- Сигтрюгр в мире с саксами, - сказал я.
Константин улыбнулся. Меня начинала бесить эта его улыбка.
- Я христианин, лорд Утред, и потому испытываю симпатию, даже любовь, к моим собратьям, королям-христианам. Мы - божьи помазанники, Его смиренные слуги, наш долг - принести учение Христа во все земли. Король Эдуард Уэссекский очень хотел бы, чтобы его запомнили как человека, что привел Нортумбрию, королевство язычников, под защиту христианского Уэссекса! А твой зять заключил мирный договор с Мерсией, не с Уэссексом. И многие западные саксы считают, что этот договор и не стоило заключать! Они говорят, что пора Нортумбрии войти в христианский мир. Разве ты этого не знал?
- Кое-кто из западных саксов хочет войны, - согласился я, - но не король Эдуард. Пока нет.
- Твой друг, олдермен Этельхельм, пытается убедить его в обратном.
- Этельхельм, - зло буркнул я, - вонючий кусок дерьма.
- Но христианский вонючий кусок дерьма, - отвечал Константин, - а значит, мой священный долг - поддерживать его, так?
- Значит, ты тоже вонючий кусок дерьма, - сказал я, и два шотландских воина, сопровождавшие Константина, заметно насторожились от моего тона. Кажется они не говорили по-английски, только на своём варварском языке. Один из них прорычал что-то невнятное.
Константин поднял руку, усмиряя своих людей.
- Разве я не прав? - спросил он меня.
Я неохотно кивнул. Олдермен Этельхельм, мой хитроумный враг, был самым могущественным из знати Уэссекса, а кроме того - тестем короля Эдуарда. Не секрет, что он хотел ускорить вторжение в Нортумбрию. Он хотел, чтобы его помнили, как человека, собравшего Инглаланд воедино, чей внук станет первым королём Инглаланда.
- Но Этельхельм, - сказал я, - не ведёт за собой войско западных саксов. Это - дело короля Эдуарда, а он моложе, и значит, может позволить себе подождать.
- Возможно, - ответил Константин, - возможно, -
он казался довольным, похоже, мне не всё было известно. Он перегнулся через стол, чтобы плеснуть ещё эля в мою кружку, -
давай поговорим о чём-нибудь другом, - сказал он, - давай поговорим о римлянах.
- О римлянах? - удивлённо переспросил я.
- Римляне, - горячо сказал он, - какой великий народ! Нам нужно благодарить их за то, что они принесли в Британию благословенное христианство. У них были философы, учёные, историки и теологи. Неплохо бы и нам у них поучиться. Мудрость древних, лорд Утред, должна освещать наши дни! Разве ты не согласен? - Он подождал моего ответа, но я молчал. - И эти мудрые римляне, - продолжил Константин, - решили, что границей между Шотландией и землями саксов должна стать эта стена.
Он взглянул мне в глаза, и, могу сказать, его всё это забавляло, хоть лицо его и оставалось серьёзным.
- Я слышал, что дальше, на севере, есть еще одна римская стена.
- Ров, - пренебрежительно протянул он, - разрушенный ров. А эта стена, - он махнул рукой в сторону стены, которую было видно через окно, - устояла. Я думал об этом, молился и понял, что стена должна стать чертой, разделяющей два наших народа. Всё, что севернее, станет Шотландией, а всё, что южнее, может принадлежать саксам, Инглаланду. Теперь не будет больше споров, где проходит граница, каждый сможет увидеть её, чётко обозначенную этой великой каменной стеной, идущей через весь остров! Это, конечно, не остановит наших людей от набегов и угона скота, но будет им мешать! Итак, ты понял? Я - миротворец! - Он ослепительно улыбнулся. - Я предложил это королю Эдуарду.
- Эдуард не правит Нортумбрией.
- Так будет.
- И Беббанбург - мой.
- Он никогда твоим не был, - отрезал Константин. - Он принадлежал твоему отцу, а теперь принадлежит двоюродному брату. - Неожиданно он щёлкнул пальцами, словно вспомнил о чём-то. - Это ты отравил его сына?
- Конечно, нет!
Он улыбнулся.
- Если это сделал ты - отлично.
- Я этого не делал, - рассердился я.
