- Вы самая прекрасная девушка, которую когда-либо приводил Крейг, - вы просто несравненны, - сказал он, целуя ей руку.
Непонятный дух противоречия заставил Крейга запротестовать:
- Баву, это девушка Роланда.
- А! - кивнул старик. - Я так и знал. Для тебя она слишком изысканна.
В браке Крейг продержался лишь немногим дольше, чем на очередной работе, - чуть больше года. Баву с самого начала не одобрил выбор внука - о чем заявлял как до свадьбы, так и после нее, а также до и после развода и вообще при каждой возможности.
- Вы очень любезны, мистер Баллантайн. - Джанин стрельнула глазками в сторону Джонатана.
- Можете называть меня просто Баву. - Разрешение использовать это имя было признаком величайшего расположения. Джонатан приобнял девушку и сказал: - Пойдемте, голубушка, я покажу вам мои противопехотные мины.
Крейг проводил взглядом парочку, отправившуюся на осмотр противотеррористических укреплений - еще один признак симпатии со стороны деда.
- Трех жен похоронил, а все угомониться не может, старый развратник, - огорченно пробормотал Крейг.
Крейг проснулся от скрипа распахнутой настежь двери.
- Ты весь день проспать собираешься? - воскликнул Джонатан Баллантайн, врываясь в спальню внука. - На часах полпятого утра!
- Баву, это ты уже двадцать лет глаз не смыкаешь…
- Хватит болтать! Сегодня великий день. Разбуди подружку Роли, и мы пойдем испытывать мое секретное оружие!
- А как же завтрак? - запротестовал Крейг, но старик, возбужденный, словно мальчишка, приглашенный на пикник, исчез за дверью.
Объект эксперимента благоразумно поставили на достаточном удалении от ближайших построек - на краю кукурузного поля: повар пригрозил, что уволится, если испытания будут проходить в непосредственной близости от его кухни.
- Это еще что за чудо техники? - поразилась Джанин, подходя поближе.
Из небольшой толпы работников, трактористов и клерков вышел человек в заляпанном машинным маслом комбинезоне и поспешил навстречу гостям.
- Мистер Крейг! Слава Богу, что вы здесь! Остановите его!
- Окки, не будь идиотом! - велел Джонатан.
Окки ван Ренсбург двадцать лет проработал механиком в Кингс-Линн, и за его спиной Джонатан хвастал, что Окки может разобрать трактор по винтику и собрать из него "кадиллак" и два "роллс-ройса" в придачу.
Жилистый человечек пропустил слова хозяина мимо ушей.
- Баву убьет себя, если его не остановить! - заявил механик, ломая черные от машинной смазки руки.
Не обращая внимания на протесты, Джонатан надел каску - ту самую, которую носил в 1916 году, когда забросал гранатами три пулеметных гнезда: вмятина на боку осталась от немецкой шрапнели, - и пошел к чудовищному механизму. В глазах старика плясали чертики.
- Окки переделал трехтонный грузовик "форд", - объяснил он Джанин, - поднял шасси…
В результате корпус машины возвышался над землей, словно стоял на ходулях.
На первый взгляд сооружение на крыше походило на рубку ядерной подводной лодки.
- Там двадцать стальных трубок, заполненных пластиковой взрывчаткой - по тридцать фунтов шарикоподшипников в каждой! - ломая руки, пояснил механик.
- Господи, Баву! - наконец ужаснулся Крейг. - Эта штука взлетит на воздух!
- Он установил их в бетонных блоках, направив в стороны, как пушки на кораблях Нельсона, - по десять трубок с каждой стороны.
- "Форд" с двадцатью пушками! - поразился Крейг.
- Если я попаду в засаду, то просто нажму кнопочку, и - ба-бах! - ублюдки получат бортовой залп из трехсот фунтов шарикоподшипников! - ничуть не смущаясь, торжествовал Джонатан. - Всего-то несколько залпов, как говорил старина Бонапарт!
- От Баву потом костей не соберешь! - простонал Окки.
- Хватит тебе причитать! Лучше помоги залезть внутрь, - велел Джонатан.
