VII
Это случилось так. Обе бригады выделили сборщиков, очистщиков, сортировщиков, сушильщиков. Мало было стряхнуть орех с ветки - его надо было очистить от зеленой кожуры, а весь урожай взвесить и записать. Очищенные орехи надлежало рассортировать, и было вовсе не просто разделить орехи на четыре сорта по величине.
У каждой бригады был свой лагерь. Искандер ушел ночевать в Зеленую лабораторию. Ночью Топс, лежавший рядом с сушилкой, проснулся от того, что его кто-то задел по лицу. Это мог нечаянно сделать во сне Ромка, и Топс заснул. Вскоре его опять кто-то разбудил.
- Что надо? - сердито крикнул Топс.
Никто не ответил. Топс подождал и заснул. Разбуженный в третий раз, он рассердился, сел и, услышав шорох, закричал:
- Кто там? Что надо?
От его крика проснулся Ромка. Они долго всматривались в темноту, но ничего не заметили.
Утром Ромка обнаружил, что часть орехов, лежавших на сушилке, пропала, причем больше всего пропало самых крупных, отборных. Гномик, инспектор качества, напустился на Ромку за плохую организацию хранения. Ромка сослался на Топса, спавшего возле постила.
- Это Степка приходил и взял орехи, - сейчас же решил Топс.
Гномик усомнился в этом, ссылаясь на ночную тьму.
- Мы жгли костры? - напомнил Ромка. Оказалось, что Степка появлялся и у Пети Петухова. Он никого не тронул, но часть орехов взял, и тоже самых лучших.
- Эх, жаль, не поймали вора! - сетовал Ромка. Искандеру решили о Степке не говорить, чтобы он не помешал рассчитаться со Степкой, если тот появится опять.
Утром бригада Ромки завтракала орехами и медом. Бригада Пети Петухова ела мясо, хлеб, мед и орехи. Топс завтракал с этой бригадой. Он должен был срочно провести почвенное исследование. Днем Топс рыл ямы, определял "мощность горизонтов" и описание их диктовал Гномику. Тот записывал в тетрадь.
Опять весь день ребята лазили по деревьям, собирали орехи, взвешивали, очищали, сортировали, укладывали для просушки. Ромка и Петух требовали от пионеров, чтобы они собирали орехи так, чтобы ни одной веточки не сбить, так, чтобы ни одного ореха не осталось.
- А если орех висит где-то высоко-высоко, на верхушке? Лезешь, как на небоскреб! - говорил "верхолаз" Марлен, такой же ловкий, как Темир.
Марлен влезал на верхушку самых высоких деревьев и оттуда кричал вниз изумленным слушателям:
- Весь край вижу! Люда со своими ребятами - на пасеке, пионеры с Гюльнарой - на том склоне горы. Слышу, как орлы кричат!
- А Степки не видно? - спрашивал Ромка.
- Пока не вижу!
И во вторую ночь пропала часть самых крупных орехов. Ромка назначил часовых, но те проспали. Ромка неистовствовал.
Василия Александровича, проходившего в сумерках по ореховому лесу, где работала бригада Пети, чуть не избили, накинув на голову что-то темное, но во-время "опознали", освободили и долго извинялись "за ошибку", но так и не признались, кого они хотели поймать.
- Это не Степкина работа, - сказал Ромка своей бригаде, внимательно осмотрев сушилку. - Ну скажите, ну зачем ему приходить каждую ночь за орехами? Может быть, это кто-нибудь из наших "соседей", друг Степки? Пока молчите, но следите внимательно.
- Эй ты, чего там крутишься? - Таким злым окриком Петух встретил появление Ромки в их лагере возле сушилки, где Ромка хотел опознать "свои" орехи.
- Смотрю, кто больше собрал, кто выйдет победителем, - сказал Ромка заранее подготовленную фразу и ушел в полном убеждении, что это сделал кто-то из "петухов".
