В темноте под тюльпанными деревьями полковник Роланд Баллантайн выслушивал доклады возвращающихся команд, и его раздражение все возрастало: никого не нашли. А ведь данные были проверенные и след свежий. Комиссар ЗИПРА товарищ Тебе уже почти семь месяцев действовал в Матабелеленде, и его захват являлся одной из главных целей отряда. Ребята Роланда не раз садились ему на хвост. Три раза им удавалось подобраться совсем близко, и каждый раз происходило одно и то же. От осведомителей или членов отряда Баллантайна, выдающих себя за мирных жителей, поступало сообщение, что Тебе находился в таком-то поселке. Бойцы Роланда бесшумно окружали поселок, надежно перекрывая все входы и выходы. Среди ночи они прочесывали дома. Однажды удалось захватить двух помощников Тебе, но его самого там не оказалось. Старшина отряда Эсау Гонделе, под наблюдением Роланда Баллантайна, допрашивал обоих террористов. К рассвету они уже не могли стоять, однако так и не сказали ни слова.
- Используй вертушку, - приказал Роланд.
Вертолет поднялся на две тысячи футов. Старшина Гонделе, пропустив ремень под мышками более упрямого террориста, вывесил его из люка.
- Скажи-ка мне, дружок, где нам найти товарища Тебе.
Пленник извернулся и плюнул в Эсау Гонделе, но поднятый лопастями вихрь сдул плевок в сторону. Старшина глянул на Роланда и, когда тот кивнул, выпустил из рук ремень. Террорист полетел вниз с высоты в две тысячи футов, медленно переворачиваясь в воздухе. То ли от изнеможения, то ли от упрямства, он не издал ни звука.
Старшина Гонделе продел ремень под мышки второго пленника - увидев далеко внизу золотистую равнину Матабелеленда, тот поднял взгляд и произнес: "Я все расскажу".
Тем не менее террористы продержались достаточно долго: когда отряд Баллантайна ворвался в конспиративную квартиру в Хиллсайде, товарищ Тебе уже полчаса как скрылся.
Роланд кипел от злости. Неделю назад товарищ Тебе оставил в тележке супермаркета взрывное устройство - погибли пять женщин и две девочки младше десяти лет. Полковник Баллантайн очень хотел поймать товарища Тебе - тяжелая черная пелена наполовину затмила сознание.
- Приведите осведомителя, - велел он.
Эсау Гонделе тихо сказал что-то в рацию. Через несколько минут послышался шум подъезжающего "лендровера", сквозь стволы деревьев замелькали горящие фары.
- Старшина, постройте жителей.
В безжалостном свете прожекторов около шестидесяти человек выстроились на обочине дороги, у длинного ряда домиков для сотрудников миссии. Полковник Роланд Баллантайн вскочил на "лендровер" и поднес к губам мегафон.
- Среди вас побывали преступники, - свободно заговорил он на исиндебеле. - Они оставили вонь смерти над поселком. Они приходили сюда, замышляя убийства и увечья для вас и ваших детей. Вам следовало обратиться к нам за помощью, но вы испугались и тем самым навлекли на себя еще большие несчастья.
Чернокожие мужчины, женщины и дети, вытянувшись цепочкой, стояли в ослепительном круге света бесстрастно и неподвижно, как стадо скота, молча слушая. Они попали между молотом и наковальней: с одной стороны - террористы, с другой - силы безопасности.
- Правительство - ваш отец. Как всякий хороший отец, оно хочет защитить своих детей. Но среди вас есть глупые дети - те, кто участвует в заговорах преступников, те, кто кормит их, передает новости и сообщает о нашем прибытии. Мы все знаем. И мы знаем, кто их предупредил.
У ног Роланда на скамейке в кузове "лендровера" сидел человек, с головы до ног закутанный в покрывало, так что было невозможно определить, мужчина это или женщина.
- Сейчас мы найдем тех, кто помогает преступникам, - заявил Роланд.