- Баву, на этот раз я вполне согласен с Окки… - Крейг попытался остановить деда, но тот вскарабкался по стальной лесенке с проворством мартышки и на мгновение застыл, выглядывая из люка, точно командир танковой дивизии.
- Я дам два бортовых залпа по очереди - сначала с правого борта. - Джонатан перевел взгляд на Джанин, и его глаза блеснули. - Не хотите ли стать моим вторым пилотом, милочка?
- Баву, это невероятно любезно с вашей стороны, но мне будет лучше видно из вон той канавы.
- Тогда отойдите все подальше! - Джонатан величественно махнул рукой.
Работники и трактористы-матабеле, присутствовавшие на предыдущем испытании, кинулись врассыпную, точно египетская пехота с поля боя во время Шестидневной войны. Некоторые, не снижая скорости, добежали до вершины холма и скрылись за ней.
Окки добрался до оросительной канавы первым, на десяток шагов опередив Крейга и Джанин. Укрывшись в канаве, все трое осторожно высунули головы над ее краем: в трехстах ярдах чудовищный "форд" стоял в полном одиночестве посреди распаханного поля. Джонатан приветственно помахал из люка и захлопнул его.
Зрители заткнули уши и принялись ждать. Ничего не происходило.
- Старик сдрейфил, - с надеждой предположил Крейг.
Тут из распахнувшегося люка высунулась стальная каска и показалось горящее от злости лицо Джонатана.
- Окки! Сукин ты сын! Ты разъединил провода! - завопил он. - Ты уволен! Слышишь меня? Уволен!
- Уже третье увольнение за неделю, - угрюмо пробормотал Окки. - А что мне оставалось делать? Надо же его как-то остановить!
- Потерпите, дорогая! - крикнул Джонатан, обращаясь к Джанин. - Я моментально все починю!
- За меня не волнуйтесь, Баву! - откликнулась она, но старик уже скрылся в люке.
Минуты тянулись бесконечно долго, и зрителей опять охватила надежда.
- Не сработает…
- Давайте вытащим его оттуда.
- Баву, мы идем к тебе! - завопил Крейг, рупором приложив ладони ко рту. - И лучше веди себя тихо!
Он медленно встал, и в этот момент бронированный "форд" окутался облаком дыма и пыли. Над полем взметнулось белое пламя - кукурузу будто серпом срезало. Взрывная волна ударила с такой силой, что Крейг потерял равновесие и повалился обратно в канаву, поверх Джанин и Окки.
Лихорадочно распутав перепутавшиеся руки и ноги, все трое со страхом высунулись наружу. Мертвую тишину нарушал лишь звон в оглушенных ушах и затихающий лай своры ротвейлеров и доберман-пинчеров, в панике улепетывающих обратно к дому. Поле окутывала плотная завеса голубоватого дыма и красно-коричневой пыли.
Порыв ветра сдул дым и пыль в сторону, показался перевернутый вверх брюхом "форд": четыре массивных колеса задрались в небо, точно признавая поражение.
- Баву! - отчаянно закричал Крейг и помчался к машине.
Из зияющих дул стальных трубок все еще вился дымок - больше в "форде" не наблюдалось никаких признаков жизни.
С трудом открыв стальной люк, Крейг заполз в него на четвереньках. В темном нутре резко воняло взрывчаткой.
- Баву!
Джонатан скрючился на дне кабины и явно был при смерти: у него изменилась форма лица, голос звучал невнятно. Крейг подхватил деда под мышки и потащил к люку, но старик с неожиданной яростью принялся отбиваться. Наконец Крейг разобрал, что он бормочет:
- Зубы! Чертов взрыв выбил мне челюсти! - Джонатан встал на четвереньки, обшаривая кабину. - Нельзя, чтобы дама увидела меня в таком виде! Найди их, мальчик мой, найди поскорее!
Крейг нашел зубной протез под водительским сиденьем. Джонатан вставил челюсти на место, мгновенно выскочил из люка и накинулся на Окки ван Ренсбурга:
- Старый идиот! Машина неустойчива! Верхняя часть перевешивает!
- Баву, ты не имеешь права так со мной разговаривать: ты мне больше не хозяин. Я уволен.
- Ты принят обратно! - заревел Джонатан. - А теперь поставь эту штуку как положено!
