- Тут следует одно замечание, доказывающее, что наши агенты действительно люди незаурядные. Смотрите: после фразы "Ужин был очень весел" поставлены точки и приписано: "Я счел своим долгом в этот момент выйти из малых апартаментов и задернуть над моим рапортом занавес тайны".
Фейдо улыбнулся.
- Деланд вовсе не глуп, - заметил он.
- Я продолжаю, - сказал Беррье.
"Рассветало, когда герцог потребовал карету. Король, видимо, был раздосадован необходимостью столь быстрого отъезда и дал это понять в выражениях, которые вселили радость в сердце мадам д'Этиоль и вызвали краску на ее лице. Король взял с нее обещание, что скоро у них будет новое свидание. Герцог и мадам д'Этиоль сели в карету в ту минуту, когда бледная зимняя Аврора заставляла белеть кроны деревьев парижских аллей. Если ужин был весел, возвращение должно было быть печальное. Сен-Жан, доверенный слуга герцога, видел, что происходило внутри кареты через щель, которую он сделал и которая оказывает ему большие услуги. После отъезда никто не проронил ни слова. Герцога можно понять: признанному волоките нечего сказать женщине, когда между ними стоит непреодолимая преграда. Несмотря на свою любезность, он положил голову на подушку кареты и спокойно заснул. Мадам д'Этиоль прислонилась в другой угол и также погрузилась в сон, который был так глубок, что Сен-Жан был вынужден почтительно прервать его по приезде. Он кашлянул, сказал несколько слов и, наконец, даже дернул за рукав герцога. Эйлали ждала мадам у калитки сада. Мадам д'Этиоль вернулась домой, не возбудив ни малейшего подозрения. В полдень д'Этиоль пожелал видеть свою жену - его впустили.
- Как вы провели ночь? - спросил он.
(Не обвиняйте меня, монсеньор, что я фантазирую: я передаю буквально слова, услышанные Эйлали.)
- Хорошо! - отвечала мадам д'Этиоль. - Со вчерашнего вечера я чувствую себя лучше.
- Вы кажетесь, однако, немножко бледны.
- Это последствия кризиса.
- Эти кризисы, на мой взгляд, слишком сильны, надо стараться их предупреждать.
- Я буду принимать меры предосторожности.
- А мне нездоровилось почти всю ночь.
- Что вас так беспокоило, месье?
- Вчера вечером я ужинал с друзьями… Я чувствовал себя очень хорошо, ел с отменным аппетитом, но этот Морлиер заставлял меня слишком много пить.
- Фи! - сказала мадам д'Этиоль, презрительно отвернувшись.
- Милая моя, это совсем не то, что вы думаете… у меня вдруг сильно заболел желудок, я думал, что у меня воспаление.
- Вы должны лечиться.
- И вы тоже, милая моя.
- О! У меня скоро все пройдет. Уверена, если я пробуду в своей комнате неделю и не буду принимать никого…
- Целую неделю! - вскричал д'Этиоль. - Это чересчур долго!
- Надо уметь терпеть. Мне необходим абсолютный покой, и я вас предупреждаю, что моя дверь часто будет заперта.
- Увы, милая Антуанетта, я буду в отчаянии, но, главное, вы берегите себя. Я тоже буду отдыхать целый день, потому что сегодня вечером я опять ужинаю с этим воплощенным дьяволом Морлиером, который приедет за мной. Он обещал еще лучший ужин, чем вчера.
- Идите же отдыхать!
Д'Этиоль простился с женой. Сегодня вечером мадам д'Этиоль опять поедет в Версаль с герцогом".
- Этот рапорт очень точен и умно составлен, - заметил начальник полиции.
- Вот рапорт Леду, - продолжал Беррье. - "Турншер, чтобы избежать огласки и не допустить скандала, отправил д'Этиоля в Лион под предлогом чрезвычайно важного дела.
