– Знакомый привез из Японии, – ответил я, смущаясь, мысленно ругая себя: "Ну и идиот же я! Хорошо, хоть финское слово "Nokia" напоминает что-то японское".
Я убрал телефон в карман и жестом показал официанту, чтобы тот принес счет. Надо срочно сматывать удочки! Мы спешно расплатились и попрощались с иностранцами, но в вестибюле меня догнала Ольга и остановила за руку.
– Я верю вам, что вы не из КГБ, но чувствую за вами какую-то тайну, а я обожаю тайны. Если будете в Америке или в Москве, найдите меня, пожалуйста, вот моя визитка.
Она сунула мне в руку визитку, слегка пожала мне руку и ушла обратно в зал.
– А чего мы так резко сорвались, Артур? Я только разошлась. – Марина уже была тепленькая. Женя взяла ее под руку и повела к машине. Она ни о чем не стала меня спрашивать, оказалась очень понятливая – раз уходим, значит, так надо.
Ребята тоже не особо суетились, поэтому мы сели в машину и уехали. По дороге в санаторий завезли Валеру к какой-то подружке и договорились, что заберем его завтра, в одиннадцать утра. В санатории уже все спали, только дежурная ждала нас, желая получить свои денежки. Она без лишних разговоров расселила нас по номерам, причем само собой получилось, что я оказался в одном номере с Женей, а Марина с Ромой – в другом.
– Что случилось в ресторане, Артур? – спросила Женя, когда мы остались наедине.
– Слишком расслабился, но ничего, вроде обошлось…
А опасность была, кстати, очень велика: если меня начнут проверять даже обычные милиционеры, то, не получив документов, сразу начнут обыскивать и найдут телефон. Как я смогу оправдаться, что я не шпион, при наличии такой технологичной штуки в кармане? В КГБ наверняка решат, что это какая-то новая рация, разработанная в ЦРУ. Похоже, пора избавляться от привычки всегда с собой носить телефон.
Я немного успокоился и подумал, что вряд ли Ольга с Леопольдом будут рассказывать о телефоне кому-то из органов – "фирмачи" терпеть не могли "контору". А на Западе им просто никто не поверит – тем более что они были уже достаточно навеселе, когда увидели техническую новинку. Может, они и сами не вспомнят завтра ничего, хотя вряд ли, у Ольги были слишком умные глаза. Остается надеяться, что она не захочет сделать мне что-нибудь во вред – из-за чего-то она мне явно симпатизировала.
– А почему они так всполошились, увидев твой фотоаппарат? – после короткой паузы снова задала вопрос Женя.
– Это действительно очень новая секретная технология, она еще проходит испытания в Японии. Мне привез аппарат мой знакомый музыкант из Токио, просил пока никому его не показывать, а я не удержался и похвастался.
Не знаю, поверила ли моим сумбурным объяснениям Женя или просто решила отложить вопросы на потом, но, неожиданно толкнув меня на диван, она стала медленно раздеваться. То, что вытворяла Женя в постели, мало походило на занятия по гармонии в Консерватории имени Чайковского. Видимо, ее недоступность ей самой порядочно надоела, при всем том было видно, что она не притворяется, а получает от секса полное удовольствие. В таком возрасте это случается довольно редко, и не скажу, что мне это было неприятно.
Сделав небольшой перерыв, мы выпили и стали играть в ролевые игры: комсомолка уговаривает секретаря комитета комсомола не отправлять ее на картошку, выпускница консерватории осваивает разные музыкальные инструменты в оркестре. Лучше всего ей удалось поработать с флейтой-пикколо.
Утром нас разбудил робкий стук в дверь – оказалось, времени уже было десять тридцать и вскоре надо было ехать за Валерой. Неохотно выбравшись из постели, мы сходили на пляж, и утреннее море освежило нас в своих прохладных волнах. Заехав за Валерой, мы позавтракали и решили заскочить на вещевой рынок, чтобы немного прибарахлиться.
