Через полчаса фальшивый орех был готов. Он был совсем как настоящий. Егор сунул себе его в карман и выпрыгнул в окошко. Топс не спал, и это удивило и рассердило Егора.
- Ты на меня очень сердишься за мед? - спросил обеспокоенный Топс.
- Да спи ты, больше мне от тебя ничего не нужно! - успокоил его Егор.
В доме хлопнула наружная дверь. Барс залаял. Егор поспешил к дому.
- Подержите собаку, - сердито сказал журналист, направляясь в сторону.
Вслед за ним вышел Пханов.
Егор пошел к Топсу и не застал его возле стога.
- Ты чего не спишь? - набросился он на Топса.
- Заболел! - сознался Топс. - Ух, и живот болит! Все время бегаю!
Егор побежал к Люде. Он разбудил ее и сказал, что Топс заболел, а Пханов и журналист, кажется, тоже больны… животом. Не от меда ли?
- Ой! - всплеснула руками Люда. - Я, наверное, ошиблась и дала им слабительного меда.
Егор хлопнул себя по лбу.
Дождавшись, когда Пханов и журналист опять вышли во двор, Егор посветил фонариком и увидел на ковре пиджак журналиста. Обменять орех было делом одной минуты.
"Гости", ворча, возвращались обратно. Егор позвал Люду, и они тихонько, незамеченные, прошли в ее комнату.
III
Проснувшись утром, "гости" убедились, что в доме они одни. Люда и Топс собирали под деревьями осыпавшиеся за ночь гигантские орехи.
Люда передала все орехи Топсу, тот их куда-то отнес и спрятал.
- Красавица, - сказал журналист, выходя на крыльцо (дальше он боялся итти из-за Барса), - красавица, покажи мне вот этот наибольший орех у тебя в руках, и я презентую тебя банкой свиной тушонки.
- Не надо, у нас и так много свежего свиного мяса, а эти орехи мы и сами не едим до сентября, - ответила Люда. - Без разрешения отца я не могу дать вам ни одного.
- Тогда зови отца или пророка с белой бородой.
- Они работают в Зеленой лаборатории, - ответила Люда.
- Где, где? - переспросил журналист.
- Они скоро придут с ночной работы, - уклончиво ответила Люда.
- Ты плохой, непослушный ребенок! - рассердился журналист. - Я сам разыщу и спрошу их.
Он пошел в сад. Люда испугалась было и метнулась за ним, но потом вспомнила колючую ограду и успокоилась. Она пошла к Топсу на скотный двор, где тот кормил гибридов, и попросила помочь ей взвесить гибридов на весах, измерить длину их туловища, объем груди, высоту в холке. Это делалось регулярно каждые десять дней.
У них немало времени ушло на эту работу. Все цифры они записали в книгу, висевшую на шнуре у столба, и Топс убедился, что молодые гибриды архаров растут скорее обыкновенных ягнят. Прирост гибридов был почти в два раза больше, чем у овец.
- Зачем ты пустила журналиста в сад? - спросил шопотом Топс. - Егор будет сердиться. Надо его разбудить.
- Не надо, пусть Егор спит. А журналист все равно не пройдет через колючую ограду, - так же шопотом успокоила его Люда. - А Пханов после бессонной ночи опять лег спать.
В полдень из сада возвратились Василий Александрович и Искандер. В Зеленой лаборатории остался Ромка.
Журналист встретил обоих ученых на веранде и пожаловался на боль в израненных и опухших руках. Искандер нахмурился: видимо, "гость" пытался проникнуть в Зеленую лабораторию. Старик молча смазал ему руки своей лечебной мазью.
Журналист взял Василия Александровича за руку:
- Вчера ваши мальчики сказали, что у вас сделался взрыв жизни. Это что такое?
- Мы продолжаем опыты, - неопределенно отвечал Василий Александрович, отдергивая руку и привычным жестом поправляя очки. Глаза его хитро поблескивали. - Почему это вас так волнует? Это простое колхозное дело.
- Наука не знает границ, достижения науки всемирны, а не просто колхозное дело. Достижениями науки надо широко обмениваться, - возразил журналист.
