Толпа обступила капитана с расспросами и поздравлениями. А я, засунув подмышку поднос, направился к выходу, понимая, что мечтам о море пришел конец. И в тот самый миг раздался крик капитана. Его любимый кот, сорвавшись с рук, кинулся наутек. Уж не знаю, что так напугало этого смоляного крысолова, но припустился он быстрее галских скакунов. Вверх по лестнице, на чердак и прямиком на крышу. Позже капитан неустанно повторял, что никогда его любимец не устраивал таких невероятных гонок.
Недолго думая, я кинулся за питомцем мистера Бероуза. Не буду приуменьшать своей значимости в данной истории, но только ценой невероятных усилий мне удалось стащить кота с крыши, и передать в руки хозяина. И знаете почему? В тот миг, во что бы то ни стало, я хотел услужить капитану.
Поблагодарив за помощь, Бероуз приблизился ко мне почти вплотную: до моего носа долетел запах лука и нюхательного табака.
"Жду тебя завтра на корабле, юнга", - вот какие благословенные слова произнес он в тот момент.
Не знаю, и конечно никогда уже не узнаю, каким образом капитан угадал мое сокровенное желание. Видимо в ту минуту мы находились с ним на одной мелодичной волне. Так любил выражаться сам Бероуз, и я, безусловно, перенял его особую фразу, сохранив ее и по сей день.
Распрощавшись с мистером Роуди, я выслушал его теплые напутствия и, собрав скромный скарб, в назначенное время явился на "Бродягу".
Первым меня встретил невероятно высокий и тощий, словно жердь, рыжий паренек, лет на пять старше вашего покорного слуги. Недоверчиво осмотрев мой бедный наряд и проверив содержимое мешка, он кивнул на каюту капитана. Я по - своему оценил его жест, и лично направился к мистеру Бероуз доложить о себе. Голос рыжего остановил меня у самой двери.
"Лучше подожди, пока Одноглазый сам тебя приметит. Не спеши. И не лезь в петлю. Тихонько выполняй свою работу и поменьше стрекочи языком".
Я поблагодарил его за каждое сказанное слово. Оглядываясь назад, я полагаю, это был одни из лучших и своевременных советов в моей жизни.
За пределами суши, мистер Бероуз, которого матросы учтиво называли "сэром", был совсем иным. Его непосредственность и обходительность сменила жесткость и непреклонность. Отдав распоряжение, он тут же забывал про него. И у неопытных подчиненных, коим я и являлся, могло создаться ошибочное мнение, что капитан страдает слабой памятью, а сказанная им мелочь пустая болтовня. Но как я узнал позже, во - первых: на корабле нет, и не может быть мелочей, а второе: Бероуз никогда ничего не забывает. Никогда!
Привыкший к тяжелому труду, я тысячу раз пожалел, что так самонадеянно полагал, будто морское путешествие сродни легкой прогулке на изящной карете. Еще до отплытия я на собственно шкуре почувствовал всю тяжесть этой непрекращающейся ни на минуту работы. Мы таскали, перекатывали, заполняли, ослабляли, натягивали и крепили. Только с приходом звезд мне удавалось немного расслабить спину и, усевшись рядом с членами команды немного пожевать вяленого мяса, хлебнуть рома и затянуться крепким дымом морской трубки.
Мой рыжеволосый приятель, которого звали Питером, говорил, что на этот раз Одноглазый затеял по - настоящему грандиозное дело. Именно от него я узнал и о богатом покровителе нашего капитана, и о таинственном мероприятии, которое они задумали. И хотя слухи по кораблю ходили самые разнообразные, в целом, получалось, что никто из окружения капитана не знал о предстоящем путешествии ровном счетом ничего.
В ночь перед отплытием, я никак не мог заснуть. Меня мучили тысячи неразрешимых вопросов. Но главным из них был один: правильно ли я поступаю? Пытаясь отыскать ответ, я спустился на берег и долго бродил по песчаной кромке, стараясь под плеск волн отыскать свое истинное предназначение. Что ближе мне - жителю речного поселка - море или все‑таки, суша?
