожу на охоту, чтобы не сидеть на твоих хлебах.
- Здесь самые богатые охотничьи места, - подтвердил Асан.
- Пожалуйста, подумаешь! - ответил Ромка.
Он был рад, что Егор уйдет. Он сам понимал, что "зарвался", но не хотел снижать тон, чтобы не подумали, что он отступает.
- Возьми трубку, - вдруг сказал Ромка, протягивая Егору трубку.
Но Егор тоже "показал характер" и трубки не взял.
- Не надо, - сказал он. И Ромка опять обиделся.
Мальчики сели завтракать. Ромка ел молча и злился и на Егора и на себя.
II
После завтрака Ромка продиктовал Гномику приказ:
- "Бывалый, Топс и Асан отправляются на охоту. Я и Гномик проводим бонитировку, то-есть оценку качества этого яблоневого леса, вставим все пропущенные записи в дневнике и принесем с места старого бивака одеяла. Без дикого кабана не возвращайтесь".
Егор утвердительно кивнул головой. Топс испек на дорогу лепешек. Возник спор, кто будет пользоваться единственным котелком. Ромка, как главнач, оставил его себе.
- Только не приходите без дикого кабана, - повторил он напоследок.
Егор пошел вслед за Барсом по склону. Топс еле поспевал за ним. Асан, бежавший позади, вдруг вскрикнул: "Забыл!" - и бросился обратно к пещере.
- Не спеши, у меня сердце разорвется от такого бега. Подождем Асана, - попросил запыхавшийся Топс.
- Догонит, - не сбавляя шага, ответил Егор. Ребята не прошли и ста метров, как невдалеке послышался выстрел, потом второй, третий, четвертый.
- Обалдел Ромка, что ли? Патроны расстреливает! - с досадой сказал Егор.
Мальчики оглянулись. Почти у вершины "Каменного ребра" стоял Асан и щелкал бичом так громко, будто стрелял.
Егор махнул ему рукой, чтобы он сошел, но Асан опять защелкал бичом, привлекая их внимание, и, показав, чтобы оставались на месте, быстро спустился и объяснил, что, перевалив эту каменную гряду, они попадут куда надо.
- Эй, подождите, я с вами! - донесся крик Ромки, и он прибежал, еле переводя дыхание. - Ну, как? Где кабан? - горячился Ромка.
Далеко впереди зашуршали кусты.
- Не надо кричать, - предупредил Асан и нахмурился.
Все было - и два охотника, и загонщики с собакой, и кабаны, - а охоты не было. Солнце поднималось все выше. Охотникам явно не везло. Наконец зверь мелькнул шагах в ста от них, возле самой скалы. Барс бросился к нему.
- Наша будет! - закричал Ромка.
Все видели, как Барс настиг небольшую дикую свинью, схватил, потом отскочил, как ужаленный, и залаял на нее. Свинья исчезла за камнями.
- Барс с ума сошел! - рассердился Ромка, раздосадованный неудачами. - Пес ни к чорту не годится! Разве это охотничья собака? Незачем его держать!
Ромка говорил это, чтобы досадить Егору. Егор тотчас же подозвал Барса. У пса на носу были капли крови, он все время облизывался и тер нос лапой.
- Вот так потеха! - не унимался Ромка. - Поросенок укусил пса за нос, а пес испугался! Вот трус, вот трус! Охоться с ним сам и без кабана не приходи! Я пойду с Гномиком на старую стоянку. - Ромка повернул назад.
- Что же ты? - укоризненно прошептал Егор, присаживаясь на корточки и рассматривая нос Барса.
Барс обиженно взвизгивал и отводил морду в сторону, порываясь бежать.
III
Охотникам не везло. Бывают же такие несчастливые дни! Топс советовал возвратиться в пещеру. Самолюбивый Егор не хотел итти с пустыми руками. Асан уговаривал переночевать. Утром он обещал показать настоящий "охотничий рай". Так и решили. Солнце было уже невысоко. На ужин Егор подстрелил трех куропаток. Он мог бы настрелять и больше, да пожалел патронов.