- У нас есть очень широкий межколхозный обмен опытом, все научные учреждения обмениваются опытом… - ответил Василий Александрович. - Но, вы меня извините, я очень спешу. - Он кивнул журналисту и ушел в сад.
Журналист разбудил Пханова. Сидя в своей любимой позе и раскачиваясь на стуле, он как бы вскользь заметил Пханову:
- Вы не выполняете своего пари. Так дело не делается. Сегодня, ровно в полночь, вы уплатите мне свой проигрыш - тысячу рублей.
- Не учите меня, пожалуйста! - сердито возразил Пханов. - Я старый коммерсант, и я не враг себе, чтобы проиграть пари и пропустить выгодную сделку для колхоза. Орехи будут.
- Нет, орехов не будет.
- Нет, будут! - настаивал Пханов. - Их принесет мой сын и прямо в город.
- Орехи грандиоза? - поспешно спросил журналист.
- Нет, не грандиоза, но большие. Те, на которые мы спорили в городе.
- В городе это будет поздно. Но я могу сделать вам сюрприз. Я отдам вам эту бумажку, - журналист вынул из жилетного кармана аккуратно свернутую бумажку, - где записаны условия нашего пари.
- И вы не купите всю партию орехов?
- Я заплачу вам вашу сверхдорогую цену, и сделаем… как это… товарообмен, но…
- Что значит "но"?
- Вы покажете мне научные достижения вашей колхозной агролаборатории. Орех грандиоза - этого мало. Где они?
- Где они? Кто имеет глаза, тот видит. Идите в сад и смотрите! - сердито ответил Пханов.
- "Идите в сад и смотрите"! - иронически повторил журналист. - Я пробовал. Там ядовитая зеленая ограда.
Мои руки опухли и болят. Если бы не целебные мази старика, я бы мог… - И журналист многозначительно свистнул.
- Это ваше дело, - уклончиво ответил Пханов.
- Как! - возмутился журналист. - Я должен дать сенсацию в свою газету! Я хочу писать о славных послевоенных делах нашего дорогого союзника. Этих сведений очень ждут у нас, и я должен их иметь.
- Я вам этого не обещал, - резко ответил Пханов.
- Пханов, за сенсацию я ничего не пожалел бы. Чтобы иметь сведения, надо видеть, смотреть, глядеть, изучать… ясно?.. Никакого риска, чистый заработок.
- Не знаю, - подумав, ответил Пханов.
- Чем вы рискуете? - сердито спросил журналист. - Если вас спросят, вы скажете, что журналисту союзной страны, имеющему разрешение и право ездить везде, вы показываете достижения колхозного хозяйства, и только… Это же не военные объекты… это экономические объекты! Ваш проигрыш остается у вас в кармане.
- Я бы с охотой, - сказал Пханов, - да я сам не знаю, как туда итти… Впрочем, у них нет бензина… Может быть, предложить им крутить ночью ручку динамомашины?
- Действуйте! - воскликнул журналист, вскакивая и отбрасывая ногой опрокинувшийся стул. - Фирма не остановится перед затратами.
- Попробую, - неуверенно сказал Пханов. - Это можно сделать через Искандера или через ребят.
В это время на дорожке показался Искандер.
- Слушай, Искандер, - обратился к нему Пханов, - ты очень мудрый и очень старый человек, тебе не много осталось жить, зачем ты не хочешь продавать свой целебный мед и этим помочь своему колхозу увеличить выдачу колхозникам на трудодень? Ай, как нехорошо! Ай, какой ты плохой, несознательный колхозник!
- После испытания, - спокойно отвечал ему Искандер. - Я дал уже мед на пробу в больницу.
- Зачем так? Ты мне давай этот мед! - настаивал Пханов. - Я на этом меде заработаю миллионы для колхоза. Тебе плотину поставим, каждый день электричество будешь иметь… В какую больницу ты давал мед?
