* * *
Берлин, дом приемов министерства иностранных дел…
Риббентроп являлся большим поклонником своего давнего предшественника, министра иностранных дел кайзеровской Германии Германа фон Тиле. Тиле находился на министерском посту всего год, но оставил после себя несколько интересных трудов, которые высоко ценил Риббентроп и постоянно перечитывал их. По случаю семидесятилетия вступления на пост министра фон Тиле, Риббентроп устроил небольшой вечер памяти. Были приглашены члены правительства, партийные функционеры, промышленники и другие представители гитлеровской элиты, кроме первого лица Рейха. Правда, пришли далеко не все приглашенные. Так, не пришли Гимлер, Геринг, Борман, лис Канарис и некоторые другие.
На торжественной части выступил, как всегда зажигательно и призывно, Геббельс, более ровно Риббентроп и совсем спокойно имперский министр Шахт.
Затем все, кто пожелал, перешли в фуршетный зал. Риббентроп непринужденно пообщался с несколькими приглашенными лицами. Подошел улыбающийся Вальтер Шеленберг, поблагодарил за приглашение, интересное выступление.
Затем тихо вымолвил:
– Примите мои сожаления по поводу кончины полковника Отто Шварца. Я его лично знал и всегда был о нем самого высокого мнения.
Риббентроп кивнул и подумал, что этот не по годам опытный разведчик и хитрый интриган наверняка пришел не только за этим.
– Уважаемый Иоахим, жаль, что мы с вами не успели поработать в рамках операции "Золото Северной Пальмиры", – широко улыбаясь, изрек Шеленберг. – Когда-то у нас неплохо получалось взаимодействие. Конечно, с кончиной бедняги Шварца, как я понимаю, операцию не получится закончить на позитивной ноте.
"Вот он зачем пришел! – нервно воскликнул Риббентроп. – Поерничать и поиздеваться надо мной!".
Риббентроп не удивился, что Шеленберг знал об операции "Золото Северной Пальмиры", ибо в его ведомстве совершенно точно были агенты СД. Министр лишь старался невозмутимо взирать на собеседника.
– Знайте, дорогой Иоахим, – продолжал Шеленберг, – я всегда готов к сотрудничеству с вами.
Изрядно раздосадованный Риббентроп ничего не ответил, лишь улыбнулся и снова слегка кивнул. Неожиданно пришла мысль: "А может, Шварц-Рэм переметнулся в СД, к этому сукину сыну Шеленбергу? И сейчас жив и здоров?".
* * *
Сергеев постучал в купе, в ответ тишина. Он осторожно приоткрыл дверь и увидел лежащую на полке в военной форме капитана Ципок. Женщина спала, при этом как-то тяжело дышала и что-то бормотала во сне.
На столике стояла на две трети пустая бутылка коньяка, два стакана, один из которых наполовину заполнен темной жидкостью, пачка печенья, конфеты, белые таблетки, что-то еще.
"Напилась и дрыхнет", – неприязненно подумал Ермолай.
Ощутил запах алкоголя и уже хотел было закрыть дверь.
Но в этот момент женщина повернулась на спину и что-то пробормотала. Причем вылетевшие несколько слов были произнесены по-немецки. В школе и техникуме Ермолай учил этот язык и поэтому понял выскочившие из уст Ципок немецкие, вроде бы, ругательства. Из голенища сапога капитана выпал на полку нож, вернее, даже целый кинжал, с серым, заточенным с двух сторон клинком и деревянной, резной ручкой.
"Черт! – рассматривая холодное оружие, воскликнул Ермолай. – Таким же, кажется, кинжалом, был убит майор Мхитарян? – внимательно присмотрелся. – Ну, точно, именно таким! Но… – вспомнил, – ведь его унес в военную комендатуру лейтенант Островой?".
Ермолай вмиг вспотел, сердце учащенно забилось, казалось, еще чуть-чуть, и оно выскочит…
* * *
Аэропорт вблизи города Сортавала…
Едва ступив на землю, барон фон Шоммер получил шифрованное донесение: операция "Золотой трезубец" проходит успешно, вагоны с золотом двигались в сторону Сортавалы!
Широко улыбающийся и счастливый барон проследовал в кабинет. Незамедлительно по телефону он доложил адмиралу Канарису о ходе операции и получил от всегда сдержанного начальника горячую похвалу. После разговора совершенно счастливый барон уже начал прикидывать, как его наградят за успешную операцию "Золотой трезубец". Орденом германского креста? Железным крестом первой степени? Или… повышением по службе, переводом в Берлин? А может, и тем, и другим?