Мы захватили сына моего кузена, еще мальчишку, и я велел Осферту, одному из моих доверенных людей, присматривать за ним и его матерью, которую взял в плен вместе с сыном. Год назад оба, и мать и сын, умерли от болезни, и конечно же, пошли слухи, что это я их отравил.
- Он умер от лихорадки, - сказал я, - как и тысячи других в Уэссексе.
- Ну конечно, я тебе верю, - небрежно согласился Константин, - но твоему двоюродному брату теперь нужна жена.
Я пожал плечами.
- Какая-нибудь несчастная женщина выйдет за него.
- У меня есть дочь, - задумчиво продолжил Константин, может, мне следует предложить её?
- Это станет меньшей ценой, чем та, что ты заплатишь, пытаясь взять его бастионы.
- Думаешь, я боюсь стен Беббанбурга?
- А стоит бояться, - ответил я.
- Ты же сам собирался прорваться через эти укрепления, - ответил Константин, и его голосе больше не слышалось веселье, - думаешь, я хуже или слабее тебя?
- Значит, вот каков твой мир, - с горечью произнес я, - это нападение.
- Да, - резко ответил он, - это так. Но мы просто переносим границы назад, туда, где их столь мудро прочертили римляне. - Он помолчал, наслаждаясь моей растерянностью, а потом продолжил: - Беббанбург и все его земли - мои, лорд Утред.
- Пока я жив - нет.
- Это что здесь, муха жужжит? - спросил он. - Мне послышалось, или это ты что-то сказал?
Я посмотрел ему в глаза.
- Видишь священника вон там? - я кивнул в сторону отца Эадига.
Константин озадаченно кивнул в ответ.
- Я приятно удивлён, что в твоём окружении есть священник.
- Священник, разрушивший твои планы, король, - сказал я.
- Мои планы?
- Твои люди убили его охрану, но отец Эадиг спасся. Если бы он не добрался до меня, я до сих пор торчал бы у Этгефрин.
- Даже не знаю, где это, - небрежно бросил Константин.
- Твои лазутчики уже больше недели следили за холмом, - сказал я, внезапно сообразив, кем были те таинственные и искусные наблюдатели, -
Константин слегка кивнул, признавая, что нас и впрямь преследовали его люди. - И ты напал бы на меня там, - продолжил я, - иначе почему ты здесь, а не в Беббанбурге? Ты хотел меня уничтожить, но теперь, когда я за каменными стенами, это будет гораздо труднее.
Это была правда. Если бы Константин захватил меня в поле, его войско изрубило бы моих людей на куски, но если он попытается штурмовать стены Вилбирига, ему придётся заплатить высокую цену.
Кажется, сказанная мной правда только позабавила его.
- А зачем мне желать твоей смерти, лорд Утред?
- Потому что он единственный враг, которого ты боишься, - ответил Финан вместо меня.
Лицо Константина мгновенно исказила гримаса. Он поднялся на ноги, а его улыбка исчезла.
- Этот форт, - жёстко сказал он, - теперь мой. Все земли к северу - моё королевство. Я даю тебе время до заката, чтобы ты покинул мой форт и мои владения. Это значит, что ты, лорд Утред, уберёшься на юг.
Константин пришёл на мою землю со своим войском. Мой двоюродный брат укрепил свои силы кораблями Эйнара Белого. А у меня оставалось меньше двух сотен людей, так что я мог сделать?
Я коснулся молота Тора и молча дал обет, что возьму Беббанбург. Несмотря на моего кузена, несмотря на Эйнара, назло Константину. Это займёт много времени, это будет нелегко, но я это сделаю.
А потом я ушёл на юг.
Часть вторая
Ловушка
Глава третья
В следующее воскресенье мы прибыли в Эофервик, или Йорвик, как называют его датчане и норвежцы, и нас приветствовал колокольный звон. Брида, когда-то моя возлюбленная, а потом недруг, пыталась искоренить в Эофервике христианство. Она убила старого архиепископа, перерезала многих священников и сожгла церкви, но Сигтрюгру, новому правителю города, было плевать, каким богам поклоняются жители, пока они платят налоги и поддерживают порядок, и потому новые христианские храмы возникали как грибы после дождя. Появился и новый архиепископ Хротверд, западный сакс с репутацией приличного человека. Мы прибыли около полудня. Ярко светило солнце - впервые с тех пор, как мы уехали от Этгефрин. Мы поскакали к дворцу, неподалеку от перестроенного собора, но там мне сказали, что Сигтрюгр уехал в Линдкольн вместе со своим войском.