Так он и сказал Гномику, требуя, чтобы тот сейчас же обнаружил на сушилке у Петуха украденные орехи "по внешним признакам". Но это оказалось невозможным. Ромка и Гномик поссорились.
На четвертую ночь Ромка не спал. Он подождал, пока все заснут, и сел возле дерева. Было темно. Вскоре Ромка услышал шорох. Кто-то брал орехи. Ромка, стараясь не дышать, пополз в сторону шума. Вор, задевая сухие листья, отправился восвояси, в сторону лагеря бригады Петуха. Ромка крадучись двинулся в погоню. Вора он заметил около толстого дерева. Ромка не стал раздумывать, кто сильнее. Он бросился, "как тигр", на противника и, сбив его с ног, громко позвал своих. Вор тоже кричал и звал. Прибежали встревоженные пионеры. Разожгли огонь. Ромка держал Петуха.
- Ты крал орехи! - заорал Ромка.
- Нет, ты у нас крал! - ответил Петух.
Взаимные обвинения сыпались градом, грозя разрушить не только дружбу, но и работу по облагораживанию лесов. Роман первый это понял.
- Кончили! - закричал он. - Все марш спать!.. Пойдем поговорим! - позвал он Петуха.
Пионеры, громко обсуждая случившееся, пошли спать.
VIII
- Скажи своим, чтобы не брали, - скороговоркой начал Ромка (так он всегда говорил, когда волновался). - О наших пионерских делах пишут в газетах, призывают брать с нас пример, и вдруг такой позор. Это ужасно! Ну пойми, что это просто ужасно!
- Значит, твои не тащили у нас? - сказал Петух.
- Что ты! Конечно, нет! - горячо ответил Ромка. - Сначала я думал, это Степкины дела…
- И я думал. Но зачем ему приходить каждую ночь…
- И я так подумал, - признался Ромка.
- А может быть, он решил нас поссорить?
- Тоже может быть. Но если он это делает, то через своих ребят.
- Я своих знаю. Один раз нас Степка обманул, это правда, но в другой раз это ему не удастся. Знаешь, Ромка, давай это дело замнем. Я предупрежу своих, ты следи за своими, и все будет в порядке, никто не узнает, вроде как бы ничего и не было. Парторг колхоза тетя Слу обещала вручить лучшей бригаде переходящее знамя и подарки, а тут, понимаешь, такое дело!
- Еще бы! - отозвался Ромка и задумался.
- Ну? - нетерпеливо крикнул Петя.
Вначале предложение "замять" понравилось Ромке… Но Роман уже не был тем Ромкой, каким он выехал на мотоцикле из Джелал-Буйнака. Тот обязательно бы согласился, а этот Ромка не мог…
- Знаешь что? - Ромка дружески взял Петуха за руку. - Разве дело только в славе? Ведь беда в том, что среди пионеров есть кто-то, кто ведет себя не как подобает пионеру. Мы скроем, и вор останется среди нас с пионерским галстуком на шее. Чтобы скрыть, надо других заставить соврать. И вот мы, бригадиры, будем учить врать… Лучше обсудим все это на пионерском костре… Как думаешь?
Петя Петухов смутился. Уж очень ему не хотелось опять стать на позорище перед лицом всех пионеров после столь памятного события со Степкой.
- Какое же здесь позорище, - убеждал Роман, - критиковать то плохое, что у нас происходит? Критика и самокритика - великое дело. Так пишут во всех газетах.
- Решили! - согласился Петя. - Только давай все же дня два-три понаблюдаем.
Утром Ромка уединился с Гномиком и попросил его помочь ему понаблюдать. Об этом же он попросил Марлена и еще троих.
"Чем крепче нервы, тем ближе цель"
I
Егор шел с милиционером по улицам Джелал-Буйнака с горьким чувством возмущения и стыда. Этому сильно способствовали любопытные взгляды и вопросы встречавшихся ребят:
- Эй, фронтовик, куда это тебя?
- Что случилось, Егор Иванович?
- Вы куда меня ведете? - наконец не вытерпел Егор, превозмогая свое гордое решение молчать.