Двадцать матабеле, обливаясь потом, с песнями перевернули "форд" и снова поставили его на колеса.
- На банан похоже, - с явным удовольствием заметил Окки. - Отдача твоих пушек изогнула шасси - теперь ни за что не выпрямить.
- Есть только один способ изогнуть шасси обратно! - решительно заявил Джонатан, снова натягивая каску.
- Джон-Джон, что ты собираешься делать? - с тревогой спросил Крейг.
- Дать залп с другой стороны, разумеется! - хмуро сказал Джонатан. - Тогда шасси выпрямится.
Крейг схватил старика за одну руку, Окки - за другую, а Джанин успокаивающе бормотала что-то, пока они тащили Джонатана к "лендроверу".
- Только представь себе, как Баву едет по Мейн-стрит, хочет прикурить сигарету и нажимает не на ту кнопку! - фыркнул Крейг. - И мэрию разносит вдребезги!
Всю дорогу в город они хихикали над секретным оружием Джонатана. Проезжая мимо ухоженных лужаек городского парка, Крейг непринужденно предложил:
- Воскресным вечером в Булавайо так безумно весело, что со скуки подохнуть можно. Давай я спасу твою жизнь и угощу тебя ужином на своей яхте.
- На яхте? - мгновенно встрепенулась Джанин. - Откуда яхта, если до ближайшего моря полторы тысячи миль?
- Больше не скажу ни слова! - заявил Крейг. - Или ты поедешь со мной, или тебя всю жизнь будет грызть неудовлетворенное любопытство.
- Такая участь хуже смерти, - согласилась она. - К тому же я всегда обожала яхты. Поехали!
Крейг направился в сторону аэропорта, но, не доезжая до окраины города, свернул в один из старых районов. Между двумя ветхими домишками прятался незастроенный участок, невидимый с дороги за густыми зарослями манговых деревьев. Поставив "лендровер" под манговым деревом, Крейг повел Джанин в гущу бугенвиллеи и акации.
- Ты не шутил - это настоящая яхта! - вдруг воскликнула девушка, остановившись как вкопанная.
- Самая настоящая, - гордо подтвердил Крейг. - И сделанная собственными руками.
- Крейг, она просто красавица!
- Будет красавицей, когда я ее закончу.
На деревянном помосте стояла океанская яхта с глубоким килем - поручни, ограждающие палубу, возвышались на пятнадцать футов над головой Джанин.
- Как попасть наверх? - нетерпеливо спросила девушка.
- С другой стороны есть лесенка.
Джанин вскарабкалась наверх и закричала оттуда:
- Как она называется?
- Пока не придумал, - ответил Крейг, залезая на палубу вслед за гостьей.
- Когда ты спустишь ее на воду?
- Черт его знает, - улыбнулся он, открывая люк. - Тут еще много чего сделать надо, но каждый раз, когда у меня кончаются деньги, работа останавливается.
Едва люк распахнулся, Джанин нырнула вниз по трапу.
- А здесь уютно.
- Тут я и живу. - Крейг спустился вслед за девушкой и бросил рюкзак на пол. - Внутри вся отделка закончена. Вон там камбуз. Есть две двухместные каюты, душ и биотуалет.
- Красота! - пробормотала Джанин, плюхнувшись на диванчик и поглаживая отполированное дерево,
- Лучше, чем снимать квартиру, - согласился Крейг.
- Что еще нужно доделать?
- Не так уж много: мотор, лебедки, снасти, паруса - все это обойдется примерно в двадцать тысяч долларов. И я только что раскрутил Баву почти на половину этой суммы.
Крейг завел газовый генератор, потом выбрал кассету и включил магнитофон.
- Людвиг ван Б., разумеется? - сказала Джанин, прислушавшись к переливам мелодии.
- Конечно, кто же еще?
- "Патетическая соната"? - неуверенно предположила она.
- Очень хорошо! - улыбнулся Крейг, обнаружив бутылку рислинга в шкафчике. - А как зовут исполнителя?
- Откуда ж мне знать!
- Попробуй догадаться.
- Кентнер?
- Неплохо, хотя на самом деле играет Пресслер.
