* * *
Прошло время. Я уже и не чаяла, что принц поможет Томомори. И вдруг пришло письмо, что в провинции Дэва появилась доходная должность, и она может достаться моему мужу, если тот выполнит ряд требований.
Томомори тотчас засуетился и оправился в надлежащий департамент, чтобы не упустить представившуюся возможность.
К тому времени я уже знала, что беременна вторым ребёнком. Но Томомори ничего не знал. Я решила пока что не говорить ему…
К вечеру он вернулся домой в приподнятом настроении.
– Через пару месяцев, мы сможем покинуть столицу и отправиться в Дэва. Сейчас там спокойно. Дикарей оттеснили на север…
Я сникла…
– Что с тобой? Ты не рада? – встревожился Томомори.
– Я не смогу сопровождать тебя в столь дальней поездке… Я беременна… – призналась я.
Томомори в порыве чувств обнял меня.
– Значит, приедешь позже, когда ребёнок родится… Если родится девочка назови её Комати, мальчика же – Хироси.
Два последующих месяца буквально пролетели в подготовке к дальнему путешествию. Томомори очень волновался: должность была очень выгодной, но, увы, в далёком местопребывании. К тому же мне день ото дня становилось хуже – беременность протекала очень тяжело.
Меня постоянно тошнило, руки и ноги мои стали отёчными и утратили прежнее изящество.
Наконец муж нанял прорицателя, и тот определил самый благоприятный день для путешествия. Когда я прощалась с мужем, у меня возникло смутное чувство, что вижу его в последний раз…"
(На этом дневник Киёхары Токуко обрывается. Женщине действительно было не суждено свидеться с мужем – она умрёт родами. Томомори последует за женой пять лет спустя, когда его второй дочери Комати исполнится пять лет).
* * *
Комати дочитала дневник и положила его обратно в ларец. Наверное, ей так нравилось перечитывать его, потому что, она видела некоторую схожесть со своей жизнью. Но её отец, всё-таки продолжал поддерживать связь с матерью, и в итоге, им даже удалось наладить отношения. В отличие от Куниёси, который фактически бросил поэтессу с маленьким сыном на руках.
Решив про себя, что продолжит укреплять своё положение при дворе, и найдёт себе в дальнейшем достойного супруга, женщина отправилась спать, ибо уже наступила середина часа Крысы…
* * *
На следующий день Комати проведала сына, а заодно и Ханако с Мунакатой. За прошедшие годы девочка сильно выросла, и выглядела не на свои тринадцать, а на все пятнадцать, и родители подумывали пристроить её на службу фрейлиной во дворец. Ацутада даже предлагал подыскать дочери достойного супруга, но Каори была категорически против так рано выдавать её замуж. На её взгляд стоило подождать ещё года два-три, пока Ханако станет постарше.
Мунаката тоже подрос. И теперь здоровый пятилетний мальчик резво бегал по двору, пытаясь втянуть Ёсихару в свои активные игры.
Ёсихаре минуло три года. Несмотря на то, что дети в этом возрасте отличаются большой активностью, он был тихим и замкнутым ребёнком болезненного вида. И совсем не разделял желание Мунакаты побегать по саду.
Комати и Каори сидели в одной из комнат поместья рода Оно, у приоткрытых сёдзи, наблюдая за мальчиками.
Поэтесса с печалью смотрела на сына. Конечно, благодаря неусыпной заботе матери, а потом тёти, он немного окреп, но всё равно она сильно беспокоилась.
– Не волнуйся, многие слабые дети вырастают здоровыми, – попыталась приободрить её сестра.
– Не все успевают вырасти… – мрачно заметила Комати.
Каори категорически замахала руками в ответ:
– Не стоит так говорить! Может он и не станет очень физически развитым, но уж точно будет умным! Для своего возраста Ёсихара на редкость сообразителен…
Женщина вяло кивнула в ответ. Впрочем, насчёт сообразительности племянника, её сестра верно подметила – далеко не все дети в три года могли сравниться умом с сыном поэтессы.
Каори, тем временем, попыталась перевести тему разговора:
– Лучше расскажи, что нового при дворе?
Комати поведала ей последние дворцовые сплетни. Женщина почувствовала лёгкую зависть: конечно, она любила детей, и ей нравилось заниматься их воспитанием. Но порой, сидеть в поместье было невероятно скучно…
Особенно после того, как Ацутаде пожаловали более прибыльную должность в департаменте, где он служил. С тех пор, мужчина стал приезжать домой позже обычного, а порой и вовсе, задерживался почти до ночи.