Рынок в Сочи был гораздо крупнее анапского, мне сказали, что еще больше были только рынки в Одессе и Калининграде. Я приобрел себе солидный, представительный костюм, Марина – пару мини-юбок и "разлетайку". Жене один торговец предложил джинсовые шорты – последний писк моды. Зная про эксклюзивность товара, торговец за него запросил триста рублей – как за полный джинсовый костюм. Мне захотелось сделать Жене приятное, и я, проявив чудеса исключительной щедрости, купил шорты, попытавшись предварительно сбить цену до двухсот пятидесяти. Чтобы носить такие шорты, нужна была достаточная смелость, а размер был редкий и маленький – примерно 42-й. Когда Женя одела шорты и вышла из-за шторки, продавец, увидев, как они сели на ее аккуратную попку, сам зацокал от восхищения. И поняв, что на толстых богатых тетенек такие шорты все равно не налезут, он согласился отдать их за двести пятьдесят рубликов.
В этих шортах длинноногая загорелая Женя, с распущенными волосами, ступала по рынку подобно королеве. Народ расступался перед ней, как льдины перед ледоколом. Маринка с такой завистью смотрела на Женю, что мне пришлось и ей купить пару дефицитных мелочей.
В какой-то момент я немного отвлекся, присматривая себе спортивный костюм, и не заметил, как здоровый толстый кавказец схватил Женю за руку.
– Дэвушка, выпей со мной шампанского, шашлык-машлык – я угощаю!
Я подошел и убрал его руку.
– Извини, дорогой, девушка со мной.
Мое появление не произвело на него особого впечатления – он весил тяжелее меня килограммов на сорок!
– А ты кто такой, слюшай! Откуда взялся? Проблемы хочешь, да?
Вокруг нас сразу образовалось пустое пространство и круг из любопытных зрителей.
Я не стал больше разговаривать с пузаном, а просто кивнул своим ребятам. Они тут же заслонили своими могучими фигурами меня с Женей. Кавказец понял, что его огромный живот не катит против их бицепсов, и, зло выругавшись на своем языке, повернулся и ушел.
– Мне, наверно, не надо было такие шорты надевать, – робко сказала Женя. Она сильно испугалась.
– Вот еще, у тебя же к шортам бесплатное приложение – Рома с Валерой! – беззаботно пошутил я.
Мы выбрались с рынка и, нагруженные покупками, пошли к машине. По дороге я купил девчонкам потрясающие розы. Такие огромные бутоны можно увидеть только на нашем юге.
В двух шагах от машины нас догнала компания – наш знакомый толстый любвеобильный кавказец с четырьмя носатыми дружками.
– Ну что, поговорим?
Я жестом остановил ребят, которым не терпелось проверить на практике свои достижения в айкидо, и посмотрел на кавказца.
– А что, Анвар в курсе этого беспредела?
– А ты что, знаешь Анвара? – смутился кавказец.
– Да вот, хотел познакомиться, – неопределенно ответил я.
– Хотел – давай познакомимся. – К нам подошел седой вчерашний чеченец из ресторана с двумя молодыми парнями. – Откуда такой, назовись, кто за тебя слово сказать может?
– Артур меня зовут, Абхаз из Анапы меня знает, – ответил я, решив блефануть. – Рустам с рынка со мной работает.
– А, Абхаза знаю, про Рустама тоже слыхал. – Голос у Анвара подобрел. – А это что, Жоры пацаны?
– Да.
– К нам по делам или на отдых?
– К Алле Борисовне в гости заезжали.
– Да, видел вас за ее столиком, хотел на саму посмотреть, цветы подарить – нравится она мне. Да не вышло пока.
– Ничего, она три дня выступать будет, на концерте и увидишь.
– Хорошо… А ты, Шота, – Анвар повернулся к оробевшему толстяку, – когда нормальных людей от лохов сможешь отличать? Да и слюни на чужое добро не распускай!
Он с удовольствием посмотрел на Женю и пожал мне руку.
– Ну, добро, Артур, передавай привет Рустаму и Абхазу. Отдыхайте, не волнуйтесь, никто к вам больше не подойдет.
Глава 7
Мужчину от мальчика отличает лишь стоимость игрушек.
