Билял пожал плечами, не сказав ни да, ни нет. Они шли за Хабиром, который вел их к развалинам цитадели на острове Кофон. В отличие от утра, когда здесь было почти безлюдно, у разрушенного фундамента смотровой башни копошилась уйма народу. Мужчины и женщины, местные и по виду туристы, деловито орудовали лопатками, похожими на саперные, старательно обметали вениками старые камни, кисточками смахивали пыль с черепков и прочих мелких находок.
– Мустафа! – окликнул торговец одного из копателей. – Иди сюда, Мустафа!
Тот, нехотя, оставил свою работу и подошел, отряхивая руки от земли.
– Нашли что-нибудь интересное? – с улыбкой спросила Алла.
– Пару мелких монет, – неохотно сказал Мустафа. – Да и то, сдается мне, они не очень-то и древние.
– Скажи-ка Мустафа, кто-нибудь производил здесь раскопки дня три-четыре назад? Или, может, пять?
Поскольку торговец молчал, Билял дал ему денег.
– Нет, я никого не видел, – сказал Мустафа, засовывая купюру в карман.
– Господин очень щедрый, – зашептал ему на ухо Хабир. – Он принц. Скажи ему, что знаешь, и получишь много денег.
– Я никого не видел, – с сожалением повторил его приятель. – Это сегодня здесь толпа. И то они ничего не покупают, а сами ищут сокровища. А в обычный день и двух долларов не заработаешь, – пожаловался Мустафа. – Совсем плохо идет торговля. Будь здесь раскопки, я бы заметил. Это моя территория, – с гордостью сказал он. – Не сомневайтесь: мимо меня и муха не пролетит.
– Выходит, они знали, что свитка здесь нет, – задумчиво сказал Билял. – Сразу направились в порт. Скажи, Мустафа, ты ведь хорошо знаешь тех, кто работает с туристами?
– А как же! Это наш главный бизнес!
– Взять эти монеты, которыми вы торгуете. Что-то поднимаете со дна? – Билял кивнул на пруды. – Или все, чем вы торгуете – подделка? Говори правду, я тебя не обижу. Заработаешь больше, чем на продаже своего барахла.
– Это бывает крайне редко, стОящая находка, – тяжело вздохнул Мустафа. – Только опытный человек может что-то достать со дна моря. А здесь, – он уныло посмотрел на пруды, – все давно уже обшарили. А в море выходить – деньги нужны. Лодка нужна, – начал он загибать пальцы, – специальное снаряжение. Опыт. Главное, опыт. И надо знать, куда погружаться. Карта сокровищ нужна. А такие вещи свято охраняют. Немногие знают, где именно лежат затонувшие корабли. Но есть такие люди, это верно.
– Ты знаешь такого человека? – нетерпеливо спросил Билял. – Опытного ныряльщика? Который недавно исчез?
– У двоюродной сестры моей жены муж недавно пропал, – оживился Мустафа. – Ушел в море и не вернулся. Жена говорит, много денег ему обещали. Говорил, всех озолочу, всю родню. Горя не будете знать.
– Похоже, это тот, кого мы ищем, – переглянулась четверка. – Отведи нас в дом пропавшего родственника. – Билял снова достал деньги.
– Это дело чести, – Мустафа решительно отвел его руку. – Найди моего родственника, и вся моя семья будет тебе благодарна. Мы все оплакиваем кормильца. Надо его достойно похоронить. Если он, конечно, умер. Но вот уже три дня, как он не возвращается. И телефон его молчит. Будь Джамиль жив, он обязательно позвонил бы, дал о себе знать. Ведь у него остались трое детей!
Алла с Терой переглянулись. Сказать или нет о том, где именно родственник Мустафы упокоился с миром? Они согласно промолчали.
Сопровождаемые Мустафой, все пятеро направились к перешейку, чтобы выйти на дорогу, сворачивающую в тенистую аллею. Хабир не отставал от шейха ни на шаг, словно приклеился.
– Долго идти? – поинтересовался Билял.
– Ваше высочество устал? – усмехнулся китаец.
– Я беспокоюсь о женщинах.
– Я в порядке, – тут же сказала Алла. Тера молча, кивнула.