"Лендровер" медленно поехал вдоль выстроившихся у дороги жителей, и солдат светил фонариком в лицо каждого. Из открытого кузова загадочная фигура в балахоне вглядывалась в освещенные лица - сквозь прорези в капюшоне поблескивал в глазах отраженный свет фонарика. Осведомитель сидел не шелохнувшись, и "лендровер" со скоростью пешехода приближался к тому месту, где стояли Самсон и Констанция, поддерживая с двух сторон Гидеона.
- Это не опасно? - спросил Самсон одними губами. - Они тебя знают?
- Понятия не имею, - ответила Констанция.
- Что нам делать?
Она не успела ответить: "лендровер" подъехал к ним, и фигура в балахоне впервые шевельнулась - длинная черная рука показала прямо на Констанцию. Не говоря ни единого слова, двое солдат вышли из темноты за спиной девушки и схватили ее за руки.
- Констанция! - Самсон выбежал вперед и потянулся к ней.
Его ударили прикладом по почкам, невыносимая боль пронзила позвоночник до самой макушки. Самсон упал на колени.
От боли в глазах потемнело, в лицо бил ослепительный луч фонаря. Неимоверным усилием воли Самсон заставил себя встать на ноги - в живот тут же уперлось дуло винтовки.
- Дружок, ты нам не нужен. Не вмешивайся в то, что тебя не касается.
Солдаты уводили Констанцию. Девушка покорно шла между двумя высокими парнями в камуфляже - она казалась очень маленькой и беззащитной. Она оглянулась и пристально посмотрела на Самсона, губы что-то прошептали.
Потом корпус "лендровера" заслонил луч прожектора, и маленькую группу поглотила темнота. Через мгновение Констанция вновь показалась в луче света - она оставила позади своих конвоиров и бежала к деревьям.
- Нет! - изо всех сил закричал Самсон, зная, что сейчас произойдет. - Стой, Констанция! Стой!
Девушка летела, словно мотылек на свет лампы, розовое платье мелькало между тюльпанными деревьями. Пули вырвали куски влажной белой плоти из стволов, и Констанция больше не порхала изящным мотыльком - как будто злобный сорванец оторвал ей крылышки.
Солдаты подхватили ее за руки и за ноги и принесли тело обратно. Голова свешивалась почти до земли, стекающая из ноздрей и рта кровь в свете прожекторов казалась черной и тягучей, как патока. Девушку небрежно забросили в кузов "лендровера" - точно антилопу, подстреленную на охоте.
Самсон Кумало шел по центральной улице Булавайо. В воздухе еще чувствовалась ночная прохлада, деревья отбрасывали полоски тени на дорогу. Самсон без труда влился в неторопливый поток людей на тротуаре, не пытаясь спрятать лицо от взгляда полицейского, стоявшего на углу парка.
В ожидании зеленого света на перекрестке Самсон вгляделся в окружающих: равнодушные лица матабеле бесстрастно застыли, глаза опущены; белые матери семейств в ярких платьях идут за покупками - с сумкой на одном плече и автоматом на другом. Белых мужчин на улицах мало, и большинство из них уже не годились для службы в армии, остальные ходили в военной форме и с оружием.
Через перекресток проезжали в основном армейские машины. С тех пор как против Родезии ввели экономические санкции, бензин выдавали по несколько литров в месяц. Приезжающие в город фермеры сидели за рулем неуклюжих автомобилей, защищенных броней от мин.
Впервые с момента смерти Констанции Самсона захлестнула настоящая ненависть при виде белых лиц. До этого, словно охваченный оцепенением, он не чувствовал боли, но теперь действие анестетика заканчивалось.
Как и все матабеле вокруг, Самсон сохранял на лице непроницаемое выражение. Никакого багажа он с собой не взял: любой пакет немедленно привлек бы внимание и привел к обыску. Оделся он в джинсы, рубашку с коротким рукавом и спортивные туфли: куртка вызывает подозрение, потому что под ней можно спрятать оружие. Его единственным оружием была ненависть.
Загорелся зеленый свет. Самсон неторопливо перешел на другую сторону и направился к автобусной станции. Даже в такой ранний час здесь собралась толпа. В очереди терпеливо ждали возвращающиеся домой крестьяне, тяжело нагруженные покупками: мукой, солью, жестянками с маслом и керосином, свечами и спичками, мылом, рулонами тканей и картонными коробками прочих городских товаров. Они сидели на корточках под железными навесами, болтали, смеялись, жевали поджаренные початки кукурузы, пили кока-колу. Матери кормили грудью младенцев или ругали детишек постарше.