Асан привел их в чудесное место, под большой пихтой на берегу ручья, откуда открывался вид на всю долину, освещенную заходящим солнцем.
Асан молча собрал сухих сучьев и развел костер. Егор помог Топсу очистить куропаток и, пока тот опаливал их на огне, сел на камень у костра, положив ружье на колени, и задумался, уставившись в одну точку. Топс спросил его, нет ли соли. Егор ничего не ответил. Соль оказалась у Асана. Потом Топс еще что-то спросил, и Егор снова не услышал.
Асан подошел, сел возле Егора на траву и, прикоснувшись к его руке, тихо сказал:
- Сегодня счастья на охоте нет, завтра будет! Егор, все так же уставившись в одну точку, ответил:
- Не то… Ленинград вспомнил. У тебя, Асан, есть мать?
Асан сочувственно закивал головой. Он стал рассказывать о себе, о своей матери Айше - знатном бригадире-виноградаре, ведавшей также опытными делянками в колхозном винограднике, о том, как он с друзьями ловил весной сурков в капканы, а зимой поймал даже двух лисиц.
Асан оказался веселым и разговорчивым мальчиком. Скоро Егор и Топс знали все подробности о жизни колхоза "Свет зари": об обязательствах пионеров, о хлопкоуборочной машине (тут Егор рассказал о шофере Садыке, везшем части к этой машине), о предполагаемой поездке к Каспийскому морю.
Егор кратко рассказал о своей жизни на фронте и о полковнике Сапегине. Асан, поджав ноги, присел к костру и любовно поправлял горящие ветки. На его лице застыла радостная улыбка. Оказывается, Асан слышал, что есть Сапегин в Зеленой лаборатории. Егор обрадовался, начал расспрашивать его. Но выяснилось, что Асан не видел его ни разу.
Егор начал горячо рассказывать о Ленинграде и вдруг как-то сразу замолчал. Асан тревожно посмотрел на него и снова заговорил о колхозных пионерах.
Наступил вечер. Днем птицы прячутся в тени, стремясь в прохладу к ручьям и ущельям, а утром и вечером лес живет полной жизнью. Так было и сейчас. Яростно цокали черные дрозды, прыгая по ветвям кустов. На высоких деревьях ворковали горлицы, клинтухи и вяхири. Звенели щеглы. Попискивали князьки, перепархивали с ветки на ветку иволги.
Асан, рассказывая, делал большие паузы, все чаще прислушиваясь к голосам птиц, и наконец замолчал.
Очарованные вечером, Егор и Топс тоже молчали. Они вслушивались в этот переливчатый разноголосый хор леса, не в силах высказать друг другу переполнившее их чувство любви к природе, вечно изменчивой и чарующей.
Стемнело. Затихли дневные птицы, приближалась ночь - десятая ночь, которую ребята проводили в пути. Над кромкой горы в сиянии всходила луна.
Где-то совсем близко в кустах закричала сплюшка, отозвалась вторая, третья. Все яростней разносился крик цикад. Будто сотни эхо повторяли их со всех сторон, и казалось, что даже горы звенят.
- Куропатки готовы, можно есть, - услышал Егор голос Топса и не отозвался.
Мысли Егора были далеко-далеко. Он видел себя на поле боя. Он стоял на коленях возле раненого полковника Сапегина, сестра молча перевязывала рану, а вокруг темной стеной стояли бойцы и молчали. Это было в Германии после ночной стычки у городской ратуши, вечером, на опушке городского парка.
"Ну, чего же ты, казак, раскис? - сказал тогда Сапегин Егору. - А еще говорил: "Я боевик"! У меня же сущая царапина - "прысохне, як на собаци".
Но Егор видел раны и знал, что это не так.