– Стоит такая жара, а господин ее словно не чувствует, – удивленно сказал Хабир. – И женщина не покрывает голову и плечи платком, – он кивнул на Аллу. – Солнце здесь опасное. Легко обгореть. Особенно блондинке.
Она звонко рассмеялась.
– Хотя бы очки надень, – проворчал Гуанг Чао. – Не смущай людей.
– У меня их нет, – спокойно сказала Алла.
– В одном из гаражей моя машина, – торопливо сообщил Мустафа, почуявший большие деньги. – Поедем на ней. Не беспокойтесь, уже недолго осталось идти.
– А поместимся все? – с сомнением спросил Билял. Торговец Хабир сразу занервничал. Понятно, кто здесь лишний.
– Это мини-вэн.
– Может, вашему высочеству вызвать лимузин? – насмешливо спросил китаец. – Неужто сядешь в разбитый мини-вэн, о, Сиятельный? Позвони-ка Азизу.
– Слушай, заткнись! – не выдержал Билял. – Надо будет – я и пешком дойду.
Машина Мустафы действительно стояла в одном из гаражей, густо облепивших берега бывшей военной гавани. Лавочник торжественно выкатил ее за ворота и открыл дверцу. Хабир полез на переднее сиденье рядом с водителем. Остальные разместились в салоне.
– И в самом деле, жарко, – признала Тера, когда машина тронулась. – Людей на улицах почти нет. А жена Джамиля, как ты его назвал, сейчас дома, Хабир?
– Конечно, дома. Она ведь, женщина, да к тому же теперь вдова. Она в трауре, и с ней ее родственники. Поддерживают, помогают.
Они ехали по узким улочкам среди безликих домов, сложенных из серого песчаника. Лишь яркие цветки неприхотливой бугенвилии украшали унылый пейзаж. Да финиковые пальмы вполне комфортно чувствовали себя в этом знойном климате. На улицах было безлюдно: жара. Дом, возле которого притормозил Мустафа, выглядел гораздо богаче других. Во дворе имелся даже небольшой бассейн. И сам дворик был очень ухоженный, заботливо украшенный цветами. На всех окнах опущены жалюзи.
Мустафа гостеприимно распахнул ворота:
– Прошу дорогих гостей. Яфья! Мы пришли с вестями о твоем муже!
Тут же появилась женщина, несмотря на жару, одетая во все черное, в черном платке. И засуетилась:
– Прошу в дом! Проходите, пожалуйста.
Народу в доме оказалось много, это были женщины и дети. Женщины тут же засуетились, понесли в самую большую комнату прохладительные напитки, лепешки, мед, фрукты.
– Мы не голодны, – запротестовала, было, Алла.
– Законы гостеприимства, – тронул ее за руку Билял и кивнул на низкий диван: – Садись.
К расспросам приступили не сразу. Какое-то время гости угощались и хвалили мастерство хозяйки, которая тоже проявляла терпение. Наконец, Яхья не выдержала и расплакалась:
– Джамиль пропал три дня назад, – со слезами сказала она. – Нет никаких вестей, и на звонки он не отвечает.
– Я знаю, ему пообещали много денег, – осторожно сказал Билял. – Что это были за люди? Они приходили сюда?
– Да, – кивнула Яхья. – Джамиль их приводил. Они сидели здесь, я приготовила щедрое угощение. Джамиль сказал, что это очень важно. Этой встречи он ждал много лет.
– О чем они говорили? – поскольку Яхья молчала, Билял сказал: – Я знаю, твой муж владел картой морских кладов. Расскажи-ка об этом.
И посмотрел на женщину долго, тягуче. Та заговорила, словно под гипнозом:
– Их было трое. Странные такие. Так обычно ведут себя белые люди.
– В смысле европейцы?
– Да. Настоящие господа. Одеты тоже странно. Такое ощущение, что их одежда с чужого плеча. На самом деле они не такие.
– Ты сказала, не европейцы. А кто? Может, китайцы? – Билял кивнул на Гуанга Чао.