Каждые несколько минут в клубах выхлопных газов подкатывал автобус, из которого вываливалась толпа пассажиров, чьи места немедленно занимали, но очередь при этом словно бы и не уменьшалась. Самсон привалился к стене общественного туалета, стоявшего в самом центре автобусной станции, и приготовился ждать.
Сначала он не узнал товарища Тебе: тот был одет в потертый и грязный синий комбинезон с вышитой на спине надписью "Мясная лавка Коэна". Сутулые плечи делали его ниже ростом, а выражение идиотского доброжелательства придавало безобидный вид.
Товарищ Тебе прошел мимо Самсона, не глядя в его сторону, и скрылся в уборной. Самсон выждал несколько секунд и последовал за ним. Внутри воняло дымом дешевых сигарет и застарелой мочой. В толпе товарищ Тебе толкнул Самсона, незаметно вложив ему в руку синюю картонку. Зайдя в кабинку, Самсон рассмотрел билет: одно место в третьем классе на автобус из Булавайо в Виктория-Фоллс.
В очереди на автобус в Виктория-Фоллс Самсон занял место на пять человек позади товарища Тебе. Автобус опоздал на тридцать пять минут, пассажиры, как обычно, бросились грузить багаж на крышу и занимать места.
Тебе сидел у окна на три ряда впереди Самсона и ни разу не оглянулся, пока тяжело нагруженный автобус ехал через северные пригороды. Они миновали длинную аллею джакаранд, которые посадил Сесил Родс, - аллея вела к Дому правительства, стоящему на холме над городом, где когда-то располагался крааль Добенгулы, короля матабеле. Проехав мимо поворота на аэропорт, автобус остановился перед первым контрольно-пропускным пунктом.
Пассажиров заставили выйти и показать багаж - все сумки открыли и проверили. Потом полицейские наугад выбрали несколько мужчин и женщин, которые подверглись личному обыску. Ни Самсона, ни товарища Тебе обыскивать не стали. Через пятнадцать минут пассажирам позволили вернуться на свои места, и автобус пропустили.
Дальше к северу акации и саванна быстро уступили место величественным лесам. Скрючившись на жестком сиденье, Самсон смотрел в окно. Товарищ Тебе, похоже, уснул. Незадолго до полудня автобус остановился возле миссии Святого Матфея на реке Гваай, на окраине заповедника Сикуми. Большинство пассажиров забрали свой багаж с крыши и разошлись по многочисленным тропкам, ведущим в лес.
- Стоянка один час, - объявил водитель. - Можете развести костер и приготовить еду.
Товарищ Тебе поймал взгляд Самсона и неторопливо пошел к стоявшему на перекрестке магазинчику хозтоваров. Войдя внутрь, Самсон сначала никого не увидел, потом заметил хозяина, стоящего за прилавком. Тот приглашающе кивнул на дверь за своей спиной. На складе, заставленном мешками с кукурузой, ящиками мыла, упаковками газированных напитков и связками шкур, ждал товарищ Тебе. Вместе с драным комбинезоном он сбросил и вид ленивого работяги.
- Я вижу тебя, товарищ Самсон, - тихо приветствовал он вошедшего.
- Теперь меня зовут по-другому, - ответил Сэм.
- Как твое имя?
- Тунгата Зебиве.
- Я вижу тебя, товарищ Тунгата, - удовлетворенно кивнул Тебе. - Ты работал в министерстве охраны природы - стрелять умеешь, верно?
Не дожидаясь ответа, товарищ Тебе открыл одну из металлических емкостей у задней стены, вытащил из кукурузной муки длинный сверток и развязал бечевку. Тунгата мгновенно узнал оружие, завернутое в зеленый пластиковый мешок из-под удобрений. В начале войны силы безопасности оповещали население по телевидению и через газеты, надеясь соблазнить осведомителей выдать наличие партизанского оружия в поселках. В отдаленных местностях, заселенных туземными племенами, с вертолетов сбрасывали огромное количество иллюстрированных буклетов, предлагающих награду в пять тысяч долларов за информацию, которая позволит захватить хотя бы одно такое оружие - это был "Калашников".
