* * *
Татибана Ясима беспокойно ходил по своему кабинету. Минуло достаточно много времени, а Кисэки ещё не вернулся. Оммёдзи чувствовал: что-то произошло.
Он окинул цепким взором свитки с заклинаниями и начертанными кругами на полу. Вокруг них, в металлических подсвечниках стояли зажжённые свечи. От посторонних глаз, магические атрибуты скрывала ширма, расположившаяся у входа в кабинет.
Конечно, Ясима строго настрого приказал всем домашним: семье и слугам, ни в коем случае не входить в кабинет без его ведома. Но лишняя предосторожность, по мнению, оммёдзи никогда не мешала.
…Раздражённо пнув ногой валяющийся на полу свиток, мужчина возвёл глаза к потолку, и мысленно взмолился: "О, боги! Разве многого я хотел? Всего лишь повышения по службе! Да, я призвал демона, но я не намеревался никого убивать! Тот старик умер случайно, от испуга! О, Аматерасу, пусть же Кисэки вернётся!"
Но богиня солнца не откликнулась на мольбы Ясимы. Не в силах больше метаться по комнате, Татибана уселся на татами и вперил взор прямо перед собой.
"Если вдруг этот старый лис Кэйтиро и его племянник Сэйки всё же смогут пленить Кисэки, моё имя он всё равно не выдаст, ибо я приказал ему молчать…" – пытался успокоиться он.
Вдруг от размышлений его прервал голос служанки за перегородкой-фусумой:
– Господин Ясима, к вам пожаловал господин Кэйтиро. Он просит о встречи с вами…
Оммёдзи почувствовал, что сердце провалилось куда-то вниз. Его прошиб холодный пот, и он с трудом попытался взять себя в руки. "Нужно выйти к нему, дабы не вызывать лишних подозрений…" – решил он и направился к двери.
Выйдя из покоев, он уверенным голосом произнёс:
– Я встречусь с ним.
И направился вслед за служанкой, к нежданному рипозднившемуся визитёру.
…Вскоре, Ясима и Кэйтиро сидели друг напротив друга в одной из комнат дома. Татибана пытался не проявлять волнение, и вести себя непосредственно. Но пожилой оммёдзи всё же уловил его беспокойство.
– Могу ли я узнать причину вашего столь позднего визита? – вежливо поинтересовался у него Ясима.
Его собеседник с самого начала вознамерился уверенно играть свою роль, пока не прибудут Сэйки и стражники. Посему, издалека начал:
– Нам удалось с помощью магии сковать того демона…
Татибана занервничал, но не подал вида.
– Какое счастье, что вам удалось с ним справиться! – фальшиво воскликнул он. – Наконец-то, нечисть перестанет мучить жителей Хэйана!
Кэйтиро про себя решил, что если бы сам не услышал от Кисэки имя его хозяина, то, скорее всего, поверил бы Ясиме. "Убедительно говорит, ничего не скажешь…" – отметил про себя оммёдзи, и продолжил:
– Но, увы, ему удалось вырваться… – наигранно вздохнул он.
Татибана мысленно испытал немалое облегчение. "Наверное, Кисэки ещё не вернулся, потому что боялся слежки, – решил он. – Я же ведь сам приказывал ему быть осторожным… Скорее всего, он до сих пор просто бродит по улицам города…"
Оммёдзи в свою очередь продолжал тянуть время:
– Посему, господин Ясима, мне хотелось бы попросить вашей помощи, в этой весьма щекотливой ситуации… Конечно, в случае успеха, ваши заслуги никто умалять не будет. Ибо, как не прискорбно признавать, но наших с племянником сил не хватает… Надеюсь, вы простите, что я побеспокоил вас в столь поздний час? Мне показалось, что подобное дело не терпит отлагательств…
Ясима мысленно возликовал: вот он, его звездный час! Наконец-то он сможет всем доказать свои способности и получить столь желаемое повышение!
