- Никто же тебе не поверит. Да и ждать осталось недолго, потерпи, пивка выпей, я же его из холодильника директорского выдернул только что, он обидится… Все, мне пора бежать! - вдруг заторопился Лаврик. - Ты подумай: эксперимент прошел вполне себе удачно. И ты, я думаю, понял уже: единственный, кто тебе поможет, это Мессир. Больше некому. Верховному плевать на твои желания, он просто тебя использует. Мы же - и ты в этом можешь убедиться сам - играем честно.
И я начал думать. Бред, полный бред. Ни в какие ворота это не лезло. Правда, у меня было обстоятельство, требующее немедленной проверки, которое мог прояснить тот, кто ещё вчера в лицо дышал мне перегаром и отбирал стакан с клёкотом и дьявольским хохотом. Самое время спросить его об этом.
Глава 33. Надо успеть
Зачем? Этот странный вопрос, жужжащий у меня в ушах последние несколько дней после того, как Анри чуть ли не на руках вынес меня из лифта Хранилища, не давал мне покоя. В каком Сценарии, веками висящем там, на холодном промозглом ветру под узором чужих звезд, записана моя судьба? Ответ, наверное, знал Лаврик со своим новым другом, но, скорее всего, всю правду знал только Братец. А может, и ещё кто-то - славный бывший гвардеец, любитель выпить и разглядывать в воде притягательные изгибы юных тел, спрятавшись под тёмными сводами деревьев у пруда.
Набрав код Анри, я совершенно точно его разбудил. И плевать мне было: он штатный ангел, похмелье для него - тьфу, а не проблема. Не то что для некоторых.
- Через час, жду.
Через час с четвертью шорох крыльев разогнал туман над Трубецким бастионом Петропавловки. Я стоял в позе Лермонтова на дуэли и смотрел на Неву. Угадать можно было только очертания другого берега - по нему плелась бесконечная жёлтая лента автомобильных фар. "Она никогда не кончится, - подумал я. - Ну, может быть, построят какие-нибудь воздушные дороги, магнитные подушки, в общем, разную научно-фантастическую муть. Но линия будет всегда, как и люди, живущие в этом городе с каменной крепостью посередине огромной реки". Почему же провидение выбрало для единственного укоренившегося на планете Сценария фундамент Выборгской башни? Наверное, потому что в самом начале "Выборга - Густава" города здесь ещё не было…
Повернувшись к Анри, я долго всматривался в его лицо в туманной дымке. Силы были только стоять.
- Расскажи мне все, - попросил я тихо.
- Ты дал нам подсказку, когда вызвал шефа из леса под Тихвином. На тебя же было смотреть страшно! "Это не Хелена", - сказал ты тогда. И мы начали внутреннее расследование. Довольно быстро установили, что Леонид Валерьянович как на работу ходит к Братцу. Докладов об этом, конечно же, никому не делает. Алиса ничего не знала. Хотя - и здесь я тебя тоже удивлю - это наш единственный достоверный канал связи.
Я вздернул бровь, но особо не удивился. Я давно подозревал в Алисе ведьму, но вот доказательств у меня пока не было. Отличный выбор. Думаю, она могла собой гордиться.
Анри продолжил:
- Ну мы, конечно, установили необходимые устройства. Лаврик наш - агент неопытный, даже не проверил, - Анри присел на край парапета и затянулся беломориной. - Нам даже не пришлось ничего придумывать - Мессир держал его за полного дурачка, рассказывал старые сказки на новый лад. А когда они будто бы случайно столкнулись с Алисой в приёмной Мессира, карты пришлось выложить. Теперь этот идиот рассказывает нашей Алисочке все тайны их с Братцем общения, так что мы сняли с его задницы всю аппаратуру слежения. И ещё, Вольдемар, ты должен знать: он вербовал Белку сам. И когда Сценарий начал раздваиваться, сделал всё, чтобы ты был именно в нужном Мессиру состоянии. Это было совершенно бесчеловечно с его стороны…
- А Егор?