Джанин скорчила притворную гримасу ужаса. Крейг открыл бутылку и до половины наполнил стаканы бледно-золотистым вином.
- За встречу!
- Мм! Вкусно, - пробормотала Джанин, пригубив вино.
- Про ужин забыли! - Крейг метнулся обратно к шкафчику. - Есть только рис и консервы. Картошка и лук трехмесячной давности и уже проросли.
- Макробиотический продукт! - отозвалась Джанин. - Полезно для здоровья. Помочь тебе?
Они весело, плечом к плечу, готовили ужин, при каждом движении задевая друг друга в тесном камбузе. От Джанин пахло ароматным мылом. Крейгу безумно хотелось уткнуться лицом в пышные блестящие локоны. Пришлось отправиться на поиски еще одной бутылки вина.
Опорожнив в кастрюлю четыре банки различных консервов, он добавил туда картошку и лук и высыпал пару ложек карри. Готовое блюдо Крейг подал с отварным рисом.
- Вкуснятина! - сказала Джанин. - Как это называется?
- Не задавай неприличных вопросов.
- Когда яхта будет готова, куда ты на ней пойдешь?
Крейг достал с полки над головой Джанин карту и лоцию Индийского океана.
- Смотри… - Он ткнул пальцем в точку на карте. - Вот здесь мы бросили якорь в уединенной бухточке на одном из Сейшельских островов. Из иллюминатора видны пальмы и пляжи, покрытые белым как сахар песком. Под нами такая прозрачная вода, что мы словно повисли в воздухе.
Джанин посмотрела в иллюминатор.
- А знаешь, ты прав! Вон пальмы, и я слышу, как играют на гитаре.
После ужина они отодвинули тарелки в сторону и склонились над книгами и картами.
- Куда дальше? Может, на греческие острова?
- Слишком много туристов, - покачала головой Джанин.
- Как насчет Австралии и Большого Барьерного рифа?
- Клево! - Джанин изобразила австралийский акцент. - Чувак, ничего, если я разденусь до трусиков?
- По мне, так можешь и трусики снять.
- Грубиян! - Она легонько шлепнула его по щеке.
От вина ее щеки порозовели, в глазах заблестел огонек. Крейг знал, что теперь она не будет возражать против поцелуя, но внезапно Джанин сказала:
- Роланд назвал тебя мечтателем.
При упоминании этого имени Крейг застыл на месте. В груди похолодело, и он вдруг разозлился на Джанин за то, что она испортила ему настроение. В отместку захотелось сделать ей больно.
- Ты с ним спишь? - спросил Крейг.
Она отшатнулась и посмотрела на него широко раскрытыми глазами, которые внезапно сузились, как у кошки, а кончик носа побелел от ярости.
- Что ты сказал?
Упрямство не позволило ему отступить, и он шагнул в пропасть.
- Я спрашиваю: ты с ним спишь?
- Ты уверен, что хочешь услышать ответ?
-Да.
- Ладно. Да, сплю и тащусь от этого. Еще вопросы есть?
- Нет, - уныло признался Крейг.
- Тогда, будьте любезны, отвезите меня домой.
По дороге в машине царило молчание, изредка нарушаемое отрывистыми указаниями Джанин, куда ехать. Остановившись возле трехэтажного дома, Крейг заметил, что жилой комплекс называется "Бо-Валлон" - так же, как пляж на Сейшельских островах, о котором они мечтали.
- Спасибо, что подвезли, - сказала Джанин, выходя из машины, и зашагала по выложенной плиткой дорожке к дому, потом вдруг повернулась и пошла обратно. - Знаешь, ты словно избалованный ребенок: постоянно сдаешься - вот как вчера, на теннисном корте.
На этот раз она ушла не оборачиваясь.
Вернувшись на яхту, Крейг убрал на полку карты и книги, вымыл посуду, вытер и поставил на место. Где-то вроде бы завалялась бутылка джина, но найти ее не удалось, а вино они все выпили. Крейг сидел в салоне, над головой тихонько шипела газовая лампа, на сердце кошки скребли. Ложиться спать не имело смысла: все равно не уснуть.
Он достал из рюкзака взятую у Джонатана тетрадь в кожаном переплете и открыл ее: записи, сделанные в 1860 году, принадлежали Зуге Баллантайну - прапрадеду Крейга.