– Конечно, я помогу вам, господин Кэйтиро. Всё ради безопасности в столице и блага микадо, – с готовностью подтвердил он.
Кэйтиро продолжал тянуть время, наигранно восторгаясь способностями Татибаны. Ясима, не заподозривший подвоха, растаял от похвалы и совсем потерял бдительность. Он напрочь забыл о так и не вернувшемся Кисэки.
От идиллии самолюбования его оторвал шум, раздавшийся из передней части дома. Оммёдзи услышал чьи-то многочисленные голоса, и взволнованные возгласы служанок.
Ясима, не понимая, что происходит, бросился прочь из комнаты. Едва он приоткрыл фусуму, как тут же услышал голос Сэйки и одного из своих слуг:
– Проведите нас к своему господину.
– Хорошо, хорошо! – в ужасе запищал чем-то перепуганный слуга.
На несколько мгновений, Татибана замер у приоткрытых фусума, пытаясь сообразить: что же такое творится? Заслышав шаги множества людей и бряцанье металла, он понял: в дом ворвалась дворцовая стража.
Перепуганный Ясима закрыл фусуму и осел на пол, понимая, что бежать некуда. Он с ненавистью воззрился на Кэйтиро:
– Это ведь ваша работа, не так ли? Вы вызвали стражу в мой дом? Почему вы решили, что это я призвал демона? – в порыве гнева, оммёдзи не заметил, как оговорился.
– Я разве что-то говорил о том, что демон оказался призванным? – невозмутимо заметил его собеседник, благодаря случайно оговорке, лишний раз убеждаясь в виновности Ясимы.
Поняв, что сболтнул лишнее, Татибана беспомощно обмяк.
– Я просто хотел повышения… – жалостливо пролепетал он.
– А вы хотя бы на секунду задумывались о последствиях: что могло случиться, если бы демон вырвался из-под вашего контроля? – строго спросил оммёдзи. – Не говоря уже о том, что пожилой служащий Оммё-рё скончался от разрыва сердца! А если бы подобная участь постигла ещё кого-нибудь?
Конечно, перед тем как вызвать Кисэки, Ясима неоднократно об этом задумывался. Не справься он с контролем демона, взбешенный чёрт-они запросто мог бы разгуливать по Хэйану, жестоко убивая людей направо и налево. Но желание получить повышение взяло вверх, посему оммёдзи и решился на столь отчаянный шаг…
Тут фусума резко отъехала в сторону и в комнату ворвались стражники и Сэйки.
– Это он? – проревел командир отряда, указывая на Ясиму.
Начальника отряда съедала ненависть, ибо неделей ранее он сам имел возможность встретиться с Кисэки. Подобно Куниёси, стражник штаны не обмочил, зато едва не получил разрыв сердца. Всё же, иметь дело со сверхъестественными созданиями он не привык…
– Да, это он, – тем временем подтвердил Сэйки. Затем, обратился к Татибане: – Господин Ясима, будет лучше, если вы сами отведёте нас в свой кабинет, или другую комнату, где вы призывали демона, и позволите её обыскать.
Обвиняемый, понимая, что в противном случае ему разгромят весь дом, с тяжелым вздохом поднялся с пола. На трясущихся от ужаса ногах, он провёл стражу и оммёдзи в кабинет…
* * *
В кабинете Татибаны Ясимы обнаружили доказательства, подтверждающие, что мужчина призывал демона.
Микадо, крайне озадачился, не зная, как ему наказать провинившегося служащего Оммё-рё. С одной стороны, призвав черта-они, он, безусловно, совершил крайне необдуманный поступок. С другой, оммёдзи, хоть и двигали корыстные цели (которые, увы, присущи многим), он изначально не желал никому зла, а попросту хотел повышения по службе. История с умершим оммёдзи, и впрямь, оказалась несчастным случаем…
В итоге, взвесив все "за" и "против" император Ниммё вынес своё решение: Татибану Ясиму сослать на службу в святилище Гион, что лежит к востоку от Хэйана, отделённого от него рекой Камо.