- Ну… это отдельная история. Он вообще ничего играть был не должен, он страшный-престрашный, но тупой муж. Мелочная, подленькая и уверенная в себе сволочь, по сути. Но - игрок Мессира.
…и нет места рядом со мной тому, кто не будет идти рядом до конца, за горизонтом событий, которому будет всё равно - куда и где выход.
На меня накатила волна злости. И это была не простая, обычная эмоция. Это была высшей пробы, сверкающая, как стальной клинок, холодная и расчетливая дама, завладевшая моим сердцем. Только вместе с ней я мог сделать новый шаг, плюнуть под ноги и, перешагнув лужу и высоко подняв голову, пойти дальше.
На другом конце города, в квартире на Богатырском, тупо смотрела в окно та, что ранее носила имя Белка. Когда Лаврик предлагал ей раскрасить серое и тупое её существование, она не знала, что эта игра имеет последствия. Но то, что она получила, было самым неприятным. Эта сволочь оставила ей воспоминания о том, как она могла говорить с ангелами. Волшебная жизнь развалилась, рассыпалась в пыль. Стоила ли игра свеч?
…вот такая - простая, в сущности, - жизнь…
Глава 34. Австрийская площадь, ночь с 7 на 15 марта
Ты можешь так!
Мои руки дрожали, голос сел, и сам я, наверное, со стороны был страшен. Хорошо, что меня никто не видел: я орал в пустоту стены, где в другой реальности висели плакатики и обрывки бумаги с напечатанными мыслями своего и чужого сочинения.
В бессильной злобе на то, что изменил сам, и то, что уже давно надо было сделать в любом случае, я вел диалог со своим прошлым. Ключевым словом в этом диалоге было слово предательство. Оставалось выяснить, кто кого предал, а также сам факт этого подлого поступка. С этим были большие проблемы, и, прооравшись, я тупо уставился на по-прежнему пустую стену.
Наверное, я очень хотел, чтобы Белка и была Принцессой. Уверенность в этом поддерживала меня на плаву все последние восемь лет.
"Хорошо, - я взял себя в руки. - Сценарии не врут - иначе с чего бы системе было давать сбой впервые за столько тысяч лет. Лаврик - вот кто настоящий предатель - говорил, конечно, правду. И вот сейчас мне оставалось только одно - встретиться с этой правдой лицом к лицу. Её наличие в моей жизни последние годы как-то ни разу не намекнуло мне - хотя бы самым неожиданным и непредсказуемым образом - на предопределенность этой линии. Все-таки тот, кто написал все эти свитки, тогда, в самом начале, был настоящий Мастер с большой буквы. А мы все - его неразумные дети, - усмехнулся я невесело. - Дураки, в общем. Надо было заниматься делом. Работой. Профессией. Ремеслом. Призванием, в конце концов".
Я стал составлять краткий отчёт в архивную службу за последнее время, начиная с того утра, когда мы с Анри стартовали из двора Управления, и заканчивая моим пробуждением в теплой светлой весенней комнате после ласковой оплеухи Лаврика. Интересно, я успел достать паралитик? Не помню, вот в чём дело…
Составление регулярных отчётов стало моей привычкой, которая не прекращалась даже в период вынужденной восьмилетней отставки. Вот и теперь я привычно сухо описывал только факты. Ни капли эмоций не пролилось на бумагу, четыре абзаца информации - нате, вводите перфокартами, и пусть завертятся магнитные накопители вездесущей ЭВМ-4510, перемалывая мою усталую, в самодельных заплатках душу.