- Куда надо, - кратко ответил неразговорчивый милиционер, не желая продолжать разговор.
Виноватым в чем-нибудь Егор себя не чувствовал. Они вышли в центр города и подошли к большому дому, возле которого стояло много машин и верховых лошадей. "Джелал-Буйнакский райком ВКП(б)", прочитал Егор на табличке. Милиционер провел его в большую приемную. Посетители сидели и стояли группами, оживленно разговаривая и нетерпеливо поглядывая на двери.
- Тебе, мальчик, что надо? - строго спросил Егора худощавый молодой человек.
- Секретарь райкома звонил начальнику милиции, - ответил за Егора милиционер. - Начальник поручил дежурному разыскать Егора Смоленского. Дежурный приказал мне доставить. Вот я и привел.
- Не во-время, - с досадой ответил молодой человек: - к нам прибыл в город секретарь обкома по сельскому хозяйству, с минуты на минуту должен быть здесь… Потом, потом приходи!
- Пойдем, - решительно позвал милиционер.
- Никуда я отсюда не пойду, - возразил Егор. - Японский опаловый хрущ появился, понимаете? - сказал он молодому человеку, повидимому техническому секретарю. Тот удивился настойчивости мальчика.
- Об этом надо сообщить в райзо, - посоветовал секретарь и поспешил в кабинет.
- Опаловый хрущ - это страшный японский вредитель! - крикнул ему вдогонку Егор.
Но молодой человек уже исчез за дверью… Посетители, услышавшие последние слова Егора, окружили мальчика. Егор торопливо рассказывал все, что знал о японском опаловом хруще, появившемся в Зеленой лаборатории.
Вдруг толпа стихла и расступилась.
- Идет, идет! - раздались сдержанные голоса.
От входных дверей легко шел невысокий стройный мужчина средних лет, с черными усами. Быстрыми карими глазами он будто раздвигал толпу. Он был одет в летний, защитного цвета костюм, такие же сапоги и фуражку. Милиционер почтительно провожал взглядом секретаря обкома.
Егор вдруг рванулся и с криком: "Полковник Сапегин, полковник Сапегин!" бросился к вошедшему, не слишком вежливо расталкивая посетителей. Секретарь обкома мгновенно повернулся, крикнул: "Егорка! Сынок!" и порывисто обнял мальчика.
- Полковник Сапегин! Максим Иванович! - только и твердил Егор, обхватив шею Сапегина обеими руками. И были в его голосе и безмерная радость, и ласка, и мольба.
- Ну вот, наконец-то мы с тобой встретились! - взволнованно сказал Максим Иванович Сапегин. - А я уже не знал, что и думать. Телеграммы посылал - отвечают: выбыл по демобилизации. Куда ты запропал?
Егор поднял лицо, прижимавшееся к груди фронтового отца, увидел сочувственные взгляды окружающих и смутился.
- Мой сынишка, - пояснил Сапегин. - Я уже думал, он пропал, а он вот он, тут как тут! - И Сапегин обнял Егора за плечи. - Рекомендую вам Егора Смоленского, как видите - кавалера двух медалей… Ну-ка, пойдем со мной, тебя еще ждет нагоняй за то, что ты запропастился!
Егор позабыл и о милиционере, и о Лене Чукмасовой, и о доящихся, и даже о коробочке с японским хрущом, зажатой в руке. Не в силах отвести глаз, он восторженно смотрел на своего полковника, такого необычного в полуштатской одежде, и крепко держался обеими руками за его левую руку. Они прошли в кабинет секретаря райкома.
Выяснилось, что вместо того чтобы приехать в Джелал-Буйнакский совхоз, где работает врачом мать Максима Ивановича, Егор приехал совсем в другое место, за двести пятьдесят километров оттуда, в город Джелал-Буйнак. Сапегин бранил его за это, а Егор смотрел на него влюбленными глазами и смеялся от радости. Наконец-то сбылась его мечта и он нашел своего полковника! Они поговорили минут десять, вспоминая соратников, кратко рассказывая о себе. Оказывается, Сапегин уже знал о выезде Егора в город.