И вновь боги океана, не оставили меня одного. Возле плоских валунов, похожих на огромную черепаху, я встретил сэра Бероуза. Капитан задумчиво взирал в морскую иссиня - черную пустоту, а возле его ног свернувшись калачиком, дремал его пушистый любимец.
"Не спиться?" - спросил он.
Я не стал лгать.
"Сомнения?"
Его слова ранили меня в самое сердце.
"Наша встреча - не случайна. Так же как и вся жизнь", - произнес капитан и закурил.
"Изгою это известно как никому другому", - ответил я, имея в виду себя и свое кочевое существование.
"Расскажи", - попросил капитан.
Здесь, на берегу, под покровительством легкого бриза, Бероуз опять был прежним - таким, каким он появлялся в таверне практически каждый вечер.
Мне нечего было скрывать, и я поведал ему все без утайки.
Капитан слушал, внимательно: ни о чем не спрашивая и не уточняя. Его трубка парила в воздухе, словно темная бригантина: то приближаясь ко рту, то вновь удаляясь.
Когда я закончил рассказ, он долго молчал, а затем спросил, есть ли у меня мечта. Не раздумывая, я пожал плечами. О чем мне было грезить? Разве что повернуть время вспять! И возвратив детство, вновь оказаться в речном поселке со своими родными, в день нашей развеселой ярмарки…
Капитан затянулся и коротко кивнул в ответ.
"Я не особо верю в чудеса. Но сегодняшним вечером меня убедили в обратном", - произнес он.
"В этом состоит цель нашего путешествия?" - уточнил я.
Но Бероуз не ответил, а лишь отрешенно изрек:
"Чем старше мы становимся, тем отчаяннее стремимся вернуться в детство. Наши мечты и надежды утекают сквозь пальцы, и мы все реже доверям собственным глазам, забывая, что мир произошел от невероятного чуда".
"Мы отправляемся за мечтой", - догадался я.
Капитан ничего не ответил. Но мне и ненужно было никаких подтверждений.
Рано утром мы покинули порт…
Голос Скитальца оборвался внезапно. Скользнув к мостику, он бросил быстрый взгляд на стоящий поблизости галеон. Что‑то его беспокоило.
Вернувшись обратно, он не стал продолжать свой рассказ:
- Сейчас не время.
Рик нахмурился. Лицо бывшего юнги выглядело слишком встревоженным, что бы задавать лишние вопросы.
- Слушайте меня внимательно. Когда спуститесь вниз, по правую руку, на уровне живота, зарубки в виде креста, через каждые девять шагов.
- Но вы не рассказали нам… - попытался встрять в разговор Оливер.
Рука Скитальца дернула его за плечо. В одну секунду они оказались возле борта, и у юноши закружилась голова. Среди серых клубов тумана, словно верхушки подводных скал тянулись грязные кляксы размытых фигур.
- Ты их видишь? - прошептал на ухо моряк.
- Да, - испуганно ответил тот.
- Там - смерть. Они ищут твоего друга, и если вы не соизволите унести отсюда свои ноги, то в скором времени окажитесь кормом для рыб. Так что поспешите!
- Кто они?
- Неважно. Главное помни, - Скиталец подошелк Рику и взял его за руку, - их тянет твоя метка. Будь осторожен. А теперь уходите, я их задержу.
- А как же вы?..
Лицо Скитальца внезапно стало невероятно усталым, словно он не спал уже несколько дней. И все же он нашел в себе силы улыбнуться:
- Я сам найду вас.
Еще раз бегло взглянув на приближающихся каперов, Оливер дернул приятеля за руку и потянул вниз.
День шестой: в который Свифт узнает тайну каперов, а Джейсоны находят временное пристанище
Погода портилась на глазах: тучи надолго поселившись на небе, изрыгали на город ужасный гром, а промозглые северные ветра окончательно ухудшили и без того бедственное положение. Рыбаки поговаривали, что такого в Прентвиле не бывало со времен последней Тиарской войны, случившуюся добрую сотню лет назад. Весна всего за пару - тройку дней обратилась настоящей суровой осенью, когда лужи сковывает мороз и с деревьев слетает последняя листва.