Поскольку семья и прислуга Ясимы ничего не знали о его делах, их отпустили после допроса.
И вскоре, провинившийся оммёдзи отправился на службу, фактически в ссылку, в святилище Гион.
Микадо же вновь наградил Кэйтиро и Сэйки за решение столь сложной проблемы, и как он выразился "за избавление Хэйана от демона, и восстановления покоя на улицах города". Не забыл он и про Комати, которая немного поучаствовала в этом деле.
Когда женщина вернулась к исполнению своих обязанностей фрейлины, сгорающая от любопытства принцесса Акиракейко буквально завалила её вопросами. Юной супруге принца очень хотелось знать все подробности истории про чёрта-они. В конце концов, подобное происходит не каждый день…
Комати замучилась пересказывать одно и то же, и с тоской ожидала, когда же госпожа переведёт свой интерес на нечто другое. Но при дворе за столь короткий период не успело произойти ничего необычного, и история с демоном до сих пор была самой обсуждаемой.
Посему, поэтесса, с трудом преодолевая отвращение к изрядно надоевшей истории, вновь и вновь пересказывала её своей госпоже…
…В тот вечер, Акиракейко и её фрейлины вновь перемывали всё ту же историю. Комати, не чаяла, когда госпожа наконец-то, соизволит отойти ко сну, и соответственно, её дамы тоже смогут отдохнуть.
К счастью, вскоре юная принцесса посчитала себя утомлённой и приказала служанкам готовить покои на ночь.
Через некоторое время освободилась и её свита. Кто-то из дам поспешил на позднее свидание с поклонником, замужние фрейлины направились в свои крохотные покои. Женщины и девушки, занимавшие общие покои, тоже разбрелись по комнатам. Многие так уставали за день, что сап соседок их ничуть не беспокоил.
Комати, ныне делившая покои (небольшую комнату в одной их галерей Кокидэна) с другими женщинами, также отправилась отдыхать. Она уже не столь чутко реагировала на сопение, и храп фрейлин, как в молодости, но всё же испытывала некие неудобства. Но в данный момент она не была замужем, да и её популярность, как поэтессы несколько снизилась, посему на отдельную комнату фрейлина и не рассчитывала…
* * *
Тем временем, вернувшийся домой Сэйки пребывал в своей комнате, погрузившись в размышления. До сих пор, он не особо задумывался о том, чтобы завести собственную семью и официальную супругу. Одно время у оммёдзи была визитная жена, но недавно они расстались.
После долгих раздумий, он пришёл наконец-то к выводу: Оно-но Комати определённо ему нравилась. Но он не знал, как лучше поведать ей о своих чувствах.
Послать стихи, как и обычно и поступают в подобных случаях? Увы, но как бы оммёдзи не было прискорбно сие признавать, он никогда не блистал способностями в поэзии…
Сэйки долго размышлял над столь деликатным вопросом. Наконец, он решил, что будет лучше прямо признаться даме, при личной встрече. Причём, устроить встречу так, чтобы никто не помешал им спокойно побеседовать…
Оммёдзи притянул к себе лист чистой бумаги, обмакнул кисть в чернильницу и написал заклинание. Затем, склонившись над бумагой, он тихо произнёс магические слова. Иероглифы засветились серебристым светом…
* * *
…Чуть позже Комати улеглась спать на свой футон. Госпожа Акиракейко, будучи особой весьма капризной, умудрялась так утомить за день свою свиту, что большинство женщин, в числе коих пребывала и Оно-но, сон смаривал в первые же минуты.
Вдруг поэтесса вспомнила о Сэйки, и поймала себя на мысли, что оммёдзи ей симпатичен. "Пусть это считается неподобающим, но завтра сама напишу ему. Не ответит или откажет, значит, не суждено нам быть вместе. Во всяком случае, попытаюсь…" – решила она про себя.
