Через пять миль Ральф добрался до железной дороги. Посреди широкой плоской равнины, заросшей колючим кустарником, в безлюдном месте на краю пустыни Калахари, царившая на путях суматоха казалась нелепой. Зеленый локомотив, выпуская в безоблачное небо серебристые облачка пара, подталкивал вереницу платформ туда, где заканчивались поблескивающие рельсы. Чернокожие рабочие, одетые лишь в набедренные повязки, орудуя ломами, сбрасывали стальные брусья с платформы на пыльную землю; другие рабочие поднимали рельсы и укладывали их на тиковые шпалы. Мастера выравнивали рельсы с помощью чугунных клиньев, а рабочий с кувалдой шел следом, звонкими ударами молота забивая стальные костыли.
На полмили дальше к югу стояло управление строительством дороги - квадратный домик из дерева и гофрированного железа, который каждый день передвигали на новое место. Вспотевший главный инженер, сняв пиджак, склонился над столом, сколоченным из ящиков из-под сгущенного молока.
- Сколько миль вы прошли? - с порога спросил Ральф.
- Мистер Баллантайн! - Инженер подскочил от неожиданности. На дюйм выше ростом, с бычьей шеей и мощными волосатыми руками, он все же боялся Ральфа - это было заметно по глазам. Ральф мимолетно улыбнулся про себя: самым популярным человеком в Африке ему никогда не стать - да и зачем? Призов за это не выдают. - Сэр, мы не ждали вас так рано! Мы думали, вы приедете в конце месяца…
- Знаю. Так сколько вы прошли?
- Ну, ввиду некоторых обстоятельств…
- Черт побери, мне что, ответ из тебя клещами вытягивать?
- С первого числа месяца… - Инженер помедлил, хотя давно понял, что врать Ральфу Баллантайну себе дороже. - Шестнадцать миль, сэр.
Ральф подошел к карте и сверил расчеты: проезжая мимо паровоза, он обратил внимание на разметку.
- Не шестнадцать, а пятнадцать миль шестьсот ярдов! - поправил он.
- Нет, сэр, уже почти шестнадцать.
- Вы довольны этим результатом?
- Нет, сэр.
- Я тоже! - Ральф решил, что не стоит давить дальше: толку от этого не будет, а лучший специалист если и найдется, то разве что за рекой Оранжевой. - Вы получили мою телеграмму из Булавайо?
- Нет, мистер Баллантайн. Связь оборвалась несколько дней назад.
- А как насчет Кимберли?
- С Кимберли связь есть.
- Прекрасно. Тогда срочно передайте вот это.
Ральф склонился над блокнотом для записи телеграмм и торопливо нацарапал: Аарону Фагану, адвокату, улица Де Бирса, Кимберли. Приезжаю рано утром шестого. Срочно договоритесь о встрече в полдень с Ковбоем из Руланда.
"Ковбоем из Руланда" они прозвали между собой Рулофа Зедерберга, главного конкурента Ральфа в грузовых перевозках: его фургоны совершали регулярные рейсы от Делагоа до Алгоа-бей, от золотых приисков в Пилгримс-рест до Витватерсранда и железной дороги в Кимберли.
Пока телеграфист выстукивал сообщение на своем инструменте из тика и латуни, Ральф снова повернулся к инженеру:
- А теперь расскажите подробнее о причинах задержки и способах их устранения.
- Наше самое узкое место - сортировочная станция в Кимберли.
Они разговаривали целый час, пока снаружи не засвистел паровоз. Все еще поглощенный дискуссией, Ральф забросил седельную сумку и одеяло на первую платформу и, обсуждая последние детали с главным инженером, задержал поезд на десять минут.
- Теперь будете получать рельсы быстрее, чем сможете их укладывать! - хмуро пообещал Ральф, запрыгивая на платформу, и махнул машинисту.
Раздался свисток, фонтанчик пара брызнул в сухой воздух пустыни, колеса локомотива закрутились, паровоз вздрогнул, и длинная вереница порожних платформ тяжело двинулась на юг, быстро набирая скорость. Завернувшись в одеяло, Ральф лег в уголке, где борт прикрывал его от ветра. От реки Люпани до железной дороги он добрался за восемь дней - пожалуй, это рекорд.
