– Правда? – Катя обрадовалась. – Я тебе дам свой адрес.
– Но ты же еще не уезжаешь?
– А вдруг мы не увидимся. – Она посмотрела на меня умными глазами. – Вдруг у тебя еще дела будут.
– Обязательно встретимся, – сказал я, испытывая смущение. – Обещаю… Кстати, ты не поможешь мне в Москве квартиру снять на первое время?
– Первое время можешь и у нас пожить. У нас четырехкомнатная квартира, в центре. Родители против не будут, они у меня очень гостеприимные.
– Нет, это вряд ли. Не хочу ни от кого зависеть, тем более что деньги у меня есть.
– Хорошо, я маме позвоню, она в этих делах лучше разбирается. А сейчас пойдем в душ. – Катя игриво потянула меня за руку. – Сделал дело – вымой тело!
Оказавшись дома в половине двенадцатого, я перекусил и собрался. В двенадцать приехали Рома с Валерой, мы забрали девчонок и покатили в Сочи. До Сочи было километров двести пятьдесят. Проезжая знаменитые советские здравницы, Новороссийск, Туапсе, Джубга, Геленджик, я еще раз убеждался, что это обычные грязные совковые поселки, разве что расположенные рядом с морем. Никакого сравнения даже с примитивными курортами Хургады. Но все познается в сравнении, а девчонкам сравнить было особо не с чем, и поэтому они с удовольствием глядели по сторонам и весело болтали. Рома и Валера оказались нормальными общительными ребятами, хотя видом, конечно, напоминали вышибал или рэкетиров. Марине Рома явно понравился (я так понял, ей многие нравились, девчонка была без комплексов). Ребятам я объяснил цель поездки, и они прониклись.
По дороге, чтобы не скучать, мы по очереди рассказывали всякие истории из студенческой жизни. Валера вспомнил смешной случай.
– Дело было поздней весной в студенческой общаге. Пацаны прикадрили трех девчонок на улице и, отоварившись, как водится, пивом-водкой, потянули их к себе в общагу. Причем потянули в прямом смысле этого слова. Поскольку вход охраняла неприступная бабка-вахтерша, парни поднялись к себе на третий этаж и с балкона спустили коридорную ковровую дорожку – типа, цепляйтесь, девки, по очереди, будем втягивать наверх! Первую втянули. Вторую. Осталась третья, последняя. А у пацанов силы уже на исходе, и эта оставшаяся чувиха была довольно полновата. Тянут-потянут… До второго этажа еле-еле доехали. Девчонка висит молча, как мешок с какашками, и думает: "Лишь бы не бросили, надо было первой подниматься". Общежитие формой напоминало букву "П", и вскоре на балконах уже целый амфитеатр старшекурсников собрался – за этой картиной наблюдают. И тут один из них крикнул: "Да бросьте вы ее на фиг! Мы ее знаем, это Люська, она все равно никому не даст!" После этой новости "эскалатор" предательски затормозил и чуть дрогнул. Люська секунд пять повисела и как заорет на весь двор: "ДАМ! ДАМ! ВСЕМ ДАМ!!!" Говорят, в ту ночь пьянка была грандиозная!..
Мы приехали в Сочи около четырех часов дня, немного проехались по центру, затем заехали на территорию гостиницы "Жемчужина" и пошли в ресторан гостиницы, решив пообедать. Увидев внушительные фигуры борцов, охранник на стоянке не стал спрашивать пропуска, и мы важно устроились в ресторане за столиком в углу. Видимо, компании в таком составе частенько посещали одну из самых престижных гостиниц Сочи и обладали определенной репутацией. Официант также не стал медлить и быстро принес меню. Мы отведали стерляжью уху и цыпленка табака. Кухня была бесподобной. Девчонкам я заказал бутылку полусладкой хванчкары. В общем, прочувствовать советского сервиса я опять не смог. Хотя, скорее всего, в "Жемчужине" всех так обслуживали – слишком высок был статус гостиницы. Пока мы обедали, в зал то и дело заходили клиенты; все они с опаской поглядывали на Рому с Валерой и уважительно – на меня, принимая, видимо, за мафиози с любовницами.