– Нет! Не китайцы, что вы! Они говорили с Джамилем по-английски, но такое ощущение, что и язык им чужой. Я же говорю: очень странные люди. Они не стали ничего есть. Даже не притронулись к еде. Когда они ушли, я расплакалась, но Джамиль сказал, что так надо.
– Так надо?! – удивленно спросила Алла.
– Они были похожи на тебя, – Яхья кивнула на шейха. – Волосы темные, глаза тоже. Только ты красивый. Высокий, сильный. Настоящий воин. Они не воины. И у них большие широкие носы, толстые губы. Кожа гораздо темнее, чем у тебя, но больше всего меня поразили их руки. Они мягче, чем у женщин. Очень странные мужчины.
– Как они убедили твоего мужа показать им карту?
– Джамиль всегда говорил, что один он не справится. Очень уж большая глубина. Нужны помощники, а, главное, деньги. Много денег.
– Ты сама видела карту?
– Да.
– Откуда она у твоего мужа?
– От его отца. Не одно столетие семья Джамиля владела этой картой. Говорят, его предки были когда-то жрецами. Очень древний род.
– А почему картой так и не воспользовались?
– Все, что лежало неглубоко, давно уже подобрали, – с сожалением сказала Яхья. – В семье у мужа все мужчины испокон веков были опытными ныряльщиками. Джамиль сказал, что ему уже почти ничего не осталось. И вот пришли эти люди, – Яхья расплакалась. – Я сердцем почуяла неладное, когда они оказались от угощения. Сидели, как истуканы. И еще… Они были в легких рубашках, из-за жары. У одного из них, самого толстого, от неловкого движения пуговицы на груди расстегнулись. И я увидела…
– Что ты увидела? – подалась вперед Тера. – Татуировку? Шрам?
– Шнур.
– Шнур?!
– Да, белый шнур, перекинутый через плечо. Он ясно проступал под тонкой рубашкой, и у остальных тоже, только я не сразу поняла, что это такое. Только когда пуговицы расстегнулись. Одежда была для мужчины непривычной, это было видно. Он все время морщился и явно чувствовал себя неловко оттого, что должен выглядеть, как европеец.
– Через какой плечо он был перекинут, этот белый шнур? – нетерпеливо спросил Гуанг. – Через правое или через левое? Это очень важно.
– Через правое.
– Ты знаешь, кто эти люди? – удивленно посмотрел на китайца Билял.
– Теперь да. Нам надо ехать в порт.
– Вы найдете моего мужа? – просительно посмотрела на них Яхья.
– Боюсь, он уже не вернется, – мягко сказала Тера. – Ему не надо было идти с этими людьми.
– Я так и сказала, – женщина снова расплакалась.
– Не плачь, – Билял полез в карман и достал деньги. – Вот. Это тебе и твоим детям.
Мустафа коротко вздохнул.
– Отвезешь нас в порт, откуда Джамиль со странными людьми отправились на поиски клада? – спросил у него Билял.
– Конечно, господин! – Мустафа, кажется, поверил, что перед ним переодетый принц.
Плачущая Яхья проводила гостей.
– Надо было поднять тело, – тихо сказала Тера.
– Болтаться по морю с трупом аквалангиста? – удивленно посмотрел на нее китаец. – Нет уж, увольте! Ему не надо было ввязываться в сомнительное предприятие, этому Джамилю.
В салоне машины они устроили совещание.
– Кто были эти люди? – нетерпеливо спросил Билял, когда мини-вэн тронулся. Вокруг замелькали финиковые пальмы и яркие цветы бугенвилии. – Гуанг, что ты понял?