- Хотя и за это тоже призов не выдают, - устало усмехнулся он, надвинув шляпу на глаза, и прислушался к перестуку колес: "Надо торопиться. Надо торопиться". Когда Ральф уже засыпал, слова изменились. "Быки умирают. Быков уже нет", - снова и снова напевали колеса, но Ральф был не в силах бороться со сном.
Через шестнадцать часов, в пятом часу утра, паровоз въехал на сортировочную станцию в Кимберли.
Поезд замедлил ход. Ральф спрыгнул с платформы и с седельной сумкой через плечо побрел по улице Де Бирса. На телеграфной станции горел свет, и Ральф постучал в закрытое окошко. Оттуда, словно сова из дупла, выглянул заспанный телеграфист.
- Мне нужно послать срочное сообщение в Булавайо.
- Извини, парень, связи нет.
- А когда будет?
- Черт его знает, линия уже шесть дней не работает.
Улыбаясь во весь рот, Ральф ввалился в вестибюль отеля Бриллиантовой Лил.
Новичок за конторкой не узнал Ральфа, приняв его за бродягу: перед ним стоял высокий худой мужчина, обгоревший на солнце и одетый в мешковатую одежду, покрытую грязью и пылью. Дикая скачка согнала лишний жирок, кроме того, Ральф не брился со дня отъезда из Люпани, колючий кустарник чуть не до дыр ободрал сапоги, сажа из паровозной трубы въелась в кожу лица и заставила покраснеть глаза.
- Извините, сэр, мест нет!
- Кто сейчас в номере "Голубой алмаз"? - дружелюбно поинтересовался Ральф.
- Сэр Рэндольф Чарльз, - почтительно произнес ночной портье.
- Выставь его вон.
- Простите, что вы сказали? - ледяным тоном спросил подобравшийся портье.
Ральф схватил его за муаровый галстук, притянул к себе и зарычал прямо в ухо:
- Я сказал, немедленно освободи мне мой номер!
В этот момент в вестибюле появился дневной портье.
- Мистер Баллантайн! - с тревогой и притворной радостью воскликнул он, бросаясь на помощь коллеге. - Ваш номер будет готов сию минуту! - Затем он прошипел в другое ухо ночного портье: - Освободи номер немедленно, не то он сам это сделает!
"Голубой алмаз" был одним из немногих мест в Кимберли, которое могло похвастаться горячей водой в ванной. За окном двое чернокожих слуг поддерживали огонь под котлом, а Ральф лежал по горло в воде, большим пальцем ноги подкручивая кран, из которого текла горячая струйка, и брился опасной бритвой на ощупь, пренебрегая зеркалом.
Дневной портье лично проследил, чтобы из кладовой достали чемодан с вещами Ральфа, и не спускал глаз со слуг, отглаживающих костюм и начищающих сапоги.
За пять минут до полудня благоухающий бриллиантином и одеколоном Ральф вошел в офис Аарона Фагана, тощего сутулого человечка с зачесанными назад волосами, сквозь которые просвечивала лысина. У адвоката был высокий лоб интеллектуала, нос с горбинкой, пухлые чувственные губы и живые миндалевидные глаза.
Играя в калабриаз, Аарон не знал пощады, тем не менее ему было не чуждо сострадание, и эту черту его характера Ральф ценил не меньше, чем все остальные. Если бы Аарон знал, что задумал Ральф, он бы наверняка попытался его отговорить, но, изложив свои аргументы, все равно составил бы безжалостный контракт с такой же невозмутимостью, с какой продемонстрировал бы выигрышную секвенцию в калабриазе.
Сегодня Ральфу было некогда спорить с Аароном об этической стороне дела. Они обнялись, дружелюбно похлопав друг друга по спине.
- Они здесь? - спросил Ральф и, не давая Аарону раскрыть рот, вошел в кабинет.
Рулоф и Дул Зедерберги и не подумали встать при виде Ральфа, а о рукопожатии и речи быть не могло: слишком часто соперники яростно схватывались друг с другом, хотя ни одной стороне перевеса достичь не удавалось.