Клер сидела посредине библиотеки и с ненавистью взирала на рваные обложки, изодранные в клочья листы и разбитые полки. Она презирала эти немые источники знаний, бесповоротно разрушавшие ее жизнь.
Очередная бессонная ночь не прошла впустую. Часы пробили двенадцать, заставив Клер избавиться от тяжких мыслей. Урок, который она вынесла для себя, оказался достаточно прост. Им с братом больше не следует жить в плену собственных воспоминаний. Однако кое‑кто был не согласен с подобным утверждением. Призрак отца оставивший, казалось, ее в покое, пришел вновь. Спустившись на первый этаж, Клер услышала скрип половиц, а затем увидела тень. Высокая фигура в плаще проплыла в сторону кабинета мистера Лиджебая и растворилась за дверью.
Девушка знала - дом никогда не оставит их семью без присмотра. В каждой доске, в каждом дюйме этих мрачных стен были скрыты воспоминания о Джейсоне - старшем. Его страхи, боль, одиночество все еще витали между пролетов, рождая образы и видения давно забытых лет. Клер понимала, какое жуткое наследство досталось ей с братом - но выбора у них не было.
Она долго смотрела на ровные полки книг. Когда‑то такие близкие и родные, сейчас, они казались ей предателями, способными вонзить нож в спину, лишь бы их не касались посторонние руки. Царивший полумрак, в котором словно в пыльном алькове тихо похрапывали тысячи древних фолиантов, слегка шелестя пожелтевшими страницами, растворился в свете масляного фонаря.
- Где же она? - прошептала про себя Клер. Она чувствовала, что книга где‑то рядом. Но стоило торопиться. У нее совсем не осталось времени.
Первыми вниз полетели пузатые справочники с нижних полок, потом девушка перешла выше, воспользовавшись лестницей.
Вскоре работа была окончена. Бумажное болото дыбилось острыми гранями, когда над ними возникло пламя.
Клер уже опускала самодельный факел вниз, когда ее рука дрогнула. Пламя сдул случайный сквозняк и томительное приготовление к казни, закончилось. Девушка упала на колени. Безысходность впилась в нее крючковатыми когтями, заставив впасть в отчаянье. Отцовсая книга - где бы она не находилась - не дала себя уничтожить. Согнувшись пополам Клер жалобно вздрогнула и затихла, пытаясь перебороть боль от очередного поражения.
В таком состоянии ее и нашел брат.
* * *
Услышав шум, Рик едва не свалился с кресла, в котором он осторожно примостился как на жердочке. Открыв глаза, он внимательно осмотрел кабинет. Казалось, что особняк снова ожил и задышал тяжелым, хрипящим дыханием гнилых половиц. Но следующая мысль, еще больше насторожила юношу. Он представил, что в дом, будто стайка мерзких грызунов, пробираются сгорбленные фигуры пиратов.
Забрав книгу из тайника, Рик осторожно выглянул из отцовского кабинета. Гостиная была пуста. Юноша прислушался. Шум повторился, но был другим, не похожим ни на вторжение каперов, ни на отчаянные стенания двухэтажного гиганта.
Недолгую тишину нарушил внезапный грохот. На этот раз определить его источник было не так сложно - звук исходил из библиотеки.
Тревожный огонь свечей вырвал из темноты крохотную сжавшуюся среди поваленных книг фигуру.
- Клер? Что случилось?! - юноша застыл у входа, не смея двинуться дальше.
- Он скоро придет за нами. И погубит, как сделал это с мистером Бишепом. Прихлопнет одной рукой. Он не отступит, понимаешь?! - голос Клер прозвучал отрешенно, словно из глубины ямы, в которую она угодила.
- О ком ты говоришь?
- Отдай ему книгу. Молю тебя. Отдай. Пусть эта проклятая частичка нашего отца навсегда покинет пределы дома.