- Почему у тебя все время сжаты пальцы левой руки? Ранение? - забеспокоился Максим Иванович, заметив, что Егор, даже жестикулируя, не разжимает пальцев.
Егор, совсем забывший было о японском опаловом хруще, с удивлением посмотрел на свои стиснутые пальцы, разжал кулак, и окружающие увидели на его ладони спичечную коробку. Сапегин улыбнулся.
- Японский опаловый хрущ, - пояснил Егор. Улыбки на лицах мгновенно исчезли. Их сменило выражение тревоги и недоверия.
- Может быть, ты ошибаешься? - спросил его Сапегин.
- Честное пионерское! - сказал Егор и раскрыл коробочку.
На кусочке ваты лежал каштаново-коричневый жук.
- Да, это японский опаловый хрущ, - гневно прищурив глаза, подтвердил Сапегин. - Где ты его нашел, когда, сколько жуков, на каких растениях? Много ли жуками уничтожено растений? Кто борется с жуком, как? - взволнованно расспрашивал Сапегин.
Кабинет секретаря райкома партии наполнился приглашенными. На расширенное заседание бюро пришли члены райкома партии и члены райкома комсомола, начлесхоза Егор Иванович Дубинин, Лена Чукмасова и Другие.
- Появление японского опалового хруща требует срочных мер, - заметил Сапегин, - и, прежде чем слушать доклад представителей Южно-Киргизской комплексной экспедиции Академии наук по обследованию плодовых лесов Южной Киргизии, я предлагаю выслушать сообщение пионера Егора Смоленского о появлении японского опалового хруща… Расскажи-ка нам, Егор, да не смущайся, расскажи, как умеешь.
II
Егор стоял возле широкого письменного стола в большой комнате, и много глаз с ожиданием смотрели на него. И Егор начал. Вначале он очень волновался, спешил, поправлялся, то забегал далеко вперед, то возвращался назад. Назвав место появления японского опалового хруща - Зеленую лабораторию, он забеспокоился, что опасность появления жука не всем понятна, и стал разъяснять, чем занимается Зеленая лаборатория. Он говорил спеша, глотая слова, боясь, что его прервут на самом интересном. Но никто его не прерывал. Все слушали очень внимательно, что-то записывая в блокнотах.
Сапегин ободряюще кивал головой.
За двадцать минут Егор хоть и сбивчиво, но многое успел рассказать о той большой работе по окультуриванию лесов, по созданию лесо-садов, которую начали пионеры Четвертой дружины по совету райкома комсомола.
Когда Егор кончил, Сапегин продиктовал телеграмму о вызове трех самолетов "ПО-2".
- Это… - Сапегин показал на жука, - это диверсия, результат посещения Зеленой лаборатории американским журналистом. Нужно немедленно уничтожить этих жуков заморского происхождения. Покет - официально журналист, а нам известно, что, кроме этого, он агент американской федеральной разведки, приехал просить у нас, как у союзников, скороспелые зимостойкие сорта местного сахарного тростника, уроженца Средней Азии. Они нужны американцам для улучшения их сортов. Ты помнишь, Егор, как мы в цитадели немецкой городской обороны, в ратуше, нашли семена, вывезенные фашистами из советских сельскохозяйственных станций и научно-исследовательских институтов?
Егор это хорошо помнил. Но присутствующие не знали, и Сапегин рассказал им об этом.
- Я тогда понял стремление американцев захватить как большие ценности именно эти семена и очень важные научные работы по увеличению урожая. Еще Карл-тон, которого американцы называли "охотником за русскими пшеницами", сознался в этом… Сейчас наша "крымка" и другие сорта - под американскими названиями "маркиз", "тетчер", "терки", "блейкхел" - занимают девяносто пять процентов посевов в Северной Америке. Даже почвы американцы называют по-русски: суглинок, чернозем, подзол и так далее. Именно благодаря ценности наших сортов и научных работ, приведших к успехам, наши враги и "союзники" пытались и продолжают пытаться захватить их. Это один из методов той "холодной войны", которую американцы вели и ведут против нас, и это прежде всего экономическая война, в данном случае - в области сельского хозяйства.
