* * *
От Виши до Мулена было примерно десять лье. Конный всадник мог преодолеть это расстояние за день, но человек, передвигавшийся пешком, да ещё зимой во время холодов, потратил бы не менее двух-трёх дней.
Ригор же прошёл расстояние от Виши до Мулена за два дня, так он жаждал увидеть Эстелу в её новом обличии и объяснить, отчего он вовремя не появился в монастыре Святой Клары.
…Не успел Ригор миновать ворота замка, как странствующего монаха тотчас препроводили к графу Рамбалю де Мулен, ибо он славился своей набожностью и оказывал всяческую поддержку монастырям.
Граф, мужчина во цвете лет, пышущий здоровьем, радушно принял странника и попросил рассказать ему о тех местах, где он побывал. Ригор решил не ходить вокруг да около и сразу же сразил графа первым же вопросом:
– Ваше сиятельство, я ищу Эстелу… И, если она здесь, в вашем замке, под вашей опекой, то позвольте мне увидеть её.
Граф многозначительно хмыкнул.
– Уж не тот ли вы Чёрный Рыцарь, что покорил сердце моей племянницы? Но тогда позвольте спросить: отчего вы явились сюда в облике монаха?
Ригор без утайки рассказал графу о своих злоключениях. Выслушав историю о бароне-людоеде, де Мулен пришёл в неподдельное волнение и возмущение.
– Какая жестокость! Этот человек лишился разума! Надо срочно отписать моему сюзерену Гильому IV Клермонскому. Графство Изер лежит на землях Прованса и находится под юрисдикцией графа Бертрана Тулузского, который дорожит добрососедскими отношениями с Клермон-ан-Оверни. Уж он-то решит, как наказать это чудовище.
Ригор выслушал длинную тираду графа, стараясь сохранять спокойствие. Но давалось ему это с трудом.
– Ваше сиятельство, когда же я увижу Эстелу?
Де Мулен улыбнулся.
– Разумеется, дорогой друг. Но прежде я хочу познакомить вас с некой очаровательной особой. И она, поверьте, моему жизненному опыту, – граф многозначительно подмигнул Ригору, – не оставит вас равнодушным.
Ригор ничего не успел сказать в ответ, как де Мулен взял со стола колокольчик и позвонил несколько раз.
В зал вошла очаровательная стройная девушка, её прекрасные каштановые волосы были собраны на макушке и обрамлены жемчужным ожерельем. Одета она была в нежно-зелёное платье из тончайшей шерсти, опоясанное изящным серебряным поясом.
Ригор застыл от удивления. Незнакомка одарила его очаровательной улыбкой. Её алебастровая кожа поражала красотой…
Ригор вопросительно взглянул на графа, но тот лишь ухмылялся. Наконец, Ригор обрёл дар речи:
– Госпожа, я покорён вашей красотой! Но, увы, я не имею возможности обратиться к вам, как того требуют правила этикета, ведь я не знаю вашего имени.
Незнакомка улыбнулась, обнажив белые ровные зубы, словно тот жемчуг, что украшал её волосы.
– Меня зовут Эстела. Я не изменила своёго имени, Ригор…
Ригор оцепенел, он не сразу понял, что перед ним та самая Эстела, ещё год назад скрывавшая своё лицо.
Эстела поведала ему историю о святой обители в Виши и о целебных грязях, излечивших её кожу. Ригор не мог поверить, что грязь так лечит. Но факт оставался фактом, в коем он мог лично убедиться.
– Ах, сударь, я не вправе укорять вас за то, что мы не встретились в святой обители, в Виши. Ведь вы, по сути, не имеете передо мной никаких обязательств… – лукаво заметила Эстела.
Тогда Ригор воскликнул прямо, как в рыцарских романах:
– Эстела, как бы я хотел иметь их перед вами! Но теперь вряд ли я нужен вам, такой блистательной красавице!
Эстела улыбнулась.
– Разумеется, вы нужны мне, Ригор. Ведь именно вы подарили мне надежду в ту ночь в Исуаре. Я и сама не очень-то верила в исцеление, но более не могла жить в одиночестве. Мне порой хотелось покинуть этот мир… Но я католичка и самоубийство претит мне. Теперь же я полна жизни! И это благодаря вам, мой Чёрный Рыцарь!
Ригор не удержался и заключил Эстелу в объятия.
– Ну что ж, господин де… – граф невольно запнулся.
– Де Жюиф, – закончил фразу Ригор.