- А королева здесь? - спросил я престарелого стражника у ворот, когда спешился.
- Уехала с мужем, господин.
Я неодобрительно фыркнул, хотя меня не удивляла склонность дочери к риску, скорее меня бы удивило, если бы она не уехала на юг с Сигтрюгром.
- А дети?
- Тоже уехали в Линдкольн, господин.
Я поморщился от боли в спине.
- А кто здесь командует?
- Болдар Гуннарсон, господин.
Болдара я знал как надежного и опытного воина. Я считал его стариком, хотя, по правде говоря, он был года на два моложе меня и, как и я, украшен шрамами битв. Он охромел из-за копья сакса, вонзившегося ему в правое бедро, и потерял глаз от мерсийской стрелы, эти раны сделали его осторожным.
- О войне никаких известий, - сказал он, - но конечно, пройдет еще неделя, прежде чем мы что-нибудь услышим.
- Что, и впрямь война? - спросил я.
- Саксы вторглись на нашу территорию, господин, и вряд ли чтобы танцевать, - осторожно ответил он.
Для обороны Эофервика ему оставили скудный гарнизон, и если армия западных саксов и правда опустошает юг Нортумбрии, то лучше ему надеяться, что она не доберется до крепостной стены города, построенной еще римлянами, и лучше молиться богам, чтобы Константин не решил перебраться через стену и двинуться на юг.
- Ты останешься здесь, господин? - спросил он, наверняка в надежде, что мои воины усилят крохотный гарнизон.
- Мы уедем утром, - сказал я.
Я бы уехал и раньше, но лошадям требовался отдых, а я хотел узнать новости. Болдар понятия не имел, что произошло на юге, и Финан предложил поговорить с новым архиепископом.
- Монахи всегда друг с другом переписываются, - объяснил он, - монахи и священники. Они знают о том, что происходит, куда больше, чем многие короли! И говорят, что архиепископ Хротверд - достойный человек.
- Я ему не доверяю.
- Ты с ним даже не встречался!
- Он христианин, - ответил я, - как и западные саксы. - Так кого он предпочтет видеть здесь на троне? Христианина или Сигтрюгра? Нет, сам с ним поговори. Помаши перед его носом своим крестом и постарайся не пердеть.
Мы с сыном вышли на восток, покинув город через массивные ворота, и двинулись по дороге к берегу реки, где у длинной пристани для торговых судов, приходящих из всех портов Северного моря, сгрудилась вереница строений. Там можно было купить корабль или древесину, снасти и деготь, парусину и рабов. Здесь было три таверны, в самой большой, "Утке", подавали эль, еду и шлюх, там-то я и сел за стол у двери, снаружи.
- Приятно снова видеть солнце, - поприветствовал меня Олла, хозяин.
- Увидеть немного эля будет еще приятней, - ответил я.
Олла ухмыльнулся.
- И тебя приятно видеть, господин. Только эль? У меня есть одна малышка, только что из Фризии.
- Только эль.
- Она не знает, чего лишилась, - сказал он и пошел за элем, а мы тем временем прислонились к стене таверны. Солнце припекало, отражаясь от реки, где вверх по течению медленно плыли лебеди. Неподалеку было привязано большое торговое судно, его мыли три полуголых раба. - Оно продается, - сказал Олла, когда принес эль.
- Тяжеловато на вид.
- Не судно, а зверь. А ты хочешь купить, господин?
- Не это, что-нибудь поскромнее.
- Цены нынче поднялись, - сказал Олла, - лучше подождать, пока ляжет снег, - он сел на стул напротив. - Хочешь есть? Моя жена сварила отличную рыбную похлебку и испекла свежий хлеб.
- Я хочу, - заявил мой сын.
- Рыбу или фризок? - спросил я.
- И то, и другое, но сначала рыбу.
Олла заколотил по столу, и из таверны вышла хорошенькая девчушка.
- Три миски похлебки, дорогуша, - сказал он, - и два свежих каравая. И кувшин эля, и масло, и подотри сопли. - Он подождал, пока та нырнет обратно. - Привез с собой молодых воинов, которым нужна жена, господин? - спросил он.
- Кучу, - ответил я, - включая этого болвана, - я махнул рукой на сына.