Вскоре Крейг забыл свои огорчения: он стоял на палубе парусного корабля, который летел на юг по зеленым волнам Атлантики - навстречу дикому волшебному континенту.
Самсон Кумало замер посреди пыльной дороги, глядя вслед разбитому "лендроверу" Крейга, с ворчанием удаляющемуся по аллее тюльпанных деревьев. Машина миновала старое кладбище и исчезла за поворотом.
Сэм, подхватив сумку, вошел в калитку домика для сотрудников миссии Ками и остановился перед задним крыльцом.
Гидеон Кумало, дед Сэма, сидел на неудобном кухонном стуле с прямой спинкой, опираясь на резную трость с набалдашником в форме змеиной головы. Старик спал на жарком полуденном солнышке.
"Только так я могу согреться", - однажды сказал он внуку.
Волосы деда побелели и стали пушистыми, как вата. Острая редкая бородка слегка подрагивала от тихого похрапывания. Кожа казалась тонкой и хрупкой, как древний пергамент, и приобрела такой же темно-янтарный цвет. Прямые лучи солнца безжалостно высвечивали каждую морщинку.
Стараясь не заслонять деду солнце, Самсон поднялся по ступенькам, поставил сумку в сторонке и сел на низенькую оградку. Он вгляделся в лицо спящего, и его вновь захлестнула сжимающая горло нежность. Чувство, которое Сэм испытывал к деду, выходило далеко за рамки внушаемого всем мальчикам-матабеле уважения к старшим, оно было больше сыновней любви - между дедом и внуком существовала чуть ли не мистическая связь. Почти шестьдесят лет Гидеон Кумало работал заместителем директора школы в миссии Ками: он воспитал тысячи мальчиков и девочек, но ни к кому из них не относился так, как к внуку.
Старик вздрогнул и открыл глаза - молочно-белые и слепые, как у новорожденного щенка, - потом наклонил голову и прислушался. Самсон затаил дыхание и застыл неподвижно, испугавшись, что дед все-таки утратил почти сверхъестественное чувство восприятия. Старик наклонил голову в другую сторону и снова прислушался. Его ноздри слегка раздулись, втягивая воздух.
- Это ты? - спросил Гидеон скрипучим, точно несмазанное колесо, голосом. - Да, это ты, Вундла.
В африканском фольклоре кролик всегда играл значительную роль: чернокожие рабы привезли в Америку сказки о Братце Кролике. Гидеон дал внуку прозвище в честь проворного умного зверька.
- Это ты, мой Маленький Кролик!
- Баба! - выдохнул Самсон, опускаясь на колено перед дедом.
Старик нащупал голову внука и погладил ее.
- Ты всегда со мной, - сказал он. - Всегда живешь в моем сердце.
Горло перехватило, и Самсон не мог вымолвить ни слова. Он взял в руки тонкие, хрупкие ладони деда и прижал их к губам.
- Давай-ка чаю попьем, - пробормотал Гидеон. - Один ты умеешь заваривать его так, как я люблю.
Старик обожал сладкое. Самсон всыпал в его кружку шесть полных ложек коричневого сахара, налил из почерневшего металлического чайника заварку. Гидеон взял кружку обеими руками и, шумно отхлебнув, с улыбкой кивнул.
- А теперь, Маленький Кролик, расскажи мне, что случилось. Я чувствую в тебе какую-то нерешительность, как у человека, который пытается найти потерянную тропу.
Он выслушал рассказ Самсона, прихлебывая чай и кивая.
- Пора тебе вернуться в миссию и стать учителем, - заговорил Гидеон. - Ты однажды сказал мне, что не можешь учить детей жизни, пока сам ей не научишься. Ну как, научился?
- Не знаю, баба. Чему я могу их научить? Что по стране разгуливает смерть, и цена любой жизни - одна пуля?
- Мальчик мой, неужели ты так и будешь мучиться сомнениями, искать ответы на вопросы, не имеющие решения? Тот, кто во всем сомневается, ничего не сумеет сделать. В этом мире силен тот, кто всегда уверен в собственной правоте.
- Тогда я, наверное, никогда не стану сильным, баба.