Около пяти часов я с Женей подошел к стойке администратора; забрав пропуск на фамилию Селезневой, мы поднялись на четвертый этаж. И вот мы в номере люкс с белым роялем и кожаной мебелью – для СССР это было очень круто! Евгений Борисович оказался вежливым, приятным человеком с красивым, интеллигентным лицом. Никогда не видел Стефановича, но что касается Болдина, он был очень эффектен, и я оценил вкус Аллы Борисовны. Коротко расспросив тезку о здоровье бабушки, он внимательно посмотрел на меня и спросил:
– Послушайте, а это не вы только что внизу в ресторане сидели, когда я за сигаретами заходил?
– Да, мы, наверное.
– А я думал – мафиози какой-то. – Евгений Борисович уважительно посмотрел на меня.
– Да это просто ребята знакомые, борцы из моей секции.
– Что за секция?
– Айкидо. Японская борьба.
– Айкидо? Не слышал… но ребята, признаться, впечатляют! Я бы Алле таких нанял. У нее один шофер, и скоро поклонники совсем проходу давать не будут! Частных охранных агентств у нас нет, а милиция в этом плане – долдоны, опыта нет совсем! Да и вообще, для солидности неплохо будет хотя бы на время концертов нанимать таких охранников.
– Без проблем, поговорю с ребятами, – пообещал я.
Евгений Борисович послушал пару песен с нашей демо-кассеты на большом двухкассетнике Sharp.
– Мне очень нравится, но Алла Борисовна, сами понимаете, все решает сама. Она подъедет где-то через полчаса, посидите пока. Кофе будете, коньяк?
– Коньяк у нас с собой есть. Вот – презент! Болдин сначала снисходительно хмыкнул, но, увидев бутылку, расцвел:
– Ничего себе, настоящий "Арарат". Сто лет его не видел. Это же экспортный вариант!..
Пока мы пили коньяк и мило беседовали, в номер стремительно ворвалась Алла Борисовна.
– Женя, ты представляешь, в этом "Фестивальном" стен нет! Продувает все насквозь. А если дождь?
– Ну, Алла, сцена-то закрыта со всех сторон. И вообще, зал шикарный, согласись.
– Шикарный-то шикарный, но ведь новый совсем еще. Какая-нибудь недоделка выскочит или отпадет чего!
– Не волнуйся, там уже выступал ансамбль "Березка", а они, сама знаешь, скачут как лошади. Все, что могло отпасть, уже бы отпало. Лучше познакомься. Вот Артур Башкирцев, а это Женя, внучка профессора Селезневой из Ленинграда. Артур – молодой композитор из Перми, пишет для Стаса Намина. Смотри, какой коньяк они привезли!
Алла Борисовна наконец удостоила нас своим вниманием.
– Ничего себе молодой. – Она ухмыльнулась, внимательно посмотрев на меня. – Но коньяк хороший, наливай. А что ты написал для Стаса?
– Две песни, новые, пока не записанные.
– А мне что принес?
– У нас фонограмма под гитару только пока, но зато пять песен.
– Ничего, разберусь, не маленькая! – Пугачева села в кресло, закинула ногу на ногу и пригубила коньяк. Я никогда не видел ее близко, тем более в молодости, и скажу, что для своих тридцати она смотрелась совсем неплохо. Не суперкрасавица, правда, но изюминка в ней точно была, а главное – из нее просто перла энергетика лидера!
Прослушав первый куплет "Паромщика", она доброжелательно посмотрела на меня.
– Была я в Перми, грязный такой город! А песня ничего, ничего.
Прослушав "Озеро надежды", она задумалась и через некоторое время спросила:
– А слова чьи? Твои?
– Да.
– Слушай, Женя, первый раз слышу песни, в которых не надо ничего менять – ни одного слова!
"Еще бы, – мысленно ухмыляясь, подумал я, – ты же их сама уже правила – попробуй, придерись!"
– Что, Алла, нравятся? – обрадованно спросил Болдин.
– Да ты что, это же готовые шлягеры! Если остальные песни такие же – вот вам готовая пластинка!
Остальные песни ей тоже понравились, кроме "Найди меня"; действительно, под простую гитару песня не слушалась.