– Так вот я говорю: господин де Жюиф, хоть вы и не имеете замка, но сердце моей племянницы принадлежит вам. Поэтому я дам за ней хорошее приданое, и вы ни в чём не будете нуждаться.
Неожиданно Ригор встрепенулся.
– Это прекрасно, ваше сиятельство, ибо ещё ни один здравомыслящий человек не отказывался от денег. Но я знаю, что граф де Тьер был очень плох, вероятно, он покинул наш бренный мир…
Граф невольно округлил глаза.
– Продолжайте, сударь…
– Эстела, как старшая дочь, имеет право на часть наследства. Насколько мне известно, баронесса де Тьер всячески хотела этому воспрепятствовать.
Граф понимающе кивнул.
– Ваша практичность, сударь, говорит о многом. По крайней мере я буду спокоен, что Эстела и её приданое – в надёжных руках. Вопрос с наследством я непременно улажу, обещаю вам.
Ригор чуть отстранившись от Эстелы, поклонился графу в знак благодарности.
* * *
На следующий день Эстела поведала Ригору о записях, которые она прочла в монастыре Святой Каролины в Виши. Она предложила найти сердце Варфоломея.
Ригор отнёсся к словам Эстелы (теперь уже невесты) скептически.
– Дорогая, – как можно мягче сказал он, – вся эта история может оказаться просто легендой…
– Возможно, ты прав, Ригор. Но я хочу предпринять поиски…
Ригор вздохнул, ибо уже понял: твёрдости характера его будущей жене не занимать.
– Тебе нужно всё рассказать дяде и посоветоваться с ним.
Граф поддержал свою племянницу и снарядил отряд на поиски сердца святого Варфоломея. Эстела предположила, что события многовековой давности произошли в местечке Сен-Флур. Туда они и направились…
Перед Эстелой и Ригором предстали развалины монастыря; камень, из которого он был некогда построен, давно перетаскали местные жители на свои постройки. Определить теперь, где располагалась часовня, в которой хранилась реликвия, увы, не представлялось возможным. Ригор, войдя в роль официального жениха Эстелы, приказал разбить шатры, дабы провести на территории бывшего монастыря несколько дней и тщательно изучить его территорию.
Поиски утраченной реликвии продолжались два дня, но тщетно. Наконец внимание Ригора привлёк крупный камень, выщербленный стихиями и временем. Ригора привлёкло изображение креста, объятого огнём, вытесненного на камне. Догадка мелькнула тут же, и он поделился своими соображениями с невестой:
– Здесь стояла часовня! Вероятно, это алтарный камень!
Эстела, охваченная неподдельным волнением, также осмотрела камень и пришла к выводу – это древний алтарь. И, возможно, под ним хранится утраченная реликвия.
Стражники, сопровождавшие молодую пару, попытались сдвинуть камень, но безуспешно. За шесть веков он прочно врос в землю и не собирался расставаться со своим "насиженным" местом.
Тогда стражники, подобно крестьянам, вооружились кирками, предусмотрительно захваченными с собой, сделали подкоп вокруг камня и лишь тогда сдвинули его с прежнего места.
Вздох разочарования вырвался из груди Эстелы – увы, под камнем ничего не было, даже намёка на то, что под бывшим алтарём что-то хранилось.
Ригор не растерялся:
– Переверните камень, – приказал он.
Стражники нехотя повиновались. Они с самого начала не верили в затею молодой госпожи.
Как только они перевернули камень "верх дном", то к своему вящему удивлению увидели углубление, забившееся землёй от времени.
– Господин! – возопили стражники в один голос. – Здесь что-то есть!
Ригор очистил углубление от земли и извлёк из него небольшой кожаный мешочек.
– Боже Всевышний, помоги нам! – с чувством взмолилась Эстела. – Неужели это то, что ты ищем?!
Руки Ригора дрожали от волнения, он развязал прекрасно сохранившийся мешочек, перед его взором предстала серебряная потира, усыпанная крупными, цвета запёкшейся крови, рубинами.
– Открой её, Ригор! Открой! – сгорая от нетерпения, взмолилась Эстела.
Ригор, охваченный религиозным трепетом, открыл сосуд, в нём лежал тёмно-коричневый камень.
– Что это? – недоумевал Ригор.
Эстела аккуратно извлекла камень из потиры, дабы разглядеть со всем тщанием.
– Это и есть сердце святого Варфоломея. Просто за шесть веков оно утратило свой первоначальный вид, ссохлось и превратилось в камень.