- Баллантайн, вы опять собираетесь потратить наше время даром? - Рулоф говорил с сильным акцентом, унаследованным от шведских предков. Хотя голос звучал лениво, во взгляде блеснул интерес.
- Мой дорогой Рулоф, как можно! - запротестовал Ральф. - Я искренне хочу решить проблему с тарифами на новом маршруте в Матабелеленде, прежде чем мы разорим друг друга.
- Ja! - язвительно согласился Дул. - Прекрасная мысль! А я хочу, чтобы теща меня обожала.
- Мы готовы потратить несколько минут на то, чтобы вас выслушать, - сдержанно ответил Рулоф, но глаза у него заблестели ярче.
- Одна компания должна выкупить другую и установить свои тарифы, - без обиняков заявил Ральф.
Братья невольно переглянулись. Скрывая удивление, Рулоф сделал вид, что зажигает потухшую сигару.
- Вы, должно быть, задаетесь вопросом, с чего бы это? - продолжал Ральф. - Вы наверняка хотите знать, почему Ральф Баллантайн вдруг решил продать компанию.
Братья промолчали, точно стервятники в ожидании добычи.
- Честно говоря, в Матабелеленде я не рассчитал свои силы. Шахта Харкнесса…
Жесткие складки вокруг рта Рулофа разгладились: на бирже Йоханнесбурга ходили слухи, что в шахту потребуется вложить пятьдесят тысяч фунтов стерлингов.
- Я отстаю от графика с постройкой железной дороги для мистера Родса. Мне нужны деньги, - тихо и серьезно закончил Ральф.
- И о какой же сумме идет речь? - поинтересовался Рулоф, попыхивая сигарой.
Ответ Ральфа заставил его закашляться, поперхнувшись дымом. Дул стучал брата по спине, пока тот не отдышался. Наконец Рулоф насмешливо фыркнул и покачал головой:
- Неплохо. Очень даже неплохо.
- Похоже, вы были правы, - согласился Ральф. - Я действительно заставил вас напрасно потратить время. - Он поднялся со стула.
- Сядьте! - Рулоф перестал смеяться. - Сядьте и давайте поговорим.
К полудню следующего дня Аарон Фаган собственноручно составил контракт.
Все было очень просто: покупатели принимают приложенную опись имущества, признавая ее верной и полной, а также соглашаются взять на себя ответственность за все заключенные контракты на перевозку и доставить по назначению все товары, уже находящиеся в процессе перевозки. Продавец не дает никаких гарантий. Оплата наличными, без передачи акций, договор вступает в действие с момента подписания.
Стороны подписали контракт в присутствии своих адвокатов, затем все вместе перешли через улицу в главное отделение Колониального банка доминиона, где братья Зедерберг выписали чек, а управляющий, как и положено, выдал по нему деньги.
Ральф смахнул упаковки пятифунтовьгх банкнот в саквояж.
- Всего доброго, господа! - Он простился с братьями Зедерберг и, взяв под руку Аарона Фагана, повел его к отелю Бриллиантовой Лил.
Рулоф Зедерберг потер лысую макушку.
- У меня внезапно появилось нехорошее предчувствие, - пробормотал он, глядя вслед удаляющейся парочке.
- Славные братья Зедерберг нанесут тебе визит быстрее, чем ты думаешь, - дружелюбно предупредил Ральф Аарона Фагана. - Будь умницей, сам с ними разберись, мне некогда выслушивать их упреки.
Он зашагал по улице, оставив Аарона в задумчивости у дверей его офиса.
По дороге Ральфа то и дело останавливали знакомые, заботливо расспрашивая о здоровье, затем просили подтвердить, что он действительно продал свою транспортную компанию, или интересовались, не собирается ли он выставить на продажу акции шахты Харкнесса.
"Если надумаешь, моргни мне, Ральф".
"Я с удовольствием помогу чем’смогу, мистер Баллантайн".