– Здесь надо аранжировку сделать ритмичную, синтезаторную, – поспешил вставить я.
– А ты знаешь как? – спросила Алла Борисовна.
– Да, я уже делал, в Перми… Вот кассета, здесь есть наброски. – И я, вконец обнаглев, достал из кармана свой главный козырь – кассету, на которой был записан инструментальный фрагмент песни "Найти меня", то место, где Пугачева не поет, а идет гитарный проигрыш. Я включил магнитофон.
– Ни фига себе! – Тут даже Женя не выдержала, и это понятно: звучание 87-го года было лучше звука 79-го года на порядок, а то и на два! Конечно, был риск проколоться – откуда в Перми такие инструменты и такая студия? Но я специально ухудшил качество фрагмента и придумал объяснение:
– У нас в Перми при Дворце культуры имени Свердлова студия была, но сгорела. Аппарат там был хороший. Завод ведь богатый, авиамоторный…
– А что за инструменты? – поинтересовался Болдин.
– Ну, барабаны Tama, тарелки настоящие Paiste, двухмануальная Vermona, большой Lesley Hammond, гитары Telekaster, – вдохновенно врал я, вспоминая недостижимые мечты моей юности.
– Ничего себе! – поразился Болдин. – Такого аппарата и у нас, в "Ритме", нет!
– А аранжировку кто делал? – спросила Пугачева.
– Я, – уверенно заявил я (слизать ноты с готовой, уже аранжированной песни мог и первоклассник в музыкальной школе).
Болдин и Пугачева переглянулись.
– Ну вот, а ты говорила, что Авилова заменить некем. Да он не хуже Буйнова будет!
Я понял, что у них были какие-то проблемы с Александром Авиловым, руководителем ансамбля "Ритм", который аккомпанировал Пугачевой. И решил сразу расставить все точки над "i".
– Извините, но только ездить по гастролям я не буду даже с вами, Алла Борисовна, – уважительно, но твердо сказал я. – Не по мне это – мотаться по гостиницам за пять рублей!
– Ну, положим, не за пять. – Певица с любопытством посмотрела на меня. – А чего же ты хочешь?
– Сейчас или вообще?
– Сейчас… И вообще!
– Сейчас я хочу, чтобы мои песни исполняла великая Алла Пугачева!..
– Ну уж и великая. – Алла Борисовна махнула рукой, но было видно, что мои слова были ей приятны.
– А вообще планирую перебраться в Москву, стать членом Союза композиторов, получать авторские за свои песни и раскрутить свою группу.
– А у тебя есть своя группа?
– Пока нет, но будет, – уверенно ответил я.
– Ну, если песни не кончатся.
– Не кончатся, я могу по хиту в неделю выдавать! – нахально заявил я.
– Да, скромный молодой автор, – иронично, но дружелюбно проговорила Алла Борисовна. – А какие ты песни Стасу предложил?
– Две лирические, про любовь.
– Хорошие?
– Ну. Мальчик родился.
– ???
– Я так говорю, когда мелодия хитовая получается.
– Кассеты нет? Я развел руками.
– Тогда напой!
– У меня голоса нет, а вот Женя может. – Я повернулся к скромно сидящей в уголке Евгении. – У тебя слова с собой?
– Да. – Она достала из сумочки бумажку с текстом, а я сел за рояль.
– Класс! – сказала Пугачева после прослушивания. – Что ни песня, то хит! Да ты просто машина для хитов! Тухманов отдыхает.
Я сделал вид, что покраснел, а сам в душе извинился и поблагодарил Саруханова и других пострадавших авторов.
– Только постановка пальцев неправильная. Ты что, не по "фоно" школу заканчивал? – спросила наблюдательная Алла.
– Нет, на скрипке, – ответил я, решив особо не распространяться.
– А что за девочка, где училась?
– Московская консерватория, – похвастался я. – Солистка моей будущей группы!
– Да, серьезные дела затеваются, а, Борисыч? – Пугачева взглянула на Болдина. – Как бы нам в стороне не остаться, – сказала она и перевела взгляд на меня. – Эти песни я тоже беру – вместе целое отделение получается!