…Ригор и Эстела, окрылённые находкой, в сопровождении отряда, вернулись в Мулен. Они показали графу потиру и сердце святого, пережившее костёр и шесть веков забвения под каменным алтарём.
Граф де Мулен внимательно осмотрел находку своей племянницы и также пришёл к вывод – это не что иное, как сердце мученика.
Его сиятельство, хоть и был истинным католиком, но всё же верх взяла расчётливость. Зная набожность графа Клермонского, он поместил серебряную потиру с сердцем мученика в дорогой ларец и отправился в Клермон-Ферран в сопровождении Эстелы и Ригора.
Гильом IV с нескрываемым удивлением выслушал столь необычную историю любви молодой пары.
– Не скрою, вы поразили меня, граф де Мулен… – произнёс Гильом IV. – Всё это так необычно и трогательно… – сюзерен с нескрываемым восторгом воззрился на Эстелу и Ригора. – Я представлю вашу находку епископу Клермонскому. Он соберёт священный совет, дабы уладить все формальности и признать реликвию подлинной. А что касается вас, несравненная Эстела, и вас, господин де Жюиф, то желаю вам долгих лет семейного счастья. И в связи с этим я хочу преподнести вам свадебный подарок: замок Верэн, что в десяти лье от Клермон-Феррана, и титул. Я прикажу выправить соотвествующие документы тотчас же. С сегодняшнего дня, – он кивнул в сторону молодой пары, – вы будете именоваться: виконтом и виконтессой де Верэн, со всеми вытекающими из нового статуса привилегиями. А также вы можете всегда рассчитывать на мой совет и помощь.
Новоявленные виконт и виконтесса пали ниц перед сюзереном-благодетелем и горячо возблагодарили его за оказанную милость.
Дальновидный граф де Мулен присоединился к ним, ибо предполагал подобный исход визита в Клермон-Ферран. Теперь он был спокоен: помимо обещанного им приданого у его племянницы есть титул и замок. Де Мулен помнил его хозяина, попавшего в немилость к сюзерену, за что бывший виконт поплатился головой. Он не сомневался, что новые владения племянницы потребуют ремонта и солидных вложений, дабы обрести достойный вид. Но это его не смущало, и он был готов оказать новоявленным виконту и виконтессе всяческую поддержку.
Глава 13
1105 год, графство Бургундия
Барон Ла Доль, владелец обширных земель, восседал за огромным дубовым столом в своём кабинете. Рене, его нотарий и доверенное лицо, докладывал:
– Ваше сиятельство, по вашему приглашению прибыли бароны де Шалон, де Монсо, де Отён, Ла Бон в сопровождении своих вассалов. Они встали лагерем недалеко от замка и с нетерпением ожидают встречи с вами…
Барон удовлетворённо кивнул.
– Прекрасно, Рене… Прикажи управителю организовать всё необходимое в парадном зале к приёму гостей. Пусть приготовят побольше еды и вина. Думаю, разговор с баронами предстоит долгий.
Вечером, после того как колокола местной церкви отзвонили вечерню и барон де Ла Доль вознёс молитву Всевышнему, он отправился в парадный зал, где всё уже было приготовлено для встречи гостей.
Барон ещё раз придирчиво осмотрел расставленные в зале столы, раздумывая, как лучше разместить баронов, их сыновей, советников и нотариев. Поначалу хозяин замка хотел организовать небольшой приём для избранных лиц, ограничившись лишь одними баронами, но затем передумал. Он решил, если знатные гости прибудут в сопровождении своих верных вассалов, старших сыновей и советников, если таковые имеются, то у него будет больше шансов убедить их в том, что он задумал.
А замыслы барона были явно мятежными. Поэтому, прежде чем пригласить гостей, он тщательно обдумал каждую кандидатуру, рассчитывая свести риск огласки предстоящего разговора к минимуму.
Наконец барон и его старший сын Арман, который во всём поддерживал отца, были готовы к приёму гостей. Жену и дочь барон решил не посвящать в свои замыслы, решив, что заговор – ни женского ума дело.
Первым пожаловал молодой барон де Отён в сопровождении старого умудрённого жизненным опытом советника. Получив пространное приглашение от Ла Доля, он догадался, по какому именно поводу тот собирает баронов в своём замке. Поразмыслив и переговорив с советником, де Отён решил отправиться в путь, потому как был давно не доволен существовавшим положением дел в Бургундии.
Ла Доль радушно принял гостя и в ожидании остальных приглашённых завёл достаточно отвлечённый разговор.