За обедом появилась Хильда, пышногрудая круглолицая блондинка-финка. На этот раз она показалась барону просто красавицей! Не стал он и рассуждать, на кого работала эта девица. Они очень мило и весьмавесьма приятно поговорили. Хильда снова спросила о цели приезда, барон ответил шуткой. На предложение блондинки прогуляться вдвоем, барон весело ответил:
– Непременно, дорогая Хильда, но немного позже…
После обеда барон решил еще раз обследовать приготовленную для золотого эшелона пятисотметровую штольню в скальном, приладожском грунте…
* * *
Женщина во сне прелестно улыбнулась. Затем медленно и грациозно потянулась всем своим стройным телом. При этом юбка поднялась, точеные ноги высоко оголились. Три, а может, и все пять-шесть секунд Ермолай с удовольствием рассматривал прелестное создание и особенно красивые женские ноги. Но, несмотря на прекрасные женские прелести, в голову Сергеева лезли далеко не восторженные мысли:
"Как это надо понимать? Непонятно куда едем и без охраны? Горы трупов в вагоне… Пьяная капитанша… Слова во сне по-немецки, кинжал в сапоге, которым был убит майор и который, как я видел, унес лейтенант Островой? Что делать мне сейчас? Будить капитаншу и уточнять маршрут?".
Он приоткрыл дверь шире, шагнул в купе, взгляд упал на кинжал.
"Весьма и весьма интересная вещь", – с интересом рассматривая его, решил Ермолай.
Безмятежно спящая Ципок неожиданно открыла глаза, красивое лицо исказила болезненная гримаса.
– Что с вами? Как вы себя чувствуете? – спросил Сергеев.
– Плохо мне, – тихо выдавила женщина. – Дай мне таблетку, – медленно подняла левую руку.
Сергеев шагнул к столу, взял таблетку и передал в женскую руку. Ципок быстро проглотила таблетку.
Не зная, что делать, Ермолай стоял и смотрел на женщину.
Ципок еле слышно выругалась, закрыла глаза, простонала:
– О! Как мне плохо!
Ермолай стоял в нерешительности.
Вскоре женщина вяло изрекла:
– Плохо, плохо мне. Дай еще две и запивку дай в стакане.
Сергеев хотел спросить, не много ли будет? Но промолчал, вложил в женскую руку две таблетки и поднес наполовину заполненный темной жидкостью стакан.
Ципок быстро проглотила таблетки, жадно, взахлеб выпила содержимое стакана.
– Как вы себя чувствуете? – забирая стакан, спросил Сергеев.
– Глуповат ты, – тихо выдавила женщина. – Но вот, понимаешь, понравился ты мне с первой встречи, Ермоша, понравился. Ты так похож на моего любимого мужчину. Поэтому и не убила я тебя, не смогла, дала только снотворное. Хотя надо было по всему, как генерала, – закрыла глаза и замолчала.
Доносился размеренный стук колес.
В голове Сергеева все перевернулось:
"Глуповат… понравился… любимый мужчина… Не убила?! Снотворное… Как генерала? Что за таблетки она пила?".
Вдруг, Ципок дернулась всем телом, громко закашлялась. Попыталась рукой расстегнуть гимнастерку на груди, но вместо этого неожиданно с шумом упала на пол купе. Она лежала на спине без движений, изо рта пошла пена, из носа кровь. В целом на лице запечатлелась ужасная гримаса.
От таких молниеносных событий Ермолай просто оцепенел и стоял, как вкопанный, не зная, что делать и как помочь женщине.
– Разорви мне гимнастерку, – давясь и выплевывая пену изо рта, изрекла Ципок.
"Как?!" – удивленно воскликнул Сергеев.
Взгляд его упал на лежащий на полке кинжал. Он схватил кинжал за рукоять и стал аккуратно отрезать верхние пуговицы на гимнастерке.
Женщина задрожала всем телом, дернула коленями и, выпучив глаза, неприятно захрапела.
В это время раздался незнакомый мужской голос:
– Что ты с ней сделал?
Сергеев вздрогнул и повернул голову на голос. Он увидел стоящего в дверях купе крупного, с квадратным лицом светловолосого мужчину с бычьей накаченной шеей, жесткими чертами лица в черной железнодорожной форме. Руки он держал в карманах.
– Я… вот… помогал… – начал было, запинаясь, удивленный появлением незнакомца Ермолай, выпрямляясь в полный рост.
В кармане незнакомца что-то зашевелилось. Ермолай инстинктивно сжался и резко отшатнулся в сторону. Раздался тихий щелчок, пуля возможно в сантиметре просвистела от груди Сергеева. Светловолосый, очевидно, через свою форму выстрелил из пистолета. Ермолай автоматически выбросил руку с кинжалом в сторону железнодорожника. Кинжал угодил мужчине в живот. На секунду-другую оба замерли, рассматривая друг друга…
Железнодорожник удивленно расширил глаза, перевел взгляд на торчащую из живота деревянную рукоять кинжала. Его лицо внезапно исказила ужасная судорога. И всей своей массой мужчина с грохотом упал на Ципок…
* * *
Ленинградская область, военная комендатура города Волхова…
В кабинете находились трое хмурых военных мужчин: майор, капитан и лейтенант. Только что капитан Чивава подробно рассказал о своем пребывании в литерном составе, от момента посадки, до момента его ареста и доставки в комендатуру.