Норман д'Этиоль отбыл в три часа пополудни; вскоре он прибыл в Лион, потому что на дороге были приготовлены сменные лошади. Он отправился к маркизу де Ла Валетту, главному контролеру провинции. Шевалье де Ла Морлиер захотел проводить д'Этиоля до Масона, чтобы, по его словам, во время путешествия убедить д'Этиоля в превосходстве бургундских вин".
- Он в хороших руках, - сказал, улыбаясь, начальник полиции.
- Вот третий рапорт, Армана. Он сообщает, что вчера вечером мадам д'Этиоль, получившая свободу после отъезда мужа, уехала в Версаль с герцогом Ришелье и…
- И? - спросил Фейдо, видя, что Беррье остановился.
- Она еще там, - прибавил секретарь. Наступило молчание.
- Что вы думаете об этом, Беррье? - спросил начальник полиции.
Секретарь приблизился вплотную к своему начальнику и посмотрел ему прямо в глаза.
- Вы хотите, чтобы я был откровенен? - спросил он.
- Да, - ответил Фейдо.
- Каково бы ни было положение дела, есть способ хорошо его завершить.
- Какой?
- Играть двойную игру, тогда непременно выиграешь.
- Что за игру вы имеете в виду?
- Из двух одно: или мадам д'Этиоль заменит герцогиню де Шатору и сделается всемогущей, или любовь, внушенная ею, будет мимолетна.
- Согласен.
- В первом случае вы должны действовать как можно скорее, чтобы заслужить ее признательность; во втором - подобный поступок станет, напротив, очень опасен.
- Я говорю о том же. Какое же средство предлагаете вы, чтобы избежать этой опасности?
- Средство очень простое. Предоставьте мне действовать в отношении мадам д'Этиоль самостоятельно. Очевидно, что если ее ожидает блистательное будущее, то она вознаградит меня впоследствии, потому что сейчас я могу оказывать ей весьма важные услуги, сообщая обо всем, что будут говорить в городе и при дворе, и предостерегая ее таким образом от многих ошибок. Ей понадобится твердая рука, чтобы вести ее к цели, потому что она честолюбива - это видно - и мечтает о власти и могуществе. Я помогу ей и буду считаться ее сторонником. В случае вашей немилости и моего успеха я обещаю вам употребить все силы, чтобы улучшить ваше положение. И, напротив, если я потерплю неудачу, вы обязуетесь покровительствовать мне. Согласны?
- Будем говорить яснее, - сказал Фейдо де Марвиль. - Если мадам д'Этиоль сделается фавориткой, вы надеетесь со временем стать начальником полиции?
- Признаюсь в этом откровенно.
- Какое вознаграждение буду я иметь?
- Какое вы хотите?
- Я променяю это место только на главное интендантство.
- На лангедокское, например. Это ваша родина.
- Это было бы для меня удобнее всякого другого, но я приму и провансальское, потому что моя жена родом из Марселя.
- Если успех будет сопутствовать мне, я обязуюсь употребить все силы, чтобы исполнить ваше желание, и даю вам слово, что приму ваше место только после вашего назначения.
- Решено, любезный Беррье. Я питаю к вам такое доверие, какое и вы питаете ко мне. Теперь в случае, если вы потерпите неудачу, что я буду должен сделать для вас?
- Предоставить мне место главного откупщика. Я хочу заняться финансами. Турншер будет в восторге от моего покровительства и будет сам мне покровительствовать.
- Даю вам слово. Я убежден, что успешным все же будет ваш вариант.
- Так повидайтесь сами с мадам д'Этиоль, если убеждены в ее победе.
- Я не верю в свои успехи на посту начальника полиции. Вот уже год мне ничего не удается, дело Петушиного Рыцаря чрезвычайно повредило мне в глазах короля… Я понимаю неудовольствие его величества…
- Это правда. Дело становится непонятным. Что означает исчезновение молодых девушек?
- Дочери Даже и невесты его сына? В судьбах обеих девушек сам король принимает участие, он даже сделал им свадебные подарки, и в ту же самую ночь они похищены. Причем никак не удается узнать, куда они девались! Честное слово, есть от чего сойти с ума!
Дверь кабинета отворилась.