Каори беспокоило такое положение дел, ибо в последнее время ходили слухи, будто на улицах Хэйана не безопасно. Припозднившиеся путники в разных частях города утверждали, что видели демона, чёрта-они. Особенно он любил являться людям, едущим в экипажах, но порой с ним встречались и пешие путники…
А недавно, на Четвёртой линии, одного пожилого оммёдзи из департамента Оммё-рё и вовсе нашли мёртвым, с застывшим на лице выражением ужаса…
Официально, он умер от разрыва сердца. Мало ли что может примерещиться в темноте старику! Что-то показалось, он испугался, вот сердце и не выдержало… К тому же, в тот вечер, он выпил вина с друзьями. Посему, подробности его смерти расследовать не стали, списав всё на стечение обстоятельств. Но среди простых людей упорно продолжали ходить слухи, будто здесь не обошлось без демона…
…Пытаясь отвлечься от столь невесёлых размышлений, женщина спросила у сестры:
– Скажи, Комати, а как складывается у тебя? Не присмотрела ли ты достойного кавалера?
Фрейлина печально вздохнула:
– Пока что нет…
Какое-то время они сидели молча и наблюдали за мальчиками. Мунаката набегался, и теперь вместе с Ёсихарой с интересом наблюдал за колонией муравьёв, раскинувшейся под старым деревом. Маленькие создания куда-то сосредоточенно ползли, неся на своих спинах различную ношу, зачастую по размеру намного превосходящую их самих.
– Комати, мне хотелось бы кое-что обсудить с тобой… – вдруг сказала Каори.
Фрейлина по выражению лица сестры поняла: разговор предстоит серьёзный.
– Что-то случилось? – взволновалась она.
– Мы с Ацутадой очень привязались к Ёсихаре. Ацутада видит в нём ещё одного сына… Сама знаешь, за столько лет брака, мне удалось родить только одну Ханако, и больше не удавалось забеременеть, хотя и я хотела ещё детей… И нам бы хотелось усыновить Ёсихару.
Комати изумлённо посмотрела на сестру. Весть оказалась неожиданной… Каори же, тем временем, продолжала:
– Тогда ты сможешь спокойно устроить свою жизнь. А мы позаботимся о мальчике.
Фрейлина задумалась. Предложение и впрямь оказалось неожиданным. Но она могла спокойно доверить воспитание сына сестре. И по-прежнему смогла бы навещать его. К тому же, тогда она сможет спокойно занять своей жизнью.
Посему, Комати к большой радости Каори дала согласие.
Глава 12
Стоял конец весны. С тех пор, как Каори и Ацутада усыновили Ёсихару, прошёл месяц. Комати часто ловила себя на мысли, что ей стало намного спокойнее за судьбу сына. Она была уверена: сестра хорошо позаботится о нём.
На службе у поэтессы тоже произошли изменения. Нефритовая госпожа Дзюнси решила, что в свиту юной принцессы Акиракейко ни мешало бы отправить пару опытных фрейлин. Ибо супруга принца Митиясу славилась при дворе на редкость капризным нравом, и в её свите мало кто задерживался надолго. Разве что дочери аристократов из провинций, которым было некуда идти. И то выдерживали далеко не все…
После некоторых раздумий выбор императрицы пал на двух дам из её собственной свиты. И одной из этих женщин оказалась Комати.
Поэтесса восприняла сию весть без особого восторга, но виду не подала. Она решила приложить максимум усилий, дабы попасть в милость новой госпоже. А это представлялось ей очень непростой задачей…
Пока жизнь придворных дам шла своим чередом, в Хэйане всё больше и больше распространялись слухи о таинственном демоне, являющимся по ночам припозднившимся путникам. Особенно после таинственной смерти служащего Оммё-рё…
Жители Хэйана без лишней надобности старались не выходить и не выезжать на улицу с наступлением сумерек. А те, кому всё-таки необходимо было это сделать, брали с собой как можно больше оберегающих талисманов и по возможности соль, дабы отпугнуть тёмные силы.
Неизвестно, сколько бы ещё странные явления демона оставались без должного внимания Оммё-рё, если бы ни одно событие…
После развода с Комати, Тайра Куниёси спустя какое-то время обзавёлся новой супругой, и с тех пор, уделял внимание ей. Ещё через некоторое время, взял себе наложницу, которую поселил в своём доме. Его законная жена долго всячески выказывала своё недовольство, пока, наконец, ей это окончательно не надоело, и она не перебралась в дом родителей.
После ухода супруги, служащий пристрастился к посещению увеселительных заведений и к выпивке. В тот вечер, Куниёси задержался в обществе куртизанок, и возвращался домой поздним вечером, в середине часа Крысы. Запряжённая волами повозка неторопливо тянулась по улицам.
Время от времени он высовывался из окна и от обилия выпитого вина заплетающимся языком, кричал погонщику:
– Веди эту тупую скотину побыстрее! Чего вы так медленно тащитесь?
Погонщик, по мере своих возможностей подгонял животных. Но быки, разморённые тёплым весенним вечером, не спешили убыстрять шаг. Они лениво мычали в ответ, и продолжали идти в своём размеренном темпе.
