* * *
Берлин, министерство иностранных дел Германии…
По дипломатическим каналам Риббентроп получил из Швейцарии сообщение о смерти в Москве Отто Шварца (он же Рэм). Смерть опытнейшего разведчика в непонятной бытовой ситуации была очень неожиданна.
"Но, пожалуй, это наилучший выход из создавшегося положения по операции "Золото Северной Пальмиры", – размышлял рейхсминистр. – Составить реальную конкуренцию по захвату русского золота службе Канариса мы все равно бы не смогли. А тут со смертью Рэма в России можно операцию закрыть. Да и ситуация с самим Рэмом становится предельно ясна. Дадим официальное сообщение о героической смерти полковника Отто Шварца, семья получит необходимые пособия, пайки…"
Сомнения о действительной смерти Рэма оставались в душе Риббентропа. Он полагал, что бывалый разведчик элементарно испугался провала операции "Золото Северной Пальмиры", ответственности за это и просто переметнулся к врагам. И что в недалеком времени Рэм объявится в какой-нибудь далекой стране, разумеется, с другими документами. У Риббентропа были личные экономические интересы за пределами Третьего рейха. И ушлый Рэм вполне мог бы пригодиться на этом поприще, тем более он знал о некоторых бизнес-делах министра.
Риббентроп пригласил адъютанта и задумчиво вымолвил:
– Подготовьте официальное сообщение о героической смерти полковника Отто Шварца. Одновременно подготовьте шифровку и отправьте по закрытому каналу во все наши диппредставительства и консульства за рубежом с требованием активного поиска Отто Шварца, приложите фото, отпечатки пальцев и особые его приметы.
Адъютант щелкнул каблуками.
– Соедините меня с полковником Шульцом, – бросил Риббентроп.
– Слушаюсь, – изрек адъютант и быстро покинул кабинет.
Через некоторое время Риббентроп по телефону отдал приказ Шульцу представить кандидатуры на должность резидента немецкого дипломатического ведомства в России…
* * *
Поезд тронулся. Правда, двигался он очень медленно и как-то неровно, рывками и толчками.
Купе постоянно трясло и дергало. Тем не менее, Чивава и Сергеев прекрасно и плотно покушали, выпили и грузинской самогонки. Эмоционально и в ярких красках рассказывая о жизни в Грузии, капитан разошелся и все подливал и подливал спиртного. За веселыми рассказами и едой они изрядно выпили. Чача здорово ударила Ермолаю по мозгам, да и руки с ногами как-то плохо слушались.
После сытного обеда он завалился на свою полку и моментально погрузился в сон…
* * *
Купе вагона…
Майор Мхитарян пригласил к себе капитана Ципок и, глядя в глаза, строго вымолвил:
– Я сейчас с железнодорожной станции звонил в Ленинградское управление НКВД. Мне сообщили страшную новость: умер комиссар Иванов, отказало сердце.
Капитан ойкнула, округлила глаза. Затем обхватила голову руками и присела на полку.
– Но я не поверил, что генерал в сорок лет умер от сердечного приступа, – продолжал напористо майор. – Я уверен, ему помогли умереть. И я даже знаю, кто помог.
Капитан убрала руки от головы, взглянула на него широко раскрытыми глазами и удивленно выдавила:
– Что вы такое говорите, товарищ майор? Неужели предатель?
– Как только я подключился к операции "Элегия", я ознакомился с вашим личным делом, биографией. И нашел микроскопическую неувязочку.
– Какую? – удивленно воскликнула Ципок.
– Микроскопическую неувязочку в вашей биографии. Я тут же сделал несколько запросов на вашу родину, а также организовал за вами слежку, – продолжал с еще большим напором майор. – Стал анализировать и сопоставлять все ваши шаги и действия. И в итоге я узнал очень многое и интересное про вас.
Капитан изменилась в лице и явно не в лучшую сторону.
– Шаги и действия – разве это разве не одно и то же? – зло выдавила сквозь зубы.
Ее правая рука тихо и незаметно потянулась к голенищу сапога.
– Руки! – воскликнул майор, потянувшись рукой к кобуре.
Но достать оружие и воспользоваться им он не успел, руки женщины действовали молниеносно. Блеснул серый кинжал, он вошел по самую деревянную рукоять в живот майора. Бедняга что-то хотел сказать, но вместо этого стал хватать ртом воздух, руки странным образом обвисли, в широко раскрытых глазах запечатлелось непонимание и… что-то еще неясное. Зато глаза женщины излучали неподдельную радость и восторг.