– Это индусы. Брамины, – медленно заговорил китаец. – Представители высшей касты. Об этом говорят белые шнуры, перекинутые через плечо. Это священные шнуры, их надевают на мальчиков в день их посвящения, согласно древнему ритуалу. В Индии четыре касты: брамины, кшатрии, вайшья и шудры. Первых, согласно легенде, Будда сотворил из своих уст, поэтому брамины – жрецы, высшая каста. Кшатрии сотворены из рук Будды, это воины, вайшья из бедер, они торговцы и землепашцы, ну а шудры сотворены из ступней бога и – это самая низшая каста. Они слуги, уборщики. У каждой касты свой цвет шнура. Хотя сейчас, все, похоже, носят желтые. То, что на индусах, пришедших к Джамилю, были все же белые шнуры, говорит о том, что они с юга Индии, где все еще чтут древние традиции и вера в людях пока сильна. Равно об этом говорит и темный цвет кожи браминов. Они определенно южане. Что до шнуров, то это хлопковые шнуры, их плетет девушка из высшей касты, а повязывает брамин. Длина шнура 96 раз от ширины пальца человека, то есть его рост, каждый из четырех пальцев – состояние души: бодрствование, сон, сон без сновидений и абсолютное отрешение. Три нити – три качества: добродетель, страсть, неведение. И три долга: древним мудрецам, предкам и богам. Их связывает узел, означающий трех богов: Брахму, Вишну и Шиву.
– Не заговаривай нам зубы, – поморщился Билял. – Что мне за дело до этих шнуров?
– Терпение. Надо понять, что это за люди и зачем им свиток, – остановила его Тера.
– Гуанг, зачем?
– Они перекинули шнуры через правое плечо, что означает неблагоприятную церемонию, – вздохнул китаец. – Обычно шнуры носят на левом, или перекидывают через шею, как ожерелье. Но эти люди, будучи браминами из высшей касты, решились на воровство и убийство. Они нарушили много запретов, приехав сюда, в Тунис. Но пищу в доме чужака все же не вкусили. Брамин может принять еду лишь из рук брамина. Им запрещено работать, поэтому у них такие мягкие руки. В Индии сейчас много традиций нарушено, но только не на юге.
– Я спросил: зачем им свиток?
– Они хотят вернуть утраченное.
– То есть?
– В древней Индии жили первые люди. И свитки поначалу были у них. Пока не погибла их цивилизация, и потомки первых людей не переселились в Персию, а оттуда в Палестину. В Индии же остались лишь веды: сборники священных писаний, которые передавались устно, в стихотворной форме. Веды считаются апаурушея , несотворенными человеком, вечными богооткровениями. Брамины, которые приехали недавно в Тунис, видимо узнали о том, где находится первоисточник. Золотой свиток с письменами, начертанными рукой самого Создателя. Недаром ведь золото испокон веков считается самым ценным и желаемым для людей металлом. Оно носит особый знак, именно потому, что отмечено рукой Создателя.
– Откуда ты все это знаешь? – подозрительно спросил Билял.
– Я же сказал тебе, что много дней провел в библиотеках.
– И надо сказать ему за это спасибо, – вмешалась Алла. – Значит, воры – индусы. Но как они узнали о затонувшем корабле?
– Может быть, прочли древние письмена, – пожал плечами Гуанг. – Или расшифровали какую-нибудь веду. Упоминания о священных свитках, скорее всего, есть в Атхарваведе – "Веде заклинаний". Это особая веда, в то время как все остальные обращены к богам, она хранит память о человеческой цивилизации: что, где, откуда?
– И одно из древних заклинаний привело браминов с юга Индии в Тунис? – усмехнулся Билял.
– Что тебя удивляет?
– Меня удивляет то, что мы разминулись в считанные дни! Веками свиток, предназначенный только для нас, покоился на дне моря! И именно в тот момент, когда мы за ним приехали, объявились конкуренты! Зачем он нужен этим индусам?
– Он нужен их храму, – тихо сказал Гуанг. – Они хотят вернуть его туда, где он хранился изначально, на свое законное, как они считают, место. Это укрепит веру. В Индии очень уж много религий. Даже у главной, индуизма, масса течений. Понятно, что верх возьмет та религия, в главном храме которой окажется священная реликвия. Первоисточник. Тогда вопрос об истинном и ложном веровании отпадет сам собой. И все индусы объединятся. Это сделает их страну самой могущественной в мире. А нацию самой влиятельной. Как и в древние века, когда Индия была колыбелью цивилизации.
– Откуда у них деньги на такую экспедицию?
– О! Храмы индусов сказочно богаты! Там и по сию пору хранятся огромные алмазы, рубины, изумруды… Много золота. Искусной работы украшения и, разумеется, баснословной стоимости. Древним храмам много жертвуют, туда стекаются паломники, миллионы паломников. И все они не скупятся на пожертвования. Уж в чем в чем, а в деньгах недостатка у браминов нет.