- Монсеньор д'Аржансон, - доложил посыльный.
- Министр! - с живостью сказал Фейдо, вставая. - Все, о чем говорили, решено? - спросил он Беррье.
- Да, если вы этого хотите, - отвечал секретарь.
- Хочу.
- Что ж, начнем действовать. Я прямо от вас иду к мадам д'Этиоль.
- Идите и действуйте.
Министр вошел, Беррье низко поклонился и вышел.
XXXIX
Недовольство короля
Когда дверь закрылась, д'Аржансон пристально взглянул на начальника полиции.
- Любезный Фейдо, - сказал он, - с сожалением должен сообщить что я принес вам плохое известие.
- Я этого ждал, - отвечал Фейдо.
- Король поручил мне выразить вам его недовольство. Епископ Мирпуа приезжал сегодня утром просить короля возвратить свободу мнимому Петушиному Рыцарю, которого вы удерживаете, и король отдал мне приказание выпустить из тюрьмы каноника Ронье.
- Но возвратить свободу этому человеку, личность которого не была в достаточной мере доказана, - значит подвергнуться осуждению публики и расписаться в бессилии полиции!
- Этого требует король.
- Как! Я должен признаться, что не поймал Петушиного Рыцаря? Но ведь известие о его конце распространилось повсюду, и спокойствие вернулось в Париж?
- Так захватите Рыцаря!
- Каким способом?
- Если бы я знал!
- Черт побери! - сказал Фейдо с тихой яростью.
- Вы имеете сведения о похищении молодых девушек?
- Никаких!
- Это случилось третьего дня ночью во время бала!
- Именно. Все поиски оказались тщетными, хотя я сделал все, что только возможно было сделать.
- Сабина Даже была опасно ранена месяц назад и похищена две ночи назад, а вы, начальник полиции, ничего не можете узнать! Это недопустимо!
- Но это так.
- Король этого не допускает.
- Меня обвиняют в небрежности или неспособности?
- Нет, но король хочет все знать… А об этом исчезнувшем агенте, которого судил и приговорил к казни Рыцарь, вы имеете сведения?
- Нет.
- А что дало обещание награды тому, кто отправил вам письмо?
- Оно осталось без последствий.
- Не приходил никто?
- Решительно никто.
- Это странно.
- Так что голова идет кругом!
- А пожар в особняке Шароле?
- Виновник не найден.
- А графиня Потоцкая, исчезнувшая в лесу Бонди?
- Никакого известия о ней. Лес был осмотрен весь.
Маркиз д'Аржансон стоял, не выражая желания садиться.
- Любезный Фейдо, - сказал он, - сейчас же освободите каноника Брюссельского капитула и объясните ему, как вы были обмануты. Теперь последний совет, любезный месье де Марвиль, последний…
- Я слушаю.
- Во что бы то ни стало захватите Петушиного Рыцаря.
И, слегка поклонившись, министр вышел. Начальник полиции проводил его по правилам этикета и, когда министр сел в карету, вернулся в свой кабинет. Он был вне себя от гнева, принялся разрывать рапорты и реестры, срывал бахрому с занавесей, топал ногами, сжимал кулаки так, что ногти впивались в ладони, ходил, садился, вставал, как человек, надеющийся успокоить себя движением. В дверь тихо постучали.
- Войдите! - сказал он.
Вошел посыльный и принес письмо на серебряном подносе.
- От кого? - спросил Фейдо.
- Не знаю. Мне подали это письмо и велели немедля отнести его вам. Человек, принесший его, ждет ответа.
Фейдо де Марвиль распечатал письмо и прочел его. Его мрачная физиономия вдруг просияла. "О! - подумал он. - Это было бы большим счастьем!"
Обратившись к посыльному, ожидавшему приказаний, он сказал:
- Проводите сюда этого человека!
Посыльный поклонился, вышел и почти тотчас вернулся.
XL
Старик
- Войдите, месье, - посыльный отворил дверь и посторонился.