"А вы чего молчите, хлопцы? Как на похоронах собственных! - обратился к бойцам полковник Сапегин. - Я выбуду не надолго. А ну-ка, на прощанье споем "соловья"… Эй, соловей, начинай!"
Был такой же вечер, и пели соловьи.
И Егор тогда, еле сдерживая слезы, запел, потому что так хотел полковник Сапегин, и тот слабо подпевал ему:
Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат,
Пусть солдаты немного поспят…
Егор сидел на камне у костра, устремив невидящие глаза на восходящую луну. Видения прошлого проносились перед ним… Он опять вспомнил Ленинград, мать… Она легла спать и не проснулась. Вспомнил сестренку, погибшего отца…
Вдруг горло Егора что-то крепко сжало. Он вскочил, хотел что-то сказать, но только досадливо махнул рукой и побрел напрямик, не разбирая дороги, спотыкаясь о камни.
- Что ты, Егор? - встревоженно крикнул Асан и вместе с Топсом побежал за ним.
В этот вечер Егор обрел верных друзей.
IV
Ромка и Гномик в день ухода Егора сходили на место старой стоянки. Везде возле деревьев валялись кучи лесного хлама - следы наводнения. Мальчики сняли с веток просушившиеся одеяла и нашли две ложки.
Но не это обрадовало Гномика. Он нашел свою коробку с масляными красками и цветными карандашами. Она оказалась в одной из куч, которую они разрыли в то памятное утро после потопа, но нижний слой листьев не перевернули как следует. Ну как же не смеяться и не радоваться! Правда, коробка была раздавлена камнем и два карандаша сломаны пополам, а один тюбик с белилами раздавлен, но это сущие пустяки.
Гномику очень не терпелось взяться за карандаши. Как хорошо, что у него сохранилась книжка с бланками боевых донесений! Едва только они возвратились и Ромка принялся готовить обед, как Гномик отошел в сторону, сел на камень и принялся зарисовывать скалу с пещерой.
Ромка рубил дрова и, увидев, что Гномик рисует, возмутился.
- Как! - сказал он. - Я, главнач КЭПСа, готовлю обед, потому что ты не умеешь, а ты, вместо того чтобы помогать мне, лодырничаешь, рисуночки делаешь!.. А ну-ка, иди работай! - И он отобрал у Гномика карандаши.
Дров было достаточно, и все же Ромка, чтобы занять Гномика, послал его за дровами. Гномик не стал спорить и собрал большую кучу дров, дня на три.
На второй день Ромка и Гномик пошли в яблоневый лес. Ромка выбирал яблони со сладкими плодами и обвязывал стволы этих яблонь травинками - "перевяслами".
Гномик удивлялся уменью Ромки почти с одного взгляда выбирать деревья со сладкими яблоками.
- Опыт и практика, - твердил Ромка, отмечая деревья. - Я еще на Кавказе научился. С меченых яблонь не трогай яблоки: это мои.
- А где мои? - спросил Гномик.
- А какие выберешь. Только, чур, моих не трогать. Вечером охотники не возвратились. Мальчишки долго ждали их.
Утром Ромку и Гномика разбудил Барс. Он вбежал в пещеру и тронул их своим носом.
- Пошел вон! - презрительно крикнул Ромка. - Пошел вон, дармоед!
Пес опустил хвост и, понурив голову, медленно вышел из пещеры.
- Как тебе не стыдно, Ромка! - запальчиво крикнул Гномик.
- Он самый настоящий дармоед, а не добытчик! - еще больше разозлился Ромка. Ему самому стало стыдно за свои слова, но, раз начав ссориться, он уже не умел остановиться.
* * *
Егор вошел, удерживая обеими руками что-то лежавшее поверх рюкзака у него на спине. Он сбросил ношу на пол.
- Кабан, кабан! - радостно закричал Гномик. Ромка вскочил, подбежал и вскрикнул:
- Ребята, что это?