Закончив писать, я привычным движением подошел к форточке. Замахнувшись только что сделанным самолетиком, я отправил письмо в клубящуюся неожиданную мартовскую метель, которая снежным зарядом не давала городу забыть о зиме. Провожая белого посланника, я краем зрачка увидел, что светлое пятнышко не исчезло во мгле, а необъяснимым образом стало приближаться обратно, норовя попрать все законы и того, и этого мира. Этой вакханалии было объяснение, простое, и в то же время глубоко загадочное. Настолько, что протиснувшись сквозь приоткрытую фрамугу, оно стало заговорщицки ухмыляться, разводить руками и нечленораздельно мычать. В моём кабинете с окнами на Мойку распространилось стойкое атмосферное сочетание запахов - снега, солярки из труб ТЭЦ, дорогого одеколона и, конечно, замысловатого коктейля из лучших сортов выпивки по обе стороны Атлантики. Передо мной стоял Анри собственной персоной. Стоял - это громко сказано, стоять он мог весьма условно. Летать ему, видимо, сегодня удавалось куда лучше. С трудом усевшись на два стула в углу, он перевел дух и быстро и несвойственно ему, почти не икая, начал говорить.
- Ты только не обижайся, прошу тебя. Ну ты же ведь знаешь, наверное, нельзя же всё на самотек пускать. И не могу я - не хочу и не буду! - он попытался привстать, но, плюнув на это занятие, остался, где сидел. - Жалко мне тебя, очень. Он-то никого не жалеет, а я смотреть не мог, как ты мучаешься… Ладно, дело прошлое, теперь заживем! - он улыбнулся во весь рот, показав устрашающие клычки совершенно белого цвета, несмотря на пристрастие к "Беломору". - И да, Хранитель - это я. Я вроде бы и тем, и этим по статусу должен помогать в переломных, так сказать, моментах… Короче, сегодня только наш с тобой праздник. Ты мне давно родным стал, давно…
Его колбасило не по-детски и не от выпитого. На мгновение у него в башке прояснилось, он тихо сказал:
- Я ведь думал, что ты больше не будешь писать никаких отчётов… Я ведь думал, что ты уже не с нами. Хотел всегда, чтобы можно было передать весь архив, весь, - Анри снова вштырило, - а у меня там ведь своих закладок полно, только я их знаю, никто не увидит…
Он уставился на меня совершенно белыми глазами и замолчал. Я, не смея прервать монолог давнего друга, был ошарашен не на шутку.
- Готовься, иди рубашку надень новую, побрейся и вот - я тебе духи принёс, таких ни у кого нет. Ты не должен уйти от неё, не должен ни при каком раскладе. Они все этого очень хотят, ни черта у них не получится! - с этим возгласом он потащил меня в ванную.
Глава 35. Дурак, который, до недавнего времени, считал себя мудрецом
…Готов ли ты?.. Готов. Можешь ли?.. Могу…
Аутотренинг хренов. Выползать на божий свет тяжело - весеннее солнце днем уже режет глаза, хочется забраться обратно в полумрак, туда, где живут боль и предательство. Но весеннее чудо все-таки происходит каждый год. И в этом точно можно быть уверенным. Так же, как и в том, что жизнь - чертовски длинная штука.
Телефон зазвонил ночью. Круг света около меня и тихое бормотание телевизора стали привычным фоном - за последнее время у меня выработалась привычка окружать себя некой иллюзией жизни. Ноутбук на коленях, кошка в ногах. Телефон молчит по вечерам, как чёрный холодный безжизненный брусок. За окном колючий холод и странные фрики, торопливо бредущие к метро. Его закроют через 15 минут, ноги по снегу спешат, идет напряженная жизнь бобров на ночном Ленинском проспекте.
- Привет, ты где сейчас?
Ленкин голос был совсем рядом, я слышал придыхание и обрывки музыки на том конце провода - Skyfall в исполнении Adelle.
- Дома…
- Давно не слышала тебя. Что нового? Как ты живешь? Почему не звонил мне? Никогда не звонил. Никогда…
Мне не хотелось отвечать на вопрос "Почему?". Потому и ещё раз потому! На самом деле ответа на её вопрос я не знал. После того, как Лаврик поведал мне утром о непредсказуемых последствиях моего посещения Хранилища и перекоррекции, о которой, наверное, сейчас говорила вся База от мостика до пакгаузов в самом низу, мне стало совершенно всё равно. В основном, конечно, было задето мое самолюбие - агент моего уровня просто не мог позволить себе такого провала. Хуже всего было то, что сообщил мне об этом Лаврик - выскочка и темная лошадка, как звали его на Базе. Тот факт, что он обладал карт-бланшем от Верховного, не прибавлял ему популярности, поэтому я без труда за последние полгода узнал о нем практически все, и даже больше, шляясь бессонными ночами по внутренним помещениям Базы иногда в компании Анри, иногда один. Хороший ответ на вопрос "Почему?" - потому что narr, der bis vor kurzem hielt sich ein Weiser!