Спустя мгновение на пороге показался человек лет семидесяти, сгорбленный, с белыми волосами, по-видимому, очень смущенный, не смевший идти ни вперед, ни назад и не знавший, что ему делать.
- Войдите! - повторил посыльный.
Старик вошел, и дверь закрылась за ним. Он медленно поднял голову, осмотрелся вокруг с беспокойством, и выражение робости и страха изобразилось на его физиономии.
- Подойдите ко мне! - сказал Фейдо тоном почти любезным.
Старик подошел, низко поклонившись несколько раз.
- Ваше имя? - спросил начальник полиции. Вместо ответа старик снова осмотрелся вокруг.
- Нас никто не услышит? - спросил он дрожащим голосом.
- Никто, - ответил Фейдо.
- Нас точно никто не слушает?
- Никто.
- Сюда никто не войдет невзначай?
- Нет.
- Умоляю вас, заприте двери на замок.
- Говорите, говорите!
- Я не могу, я не буду спокоен, если вы не запрете двери. Я бедный старик, пожертвовавший своей жизнью для того, чтобы услужить начальнику полиции…
- Не бойтесь ничего!
- Говорят, что здесь пробито все насквозь: потолки, стены - все…
Фейдо улыбнулся и запер двери.
- Теперь, - сказал он, - вы можете быть спокойны.
- Да, - сказал старик, вздохнув с облегчением.
- Как вас зовут?
- Жюль Алексис Лоазо.
- Это вы написали письмо?
- Я, монсеньор.
- Это вы нашли то письмо с моим адресом, которое потом послали по почте?
- Я, монсеньор.
- Почему вы не пришли раньше?
- Я не смел, я боялся…
- Где именно вы нашли это письмо?
- О далеко отсюда! На улице Сент-Этьенн.
- Как вы его нашли?
- Утром. Я шел, заметил на мостовой бумагу и поднял ее…
- Это было на улице Сент-Этьенн? В каком месте?
- Напротив церкви Святой Женевьевы.
- Вы знаете еще что-либо об этом письме?
- Ничего.
Фейдо задумался.
- Вы знаете, - сказал он, - что я обещал награду тому, кто послал мне это письмо?
- Знаю и надеюсь, что получу ее.
- Вы, разумеется, получите, только…
- Только что? - с беспокойством спросил старик.
- Я должен иметь верное доказательство, что именно вы нашли письмо, потому что всякий может прийти ко мне и заявить то же самое.
Беспокойство старика, по-видимому, удвоилось.
- Но это правда, это правда! - стал уверять он.
- Вы можете это доказать?
- Увы, нет!
- Никто не видел, как вы подняли это письмо?
- Никто… я был один.
- Вы проводите агента на ту самую улицу и покажете место, где нашли это письмо.
- Хорошо, монсеньор.
- Вы не хотите ничего больше сообщить мне?
Старик казался сильно взволнованным.
- Я… не… могу… - пролепетал он, - однако… мне хотелось бы…
- Что? Что такое? Что вы хотите сказать?
- Я не смею.
- Говорите! Не бойтесь ничего.
Старик выпрямился с усилием и посмотрел на начальника полиции.
- Дело касается Петушиного Рыцаря, - сказал он.
- Рыцаря? - повторил Фейдо недоверчиво.
- Да, ваше превосходительство.
- Вы его видели?
- Да… очень часто.
- Но где же?
- Он мой жилец.
- Рыцарь - ваш жилец! - закричал с изумлением начальник полиции.
- Да… но он не все время живет в этой квартире, а приходит туда время от времени.
- Где это?
- Ваше превосходительство, позвольте мне спросить: сколько, вы сказали, дадите тому, кто выдаст вам Рыцаря, настоящего Рыцаря, а не фальшивого?
- Я дам двести луидоров и место с жалованьем в две тысячи ливров.
- Это хорошо, но мало.
- Как! Двести луидоров и жалованье в две тысячи?
- Может быть, для меня вы дадите другую награду?
- Вы как будто намерены торговаться?
- Но ведь это действительно торг. Я продаю вам Рыцаря и назначаю цену.
- Какую?