Рик прижал руку к куртке, где хранился дневник Лиджебая.
- Он сам рассказал мне, что убил моего хозяина. Он хочет, что бы ты лично принес ему книгу. Но я не позволю тебе. Я сама… - голос Клер затих.
Ее плечи дрогнули, и Рик услышал легкое всхлипывание. Из молодой девушки, его сестра в одну секунду превратилась в старую, скорбящую старуху, которая давно потеряла собственную жизнь и сейчас, лишь существовала, восседая у границы скорой смерти.
- Когда он приходил к тебе? Ответь: когда?
Клер отрицательно покачала головой, словно не слыша этих вопросов.
- Ему нужна не только книга. Ему нужны мы все. Но главное, наш отец. Все дело в нем!
- Мистер Сквидли угрожал тебе?
Сестра ничего не ответила. Только Рик и без этого понял, что оказался прав.
Библиотеку окутала напряженная тишина, которую вновь прервал брат:
- Вот что я решил. Мы ни при каких обстоятельствах не отдадим ему дневник. Ты права- даже если мы решимся на этот ультиматум, он все равно поступит по - своему.
Повернувшись, Клер серьезным взглядом посмотрела на Рика. В его голосе не было и капельки взволнованости. И у нее создалось впечатление, что он давным - давно смирился с опасностью, которая преследовала их попятам.
- О чем ты?
- Я знаю, кто сможет нам помочь.
Клер устало кивнула, оставив все распросы на потом.
Лютый холод пробирал легкую накидку Клер до костей. Они покинули дом в спешке, взяв лишь необходимый на первое время скарб. Заперев накрепко дверь, Рик разглядел сидящего на лестнице кота. Тит примостился на первой ступни, взирая на Джейсонов недоуменным взглядом. Вот уж кто точно не понимал: с какой - такой стати хозяева покидают свое жилище.
- Ты уверен, что твой приятель нам поможет? - уточнила Клер у брата и, получив в ответ короткий кивок, успокоилась.
Они быстро миновали улицу Забвения и в конце нее повернули к мосту Откровений. Возле Башенной площади было немноголюдно, и никто из горожан не задался вопросом, куда спешит семья Джейсонов, прихватив с собой пару дорожных сумок.
- Клянусь тебе Рик, мистер Сквидли, самое настоящее чудовище, - внезапно сказала Клер и замолчала.
- Я знаю. Скиталец, предупреждал меня, что он очень опасный человек, - согласился брат.
- Боюсь, что он не человек, Рик. Далеко не человек.
Они уже добрались до площади Мученика Лика, когда вновь зарядил мелкий дождь.
Неспешно, слово за словом, юноша рассказал сестре почти все, что знал сам, утаив только два весьма важных факта: предупреждающую надпись в номере мистера Сквидли и не обмовился о черной метке, которая все еще обжигала кисть ноющей болью. Клер слушала, с опаской косясь на брата. И с каждой минутой мир приобретал для нее все более мрачные тона.
- Ты думаешь, этот твой Скиталец говорит правду?
- Незнаю. Но мне очень хочется ему верить.
Рик изобразил подобие улыбки, но вышло у него неважно. Вместо этого на его лице отразилась кислая гримаса растерянности.
- Неужели наш отец действительно был морским волком? - переведя разговор в более спокойное русло, спросила Клер.
Брат лишь пожал плечами. В его голове копошилось слишком много соображений на этот счет.
Оказавшись у площади Пощады, Рик обернулся и с сожалением посмотрел на западную часть города - туда, где они оставили свой "взбунтовавшийся дом".
- Куда дальше?
Клер размышляла не больше пары секунды.
- У меня есть одна идея на счет временного укрытия…
Впервые за последнюю неделю она позволила себе улыбнуться, лелея ту мысль, что они вновь, как и прежде, являются с братом единым целым.