- Не надо, чтобы наш колхоз наживался на этом, - отвечал Искандер. - Когда все проверим, мы дадим семена цветов, и тысячи колхозных пасек смогут сами добывать такой целебный мед. Пусть тогда народ ест мед на здоровье, лечится. Тогда и мы его будем продавать…
- Ты прав, ты прав, как всегда, - проникновенным голосом сказал вдруг Пханов. - Дай мне семена этих цветов, я сам, как твой ученик, отвезу их в другие колхозы, раздам и научу, как добывать целебный мед по твоему способу. Я рад тебе помочь. Кто, как не я, достал колхозу еще одну автомашину, дефицитные стройматериалы? У кого болит сердце за выполнение промфинплана?
- У Василия Александровича болит сердце, когда он крутит ручную динамомашину, - ответил Искандер.
Пханов рассказал об очень выгодной продаже партии орехов и опять получил от Искандера отказ дать большие орехи в продажу. Пханов попросил Искандера показать гостю колхозную лабораторию, но тот только недовольно сплюнул сосательный табак "нас" и пошел прочь.
- Искандер, я готов ради науки не одну ночь, а целые сутки крутить ручку динамки. Испытай меня!
- Хоп! - соглашаясь, кивнул головой Искандер, но по его бесстрастному лицу нельзя было догадаться, говорит ли он серьезно или шутит.
Пханов мысленно выругал ослом упрямого старика и пошел разыскивать Топса. Мальчик качался в гамаке. Пханов поманил к себе Топса и сказал ему:
- Искандер просил меня покрутить ночью ручку динамомашины. Зачем надрывать сердце? Я механик, я мог бы поправить ветряк, пусть ветряк крутит… Старикам трудно целую ночь крутить динамку.
- Очень трудно, - признался Топс, - очень трудно, я сам пробовал.
- Вот видишь! Давай исправим ветряк. Сюрприз сделаем. Может быть, тогда Искандер будет добрее.
Топс колебался. Он знал, что Пханов механик и моторы чинить умеет, но Топс помнил о золотом браслете, а ведь "гость" приехал с Пхановым.
- А откуда приехал журналист? - спросил Топс.
- Этот? - переспросил Пханов. - Ему в Москве посоветовали посмотреть какую-нибудь агролабораторию колхоза. Он приехал к нам в город, а в городе ему посоветовали сюда поехать…
- Не нравится он мне, - сознался Топс. Оглянувшись, он добавил: - Это опасный человек!
- Что ты говоришь! - воскликнул Пханов. - Я уже жалею, что связался с ним.
- Подозрительный тип, - продолжал Топс, - его нельзя пускать в сад.
- Ну, ну, почему?
Но Топс вдруг осекся, и Пханов уже не мог добиться от него ни одного слова.
- Мы пойдем сами, без журналиста, зачем он нам? Идем скорее, а то с ветряком работы много.
- Я только накормлю Барса, - ответил Топс, - а то Егор спит, Барс все время лает, слышишь?
- Еще бы не слышать, - ответил Пханов, на которого бросался привязанный пес.
Топс накормил Барса и пошел искать Люду - он хотел с ней посоветоваться насчет сюрприза с ветряком. Но Люды нигде не было. Василий Александрович и Егор спали после бессонной ночи. Искандер был на пасеке, а Ромка недавно вернулся из Зеленой лаборатории, поел и тоже куда-то ушел. Топс сел в тени веранды и задумался: стоит ли будить Егора?
- О чем ты думаешь? - раздался за его спиной ласковый голос Пханова.
- Так!
В это время показался Искандер.
- Эй, Искандер, - крикнул Пханов, - когда мне крутить динамомашину, ночью?
- Ночью! - ответил Искандер и, не поворачивая головы, прошел в дом.
- Слыхал? - шепнул Пханов. - Я же тебе говорил. Искандер меня просил… Если мы пойдем сейчас, то до ночи исправим… Вот старики обрадуются! Пошли!
- А может быть, позовем на помощь Егора или Люду? - предложил Топс.
- Не надо, сами справимся, - сказал Пханов. Топс опять задумался. Ребята часто попрекали его ленью, дразнили лежебокой, а тут он вдруг может сделать замечательное дело - исправить ветряк! Топс пошел вместе с Пхановым в мастерскую за инструментами. Но перед тем как итти через сад к Зеленой лаборатории, Пханов забежал в дом за папиросами.