Вдруг, волы остановились и беспокойно замычали. Недоумённый погонщик, пытался заставить их продолжить путь, но, увы, безуспешно.
– Что же вы встали? – изумлялся он, не в силах заставить животных идти дальше.
Но быки не двигались, продолжая обеспокоено мычать.
– Что такое? Мы уже доехали? – высунулся из повозки недовольный Куниёси.
– Не волнуйтесь господин, мы сейчас продолжим путь… – потупил очи долу погонщик.
Тайра что-то недовольно пробормотал себе под нос, и вновь скрылся внутри экипажа. Слуга, тем временем, безуспешно пытался растолкать нерадивых животных, но они по-прежнему отказывались двигаться дальше.
– Да что же с вами такое-то? – недоумевал он.
Через несколько минут, из окна повозки, вновь высунулась голова Куниёси. Окинув раздражённым взором застывших на месте волов, он вылез из экипажа и решительно направился к ним.
– Сейчас вы у меня получите… – бормотал себе под нос захмелевший служащий.
Он намеревался, как следует ударить животных под зад своей сандалией. Конечно, на трезвую голову подобная мысль вряд ли бы его посетила…
Куниёси уже стянул с ноги сандалию, как вдруг ощутил беспокойство неясного происхождения. Так и замерев с занесённой в руке обувью, он начал взволнованно озираться по сторонам.
Погонщик тихо стоял чуть поодаль, решив про себя, что господин выпил слишком много вина, и лучше его не гневить.
Тем временем, Тайра заметил некую фигуру. Судя по очертаниям, она принадлежала достаточно высокому мужчине в рогатом шлеме.
– Ох, это всего лишь ещё один припозднившийся путник… – вздохнул с облегчением служащий.
Он не беспокоился о том, что это мог оказаться грабитель, ибо объявиться подобному человеку на Второй линии Хэйана, воистину безумие. Стоило Куниёси закричать, как из домов зажиточных горожан тотчас бы высыпала вооружённая охрана.
Вдруг таинственный незнакомец в рогатом шлеме начал двигаться в их сторону. По мере его приближения, беспокойное мычание волов усиливалось. Взволнованные животные начали рыть копытами землю.
Когда "припозднившийся путник" подошёл достаточно близко, что представилась возможность рассмотреть его более тщательно, волноваться начал уже Куниёси со своим слугой… Ибо, рога незнакомца оказались отнюдь не частью шлема, а росли прямо из головы…
Кожа незнакомца была тёмно-красного цвета, из рта выглядывали острые белые клыки. Из облачения эта странная личность носила одну только набедренную повязку из тигровой шкуры…
Несколько мгновений двое мужчин попросту растерянно и недоумённо созерцали представшую перед ними картину. Потом поняли: перед их взором предстал ни кто иной, как тот самый демон, чёрт-они, о котором в последнее время ходило столько слухов…
Погонщик побледнел, и не в силах выдавить ни звука, попытался неловко спрятаться за волов. Куниёси хотел закричать, но из горла вырвался лишь сдавленный слабый сип. Он оцепенел от ужаса и почувствовал, как по спине пробежал противный холодок, а на лбу выступил холодный пот.
"Бежать! Надо бежать!" – билась в голове одна единственная мысль. Но, увы, тело совершенно не слушалось. При попытке сделать хотя бы шаг, мужчина бессильно упал на землю. Демон же неумолимо приближался…
Наконец, он подошёл почти вплотную к Куниёси. Его глаза сверкали неистовым красным блеском. Он склонился над бледным от ужаса служащим и схватил его за плечо…
Тайра слабо пискнул. Голова закружилась, перед глазами всё поплыло, а сердце упало куда-то вниз живота. Ощущая тошноту и животный ужас, мужчина из последних сил выдавил:
– Помогите…
Но просьба о помощи оказалась настолько слабой, что вряд ли её кто-нибудь услышал.
Демон при виде дрожащего, подобно осеннему листу, служащего, усмехнулся. Он потрепал Тайру по плечу, от чего тот, вновь испуганно запищал и осел на землю.
Подобная реакция позабавила демона ещё больше, и он, рассмеялся в голос. После чего, наконец, оставил в покое несчастную жертву, и скрылся во тьме…
Куниёси остался сидеть прямо посреди дороги, с выражением ужаса на лице, и совершенно не понимая: что это только что было? Вдруг к своему вящему стыду он ощутил, что его хакама стали мокрыми…
Первым в себя пришёл погонщик. Он подскочил к Куниёси и обеспокоено затараторил:
– Господин, с вами всё в порядке? Что этот демон хотел? Он не причинил вам вреда?