– Я всегда уважал вашего отца, – сказал барон молодому гостю. – Мы сражались с ним плечом к плечу в Палестине. Славные были времена… Что и говорить Рено II умел править в отличие от его сына, нынешнего сюзерена… М-да… Жаль, что Рено и его братья сложили свои головы на чужбине. Но жертвы их были не напрасны: ведь Гроб Господен в руках христиан… – разглагольствовал он.
Де Отён, терпеливо выслушав тираду хозяина, не преминул поддакнуть:
– Да, сударь, во многом с вами согласен. Соседнее королевство Арелат представляет явную угрозу для графства. Ненасытный Рим мечтает объединить Бургундские земли под своей дланью. Савойя же также не прочь оттяпать у нас пограничные владения… К чему всё это приведёт?..
– К тому, что мы потеряем привилегии и будем обогащать Римскую казну, – поделился барон своими соображениями, удовлетворённый многообещающим началом разговора. – Разумеется, я не против Рима как центра католического мира… Но вера и власть для меня разные вещи…
Де Отён кивнул. Он также не хотел подчиняться сильной руке Рима и платить дополнительные налоги, которые, по его разумению, составили бы внушительную часть от ежегодных доходов.
…Наконец гости собрались в полном составе. В парадном зале помимо баронов управитель насчитал ещё порядка двадцати человек. Он приказал подать угощение и многочисленные вина.
Хозяин замка произнёс пространную приветственную речь и предложил гостям утолить голод, а уже после перейти к делу, ради которого они и собрались.
Бароны и их люди с особым усердием поглотили все предложенные блюда, запили изрядным количеством вина, что привело их в прекрасное расположение духа, и они были готовы обсудить, что угодно, вплоть до организации очередного Крестового похода.
Барон Ла Доль цепким взором обвёл своих гостей и убедился, что сейчас самое время поведать, ради чего он их пригласил.
Он поднялся из-за стола и без обиняков приступил к делу:
– Итак, доблестные бароны, я ещё раз хочу поблагодарить вас за то, что вы не пренебрегли моим приглашением и прибыли в Доль. – Бароны дружно закивали. Хозяин тем временем продолжил: – Все вы знаете нынешнее состояние графства Бургундия… С одной стороны, нам угрожает королевство Арелат, желая подмять под себя наши богатейшие земли с благословления Рима, с другой – герцогство Савойя. Что же касается Лотарингии… – Ла Доль обвёл взором своих гостей, те внимали каждому его слову, – я постараюсь заключить с герцогом военный союз и в случае необходимости прибегнуть к его помощи. – Хозяин умолчал о том, что прочит свою дочь Бернардетту за пожилого герцога Генриха II Лимбургского, недавно овдовевшего, рассчитывая таким образом обрести союзника. – Все вы знаете меня, как воина, стяжавшего славу в Палестине и состоятельного человека, владеющего обширными землями… Не буду вдаваться в излишние подробности, все эти факты вам хорошо известны. – Бароны в очередной раз закивали в знак согласия. – Но вряд ли многие из вас знакомы с моим генеалогическим древом. – Ла Доль взял в руки солидный увесистый свиток, увенчанный тяжёлой сургучовой печатью с оттиском самого легендарного короля Гуго Чёрного, и потряс им перед гостями. – Я предоставлю возможность каждому из вас тщательно ознакомиться с этим документом. Из него явствует, что род Ла Доль ведёт своё происхождение от виконта Макона Обри I, который в качестве наместника первым властвовал на землях Бургундии.
Барон умолк, залпом осушив чашу с вином. На него взирали гости, потрясённые услышанным. Ла Доль не торопил их с выводами, ибо понимал, что его речь требует осмысления. Поэтому, не давая им опомниться, после кратковременной паузы подытожил:
– Буду рад, если вы задержитесь в моих владениях ещё несколько дней. Думаю, нам будет, что обсудить…
…Бароны воспользовались предложением потомка Обри Макона. Они разошлись по своим шатрам. Сначала обсудили услышанное в тесном кругу советников и вассалов, затем стали наведываться друг к другу, дабы поделиться своими соображениями. И, безусловно, все как один тщательно изучили генеалогический свиток барона, придя к единодушному выводу, что это не фальшивка, ибо подделать печать Гуго Чёрного просто невозможно.
Из свитка следовало: Маконы, коим всецело доверял Гуго Чёрный (бесспорно законный правитель Бургундии), правили как наместники многим раньше Рено I. Посовещавшись, бароны решили: Франциск Ла Доль имеет бесспорное право на трон. Они же получат сильного правителя и всевозможные новые привилегии.