* * *
Через сад прошли быстро. Над Зеленой лабораторией кружили орлы, коршуны, вороны. Со стороны сада ветер донес какой-то неприятный запах.
- Что это так скверно пахнет? - спросил Пханов.
- Не знаю, - неуверенно ответил Топс. - Отвернись, - сказал он Пханову, когда они подошли к зеленой ограде.
- Зачем? - удивился Пханов. - Зачем секреты от меня? Я же свой, колхозник!
Но Топс настоял на том, чтобы Пханов отвернулся, и тогда только открыл калитку и спрятал "кочергу".
Когда они скрылись за зеленой оградой, неподалеку из-за деревьев вышел журналист. Предупрежденный Пхановым, он все время следовал невдалеке. Журналист взял с дерева "кочергу", несколько раз ткнул ею в заросли, и калитка открылась. Журналист пробрался в сад.
IV
Люда спустилась с чердака, где сушила целебные травы и цветы, и была очень удивлена, не увидев ни Топса, ни "гостей". Она даже влезла на крайнее ореховое дерево и с верхушки его посмотрела вокруг: первое, что она увидела, был Гномик, возвращавшийся быстрым шагом с разведки.
- Куда же делись наши "гости" и где мальчик? - спросил Люду Искандер, вернувшийся с пасеки.
- Они в Зеленой лаборатории, - сказал, входя, запыхавшийся Гномик. - Я увидел с горы, как они туда шли, и бросился сказать об этом.
- Ты видел? - суровым голосом переспросил Искандер и быстро пошел в сад.
Старик, задохнувшись от быстрого шага, поднял "ключ" от заветной двери прямо с земли. Так небрежно его мог бросить только чужой.
- Эй, - сердито крикнул Искандер Пханову, увидя его на верхушке ветряка, - зачем ты там?
- Ветряк для тебя чиню, - ответил Пханов.
- А где твой журналист? - спросил Искандер.
- Не знаю, где твой гость, - ответил Пханов, пожимая плечами.
- Зачем врешь? Твой друг здесь. Скажи правду, где он? - настаивал старик.
- Журналист здесь? - спросил перепуганный Топс и быстро слез с ветряка.
- Это ты, мальчик, впустил их? - грозно спросил Искандер.
- Пханов хотел починить ветряк, - огорченно твердил Топс, - а журналиста я не приводил.
- Где журналист? - все так же настойчиво допрашивал Искандер, оглядываясь по сторонам.
Но Пханов молчал и только недоуменно разводил руками. Старик сердито махнул рукой и поспешил к домику.
На один миг серый костюм журналиста мелькнул меж деревьев, и Топс тотчас же показал на него Искандеру, но старый ученый уже сам заметил непрошенного гостя.
Теперь старик бежал, и Топс еле поспевал за ним. Они зашли в ту часть сада, где Топс еще никогда не был. Журналиста они увидели на площадке, рядом с вегетационным стеклянным домиком. И Топса поразило, что этот человек вел себя удивительно странно: он почему-то подпрыгивал, будто плясал. А зачем ему надо было плясать возле какого-то странного стеклянного столика, наполненного чем-то зеленым?
Журналист касался пальцами стеклянной поверхности столика, то и дело заглядывал под него. Столик был не из досок, это был плоский стеклянный резервуар толщиной сантиметров в тридцать.
- Эй, не трогай! - гневно крикнул Искандер, когда журналист попытался снять верхнее стекло.
- Это твои сокровища солнца? - спросил журналист, покачиваясь, и в его блуждающих, пьяных глазах светилось безумие.
"Напился он, что ли?" подумал Топс, изумленно глядя на него.
- Человек, иди сюда! - крикнул ему Искандер. - Ты успел надышаться вредными эфирными маслами цветов, и ум твой омрачен. Ты сейчас можешь совершить такие поступки, о которых впоследствии пожалеешь… Иди сюда, и я дам тебе средство, или ты будешь как безумный!