Взяв его в руки, Тунгата с удивлением обнаружил, что небольшой по размеру автомат довольно тяжел: в отличие от штампованного оружия НАТО он был сделан из обработанной на станке стали, а приклад и цевье - из дерева.
- Это магазины.
За изогнутую форму рожков родезийцы прозвали "АК" "банановым ружьем".
- Патроны вставляются вот так, - показал товарищ Тебе, проталкивая короткие легкие патроны большим пальцем внутрь. - Попробуй.
Тунгата сразу разобрался, что к чему, и зарядил второй магазин тридцатью патронами за тридцать секунд.
- Хорошо, - кивнул товарищ Тебе, довольный, что не промахнулся с выбором новобранца. - Теперь присоединяем магазин. - Он вставил передний конец рожка в паз на ствольной коробке и потянул задний конец вверх - раздался щелчок сработавшей защелки.
Товарищу Тебе понадобилось менее трех минут, чтобы показать, почему "АК" стал излюбленным оружием террористов по всему миру: автомат очень прост и надежен в использовании. Белые родезийцы презрительно прозвали его единственным оружием, в котором могут разобраться черномазые.
- Чтобы поставить на предохранитель, поверни переводчик вверх до упора, - объяснил товарищ Тебе. - Полностью вниз - одиночные выстрелы, посередине - автоматический огонь. - Он показал Тунгате две буквы "АВ", выгравированные на ствольной коробке. - Держи.
Он смотрел, как Тунгата быстро и аккуратно повторил его действия: отсоединил и снова присоединил магазин, потом поставил предохранитель на автоматический огонь.
- Молодец, хорошо, - похвалил товарищ Тебе. - Запомни, что, несмотря на вес, при стрельбе очередями дуло сильно задирает вверх, так что держи крепко.
Он завернул автомат в серое одеяло, откуда его можно было мгновенно выхватить.
- Владелец магазинчика - один из нас, - сказал товарищ Тебе. - Он сейчас загружает припасы в автобус. Пора рассказать тебе, зачем мы здесь и куда едем.
Когда Тунгата и Тебе вышли из магазинчика, возле автобуса уже собрались дети: около шестидесяти мальчишек и девчонок болтали и хихикали, радуясь неожиданной свободе от надоевшей рутины и бегству из классной комнаты. Тебе сказал, что они учатся в восьмом классе, то есть им около пятнадцати лет. У девочек под грубой тканью синих спортивных костюмов уже выпирали груди. Мальчики были одеты в короткие штаны и рубашки цвета хаки. Обувь никто из детей не носил.
Послушно следуя указаниям учителя - молодого матабеле в очках, - школьники выстроились в ровную шеренгу возле красного запыленного автобуса. Заметив Тебе, учитель поспешил ему навстречу.
- Ваш приказ выполнен, товарищ Тебе.
- Что ты сказал священникам миссии?
- Сказал, что мы едем на экскурсию и вернемся, когда стемнеет.
- Заводи детей в автобус.
- Слушаюсь, товарищ Тебе.
При виде толпы юных пассажиров водитель запротестовал, что ни у одного из них нет билета. Тебе подошел к нему сзади и прижал к ребрам дуло "Токарева". Водитель побелел как мел и съежился на сиденье. Школьники бросились занимать места возле окон, потом выжидательно посмотрели на учителя сияющими глазами.
- Мы отправляемся в увлекательное путешествие, - объяснил тот. - Вы должны делать то, что вам скажут. Понятно?
- Понятно! - дружным хором ответили они.
Тебе ткнул водителя стволом пистолета в плечо.
- Поезжай на север, к реке Замбези и водопаду Виктория, - тихонько приказал он. - Если нарвемся на КПП, немедленно остановись и веди себя как обычно. Понял?
- Да, - пробормотал водитель.