Мы распрощались и уехали из слишком гостеприимного Сочи. Надо бы мне притихнуть пока, да как-то не получается. Хотя поездка получилась даже более удачной, чем я ожидал. Сейчас оставалось два сложных дела – документы и аппаратура, которую надо как-то привезти из-за бугра. Я решил сразу же по приезде в Анапу навестить всемогущего морехода Васильича. Но сразу не получилось – дома вовсю звенел телефон.
– Ты куда пропал, я тебя второй день ищу! – Это был Рустам. – Сиди дома, сейчас подъеду. Дело есть!
Суть дела он мне рассказал, как только переступил порог. Оказалось, в морг доставили бомжа, утонувшего по пьянке. На берегу аккуратной кучкой лежала его одежда, но карманы были пустые. Тело, как неопознанное, вместе с одеждой привезли в морг. А там опытный Михалыч, санитар морга, под подкладкой поношенного пиджака обнаружил паспорт утопленника, его трудовую книжку и справку об окончании школы-интерната. Михалыч сразу вспомнил просьбу Рустама и позвонил ему.
– Смотри, какое совпадение, – сказал Рустам, хлопнув об руку паспортом, – его тоже звали Артур, и документы милиция не нашла. Я выяснил, что он корефанился с Профессором, алкашом с кладбища, они там подрабатывали иногда – могилы рыли. Больше его никто не знал. Я Профессору денег дал на билет и велел больше в Анапе не показываться!
Рустам дал мне потрепанный паспорт и замусоленную трудовую книжку на имя Мудакирова Артура Керимовича. В паспорте лежала сложенная вчетверо справка об окончании Березовской школы-интерната.
– Что за интернат?
– Детский дом так называется. В общем, сирота ты.
– Да ты что, Рустам, он же на меня вообще не похож… да и фамилия – ухохочешься.
– Ничего ты не понимаешь! – Рустам усмехнулся. – Наоборот, все к лучшему. Ты случайно падаешь в воду на пристани – там вся вода в нефти от катеров, – фотка в паспорте портится, и ты пишешь заявление на замену паспорта. В паспортном столе моя знакомая – сделает все без очереди! А пока выдаст тебе справку, что паспорт находится на замене.
– А фамилия? Мне же с такой фамилией в приличном обществе не показаться!
– Ничего ты не понимаешь, наоборот – классная фамилия! Подаешь еще одно заявление с просьбой поменять ее как неблагозвучную – и выбираешь себе любую, хоть Брежнев! Комар носу не подточит!
– Ну, Брежнев не разрешат, конечно. А прописка? Он же прописан в какой-то общаге в Сургуте!
– Да это вообще не проблема. У нас в Анапе есть дом, развалюха на окраине, и моя знакомая туда всех прописывает, проблем ни у кого не было!
– И много она туда уже народу прописала?
– Ну, моих только человек пять.
– Нет, так не пойдет, это подозрительно, при первой проверке погорю. – Я задумался. – Лучше сделать так – подождем, когда сгорит какой-нибудь дом. И пусть она туда меня и пропишет. Только сам сгорит, слышишь, Рустам?!
– Да понял, понял. Хорошо.
– Смотри, какая у меня трудовая биография. – Я полистал трудовую книжку с множеством записей. – Последнее место работы – лесоруб Красноселькупского леспромхоза Ямало-Ненецкого округа! Из лесоруба – в композиторы, крутой поворот!
– А что, работа на свежем воздухе располагает к поэзии, – пошутил Рустам. – Да и кто у тебя "трудовую" смотреть будет?!
Вариант был неплохой, впрочем, и выбирать мне было особо не из чего – такого случая больше могло и не представиться. Сценарий только нужно было немного подчистить. Но с Рустамом это обсуждать совсем не обязательно.