- Это вы, вы безумец! - закричал журналист и пьяно засмеялся. - Вы, - сказал он, протягивая руку к Искандеру, - больше чем миллионер. Я уже все знаю про ваш "взрыв жизни". Я видел птиц, которые едят студень… Вы изобрели съедобный белок? Это значит, что король мясных консервов в Америке, снабжающий ими полмира, завтра может стать нищим. А доящиеся растения? Если опыт удастся, короли сахарной промышленности разорятся… А гигантские орехи! - Тут журналист прижал ладони к щекам и, глядя обезумевшими глазами, визгливо засмеялся.
Видимо, тормозящие центры его ослабли, и он говорил то, что никогда не сказал бы в ином состоянии. Искандер отбежал в сторону, сорвал пучок пахучих растений, которыми намеревался вернуть журналиста в нормальное состояние, и вдруг сунул пучок в карман. У Искандера родилось подозрение.
- Так кто же вы такой? - раздался позади них гневный голос Василия Александровича.
- Я? - Журналист выпрямился. - Я послан к вам более могущественным, чем сам бог! - выкрикнул он. - Я могу сделать вас самыми богатыми людьми на свете! О вашей славе будут писать все газеты. Что у вас здесь? Маленькая лаборатория! А в Америке вы будете иметь все! Вы, как знаменитый Бербанк, докажете всему миру, на что способен человеческий гений в американских условиях. Мы вас прославим. Соглашайтесь. Монопольно!
- Как Бербанк? - воскликнул Василий Александрович.
- Да, да, как знаменитый волшебник Бербанк, - твердил журналист, - создатель слив без косточек, съедобного кактуса, ежевики без колючек, персиков с косточкой миндального ореха.
- А вы сами, вы знаете, как умер Бербанк? - воскликнул возмущенный Василий Александрович и, не в силах сдержать негодование, прокричал: - Бербанк умер, затравленный мракобесами за то, что вступился за учителя, осужденного на "обезьяньем процессе"! Этот учитель рассказал ученикам об учении Дарвина, учении, которому Бербанк был обязан своими успехами… И вы смеете говорить о Бербанке? Вы негодяй!
- Нашими успехами, - сказал Искандер, - мы обязаны советским ученым. И нет большей славы, чем получить признание народа. Мы знаем, что когда Бербанк выводил свои знаменитые сорта, он завещал, чтобы ими пользовался народ и никто не имел на них монополию. А ты, скорпион, предлагаешь нам "монопольно"!
- Только монопольно!
- Это американский журналист, он фашист и разбойник, у него золотой браслет на руке! - закричал Топс в ярости оттого, что его так глупо провели и что обижают Искандера и Василия Александровича.
Всегда очень миролюбивый, Василий Александрович сжал кулаки, поднял плечи и пошел на журналиста.
- Не надо, - тихо, но решительно сказал Искандер, - этот человек скажет нам больше, чем он хочет сам сказать. Он во власти эфирных масел, но надо, чтобы он не уничтожил опытный хлоропласт… Человек, - обратился Искандер к журналисту, - нюхай эти растения, - и он с протянутой рукой медленно пошел к журналисту, желая оттеснить его от опытного хлоропласта.
Журналист вдруг испугался чего-то, вскрикнул, прыгнул назад и ударился о стеклянный столик. Зазвенели стекла, и зеленая жидкость пролилась на землю.
- Что вы наделали! Вы уничтожили наш опытный хлоропласт! - закричал в ярости Василий Александрович. - Скорее спасайте от этого безумца доящиеся растения и микробелок! Я бегу к ДР! - И Василий Александрович помчался к домику.
Журналист подскочил и побежал туда же. Он бежал то по дорожкам, то по делянкам, перепрыгивая через невысокие кусты живой изгороди. Он опрокинул один из десяти опытных ульев, находившихся среди цветов на опытном участке № 23, упал, и его мгновенно облепили разъяренные пчелы. Крича от боли, отгоняя руками пчел, журналист побежал дальше. Возле домика он спугнул стаю птиц, клевавших "студень", и, спасаясь от жал, со всего размаху метнулся через открытое окно в центральную комнату лаборатории, где стоял вакуум-насос. Эта комната была до подоконника наполнена вязким студенистым, еще не убранным веществом. Утопая в нем почти до пояса, журналист стал метаться от стенки к стенке, преследуемый пчелами.