Ходили слухи, что содержание золота в руде шахты Харкнесса составляет шестьдесят унций на тонну, и все хотели принять участие в разработке. Ральфу понадобился почти час, чтобы пройти пятьсот ярдов до здания компании "Де Бирс" - величественного сооружения, настоящего храма, посвященного алмазам. Балконы на всех трех этажах ограждались коваными декоративными решетками; стены были выложены из кирпича, углы здания украшены обтесанным камнем; в окнах - цветные витражи, двери - из тика и полированной меди.
Ральф записался в книге посетителей, и ливрейный швейцар в белых перчатках отвел его по винтовой лестнице на верхний этаж. На тиковой двери висела простая табличка с именем, без всякого титула: "Мистер Джордан Баллантайн". Великолепное убранство комнаты за этой дверью давало некоторое представление об истинном положении Джордана в иерархии алмазной компании "Де Бирс".
Окна с двойными рамами выходили на шахту Кимберли - диаметром почти в милю и такой глубины, что даже с верхнего этажа невозможно было разглядеть ее дно. Яма казалась кратером, пробитым в земной коре упавшим с небес метеоритом. Каждый день она становилась все глубже, по мере того как шахтеры вгрызались в кимберлитовый конус. Из нее уже добыли почти десять миллионов карат превосходных алмазов - и все они принадлежали компании мистера Родса.
В этой яме Ральф провел большую часть юности, выцарапывая из земли неуловимые камешки.
Мельком глянув на открывавшийся из окна вид, Ральф оценивающе оглядел обстановку кабинета: деревянные панели из дуба, искусная резьба, персидские ковры на полу, на полках - книги в переплетах из сафьяна с золотым тиснением.
- Кто там? - раздался голос из открытой двери в ванную, откуда доносилось журчание воды.
Не успел Ральф повесить шляпу на вешалку, как из ванной, вытирая руки, вышел Джордан, одетый в рубашку из лучшего ирландского полотна, в нарукавниках, защищающих манжеты, и с муаровым галстуком на шее. Увидев гостя, он замер, потом радостно вскрикнул и, уронив полотенце с вышитой монограммой, бросился к брату.
Вырвавшись из крепких объятий, Ральф всмотрелся в Джордана и, взъерошив золотистые, подстриженные по последней моде кудри, поддразнил:
- Как всегда, расфрантился!
Невероятная привлекательность младшего брата всегда удивляла Ральфа - внешность и мягкий нрав Джордана очаровывали всех. Очевидное удовольствие от встречи лишь усилило румянец на щеках и заставило ярче загореться зеленые глаза, прикрытые длинными густыми ресницами.
- А ты такой тощий и загорелый! - засмеялся Джордан в ответ. - Где же твой животик зажиточного горожанина?
- Потерялся по дороге из Матабелеленда.
- Матабелеленд! - Джордан изменился в лице. - Значит, ты принес с собой скверные вести. Телеграф не работал больше недели, только что пришло первое сообщение, и я расшифровал его меньше часа назад.
Он взял с письменного стола телеграмму и передал ее брату. Сообщение предназначалось "Юпитеру" (кодовое имя мистера Родса) и было отправлено генералом Мунго Сент-Джоном, временным управляющим Матабелелендом в отсутствие доктора Джеймсона.
Ральф вчитался в написанный изящным почерком Джордана расшифрованный текст между строчками телеграммы: В северном Матабелеленде вспыхнула эпидемия среди крупного рогатого скота. Падеж составляет шестьдесят процентов - повторяю, шестьдесят процентов. Ветеринар компании считает, что симптомы похожи на чуму рогатого скота, поразившую Италию в 1880-м. Способа лечения не существует. Без введения карантина возможны стопроцентные потери. Срочно прошу разрешения на забои и кремацию всего скота в центральной провинции, чтобы предотвратить распространение чумы на юг.
Ральф не ограничился первым абзацем и торопливо пробежал глазами остальной текст: не часто подворачивается возможность прочитать расшифрованный отчет БЮАК. Джордан явно вне себя от волнения, если забылся настолько, что показал телеграмму брату.