* * *
Остановившись в паре шагов от собственного дома, Оливер робко обернулся. Как бы он не старался, не заметить одной очевидной детали, было просто невозможно. За ним следили. Соглядатай следовал тенью, не отставая ни на шаг и не спуская с него глаз. И хотя в тот момент, когда они прощались с Риком, "хвост" вроде бы исчез, всего через пару кварталов, неприятное ощущение чужого присутствия вернулось.
От осознания опасности, юношу пробил холодок. До сегодняшнего дня он, возомнив себя храбрым служителем закона, с головой окунулся в проблемы своего лучшего друга, даже не заметив, как игра стала жестокой реальностью. И лишним тому подтверждением была черная метка, которая словно заноза впилась в руку Рика Джейсона.
Свернув у самого дома в подворотню, Оливер резко изменил маршрут. Слежка напрямую касалась его приятеля - так говорил Скиталец, и так рассуждал сам Оливер. А стало быть, нужно любой ценой избавиться от наблюдавшего за ним человека, а лишь потом предупредить Рика, что ему больше нельзя оставаться в доме.
Постепенно ускоряя шаг, Оливер резко перешел на бег. Запутать соглядатая оказалось достаточно просто: несколько раз изменив направление он протиснулся между узкими стенами домов, перелез через каменный забор и прополз по паре торговых крыш.
Выбравшись на широкую улочку, Оливер отряхнулся, поправил очки, съехавшие на бок, и беззаботно зашагал к дому Рика Джейсона. Но, не сделав и пары шагов, юноша остановился как вкопанный. Возле квартала ремесленников, он заметил того, кого меньше всего ожидал здесь увидеть. Насвистывая незатейливую, раз за разом повторяющуюся мелодию, Скиталец брел по мостовой, с интересом рассматривая витрины открытых лавок. Перебравшись на противоположную сторону, Оливер постарался не упустить того из виду. Сегодняшним вечером бывший юнга выглядел иначе: густая борода пропала без следа, а куртка и бриджи были новехонькие, словно только что от портного.
Такие рачительные изменения во внешности могли быть связаны с двумя вещами, - рассудил Оливер. Либо Скиталец скрывается от преследователей, которые едва не настигли их на кладбище забытых кораблей, либо он просто дурачит всех вокруг, ловко разыгрывая весь этот спектакль. И установить истинную причину его внезапного маскарада юноше виделось гораздо важнее, чем сообщить Рику о странном преследователе.
Остановившись у одного из мастеровых, Скиталец долго рассматривал дорогую ткань на свет, теребил ее в руках. Потом, он что‑то долго обсуждал с продовцом, спорил и в конечном итоге, отказался брать товар. Торговец начал возмущаться, но Скиталец, погладив ладонью эфес дорогой шпаги, которая довершала его эффектный вид, окончательно снял дальнейшие споры.
После получаса слежки, Оливер убедился, что моряк - а ныне весьма солидный господин, - понапрасну теряет время. Его совершенно не интересовали предлагаемые товары: отмеряя ровно сто шагов в одну сторону и обратно, он был занят процессом куда более занимательным. Скиталец ожидал. И судя по его частому наблюдению за циферблатом башенных часов, тот с кем была назначена встреча, явно опаздывал.
Оливер, прислушиваясь к участившемуся биению собственного сердца, напрягся. Возле Скитальца возникло две грузные фигуры в старых армейских камзолах. Угадать выцветший цвет одежды в полумраке улиц, было практически невозможно. Толкнув моряка плечом один из незнакомцев, поклонился, приподняв треуголку. В этот момент второй, схватил Скитальца за шею и в мгновение ока они исчезли в черном узком проулке. Все представление заняло не более пары ударов сердца. Юноша, пораженный зрелищем, разинул рот. А в следующее мгновение, сорвавшись с места, поспешил за ними.
Оказавшись в крохтном проеме, Оливер сделал несколько шагов и замер. Здесь, в абсолютной черноте, он не мог разглядеть даже кончики собственных пальцев. Прижавшись к стене, юноша едва смог унять накатившую дрожь. Страх медленно расползался по телу, рисуя в его сознании картины ужасной расправы над Скитальцем.