- Иди посмотри-ка, Гномик! - весело позвал Егор.
- Это керпек чешен, - сказал Асан входя.
- Да это дикобраз, настоящий дикобраз! - воскликнул подбежавший Гномик.
- Как дикобраз! Откуда дикобраз?
- Ну да, дикобраз, - сказал Егор. - Это его иглу мы нашли в кучах мусора после потопа, и Гномик уверял, что это вязальная спица. А "керпек чешен" не название кишлака, а так киргизы называют дикобраза.
Вошел Топс с тяжелой ношей на плечах. Асан услышал последние слова Егора и несколько раз повторил: "Дикобраз".
- Эх, и завтрак же у нас будет! - воскликнул Топс, бросая убитого кабана на землю.
То же сделал и Асан.
Все принялись с увлечением готовить завтрак.
- Теперь тебе ясно, Джеб, что это была не свинья возле скалы, а дикобраз? Барс не виноват. Он тоже никогда не видел дикобраза. Он накололся носом на иглу и отступил, а ты решил, что Барс трус и испугался поросенка.
- Подумаешь, дикобраз! - ответил Ромка. Но на самом деле ему было стыдно перед Егором и ребятами.
Во время завтрака, как и всегда, никто не страдал отсутствием аппетита. Егор с увлечением рассказывал, что Барс наконец-то понял, чего от него хотят. Ведь он служебная, а не охотничья собака, и его никогда не учили охотиться - это не так просто. Надо было не только найти, но догнать и, самое главное, удержать дикую свинью на месте до прихода охотника. Вот это и проделал Барс рано утром. Если Барс уже научился делать это, с ним можно добычливо охотиться.
Это было утро поразительной удачи.
Сидя у костра, Ромка устроил заседание военного совета.
- Что же мы будем делать с мясом, чтобы оно не испортилось? - спросил Топс. - Коптить?
- Чтобы коптить, надо много времени, - возразил Егор, - а мы спешим.
- Надо бы отправить его нашим пионерам в город, - предложил Топс: - пусть знают, какие мы устраиваем коллективные охоты. Вот звон будет по всему городу!
- На себе далеко не унесешь, а в Пчелином городе есть лошадь, - сказал Асан. - Если попросить Искандера - даст. На ней отвезем за кишлак на шоссе, а там на машине отправим.
- А как же Искандер, не зная нас, даст лошадь? - спросил Ромка.
- Почему не даст? - удивился Егор. - Я полковника Сапегина попрошу, меня-то он знает!
После завтрака мальчики выкупались, а потом Топс предложил итти в лес есть яблоки. Все согласились.
- Только, чур, моих яблок не трогать! - крикнул Ромка.
- Какие это такие твои яблоки? - насмешливо спросил Топс. - Ты что, уже посадил яблони и они выросли?
- У моих яблонь, - донесся ответ, - на стволах сделаны кольца из травы!
- Ладно, не бойся, не тронем твоих! - обещал Топс. Топс ходил от яблони к яблоне, поднимал с земли падалицу, пробовал и, если яблоки были сладкие, засовывал себе за пазуху, под рубашку, а кислые выбрасывал.
- Эй, - крикнул ему Ромка, следовавший позади, - ты что же берешь из-под моей яблони? Я же сказал - на моих травяное кольцо. Разве ты ослеп?
Действительно, некоторые стволы были обвиты травой. На них-то и показывал Ромка.
- Подумаешь, плантатор, собственный сад завел! - сказал Топс.
Ребята разбрелись по лесу, пробуя опавшие яблоки, и если попадалось дерево с очень сладкими яблоками, то оно уже было помечено травяным кольцом.
- Ромка воспользовался нашим отсутствием и захватил почти все лучшие деревья! - сердился Топс. - Зачем ему столько яблок?
Наконец Топсу надоело. Он оглянулся, увидел, что Ромки нет, и набрал яблок из-под яблонь с меткой Ромки.