Очнувшийся Тайра оторопело уставился на слугу. Несколько мгновений он смотрел на него круглыми глазами, пока, наконец, не сказал:
– Не представляю, что этому демону было надо: он просто схватил меня и потрепал по плечу… Я испугался… Но кажется, всё нормально…
Тут до него дошло, что он сидит на земле, да ещё и в мокрых штанах. Погонщик тоже не мог не заметить это деликатное обстоятельство, но решил благоразумно промолчать.
– Да и ещё… – Куниёси запнулся и взором указал на свои хакама. – Скажешь кому-нибудь, насколько сильно я испугался, можешь распрощаться со своей работой…
– Что вы, господин, у меня подобного и в мыслях не было! – поспешил заверить его слуга. – Я и сам испугался, хотя демон ко мне так близко не подходил…
– Быстрее, поехали домой…
Слуга возражать не стал, и буквально через минуту повозка двинулась дальше. На сей раз, быки разделяли мнение хозяина, и шли куда быстрее…
* * *
На следующий день, в Налоговом департаменте, ещё не зная о ночном происшествии, изумлялись: где же Тайра Куниёси? Он же всегда пребывал на службу вовремя! Неужто что-то случилось?
На самом деле Куниёси прибыл ко двору. Но отправился не на службу, а в Оммё-рё, с твёрдым намерением обратиться к оммёдзи за помощью по изгнанию вчерашнего демона.
И тут же, принялся изливать душу служащим сего департамента, время от времени, от переизбытка чувств путая слова и окончания.
Столпившиеся вокруг него оммёдзи пытались вникнуть в сбивчивый рассказ чиновника, но тщетно. Один из числа молодых оммёдзи, наконец, догадался пойти и доложить об визите Тайра Куниёси главе ведомства. Глава Оммё-рё, пожилой мужчина по имени Фудзивара Окада был одним из родственников нефритовой госпожи Дзюнси. Он являл собой человека тучного, ленивого, и крайне не любящего лишний раз напрягаться.
Он с большой неохотой оторвался от своих повседневных дел (распития чая и размеренной неторопливой работы с документы) и отправился к Куниёси. Тот по-прежнему пребывал в крайне взволнованном состоянии и не мог связно изложить свои мысли.
Окада, видя такое дело, подошёл к нему, и жестом пригласил проследовать в свой кабинет.
– Прошу вас, пройдёмте со мной.
Чуть позже, Тайра сидел в кабинете напротив Окады и пил чай с успокаивающими травами. Немного совладав с волнением, он боле менее связно поведал о вчерашнем происшествии главе департамента, разве что упустив излишние подробности о мокрых штанах.
Окада внимательно его выслушал. Но Фудзиваре не хотелось ничего делать, он не желал ничем заниматься. Его вполне устраивало нынешнее положение дел: получать солидное жалованье и не перетруждаться.
– До нас доходили слухи об это демоне… Но никто не обращался к нам в департамент, посему мы и не начинали расследование… – лениво прокомментировал он.
На самом деле, по сему вопросу к нему уже неоднократно обращались служащие различных министерств и несколько дам. Фудзивара обещал им разобраться, и убеждал, что вскоре нечисть перестанет бродить по улицам столицы… На самом же деле, он ничего не делал, и даже не помышлял об этом. Надеясь, что всё образуется само собой.
Вот и сейчас, Окаде хотелось спокойно поесть, попить чаю, посидеть в тишине. Но никак не слушать жалобы какого-то чиновника из Налогового департамента.
– А разве один из ваших служащих не умер при странных обстоятельствах? – не преминул заметить Куниёси.
Фудзивара слегка сконфузился, но быстро нашёлся, что ответить:
– Причину его смерти констатировали, как разрыв сердца. Тот вечер он провёл с друзьями, да ещё и выпил вина… Мало ли что может примерещиться в темноте захмелевшему старику! Я бы не стал связывать происшествие с появлением демона…
Тайра недовольно нахмурился. Подход главы департамента к своим обязанностям ему очень не нравился.
– Скажите, господин Окада, всё ли у вас благополучно с уплатой налогов? Не утаиваете ли вы какие-нибудь доходы? – с невинным видом поинтересовался он. – Не боитесь ли, что к вам может нагрянуть налоговая проверка?
Окада напрягся, на лбу у него выступила испарина. Он сразу понял, куда клонит Куниёси. Служащий налогового департамента, в свою очередь догадался, что попал прямо в яблочко.
– Я честный человек! – возмутился Фудзивара, покрываясь от волнения красными пятнами. – И я со всей ответственностью подхожу к возложенным на меня обязанностям! Сегодня же отберу подходящих людей, для расследования этих вопиющих происшествий!
Куниёси удовлетворённо кивнул. Что и говорить, а Налоговый департамент никто не любил, даже родственники императрицы. Конечно, Окада запросто мог откупиться от проверки, но, зная аппетиты служащих Налогового департамента, предпочёл бы просто с ними не связываться…