– Ну а ты, – обратился майор Истомин к лейтенанту Островому, – ничего подозрительного не заметил?
– Нет, ничего особенно и тем более подозрительного я не заметил, – четко и быстро ответил лейтенант.
– Ты, Островой, не должен был ни при каких обстоятельствах покидать состав, – жестко изрек майор.
– Ну а как я не мог выполнить приказ Ципок в той ситуации? – воскликнул лейтенант и всплеснул руками. – Было все так неожиданно и напряженно. Капитанша просто зверски выглядела. Да она бы меня на месте расстреляла и была бы права.
На какое-то время в помещении повисла напряженная тишина.
– Подведем итоги, – спокойно вымолвил майор. – Во время паники на станции, которую создала немецкая диверсионная группа, некий паровоз увел три "чумных" вагона в неизвестное направление. При этом были убиты три солдата-охранника. По рассказам очевидцев, на станции видели троих неизвестных лиц, один из них в форме железнодорожника майор Абвера Мухель. Он же убил нашего офицера лейтенанта Орлова.
– Так видимо и было, – печально изрек капитан.
– Ладно, капитан Чивава, – зло бросил майор, – лично с тобой будем разбираться потом. Сейчас, главное, найти пропавшие три вагона с золотом. Со станции Волхов они могли направиться в три направления: на запад, север и восток.
– Мы с военным комендантом перед вашим прибытием, – энергично вставил лейтенант, – отправили на ближайшие железнодорожные станции циркуляры о белых "чумных" вагонах.
– Вагоны можно быстро перекрасить, переставить местами и прицепить к любому составу, – уныло бросил капитан.
– Можно, в принципе, по-быстрому выгрузить золото в какой-нибудь придорожный склад или даже грузовые машины, – вымолвил лейтенант.
– Да и времени нами уже потрачено много впустую, – добавил капитан, посматривая на свои ручные часы.
– Принимая во внимание, что и как организовала диверсионная группа майора Абвера Мухеля на станции Волхов, – хмуро вымолвил майор, – то нужно рассматривать все возможные и даже невозможные варианты. Нужно хорошо подумать…
* * *
Ермолай выскочил в коридор, в голове был полный бедлам.
"Я убил человека! Я убил! – вертелось. – Что теперь будет? – перед глазами встало судорожное лицо железнодорожника. – Это здоровяк при падении наверняка пришиб и капитана Ципок. Получается… Я убил и ее тоже!".
Руки и ноги подкосились, он опустился на корточки, руками обхватил голову…
Внезапный резкий поворот состава встряхнул Ермолая, вернул к действительности.
"Нельзя раскисать, – решил он, поднимаясь в полный рост. – Надо успокоиться и сосредоточиться, мне сейчас надо заниматься главным – золотом", – пытался настроить себя.
Между тем за окном показался лес, они неуклонно двигались дальше на север, к Финляндии.
"Что это за рыжий железнодорожник? – спросил себя Ермолай. – Как он оказался в нашем вагоне? Кстати, – воскликнул, – этот здоровяк-железнодорожник внешне, цветом волос и чертами лица, похож на меня. Уж не он ли и есть любовь Ципок?" – непрерывно вертелись в голове эти и другие вопросы.
Но главное, как понимал Ермолай, сейчас нужно было во что бы то ни стало остановить поезд!
* * *
Берлин, штаб-квартира Главного управления имперской безопасности (РСХА)…
Вальтер Шеленберг вовсе не хотел просто поерничать над своим хорошим знакомым, рейхсминистром Риббентропом и потешить свое самолюбие. Заместитель начальника VI управления РСХА (фактически начальник политической разведки Третьего рейха) от своих агентов узнал и об операции Абвера "Золотой трезубец", и об операции дипломатов "Золото Северной Пальмиры". От своих агентов Шеленберг также знал, что английская внешняя разведка МИ 6 пристально следит за переброской СССР части своего золотого запаса из Ленинграда на Урал. На министерском приеме Шеленберг надеялся, что, попав в сложную ситуацию, Риббентроп попросит помощи у него в реализации операции "Золото Северной Пальмиры". Но… Риббентроп, сжав зубы, промолчал. Что, несомненно, означало, что операция "Золото Северной Пальмиры" будет свернута.
Шеленберг уже несколько дней раздумывал, что ему делать в данной ситуации. Сорок пять тонн золота – очень лакомый кусочек! Вот только как бы им не подавиться?