Вскоре Комати заснула. На соседнем футоне периодически что-то бормотала сквозь сон молодая фрейлина. На её бормотание откликалась лёгким похрапыванием дама из другого конца комнаты.
В приоткрытое створки-сёзди, проникал лёгкий ветерок, и время от времени, из сада, доносились птичьи голоса.
Вдруг в комнату сквозь приоткрытое окно влетела крупная серебристая бабочка. Её крылья переливались в свете луны, и как ни престранно, от них исходило лёгкое сияние.
Тем временем, летающее создание на несколько мгновений присело на рисовую бумагу, натянутую на сёдзи, словно размышляя: стоит ли ей залетать внутрь помещения, или нет?
Наконец, она вспорхнула и уверенно влетела в комнату. Бабочка неторопливо пролетела между футонами, недолго паря над с каждой из фрейлин. Когда же бабочка достигла Комати, то оживлённо зашевелила своими длинными сияющими усиками и опустилась вниз, прямо на обнажённую руку фрейлины. Погода стояла тёплая, и молодая женщина спала в хлопковом кимоно с короткими рукавами.
Поэтесса почувствовала сквозь сон, как по ней что-то ползёт… Она нехотя открыла глаза и перевела взор на досаждающее существо. Несколько мгновений фрейлина недоумевающее взирала на бабочку, продолжавшую упорно перебирать своими маленькими лапками по ей руке.
– Бабочка! – удивилась Комати. – Да ещё и светится… Неужели опять какая-то нечисть?..
Насекомое легко вспорхнуло с её руки, и начало кружится рядом. Но таинственная ночная гостья явно не намеревалась никому причинять вред. Она продолжала кружить по комнате, то улетая к распашным перегородкам, то вновь приближаясь к Комати.
– Ты хочешь, чтобы я последовала за тобой? – догадалась фрейлина.
Бабочка, словно в подтверждении её слов, вспорхнула вверх. Поэтесса, отметив про себя, что рискует впутаться в очередную сверхъестественную историю, тем не менее, быстро поднялась с постели и оделась. Как ни странно, но соседки по комнате продолжали крепко спать, никак не реагируя на шорохи.
Комати осторожно, дабы не наткнуться в темноте на чей-нибудь сундук, или хуже того на спящую даму, последовала за светящейся бабочкой.
Женщина и её таинственная проводница покинули комнату, и проследовали по длинной галерее, ведущей к выходу из Кокидэна. Как ни странно, но пути им ни разу не попалось, ни одной придворной дамы, спешащей на ночное свидание, ни даже слуги…
…Покинув дворец через небольшую дверь для прислуги, Комати оказалась на улице. Стояла жаркая ночь, воздух вокруг заполняли ароматы ночного сада: сладких цветов, влажной земли и травы.
Серебряная бабочка устремилась вглубь сада. Фрейлина решительно последовала за ней. Волнение, испытываемое женщиной, неожиданно прошло. Она вдруг почувствовала спокойствие, все тревоги неожиданно отступили. Вместо них пришла уверенность: куда бы летающее создание ни привело её, так и тому быть…
Вскоре Комати увидела небольшой павильон, расположенный среди вишнёвых деревьев сакуры. Весной, когда ветви сакуры покрывали розовые цветы, многие придворные и дамы приходили сюда полюбоваться ими, а заодно и блеснуть искусностью стихосложения.
Неоднократно приходила сюда и Комати. Сначала, когда она состояла в свите госпожи Катоко, и позже, уже став фрейлиной императрицы Дзюнси, Нефритовой госпожи. Теперь она служит Акиракейко, супруге принца Митиясу, будущей Нефритовой госпоже. Куда же дальше приведёт её судьба?
От размышлений поэтессу прервала её сереброкрылая проводница. Достигнув летнего павильона, она начала оживлённо порхать, всем своим видом показывая: вот он, пункт назначения. Когда Комати подошла к павильону ближе, бабочка исчезла. В лунном свете, фрейлина заметила знакомую фигуру.