Мы поехали на пристань, где я на виду у дежурного матроса, изображая пьяного, поскользнулся и упал в воду. Перед этим в паспорт я вложил кусочек поролона, так что результат был налицо, вернее, на фотографии – она была неузнаваема. Матрос помог мне выбраться из воды, за что тут же получил десятку. Я с Рустамом доехал до паспортного стола, где собственноручно написал два заявления. Фамилию решил оставить старую – Башкирцев, тем более что именно под ней меня знают Пугачева и Намин. Тут же сдал испорченный паспорт и получил справку о том, что мой паспорт находится на замене в паспортном столе. Большая часть дела была решена, оставалось только дождаться прописки. Я поблагодарил Рустама и отправился искать дом Васильича – помощника капитана сухогруза. Васильич оказался крепким нестарым еще мужчиной с черными усами и хитрым взглядом. Я поздоровался и сказал:
– Я от Ильи Вагановича. У меня большой заказ. Внимательно осмотрев меня, Васильич приоткрыл двери в дом, приглашая войти. Жилище его оказалось нехило упаковано: японский телевизор, музыкальный центр и даже импортный холодильник. Холодильники иностранного производства были большой редкостью в СССР, так как ввоз крупных фирменных вещей из-за границы был связан со множеством хлопот.
Васильич оказался очень осторожен – он тут же позвонил Илье Вагановичу:
– Алло, Илья Ваганович? Тут от вас человек подошел, Артуром представился. Поговорите с ним, он это или не он.
После проверки, успокоившись, он поинтересовался, какие товары меня интересуют. Я вкратце объяснил.
– Вовремя подошел, мы через четыре дня уходим из Новороссийска в Гамбург.
Из толстой пачки Васильич вынул несколько каталогов и рекламных проспектов музыкальных инструментов и аппаратуры. Я выбрал себе шестнадцатиканальный микшерский пульт Yamaha, электрогитару Telekaster, два студийных и пять концертных микрофонов Neumann. Среди рекламных проспектов я обнаружил один проспект с фотографией певицы Кейт Буш, рекламирующей новинку – концертный беспроводной радиомикрофон. Кейт Буш, оказывается, первая в истории мировой эстрады использовала в своем концертном туре радиомикрофон. Стоил он бешеных денег – около двух тысяч долларов, поэтому я с сожалением вынужден был от него отказаться.
Я решил заказать студийный четырехдорожечный катушечный магнитофон Tascam c 38-й скоростью – именно этот стандарт звукозаписи использовали в это время почти все студии мира. Для концертов я выбрал профессиональную кассетную деку Tascam, процессор эффектов Yamaha и неплохой новый синтезатор Roland Juno.
– А в Англию вы не будете заходить?
– В этот раз нет. Но ты не волнуйся, в Гамбурге есть магазин музыкальных инструментов, один из самых крупных в Европе, там все есть. А если чего-то нет – всегда можно заказать!
– Особенно мне нужен вот это инструмент, Mellotron Mark V. – Я записал Васильичу название фирмы и сэмплера. – Он стоит три тысячи восемьсот долларов.
– Ничего себе! – удивился старпом. – А всего заказ на сколько?
– Около семи тысяч долларов, но я хочу еще разные мелочи заказать – шнуры, студийные кассеты, наушники, еще блестящую ткань для костюмов – участникам моей группы. Также для себя лично презервативы (советские резиновые изделия № 2, благодаря своей толщине, конечно, увеличивали размер вашего мужского достоинства, но были мало приспособлены для секса) и хорошую фирменную электробритву – "Харьковом" только газоны стричь. Получается всего около семи с половиной тысяч долларов.
– Вот это заказ! – Старпом выглядел ошарашенным. – У меня такой заказ впервые. Деньги в рублях?
– Да, но только сорок тысяч. Я слышал, ты пятьдесят процентов накручиваешь?
– Вообще-то да, но для тебя можно сделать скидку. – Он быстро подсчитал что-то на большом калькуляторе. – Все-таки заказ крупный, да и в магазине мне наверняка дискаунт будет. Когда деньги привезешь?
– Через два дня. А гарантии?
– Расписку напишу, не волнуйся, все будет нормально. Я двадцать лет в загранку хожу, меня здесь все знают – проблем никогда не было.
– А вернетесь когда?
– Через две недели.
– Договорились.