Шеленберг подошел к окну и стал смотреть на улицу: по тротуару сновали люди, по проезжей части – автомобили. Шеленберг любил наблюдать за людьми со стороны, эта любовь возникла у него еще в глубоком детстве. Один человек идет медленно и прямо, другой вразвалочку, оборачиваясь по сторонам, третий идет, быстро косясь по сторонам, а четвертый и вовсе бежит, ничего не замечая вокруг. Интересно, почему так? Позднее он стал анализировать поведение людей в разных ситуациях, искать внутренние и внешние причины их поведения. И гораздо позднее, уже в зрелом возрасте, стал прогнозировать поведение людей в той или иной ситуации…
Последний случай с Риббентропом оказался трудно прогнозируемым. Шеленберг хотел использовать операции Канариса и Риббентропа в своих интересах, дабы укрепить свое положение в иерархии Третьего рейха. И для него было вовсе неважно, как закончится операция по захвату золота: провалом или удачей. При любом раскладе Шеленберг хотел получить свои высокие дивиденды, которые, несомненно, пригодились бы в будущем…
* * *
Сергеев сбросил с себя халат, быстро прошел в тамбур и открыл боковую дверь. Цепляясь руками за выступы вагонов, осторожно перебрался на буферное приспособление для сцепления вагонов, осторожно перешел на впереди идущий вагон с золотом, взобрался на его крышу. Далее, осторожно ступая по крыше и маневрируя при движении и поворотах состава, а также от выходящего из трубы паровоза клубов дыма, перешел в начало вагона. Солдата-охранника на тормозной площадке вагона не было. Буквально в двух шагах впереди находился паровоз, вернее, его задняя часть (тендер), где хранились запасы топлива.
"Получается, что мы без охраны движемся в сторону Финляндии?! – воскликнул Ермолай. – Как такое могло случиться? – озадачился. – Черт! Я проспал что-то очень важное!"
Осторожно через сцепляющее устройство перебрался на крышу тендера и медленно двинулся вперед к будке (кабине) паровоза. Вот, внизу в будке показался какой-то мужчина весь в черном. Он энергично бросал лопатой уголь в топку котла паровоза.
"Надо его срочно остановить", – решил Ермолай.
Стал медленно перебираться к кабине паровоза. В правой руке он держал приведенный в боевое положение револьвер. Кабина была уже рядом, мужчина продолжал энергично работать лопатой.
"Разбираться и вступать в переговоры с эти кочегаром некогда, – зло подумал Ермолай. – Совсем скоро линия фронта".
Несмотря на качку, прицелился и выстрелил мужчине в спину. Кочегар уронил лопату и упал на живот. Ермолай еще раз взглядом осмотрел будку паровоза. Не заметив никого и ничего подозрительного, осторожно пролез в кабину и шагнул к мужчине. В это время незнакомец повернулся, в его руке что-то блеснуло. Ермолай резко отшатнулся в сторону и одновременно выстрелил в мужчину. Незнакомец затих, из его руки безвольно выпал кинжал.
"И у этого кочегара кинжал!" – воскликнул Ермолай.
Шагнул в кабину, закрыл крышку котла и стал искать рычаг тормоза. Обнаружил три рычага, недолго думая, стал перемещать все подряд. Вот заскрипели тормозные колодки, паровоз стал терять скорость и вскоре остановился…
* * *
Окрестности города Сортавала…
В самом начале пятисотметровой штольни был накрыт праздничный стол, торжественно звучала победная оратория Рихарда Вагнера. Восседавший в центре его веселый барон фон Шоммер постоянно посматривал на ручные часы. Буквально с минуты на минуту должен показаться паровоз с вагонами, в которых находилось сорок пять тонн золота. Специальная группа Абвера из десяти человек во главе с капитаном Гроссом должна встретить состав еще на советской стороне перед линией фронта и сопроводить на финскую территорию, непосредственно в штольню. Дабы отвлечь внимание русских, в пятнадцати километрах финны организовали атаку на русские позиции, там сейчас шел бой местного значения.
"Какое томительное и приятное ожидание!" – весело воскликнул барон.
Не в силах больше просто сидеть и ждать, распираемый переполнявшими радостными эмоциями, барон налил себе вина. С удовольствием выпил и стал энергично закусывать. К нему с явным удовольствием присоединилась сидящая напротив, изрядно и грубо наманикюренная, благоухающая блондинка Хильда.
– В честь чего этот шикарный банкет? – кокетливо спросила улыбающаяся женщина.
"Опять она с расспросами!" – недовольно подумал барон и небрежно бросил:
– Я все непременно скажу, дорогая Хильда, но немного позже.
– И все же? – не отставала женщина.
– Скоро должен прибыть мой лучший друг, – отмахнулся барон.
– Откуда?
Барон кивнул в сторону России.
– Оттуда…