В отчете содержались сведения о количестве и дислокации полицейских сил, потраченные суммы и остатки на счетах, административные предписания, рекомендации по разрешениям на торговлю и реестр участков по добыче полезных ископаемых, зарегистрированных в Булавайо.
В первой строчке реестра значилась "Угледобывающая компания Уанки" - так Ральф и Гарри Меллоу решили назвать совместное предприятие. Ральф старательно прятал свою радость: значит, Гарри благополучно доставил женщин и Джонатана обратно в Булавайо и, не теряя времени, принялся за регистрацию участков. Неплохого свояка и компаньона он себе выбрал!
Правда, под реестром Сент-Джон приписал еще кое-что: Срочно сообщите, что делать с регистрацией месторождений угля и неблагородных металлов, - запись № 198о регистрации Угледобывающей компании Уанки временно отложена до получения указаний.
То есть Гарри подал заявку, но компанию пока не зарегистрировали… Ладно, этим придется заняться позже, а сейчас нужно сосредоточиться на опасениях Джордана.
Изобразив на лице изумление и ужас, Ральф вернул телеграмму брату.
- Земли папы лежат как раз на пути этой чумы. Он упорно работал всю жизнь, но его вечно преследовал злой рок. И вот опять… Лишь бы теперь его миновала эта напасть!.. - Джордан вдруг осекся. - Ты тоже! Сколько у тебя воловьих упряжек в Матабелеленде?
- Ни одной.
- Ни одной? Ничего не понимаю!
- Я продал все фургоны вместе с упряжками братьям Зедерберг.
Джордан недоуменно уставился на брата:
- Когда?
- Вчера.
- Ральф, а когда ты уехал из Булавайо?
- Какая разница? - удивился Ральф.
- Знаешь, телеграфную линию умышленно перерезали. В четырех местах.
- С ума сойти! Кто же это сделал?
- Не стану даже спрашивать, - покачал головой Джордан. - И, подумав хорошенько, я знать не хочу, когда ты уехал из Булавайо и не продал ли папа свои стада так же внезапно, как ты продал упряжки.
- Да ладно тебе, Джордан! Давай пообедаем в клубе - я угощаю. Бутылочка шампанского поможет тебе забыть, что твои родственники - жулики, а твой хозяин - мошенник.
Внешне клуб Кимберли ничем не выделялся. С момента основания здание уже дважды расширяли, что легко было заметить невооруженным глазом: гофрированное железо стен смыкалось с необожженным кирпичом, который затем переходил в обожженный. Железная крыша оставалась неокрашенной, но белый забор и украшенная венецианским стеклом входная дверь указывали на некоторую претенциозность.
Только получив доступ в этот клуб, можно было считать, что вы добились успеха в Южной Африке. Членство в клубе ценилось настолько высоко, что Барни Барнато, которому, несмотря на громадное состояние, упорно отказывали в приеме, поддался на уговоры Родса продать свою алмазодобывающую компанию в обмен на обещание получить заветное членство в придачу к деньгам. И даже тогда, уже с пером в руке, Барнато заколебался, не торопясь подписывать контракт.
"Откуда мне знать, что они не выставят меня, едва я поставлю свою подпись?"
"Мы сделаем вас пожизненным членом правления клуба", - заверил его Родс, и против такой приманки коротышка-кокни из трущоб Лондона устоять не смог.
Впервые появившись в клубе в качестве его члена, Барнато, разодетый, точно импресарио, продефилировал к барной стойке, заказал всем по стаканчику и выставил напоказ кольцо с великолепным бело-голубым бриллиантом.
- Ну как, что вы об этом думаете?
- Совсем не подходит к цвету ваших ногтей, старина, - ответил один из завсегдатаев, внимательно рассмотрев камень, и, не обращая внимания на предложенный стаканчик, неторопливо прошел в бильярдную - за ним потянулись все остальные, кроме самого Барнато и бармена.
Вот такой это был клуб.
Ральфу и Джордану доступ в клуб был обеспечен по достижении совершеннолетия: их отец не только являлся основателем клуба и его пожизненным управляющим, но и был джентльменом и офицером королевской армии - в клубе Кимберли такие достоинства ценились куда выше вульгарного богатства.