– Алла Борисовна, эти песни я уже пообещал Стасу. это будет непорядочно. А для вас у меня еще есть. "Вальс-бостон" и "Мы желаем счастья вам".
Я попытался напеть и наиграть куплет вальса.
– "Вальс" под гитару надо, – безошибочно определила Алла Борисовна, – а вторая станет хитом на свадьбах. Только вместо "мы" надо сделать "я". – Она прослушала, как Женя поет под фонограмму "Мы желаем счастья вам!", и добавила: – Эй, ты где раньше был?
– В Перми, – просто ответил я. Пугачева снова посмотрела на Болдина.
– Подумай, Жень, сколько таких талантов по всей стране пропадает!
"Таких – ни одного", – подумал я гордо, ведь ноутбука, как у меня, пока ни у кого не было!
Почувствовав расположение звезды, я решил обнаглеть.
– Алла Борисовна, если дадите денег в долг, на студию, я вам уже с аранжировкой готовый "минус" сделаю!
– Ну, готовый "минус" мне не надо, я на концертах вживую работаю! Как ты себе представляешь – на пластинке будет одно звучание, а на концерте другое?
– А вы купите для вашей группы инструменты, как у меня в студии, и похоже будет! – категорично сказал я.
– А сколько тебе денег надо?
– Тысяч сорок. Через полгода отдам. Может, раньше.
– Вот так запросы! – Евгений Борисович покачал головой. – Да и, положим, за сорок тысяч нормальную студию не купить – одни барабаны тысяч пять стоить будут! Я уже молчу про магнитофон многоканальный, его только за валюту привезти можно!
– Есть у меня выход на заграницу, моряк дальнего плавания. А валюту и купить можно. Мне нужны только клавишные, микшер и микрофон, барабаны не нужны – буду писать электронные, – пояснил я.
– Электронные? – Болдин брезгливо поморщился. – Слышал я как-то на выставке ритм-машинку "Ямаха" – звуки примитивные, детские.
– Ритм-машины разные бывают. Здесь, – я показал на кассету с инструментальным фрагментом, – все барабаны электронные.
– Точно? А я-то думаю, что это у барабанов звук какой-то неестественный, сочный. Какая фирма?
– Mellotronics.
– Первый раз слышу.
– Денег дадите – покажу!
Пугачева задумалась и после паузы сказала:
– Да деньги не проблема, пять-шесть левых концертов. или вон шубу за валюту продам, которую мне в Сургуте подарили. На фига мне три!.. Если песня уже с аранжировкой, да еще такого уровня – это же фирма! Такого звучания в Союзе ни у кого нет! Соня от зависти умрет.
"Такого звучания и на Западе пока ни у кого нет!" – подумал я.
– Ну ладно, с пропиской помогу. Квартиру сам снимешь, с Союзом композиторов тоже проблем не должно быть. Если ты десяток таких песен напишешь, они тебя сами с руками возьмут!
– Ну, Алла, так уж сразу и возьмут, – с иронией проговорил Болдин.
– Поможем, – твердо сказала Пугачева. – Подкинешь пару песен Кобзону, еще кое-кому, а те нажмут на Тихона Николаевича и Орбеляна.
– Алла Борисовна, а телефон Кобзона дадите?
– Да вон, Болдин даст. Позвони ему, предупреди, Женя, ладно? – Наконец она довольно тряхнула головой. – Честно говоря, столько хитов сразу мне еще никто не предлагал! В общем, договоримся так. Ты мне делаешь отделение – десять песен, вот с такими аранжировками, а я тебе дам деньги на полгода и помогу всячески. Идет? Ну и ты поможешь моим музыкантам – инструменты, тембра там подобрать.
– Алла, группу менять надо! – опять вставил Болдин.
– Да знаю я, отстань. Он тоже студию не завтра откроет. так ведь, Артур?
– Месяца через два. в лучшем случае, – неуверенно пообещал я.
– Ну вот, а за два месяца мы новую группу найдем, инструмент нам Артур поможет подобрать. Только условие – Ротару песен не давать!
– А я-то все думаю, что за Соня такая, – сказал я.
– Ну как, договорились?
– Конечно, мне же не Ротару помогать будет!