Вскоре мальчики сошлись у скалы и, высыпав яблоки на траву, разделись и легли загорать.
- Топс, ты зачем брал мои яблоки? - рассердился Ромка.
- А где на яблоках метка, что они твои? - попробовал отшутиться Топс.
- Нет, мои, - настаивал Ромка, - я могу даже показать, из-под какой яблони ты взял их.
- Вот что, Роман, - еле сдерживая негодование, сказал Егор, - мы собирались с тобой поговорить по душам!
- Говори!
V
Ребята уселись в кружок под деревом.
- Я буду говорить прямо, - сказал Егор. - Вот мы, пятеро ребят, пришли в замечательный лес. А ты что делаешь? Ты забрал лучшие деревья и говоришь - это мое, не тронь. Это ты у Степки Пханова перенял?
- Я командир отряда, а желание командира - закон, - заявил Ромка тоном, не допускающим возражений.
- Надо, чтобы командир был примером, - сказал Егор. - Если все голодают, он последний сухарь разделит. Если всем страшно, он должен быть примером храбрости. Все спят, а он за всех думает. А ты?
- А я? А кто вам нашел парашютиста, когда вы спали?
- Ты неправ, Роман, ты сам понимаешь, что ты неправ. Парашютиста ты подстерег, это правда, а яблони себе брать ты не имеешь права! - горячо говорил Егор.
- Ведь ты пионер? - неожиданно сказал молчавший до сих пор Асан и даже побледнел от волнения.
- Ну, пионер! - вызывающе подтвердил Ромка.
- Ну, признайся, что ты неправ, пересолил ты, ну признайся, - говорил Егор, видя, что только ложное самолюбие не позволяет Ромке сдаться.
- Ты же сам говорил о командирском авторитете, - протестовал он.
- Настоящий командир всегда признает свои ошибки. Ну, Ромка, будь другом, ну я тебя прошу, Роман! - И Егор обнял Ромку за плечи.
Ромка посмотрел на возбужденные лица ребят, хотел "отбрить" Егора и вдруг сказал:
- Ну, виноват! Теперь довольны?
Обрадованные ребята с криками "ура" бросились обнимать Ромку. Он отбивался, вырывался, но, конечно, был доволен.
- Вот за это люблю, это по-товарищески! Ненавижу ссоры и свары между своими ребятами! - сказал развеселившийся Егор и, взяв самое красное "Ромкино" яблоко, добавил: - За твое здоровье! - и запустил зубы в сочную мякоть.
- Мир так мир! - провозгласил Ромка. - Вы постарались на охоте, но и я не лодырничал. Раз такое дело… пойдем… не жалко! - Он направился в лес.
Топс попытался было выяснить, стоит ли итти, но Ромка объявил, что это "секрет" и "сюрприз" и кто не хочет, пусть пеняет на себя.
Ромка шел вверх по склону, внимательно присматриваясь к деревьям. Наконец он остановился возле больших толстых груш.
- Пришли, - торжественно возвестил он.
Ребята внимательно осмотрели деревья, но никакого сюрприза заметить не могли. Это были обыкновенные груши. Об этом, не стесняясь в выражениях, сказал Топс.
- А это! - нетерпеливо воскликнул Ромка и гордо показал вверх на огромное дерево. Ребята подняли головы и увидели небольшое отверстие, возле которого роились пчелы.
- Дикие пчелы! - крикнул Гномик.
- Мед! - отозвался Топс.
- Ребята! - не в силах сдержать радостное волнение, громко закричал Ромка. - Ребята, мы выкурим всех пчел дымом и тогда возьмем килограммов двадцать меда!
- Вот это друг! - восторженно объявил Топс и сжал Ромку в объятиях.
- Молодец, Ромка! - похвалил Егор.
- Но как ты нашел, как? Ведь мы вместе ходили! - допытывался Гномик.