– Приехали! – обернувшись к ним, радостно объявил Хабир. – Вот он, порт!
Все замолчали, ожидая, когда мини-вэн припаркуется.
Мустафа выпрыгнул из машины первым и широко распахнул дверь салона со словами:
– Из этого порта и вышел в море Джамиль.
– У него было судно? – спросил Билял, спрыгивая на землю и подавая руку Алле, а потом Тере.
– Что вы! Джамиль об этом только мечтал! Купить яхту и катать на ней туристов. Это приносит большие деньги.
– Значит, они зафрахтовали яхту, – задумчиво сказал Билял. И нетерпеливо спросил: – Мы найдем ее?
– Конечно, господин! – заверил Хабир.
И они с Мустафой отправились расспрашивать скучающих моряков. Июнь не считался высоким сезоном для туристов из-за того, что море было еще прохладным, поэтому многие моторные лодки и яхты остались в порту, на приколе.
– Гуанг, почему ты не вмешаешься? – спросила Тера. – Ты мог бы узнать все гораздо быстрее.
Китаец пожал плечами:
– Это приметная троица. Их не могли не запомнить. Сами они делать ничего не умеют, браминам это не разрешает их религия. Они на сто процентов наняли команду, а не только Джамиля.
Словно в ответ на его слова, Хабир замахал руками:
– Сюда! Идите сюда! Я нашел!
Когда Билял с компанией подошли к качающемуся на волнах катеру, лотошник, взахлеб заговорил:
– Они ходили в бухту затонувших кораблей на "Фатьме"! Есть такая яхта, ласточка просто! Она сейчас катает по морю туристов. "Фатьма" так хороша, что никогда не стоит на приколе. Но вот этот человек, – он кивнул на перепуганного парня с очень темной кожей, – он был с ними.
– Говори! – велел парню Билял.
– Я ни в чем не виноват! Я говорил им: не надо!
– Что не надо?
– Они бросили бедного Джамиля умирать, – парень чуть не расплакался. – А ведь он нашел сокровища! Но они сказали: не надо его поднимать.
– А потом что было?
– Они велели капитану вернуться в порт. За водолазным снаряжением. Я помог им его купить. Они дали много денег. И мы снова вышли в море, хотя я отказывался. Там остался маячок. Над тем местом, где утонул Джамиль, – шепотом сказал парень. – Я сказал, что ни за что не буду погружаться, потому что там мертвец. Полез человек из команды "Фатьмы", опытный водолаз. Они опять дали много денег. Он вынырнул и сказал, что не сможет поднять каменный сундук. Водолазу с трудом удалось сдвинуть крышку, а он очень сильный. Он взял только это .
– Что это ?
– Я не знаю! Клянусь, не знаю! Это никто не видел! Как только водолаз во второй раз оказался на борту яхты, эти странные люди сразу же окружили его и закрыли от нас своими спинами.
– Ну а сам-то водолаз что говорит? – нетерпеливо спросила Алла.
– Он ничего не говорит. Он… Он умер!
– Как так: умер?
– Он сошел на берег, и никто его больше не видел.
– Бросить человека умирать – это одно, – удивленно сказала Тера. – Но убить? Гуанг, ты уверен, что это сделали брамины? Разве такое возможно?
– Они могли нанять убийцу так же, как наняли водолаза, – пожал плечами китаец. – Я же сказал, что в деньгах у них недостатка нет.
– О, кей, – кивнула Тера. – По крайне мере, мы точно знаем, что свиток подняли со дна моря, и он теперь в руках у индусов, браминов. Они наверняка отвезли его на родину. Так, Гуанг?
– Да, нам надо ехать в аэропорт. Надо узнать, куда именно они подались? Индия – страна большая.
– Хорошо хоть, мы знаем: искать надо на юге, – усмехнулся Билял.
– Хорошо, что у тебя есть личный самолет, – возразила Тера. – Вот это, действительно хорошо. Нам надо лишь выяснить пункт назначения.