Я приехал домой довольный и усталый и, прежде чем лечь спать, сделал на компьютере с помощью "Фотошопа" небольшой фотомонтаж. Нашел у себя в фотобазе фотографию Брежнева и смонтировал себя в обнимку с генеральным секретарем компартии Союза. Затем взятым у Жени "Зенитом" я сделал фото прямо с экрана монитора ноутбука и чуть не засмеялся, представив лицо приемщика в фотостудии, когда он будет выдавать мне готовое фото. В базе у меня было много знаменитостей, но фото с президентом США или Элвисом Пресли в Советском Союзе вызвало бы массу ненужных вопросов.
Следующие два дня прошли без особых приключений. Рома нашел нам через знакомых хороший санаторный пляж, и мы впятером (включая Розу Афанасьевну) все время проводили там, загорая и купаясь. Вечерами мы с Маратом ходили на тренировки, а после тренировок – с девчонками на дискотеки или в рестораны. Женя мне все еще сильно нравилась, и, несмотря на многократные приглашения Марата сходить по девочкам, я дни и ночи проводил в ее компании. Роза Афанасьевна сквозь пальцы смотрела на ночные отсутствия внучки и то ли в шутку, то ли всерьез просила ее не приносить никого в подоле.
Я съездил с Маратом в Краснодар и завез в отделение ВААП ноты и тексты двадцати песен, которые собирался использовать в первую очередь. Ноты и тексты мне помогли записать девчонки – принтеры пока не были изобретены, а сам бы я провозился неделю. Через два дня мы снова всей компанией съездили в Сочи: я отвез Пугачевой еще пять новых песен и получил от Болдина большой пластиковый пакет с пачками новеньких сторублевок. Заезжать куда-нибудь с такими деньгами было опасно, и мы без остановок вернулись в Анапу. Сразу же заехали к Васильичу, и я передал ему под расписку деньги. Пока возбужденный старпом пересчитывал деньги, я стал разглядывать пластинки, стоящие на полке серванта. Пластинки были в основном импортные, но попадались и выпущенные фирмой "Мелодия". Среди наших был "пласт" Нила Седака "Неожиданный успех" 1978 года. Я стал разглядывать его и обнаружил надпись: "Изготовлено по лицензии фирмы Polydor International GmbH, Гамбург".
– Слышь, Васильич, а вы долго в Гамбурге стоять будете? – спросил я старпома.
– Два дня. Разгрузимся – загрузимся и обратно.
– А ты не сможешь зайти в одно место и занести туда одну вещь?
– Какую вещь? – Васильич насторожился. – Ты не шпион, случайно?
– Да нет, композитор, а в Гамбурге студия находится известная. Вот смотри, "Полидор интернэшнл". – Я показал ему пластинку. – Я тебе кассету дам со своими сочинениями – вдруг они немцев заинтересуют и они пластинку выпустят?
– Твои сочинения? – Васильич с недоверием посмотрел на меня.
– А ты знаешь, что я для Пугачевой пишу и для группы Стаса Намина?
– Ты? Для Пугачевой? А не врешь?
– Не вру. А ты, кстати, знаешь, что такое ложь?
– Что?
– Ложь – это лазновидность зелновых култул! – прикололся я, достал из кармана фотографию, сделанную Женей своим фотоаппаратом (я в обнимку с Аллой Борисовной), и показал Васильичу. Возможностей "Фотошопа" в это время еще никто не представлял, и Васильич проникся.
– А адрес есть?
– В справочной узнаешь.
– Хорошо, договорились, приноси кассету – завезу. Правда, мне еще бинокли развезти надо.
– Какие бинокли? – с удивлением спросил я. Васильич разоткровенничался. Оказывается, он за рубли покупал в наших приморских городах бинокли и телескопы и сдавал их за границей уже за валюту. Наша оптика там ценилась, и у него даже были постоянные клиенты-перекупщики, которые сами развозили товар по маленьким магазинчикам. А за вырученную валюту покупал заказанные товары, и получался тройной навар.
– На сорок тысяч ты скупишь все бинокли в Советском Союзе, – сказал я с улыбкой.
– Там еще часы наши "Командирские" идут, фотоаппараты "Зенит", ну и ювелирка, конечно. Завтра поеду в Сочи – затариваться, у меня там знакомые в торговле есть.
Мы попрощались, и я отправился домой готовить демо-кассету.