Через пару-тройку секунд майор стал медленно опускаться. Ципок руками поддержала безвольное тело, и оно плавно, спиной вниз, опустилось на полку. Минуту капитан спокойно, буднично смотрела на умирающего майора. Затем достала носовой платок. Держа его в руке, аккуратно вынула кинжал из уже бездыханного тела, вытерла его серое лезвие о гимнастерку майора, вставила за голенище своего сапога. Из раны майора стала сочиться темно-красная кровь. Женщина подошла к столу и посмотрела на издающую тихие сигналы радиостанцию. Затем взглядом осмотрела купе, взяла со стола офицерскую полевую сумку и осторожно вышла…
* * *
Сергеев проснулся и понял, что кто-то его тормошит за плечо. Открыв глаза, увидел перед собой строгое лицо Ципок с горящими глазами.
– Ермоша, тихо поднимайся и, не одеваясь, с вещами переходи в мое купе. Это приказ.
Сергеев сразу ощутил запах фирменных духов капитана. Тихо процедив приказ, Ципок неслышно вышла.
Ермолай тряхнул головой, она была явно не свежая, да и тело как-то ломило.
"Толком не выспался, да и чача была ой как крепка", – недовольно подумал он.
Ругаясь на Ципок, медленно поднялся с полки. Капитан Цивава безмятежно спал на правом боку.
"Везет же некоторым", – окончательно просыпаясь, подумал о капитане Ермолай.
Взял свои вещи и прямо в трусах осторожно вышел. Дверь в соседнее купе была приоткрыта. Серьезная Ципок стояла у стола, в руке она держала белую таблетку и стакан воды.
– Выпей, это тебе поможет, – подавая воду и белую таблетку, изрекла женщина.
Недолго думая Ермолай проглотил таблетку, запил водой.
– Очень хорошо, – бросила Ципок, поставила стакан, взяла офицерскую сумку.
Ермолай стоял в нерешительности.
– Располагайся, милый Ермоша, – рукой показывая на расстеленную нижнюю полку и улыбаясь, изрекла женщина. – Я сейчас приду, – и быстро вышла, плотно прикрывая за собой дверь купе.
Ермолай бросил вещи, устало лег, вагон слегка покачивало. Во рту почувствовал запах шоколадной конфеты. Вскоре он стал ощущать прилив энергии, казалось, улетучивалась и усталость.
Через некоторое время вошла широко улыбающаяся с буквально горящими глазами Ципок. Молниеносно разделась, и… под стук вагонных колес началось нечто невообразимое и неподдающееся разумному осмыслению…
* * *
Рига, особняк в старой части города, штаб-квартира регионального центра Абвер…
В кабинете руководителя центра звучит мелодия из оперы Вагнера "Тангейзер", на кофейном столике легкая закуска и напитки. Хозяин кабинета, барон фон Шоммер в парадном мундире прохаживался вдоль кабинета. Он находился в прекрасном настроении! И на то были веские причины. Первая – рождение долгожданного первенца, сына Вили. Жена Маргарет долго не могла родить, много лечилась. И вот сын!!! Вторая – успешное продолжение операции "Золотой трезубец". И это несмотря на то, что русские знают об операции! Выше всяких похвал работает Оракул! Да и группа майора Рихарда Мухеля, несмотря на арест одного агента, дело свое делает.
С минуты на минуту должны подойти с поздравлениями сослуживцы. Сразу после мероприятия барон вылетает в Сортавалу на встречу золотого эшелона. Мысленно барон уже строил грандиозные планы на свое светлое, обозримое будущее…
* * *
Ципок поднялась с постели, взяла в руку стоявшую на столике бутылку коньяка, налила полстакана. Как воду лихо выпила и даже не поморщилась. Налила коньяк в другой стакан и, мило улыбаясь, передала его лежащему Ермолаю.
"Сколько в ней энергии и силы?! – подивился он. – Как она прекрасна и гармонична!" – восхищенно подумал, рассматривая чудное тело обнаженной женщины.
С трудом немного приподнялся, взял стакан в руку, сделал два-три глотка и тот час закашлялся.
Ципок со словами:
– Зелен ты еще, – весело рассмеялась, взяла у Ермолая стакан и поставила на стол.