- Я стар, мне остается жить недолго, мне не нужно место с жалованьем, но я люблю делать добро, и мне всегда нужны наличные. Дайте мне вместо двух тысяч жалованья тысячу пистолей.
- Тысячу пистолей! - повторил Фейдо. - Вы забываетесь. Спор неуместен! Вы знаете, где Петушиный Рыцарь и сообщите об этом мне, потому что я должен знать правду именем короля. Я вас награжу, но не будьте требовательны, а то вы будете обвинены.
- Обвинен? В чем?
- Человек, знающий, где скрывается разбойник, предводитель убийц, и не служит обществу, не помогает раздавить это чудовище, виновен перед королем и перед законом, потому что становится сообщником этого злодея.
- Вы пугаете меня! Хорошо, я готов! Спрашивайте, я буду вам отвечать. Но крепко ли заперты двери? Потому что я рискую своей жизнью для того, чтобы принести вам пользу.
- Никто не смеет войти без моего приказания.
- Если так, спрашивайте.
- Прежде чем отвечать, подумайте. Если вы расскажете мне правду, если не будете стараться обмануть меня, я щедро вас награжу… даже очень щедро, но если вы меня обманете…
- Моя жизнь в ваших руках, сделайте со мной, что хотите.
- Вы будете жестоко наказаны.
- Я ничего не боюсь.
Наступило молчание. Фейдо сидел на кресле у камина, старик стоял перед ним.
- Вы знаете, где Петушиный Рыцарь? - спросил Фейдо.
- Знаю, - отвечал старик.
- Где он?
- Очень близко отсюда.
- Очень близко, говорите вы?
- Гораздо ближе, чем вы думаете.
- Где же он?
- Я не могу этого сказать, но, если ваше превосходительство желает, я сведу вас с Петушиным Рыцарем.
- Вы?
- Клянусь моей головой.
- Когда?
- Когда вам угодно.
- Сегодня.
- Сейчас.
- Вы выдадите мне Петушиного Рыцаря?
- Вы будете стоять с ним лицом к лицу.
- Сделайте же это!
- Это уже сделано.
Фейдо откинулся на спинку кресла. Два пистолета были направлены в его грудь. Старик преобразился: глаза его горели, на губах мелькала насмешливая улыбка, в лице таилась угроза.
- Вы хотели видеть Петушиного Рыцаря, - сказал он, - глядите же на него, господин начальник полиции, он перед вами!
Фейдо не отвечал.
- Одно слово, одно движение - и вы умрете. Я вам сказал свое имя, мне не нужно угрожать вам другим образом.
С этими словами Рыцарь положил пистолеты на стол, потом, вынув из кармана одной рукой небольшой кинжал, взял его в зубы, другой рукой вынул из кармана тонкие и крепкие веревки и, подойдя к начальнику полиции, сказал:
- Дайте связать себя, или я вас убью! Этот кинжал отравлен. Мне стоит только уколоть вас - и вы мгновенно умрете.
С кинжалом в зубах, направив острие на начальника полиции, Рыцарь схватил обе руки Фейдо и крепко их связал, потом связал ему ноги и прикрутил веревками к креслу. Начальник полиции не мог сделать ни малейшего движения. Рыцарь заткнул ему рот.
- Вы будете отвечать наклоном головы, - сказал Рыцарь и извлек из кармана начальника полиции связку ключей.
- Который ключ от железного шкафа? - спросил он. - Я вам буду показывать их один за другим, и вы кивнете, когда увидите его.
Когда ключ был указан - де Марвилю ничего иного не оставалось, - Рыцарь открыл железный шкаф. Не говоря ни слова, он выбрал нужные бумаги, потом поднял двойное дно, взял свертки с золотом и банковские билеты. После этого он все запер, положил ключи в карман начальника полиции, сел перед бюро и начал писать. Закончив, он встал.
- Вот письмо к месье Беррье, - сказал он. - Я ему написал о том, что здесь случилось, и объяснил необходимость прийти и освободить вас. Я пошлю ему это письмо с дежурным посыльным.