- Знаешь, я, наверное, виноват перед тобой, мы встречались совсем мало в последнее время… Когда мы с тобой пили кофе на Австрийской площади? Года два назад…
- Да, в "Кофе-хаузе". Ты даже помнишь, - она улыбнулась в трубку. - А что мы ели - вспомни!
- Ты выбрала какой-то десерт… вроде как с ягодами.
Меня почему-то совершенно не задевал её немного игривый и какой-то очень позитивный настрой, хотелось продолжать разговор как можно дольше. Голос в трубке заполнял комнату, хотя вибрировал только в узком промежутке между телефоном и ухом. От этого ноги около метро, топчущие грязный снег, стали отдаляться от меня на грань восприятия. Колючий холодный свет фонарей перестали проникать сквозь кирпичную кладку моего жилища на девятом этаже. Все органы чувств моего не совсем уже, конечно, человеческого, организма вернулись к теплому свету внутри комнаты.
- Я бы не отказалась от него и сейчас.
Пауза повисла на секунду, и снова в трубке раздался её голос.
- Мне кажется, я начинаю что-то вспоминать, совсем неуловимые вещи… Когда мы встретились в Михайловском замке… там была брусчатка во дворе. Теперь мне кажется, что я вижу нас с тобой там… Но это далеко отсюда, рядом вода, а мы лежим на камнях - мёртвые, все в крови. Это ведь неправда? И ещё я очень хочу целоваться, очень…
- Я сейчас приеду, жди, - совершенно не испугавшись своего голоса, сказал я и через десять минут уже сидел в машине.
Глава 36. Сны наяву, или "Чёрт бы побрал эту многомерность"
После четырех чашек кофе, только одна из которых сопровождалась десертом, я впал в такую эйфорию, что мне пришлось удерживать себя за столом насильно - я всё время грозился куда-то бежать и кого-то спасать. Факт того, что Хелена была у меня под боком всё это время, произвел на меня впечатление феерическое, если не сказать больше.
Ленка как раз говорила про Венецию. Она запнулась лишь на секунду, когда сказала:
- Я уже была там. Только не одна… с отцом. И это было не в этом веке… Ты не боишься, что я тебе всё это рассказываю? - Она легко засмеялась. - Мне так хорошо, ты даже себе не представляешь. Знаешь, я просто уверена, что должна тебе сейчас всё это рассказывать. А ты - вот так сидеть и слушать, улыбаясь и пряча глаза. Откуда и почему я это знаю?
Я молча смотрел на чёрную поверхность кофейного озера, стараясь не поднимать глаза.
- Кстати, ты же из Выборга? Часто там бываешь?
- Достаточно. Я там родилась, и мне казалось, что я всё знаю, каждую улочку. В последний год всё изменилось… Мне стало страшно смотреть на Замок. Оттуда, наверное, многие падали - раньше. И я тоже. Только это было очень-очень-очень давно!
- Надо будет нам с тобой туда съездить.
…Когда мы наконец вылезли из огромной лужи посередине славного города Выборга глубиной, наверное, полметра и стали продвигаться вдоль окруженного густым лесом шоссе, с неба стал падать самый настоящий белый снег! Он начал скрывать гранитные валуны и быстро побелил лапы елей и проглядывающие сквозь них пустые поля. Думаю, Анри был крайне доволен своим изобретением, потому как у моей спутницы начали искриться глаза, и она с восторгом смотрела на погодные загадки северной природы и своего родного города. Почти всё это время она просидела у меня на коленях, мурлыкая что-то нежное мне в шею. На берегу Сайменского канала стоял небольшой коттеджный поселок, где нам отвели одно бунгало, и мы смогли, наконец, запереть дверь.