– Ну вот и лады. Давай еще коньячку за дружбу – давно "Арарат" не пила.
Мы выпили еще по рюмочке, обсудили подробности договора, обменялись телефонами. Договорились, что деньги мне Болдин выдаст через два дня, под расписку, а я привезу новые песни. Потом поговорили о проблемах советской культуры. Пугачева была интересным собеседником, правда, не без звездности – как-никак царица советской эстрады! Спокойно могла и выразиться нецензурно, но получалась у нее это как-то естественно и не пошло. Рассказала, кто решает вопросы на телевидении, на "Мелодии" и в Союзе композиторов.
Коньяк пошел хорошо, все расслабились, и дошло дело до анекдотов. Тут проявил себя Болдин и насмешил всех вот таким анекдотом про медика-практиканта.
Едут в машине "скорой помощи" врач, фельдшер, медсестра и практикант. Едут, едут, вдруг ни с того ни с сего фельдшер начинает задыхаться. Хватает себя руками за горло, глаза на выкате – ужас! Медсестра невозмутимо берет чемоданчик и охаживает его по голове. Фельдшер тут же успокаивается.
Тут врач хватается за горло, начинает задыхаться, падает на пол и бьется в конвульсиях. Медсестра и его потчует чемоданчиком по голове. Это приводит врача в чувство. Он садится и едет как ни в чем не бывало. Студент в ступоре. Он поворачивается к врачу и говорит:
– Я даже не слышал о подобных симптомах! А методы лечения настолько странные, что я растерян окончательно. Не объясните ли мне хотя бы в общих чертах…
Врач, махая рукой, говорит:
– Не бери в голову. У медсестры вчера муж повесился. Это мы ее подкалываем.
Пугачева хохотала громко и заливисто. Я и Женя скромно подхохатывали. Обстановка стала совсем дружелюбной, мы даже снялись с Пугачевой на "Зенит" Жени и мой телефон – правда, опять пришлось врать про "детскую кинокамеру". После этого я спросил:
– Алла Борисовна, вы не боитесь давать такие деньги совсем незнакомому человеку?
– Артурчик, – певица покровительственно похлопала меня по плечу, – во-первых, ты не с улицы пришел, за тебя Болдин поручился, правда ведь, Женя?
– Да, конечно, – неуверенно согласился Евгений Борисович.
– Во-вторых, такие песни на дороге не валяются, с любой из них даже неизвестный исполнитель может в звезды пробиться. да и у меня они быстро окупятся.
– Так может, тогда мне не обязательно деньги возвращать? – съехидничал я.
– Да ты только за авторские отчисления за них от ВААПа две студии сможешь купить! – вмешался Болдин. – Если твои песни Пугачева споет – их завтра вся страна петь будет!
– Ну, это когда будет.
– Будет, будет, – заверила меня Алла и добавила: – А в-третьих, я считаю, что немного разбираюсь в людях!
Это она заявила несколько самоуверенно – если знать про ее будущие неудачные вложения в соловьевскую "Властелину".
– Мне кажется, ты порядочный и очень талантливый человек. и далеко пойдешь, – наконец польстила мне звезда.
"Властелина" и "Эконика" будут позже, а сейчас Пугачева официально получает 47 рублей за концерт и только недавно переехала из однокомнатной "хрущевки" в обычную трехкомнатную квартиру. Поэтому я не сразу поверил тому, что она действительно сможет дать мне такие деньги. Сыграло мне на руку, скорее всего, то, что в 1979 году Пугачева еще не была бесспорной королевой – у нее шла постоянная негласная борьба за корону с Софией Ротару. Но, к счастью для меня, Алла Борисовна уже в 1979 году была неплохим бизнесменом и тоже не собиралась ездить "за пятерку по гостиницам", а уже зарабатывала приличные деньги. А я, в свою очередь, не собирался ее обманывать – с поддержкой Пугачевой у меня проблем должно стать гораздо меньше. В общем, пока фортуна была на моей стороне, и не воспользоваться удачей было бы глупо.
Наконец мы распрощались и спустились вниз, в фойе гостиницы, где нас уже заждались ребята с Мариной.
– Ну, вот они! – завопила Марина и кинулась к нам. – Ну как?