О доящихся растениях, как биофабриках сахара, Сапегин сказал, что это пока фантастика, хотя сама работа с доящимися растениями и дает ответ на многие интересующие нас сегодня вопросы ассимиляции и диссимиляции. Получение большого урожая - вот что сейчас самое главное. Получение урожая плодовых, например, не через год, как обычно, а каждый год, сейчас важнее.
- Это же самое говорил Искандер, - сказал расхрабрившийся Егор.
- А вот съедобный белок, - сказал Сапегин, - еще интереснее. Может быть, ученым колхозной лаборатории и удастся решить этот вопрос по-своему, используя почвенных микробов. Как добавочный корм для скота такое открытие имело бы важное значение. Но самое интересное - биовспашка, если бы удалось решить эту проблему.
Расспрашивал Сапегин и о гигантских орехах. Тут Егор заявил, что гигантские деревья неудобны - с них трудно собирать орехи. Об этом говорил и Василий Александрович.
- Ты не понял мысли ученых, - поправил его Сапегин. - Важны не орехи. Нам нужна скороспелая древесина. Старики менее чем в двадцать лет вырастили огромные деревья, а древесина - это спирт, и шелк, и многое другое. Леса - это борьба с засухой. Вот с какой стороны нас интересует выращивание скороспелых деревьев. Вырастить лес не в шестьдесят-восемьдесят лет, а в двадцать лет - огромное достижение. Поэтому орехами так интересовался мистер Покет. Впрочем, такое поведение "союзников" для нас не новинка. Имея с ними дело, всегда надо помнить одну англо-саксонскую поговорку: "Если ты не можешь задушить врага, обними его"… Но сейчас мы должны говорить о наших плодовых лесах.
Сапегин сообщил, что Совет Министров СССР объявил плодовые леса Джелал-Абадской и Ошской областей государственным лесо-плодовым заказником.
- Как вы знаете, - сказал он, - с 1944 года у нас работает Южно-Киргизская комплексная экспедиция Академии наук по обследованию плодовых лесов Южной Киргизии. В составе экспедиции много ученых. Сейчас профессор, участник экспедиции, сделает нам доклад. Прошу вас, Николай Семенович.
III
Невысокий мужчина с живым взглядом больших голубых глаз и седеющей бородой начал доклад об итогах работы за 1944 и неполный 1945 год, заметив, что экспедиция продлится еще в 1946 году, когда и будут окончательные выводы. Леса эти были давно известны. Еще в конце прошлого века один академик писал о них так: "Целые десятки верст будто едешь по фруктовому саду".
Профессор говорил о работе Института сухих субтропиков и о практике местных колхозов в окультуривании лесов, указав на работы Василия Александровича и Искандера.
Он говорил и о том, что ребята уже видели сами, - о сплошных стенах высоких гор, с запада, севера и востока защищающих этот край от вхождения холодного воздуха, вследствие чего зимой в горах температура на 3,5 градуса теплее, чем в Ферганской долине. Егор многое записал из сказанного профессором.
Специально для Гномика он сделал заметки о насекомых.
Из доклада профессора Егор понял, что встретившийся им фисташковый лес был вовсе не лесом и не рощей, а фисташковым редколесьем, где фисташек было совсем немного. Всего же фисташек в Средней Азии 204 тысячи гектаров.
Профессор указал на огромную мелиоративную роль леса.
Он подробно разобрал характер лесо-плодовых массивов и указал способы, как их окультурить, создавая чисто ореховый лес, орехово-яблоневый, яблонево-алычовый, орехово-еловый лес, и т. д.
Расчеты профессора, как очищать леса, сколько оставлять деревьев, Егор записал.