Странно порой сочетаются слои событий в нашем мире. Вот и сейчас Сценарий прорывался сюда со звуком разрываемой простыни. Ощущение было такое, что сразу несколько слоев проткнула огромная игла - и я был на её острие.
…она бегала с первого этажа на второй, открывая дверцы всех шкафов, потом начала разбирать вещи - мне казалось, что это маленький хрупкий ураган с шумом и свистом проносится мимо, попутно целуя меня в те места, которые можно достать на лету.
Закупив всё по дороге, мы наконец смогли сесть ужинать. Бутылка очень хорошего виски, насильно вырванная мною из лап Анри, украшала стол. Сам же обокраденный сидел на диване, совершенно невидимый, и строил обиженные рожи, которые, из-за его пушистых белых бакенбардов, скорее походили на гримасы Олега Попова в старости. Я пообещал ему вернуть то, что останется, и силой вытолкал в компанию к Лаврику, который сидел на открытой веранде и наслаждался видом канала. За сегодня он столько насоединял несоединимого, что уже соображал плохо и совершенно не интересовался происходящим у нас в избушке.
А происходило там то, что и должно было происходить: мы зависали снова и снова - её фигура, уже никак не стесненная одеждой, плавно покачиваясь, перемещалась по всей площади дома, останавливаясь там, где строители предусмотрели место для сна. Я составлял ей компанию. Периодически мы подходили к столу, я думал, что Анри, наверное, обойдется вообще без выпивки - для разнообразия, но эти мысли мгновенно пропадали. Когда мы надолго приземлялись в районе удивительно мягких кроватей, я терял счет времени и, наверное, мы делали очень важные открытия в этот момент.
Любить женщину - это не только чувствовать к ней сильные эмоции, влюбленность, желание быть вместе. Это и то, как ты обнимаешь её, как твои руки замыкаются на её бедрах, и она чувствует, что именно этого размера рук ей всегда и не хватало. Когда она целует тебя, и ваши губы встречаются именно в том месте, которое ей и тебе кажется правильным для этого, поворот головы и её волосы у тебя на лице сводят с ума. Смотря на тебя снизу вверх, она понимает, что вот так должна смотреть на своего мужчину его любимая женщина, - и благословляет разницу в росте, хотя какое это, к чёрту, имеет значение - вы уже здесь, и вам всё нравится.
В самые кульминационные моменты я краем глаза замечал Анри, который материализовывался у стола, и, думая, что я сильно занят, высасывал из горлышка вискарь и косился на наши тела на кровати. Мне пришла в голову шальная мысль, и я тихо позвал его, когда она заснула на полчаса, обняв меня ногами и положив голову на живот. Я был настолько счастлив, что физически ощущал золотое и белое свечение вокруг. Золотые искорки в полупрозрачном тумане мешали мне видеть Анри, он подошел ближе.
- Слушай, можешь закрыть периметр от всех? - беззвучно попросил я. - Не хочу, чтобы Экселенц это случайно увидел, даже, может, и твоими глазами.
- Инструкция, - также бесшумно ответил он. - "Но тут теперь всё от меня зависит", - процитировал он из "Формулы любви" Захарова и хитро улыбнулся.
- Ладно, бери Лаврика и летите в ближайший круглосуточный лабаз - он рядом, метрах в восьмистах. Только без твоих извечных глупостей. Посылаешь Лаврика вперед, он отвлекает продавщицу, а ты тянешь, что хочешь. Схема тобой отработана, не обломайтесь только в этот раз. Я вас, конечно, никуда не отпускал, но и вы нас не видели - и прикройте пока полем дом сверху, часа на 4 минимум. Ну и сами так… где-то в это время погуляйте…
- Эк какой ты не быстрый-то… - позавидовал он мне и мгновенно исчез.
Моя любимая открыла глаза и сонным голосом спросила:
- Долго спала?
- Нет, - ответил я и хитро улыбнулся. - Как раз тебя дождался вовремя.