После сверхинтенсивного секса физически Сергеев был явно не в своей тарелке, ныло практически все тело. Да и коньяк видимо пошел не туда, куда следовало. Он почувствовал учащенное сердцебиение. С усилием принял сидячее положение. В голове все шумело, определенно, букет из чачи, секса и коньяка давал о себе знать. Улыбающаяся капитан стала энергично одеваться, медленно последовал ее примеру и разбитый, деморализованный Ермолай.
Ципок быстро оделась в военную форму, бросила:
– Тебя и Чиваву приглашал к себе в купе майор Мхитарян. Наверное, Головастик хочет дать наставления на дорогу.
"Наверное", – согласился Ермолай, с большим трудом оделся.
– Сходи к майору прямо сейчас, – присаживаясь к столу и беря в руки бутылку коньяка, изрекла Ципок.
Ермолай кивнул и вышел из купе…
* * *
Кабинет Первого секретаря Ленинградского обкома ВКП (б)…
Жданов пригласил к себе полковника милиции Шадрина, заместителя погибшего комиссара Иванова, начальника ленинградского управления НКВД и полковника госбезопасности Чхеидзе. От Главного разведывательного управления Генерального штаба Красной армии присутствовал региональный представитель майор Истомин.
– Никак не могу поверить в естественную смерть комиссара Иванова, – сразу начал на повышенной ноте Жданов. – Сорок лет мужику, спортсмен, семьянин. Я знал его почти десять лет!
– Расследование по факту смерти продолжается, – вставил полковник госбезопасности.
– Я вас прошу, – впился в него взглядом Жданов, – надо все проверить и перепроверить в обязательном порядке.
– Все будет сделано, товарищ Жданов, – твердо заверил Чхеидзе.
– Как дела у нас по операции "Элегия"? – спросил Жданов, переводя взгляд на заместителя начальника ленинградского управления НКВД.
– Операция идет по намеченному и утвержденному плану, – скупо ответил заместитель начальника управления.
– И нет никаких сомнений, опасений, никакая помощь не нужна? – допытывался Жданов.
Приглашенные офицеры скромно молчали. Жданов перевел строгий взгляд на майора Истомина и спросил:
– Что известно по вашим каналам об операции?
– Об операции по переброске золота, по нашим данным, известно немецким разведслужбам, а также английским, – тихо ответил майор.
– Но это же очень плохо! – громко воскликнул Жданов – Как мы такое могли допустить?
– На то и разведка, чтобы все знать, – флегматично вставил полковник госбезопасности.
– Товарищ Жданов, мы проводим необходимые соответствующие мероприятия, – строго вымолвил майор Истомин. – Операция должна пройти успешно.
– Так точно, – поддержал полковник Шадрин.
– Прошу постоянно помнить, товарищи офицеры, – строго изрек Жданов, – пока золото страны находится на территории Ленинградской области, я несу за его сохранность строгую партийную ответственность. И вы, товарищи офицеры, тоже…
* * *
Ермолай постучал в дверь купе, никакого ответа не последовало. Подождав пару секунд, осторожно приоткрыл дверь и увидел лежащего на полке, на спине майора Мхитаряна в военной форме. Стоящая на столе радиостанция издавала тихие сигналы.
"Умаялся, спит. Не хочется будить", – подумал Ермолай.
И хотел, было, уже закрыть дверь, как случайно обратил внимание на что-то темное на животе Мхитаряна.
Секунду-другую Ермолай раздумывал своей несвежей головой, что ему делать. Затем несмело шагнул в купе и сразу понял, что темное пятно на животе майора – это не что иное, как кровь. И лежал он как-то неестественно: широко раскрытые глаза были устремлены вверх, левая нога оказалась подвернута, одна рука безвольно свисала до пола.
"Да он же мертв! – стрельнула в мозгу Сергеева страшная мысль, он взглядом обвел купе. – Черт! Надо что-то делать…".
Стремглав выскочил из купе, заскочил в соседнее купе Ципок и громко выкрикнул:
– Майор мертв!
– Как? – вяло спросила Ципок.
Женщина в это время сидела на лавке и медленно потягивала из стакана коньяк.
– Мертв, – тупо повторил Ермолай.
В глазах его что-то поплыло и потемнело. Ципок сделала удивленное выражение лица, поставила стакан. Затем решительно поднялась, рукой отодвинула с пути Сергеева и энергично направилась в купе Мхитаряна. Войдя в купе, бросила взгляд на стоящую на столе и издающую тихие сигналы радиостанцию. Быстро подошла к столу, открыла боковую крышку станции, кинжалом порезала несколько проводов, вывернула небольшую лампу и положила в свой карман. Радиостанция перестала подавать сигналы. Женщина довольно усмехнулась.