- Моя дочь, - сказал Олла, кивая в сторону двери, куда скрылась девчушка, - и хлопот с ней не оберешься. Вчера пыталась продать своего младшего брата Харульду.
Харульд был работорговцем из третьей сараюшки выше по течению.
- Надеюсь, она выручила хорошую сумму, - сказал я.
- Ага, торговаться она умеет. Собственных вшей продаст.
- Ханна! - крикнул он. - Ханна!
- Отец? - высунулась в дверной проем девчушка.
- Сколько тебе лет?
- Двенадцать, отец.
- Видал? - он перевел взгляд на меня. - В самом соку для замужества, - он наклонился и погладил спящего у его ног пса. - А ты, господин?
- Я уже женат.
Олла ухмыльнулся.
- Давненько ты не пил мой эль. Что привело тебя сюда?
- Я надеялся, что ты мне скажешь.
Он кивнул.
- Хорнекастр.
- Хорнекастр, - согласился я. - Я не знаю это место.
- Да там почти ничего и нет, - объяснил он. - Только старый форт.
- Римский? - предположил я.
- А чей же еще? Западные саксы теперь правят до самого Геваска, - мрачно заметил он, - и по каким-то причинам послали людей на север, аж до самого Хорнекастра. Устроились в старом форте, и до сих пор там, насколько я знаю.
- Сколько их?
- Порядочно. Три сотни? Четыре?
Это похоже на грозный отряд, но даже четырем сотням воинов придется постараться, чтобы покорить каменные стены Линдкольна.
- Мне сказали, что началась война, - с горечью бросил я. - Четыре сотни воинов, засевшие в форте, могут доставить неприятности, но вряд ли покончат с Нортумбрией.
- Вряд ли они явились сюда собирать маргаритки, - возразил Олла. - Они западные саксы, и пришли на нашу землю. Король Сигтрюгр не может просто позволить им остаться.
- Это верно, - я плеснул себе еще эля. - Ты знаешь, кто ими командует?
- Брунульф.
- Никогда о нем не слышал.
- Западный сакс, - сказал Олла. Сведения ему поставляли те, кто пьянствовал в таверне - в основном моряки с судов, ходящих по реке, но о Брунульфе он узнал от датской семьи, которую согнали с земли к северу от древнего форта. На ночь она нашла пристанище в "Утке", а потом отправилась дальше на север, к родным. - Он никого из них не убил, господин.
- Брунульф?
- Они сказали, он был любезен! Но всей деревне пришлось уйти. Конечно, скот они тоже потеряли.
- И дома.
- И дома, господин, но никто не получил ни царапины! Ни единого ребенка на забрали в рабство, женщин не насиловали, ничего такого.
- Какие милые налетчики, - сказал я.
- Ну вот, и твой зять, - продолжил Олла, - взял четыре сотни воинов и поскакал на юг, но я слышал, он тоже мягок. Предпочитает уговорить мерзавцев убраться из Хорнекастра и не начинать войну.
- Что, вдруг поумнел?
- Это всё твоя дочь, господин. Она настояла, что не стоит ворошить осиное гнездо.
- А вот и твоя дочь, - сказал я, когда Ханна принесла поднос с мисками и кувшинами.
- Поставь сюда, дорогуша, - велел Олла, хлопнув по столу.
- И сколько же Харульд предложил тебе за младшего брата? - поинтересовался я.
- Три шиллинга, господин.
Глаза у нее были светлые, волосы каштановые, а улыбка заразительная.
- Почему ты решила его продать?
- Потому что он просто дерьмо, господин.
Я засмеялся.
- Тогда тебе стоило взять деньги. Три шиллинга - хорошая цена за дерьмо.
- Отец бы мне не позволил, - она поморщилась, а потом сделала вид, будто ей только что пришла в голову отличная идея. - Может, возьмешь моего брата на службу, господин? Чтобы его прибили в битве?
- Убирайся, несносное создание, - рявкнул ее отец.
- Ханна! - позвал ее я. - Твой отец говорит, что ты готова к замужеству.
- Может, через годик, - быстро вставил Олла.
- Хочешь выйти за него? - спросил я, кивнув на сына.
- Нет, господин!
- Почему это?
- А он похож на тебя, господин, - усмехнулась она и скрылась.
Я засмеялся, а мой сын надулся.
- Я не похож на тебя, - сказал он.
- Нет, похож, - возразил Олла.
- Тогда да поможет мне Бог.