- "Да, товарищ, я понял и сделаю, как приказано", - подсказал Тебе.
- Да, товарищ, я понял и сделаю, как приказано.
- В противном случае ты умрешь первым. За это я тебе ручаюсь.
Тунгата сидел на заднем сиденье, положив завернутый в одеяло автомат на пол. Он пересчитал детей и составил список: из пятидесяти семи человек двадцать семь девчонок. Спрашивая имена школьников, он оценивал их сообразительность и лидерские качества, помечая лучших звездочкой. Тунгата выбрал четырех мальчиков и одну девочку и обрадовался, когда учитель одобрил его выбор. Девочку звали Мириам, ей было пятнадцать лет. Худенькая привлекательная школьница с ясным умным взглядом и дружелюбной улыбкой чем-то напомнила ему Констанцию. Она сидела рядом, и Тунгата наблюдал за ее поведением во время первой стадии идеологической обработки.
Автобус мчался по гладкому шоссе, ведущему на север, сверху над дорогой смыкались кроны деревьев. Товарищ Тебе стоял возле сиденья водителя, глядя на сияющие юные лица.
- Как меня зовут? - спросил он и сразу же ответил: - Меня зовут товарищ Тебе. Как меня зовут?
- Товарищ Тебе! - дружно крикнули дети.
- Кто такой товарищ Тебе? Товарищ Тебе - ваш друг и вождь.
- Товарищ Тебе - наш друг и вождь!
Вопрос и ответ следовали один за другим.
- Кто такой товарищ Тунгата?
- Товарищ Тунгата - наш друг и вождь!
Голоса охрипли от усердия, глаза загипнотизированно поблескивали.
- Что такое революция?
- Революция - власть для народа! - завопили они с тем энтузиазмом, с каким их западные сверстники вопят на концертах.
- А кто народ?
- Народ - это мы!
- Кому принадлежит власть?
- Власть принадлежит нам!
Школьники покачивались на сиденьях, доведенные до состояния транса. Большинство девочек уже рыдали от счастья.
- Кто такой товарищ Инкунзи?
- Товарищ Инкунзи - отец революции!
- Что такое революция?
- Революция - власть для народа!
Вопросы и ответы пошли по второму кругу, и каким-то невероятным образом аудитория взмыла еще выше на крыльях политического фанатизма.
Тунгата и сам впал в непонятное возбуждение, удивляясь легкости и умелому манипулированию чувствами. Товарищ Тебе заставлял слушателей взмывать все выше и выше, и даже Тунгата присоединился к общему хору, испытывая удивительное освобождение от ненависти и боли, которые бередили душу после убийства Констанции. Он дрожал, словно в приступе лихорадки, а когда автобус тряхнуло и худенькую, едва созревшую девочку Мириам прижало к нему, в нем внезапно вспыхнуло острое желание.
Всех охватило странное, почти религиозное, безумие, а затем товарищ Тебе научил их песне.
- Эту песню вы будете петь в бою, это песня вашей славы, песня революции!
Дети запели нежными голосами, девочки хлопали в ладоши, отбивая ритм:
За границей есть оружие -
Убитые отцы зовут вас.
За рекой нас ждет оружие -
Ваши дети плачут в рабстве.
Встает кровавая луна -
Как долго будет спать свобода?
Слезы хлынули из глаз Тунгаты и обжигающим потоком потекли по щекам.
Оружие есть Анголе
Вы слышите шепот ветра?
Оружие есть в Мапуто -
Нажми на курок, товарищ.
Встает кровавая луна -
Как долго будет спать свобода?
Закончив петь, все почувствовали себя усталыми и ошеломленными, точно после тяжкого испытания. Товарищ Тебе что-то сказал водителю, и автобус свернул с дороги в лес, медленно пробираясь по извилистой, едва заметной тропке, которая вилась между деревьев и пересекала сухие русла речек. Остановились уже в темноте, когда тропа исчезла. Большинство детей спали; Тунгата разбудил их и вывел из автобуса. Мальчиков послали собирать хворост, девочки принялись готовить нехитрый ужин: кукурузную кашу и сладкий чай.
Товарищ Тебе отвел Тунгату в сторону.