Постояв какое-то время в купе капитанши вне себя, Ермолай тряхнул головой. Осознав, что находится в купе один, разбитый Ермолай поплелся следом за Ципок в соседнее купе. Внезапно мелькнула ужасная мысль:
"Мы трахались с Ципок, а в это время майора убивали?"
Войдя в купе, Ермолай увидел, что Ципок проверяет пульс у бездыханно лежащего майора. Неприятно улыбнувшись, она вымолвила:
– Действительно, мертв. Посмотри, его зарезали ножом в живот и, судя по тому, что тело теплое, совсем недавно, – и по-мужски грязно выругалась.
Ермолай взглянул внимательно на тело и выдавил:
– Похоже, – в голове у него шумело.
Ципок строго взглянула на Сергеева и медленно вымолвила:
– Что мы имеем на сей момент. Посторонний сюда не мог проникнуть. Мхитарян вызывал тебя и Чивава. Ты был со мной. Так… остается… А ну-ка, пошли со мной.
Она решительно вышла из купе, за ней поплелся подавленный и ничего не понимающий Ермолай.
Они оказались возле купе Сергеева и Чивава. Ципок тихо прошипела:
– Тихо, – быстро достала из кобуры пистолет и привела его в боевое положение.
Она осторожно открыла дверь купе, капитан Чивава безмятежно спал на правом боку.
– Подъем! – крикнула Ципок, направляя пистолет на капитана.
Чивава вскочил и широко раскрытыми, непонимающими глазами уставился на Ципок. А заодно и на выглядывавшего из-за плеча капитана, Сергеева.
– Руки вверх! – грозно скомандовала Ципок.
– Что случилось? – медленно поднимая руки, изрек сонный капитан.
– С поднятыми руками медленно выходи в коридор, – уверенно командовала Ципок. – И без глупостей, я прекрасно стреляю.
В это время, очевидно, услышав шум, из своего купе вышел в коридор лейтенант Островой и заглянул к соседям.
– Лейтенант Островой, – бросила громко Ципок. – Наденьте на капитана Чивава наручники. Он обвиняется в убийстве майора Мхитаряна.
От этих слов все мужчины словно оцепенели.
– Ну! – грозно и еще более громко бросила Ципок. – Лейтенант, выполняйте приказ! Я как заместитель по операции майора, беру команду операции на себя. Всем все ясно?
Мужчины переглянулись.
– Не слышу ответа! – крикнула Ципок.
– Так точно, – изрек Сергеев. – Все ясно.
– Есть надеть наручники, – тихо выдавил Островой. – Одну секунду.
Заглянул в свое купе, взял наручники и надел их на руки явно ошарашенного Чивава.
– Что вы такое говорите? – воскликнул капитан, уже видимо приходя в себя. – Я убил майора Мхитаряна?
– Всем находится на своих местах, – грозно приказала Ципок. – Я буду делать обыск у Чивава, Сергеев и Островой, вы будете понятыми.
Вскоре она представила кинжал с деревянной рукоятью и заточенным двухсторонним серым клинком примерно 18 – 20-сантиметровой длины со следами крови, офицерскую полевую сумку Мхитаряна и немецкие бумажные деньги.
– Все ясно с этим немецким лазутчиком, – уверенно констатировала Ципок. – Дальше ехать с ним и телом Мхитаряна мы не можем. Я экстренно остановлю поезд на станции города Волхов.
– Какой я лазутчик?! – воскликнул окончательно проснувшийся Чивава. – Глупая женщина! Ты…
– Молчать! – громко рявкнула Ципок и, обращаясь к начальнику караула, строго, но уже тише вымолвила. – Слушай приказ, Островой. Я сейчас быстро составлю протокол, – взглянула на ручные часы. – Через пятнадцать минут будет Волхов. Ты в сопровождении двоих бойцов доставишь арестованного Чиваву в военную комендатуру, два бойца доставят туда на носилках тело майора Мхитаряна. Все передаешь коменданту и возвращаешься. Вопросы?
– Все ясно, товарищ капитан, – бодро ответил Островой.
Сбитый с толку Ермолай только моргал глазами, все происходящее казалось ему неким страшным сном…