– Господин Сэйки? – несколько удивленно воскликнула она.
– Госпожа Комати, я ждал вас… – ответил оммёдзи. – Простите, что побеспокоил вас столь поздно, но мне необходимо о многом побеседовать с вами…
– Мне тоже, – кивнула фрейлина, решив про себя, что возможно, теперь ей не понадобится отправлять ему письмо…
Глава 13
Четырнадцатый год правления императора Ниммё, Хэйан.
Наступила осень. На сей раз она выдалась сырой и холодной. Постоянно лил дождь, пропитав водой всю землю. Крупные лужи красовались на дорогах и в садах. Опавшие жёлтые и оранжевые листья пожухли от влаги, и походили на неприятную коричневую массу. Те листья, которые ещё не успели покинуть свои ветви, печально колыхались на пронизывающем ветру.
После происшествия с демоном, пугающим припозднившихся горожан на ночных улицах Хэйана, прошло два года.
За это время при дворе мало чего изменилось, разве что, минувшим летом скончался отец императрицы, левый министр Фудзивара Фуюцугу. Император некоторое время скорбел о придворном, служившем ему много лет, но вскоре отвлёкся и потрудился подыскать достойную замену на пост левого министра. Госпожа Дзюнси же долгое время была безутешна…
Принц Митиясу так и не обзавёлся наследниками ни от своей законной супруги, госпожи Акиракейко, ни от выбранных императрицей наложниц из Фудзивара.
Зато его любимая наложница Ки-но Сизуко, уже давшая ранее жизнь принцу Корэтака, с недавних пор вновь пребывала в тяжести. Обрадованный известием Митиясу обратился к Абэ-но Сэйки, дабы он составил предсказание, кто же родится: мальчик или девочка? Оммёдзи долго и тщательно делал все расчёты, и в итоге вынес вердикт: родится мальчик.
Также Сэйки предсказал, что всего у принца и Сизуко будет пять детей: два сына и три дочери. Один сын, Корэтака уже родился, и в этом году мальчику минуло три года. Второй родится на следующий год. Вслед за ним, в сей мир придут и девочки. О том, что достаточно долгая жизнь предначертана лишь старшей дочери, оммёдзи благоразумно промолчал.
Его дядя, Кэйтиро, недавно покинул Оммё-рё и отправился на заслуженный отдых. Но к нему по-прежнему часто обращались за предсказаниями аристократы, с которыми он уже работал раньше. Он с радостью продолжал оказывать им прорицательские услуги, за соответствующую плату.
Тем временем, Нефритовая госпожа Дзюнси, немного успокоилась после ухода отца в иной мир. Её крайне беспокоило отсутствие у её сына законного наследника от женщины из Фудзивара. Посему, она обратилась к астрологу покойного Фуюцугу, хорошо зарекомендовавшему себя за много лет службы.
Астролог очень долго и очень тщательно составлял предсказание, ибо понимал: с императрицей шутки плохи. Наконец, он вынес свой вердикт: у госпожи Акиракейко в будущем родится двое детей, сын и дочь. Но в какой последовательности они придут в наш мир, предсказатель не полностью уверен… Дзюнси немного успокоилась и хорошо наградила астролога.
…Пятнадцатилетняя дочь Каори и Ацутады, Ханако, поступила на службу при дворе. Её приняли младшей фрейлиной в свиту госпожи Ки-но Сизуко.
Ацутада получил повышение и достойное жалованье, соответствующее его новой должности.
Каори больше ко двору не возвращалась, посвятив себя воспитанию Мунакаты и Ёсихары.
Комати тоже, покинула службу фрейлины. После того, как Сэйки прислал ей ночью серебряную бабочку, отношения поэтессы и оммёдзи начали быстро налаживаться. В скором времени они заключили брак, и Комати стала его законной супругой.
В этом году женщина понесла ребёнка. По подсчётам срока дитя должно было появиться на свет в конце осени или в самом начале зимы.