* * *
Вальтер Шелленберг просматривал документы в своем кабинете на Беркаерштрассе, 32. В бывшем берлинском доме престарелых еврейской общины располагались теперь несколько отделов и рефератов VI управления РСХЛ. Адъютанту шеф приказал в ближайшие два часа никого к нему пе впускать. Шелленбергу нужно было сосредоточиться.
Самый молодой генерал рейха мало был похож на руководителя спецслужб. Тридцати четырех лет от роду, чуть выше среднего роста, довольно привлекательной наружности: правильные черты лица, гладко зачесанные назад волосы, обаятельная улыбка. Всем своим обликом Шелленберг больше напоминал владельца магазина в каком-нибудь престижном районе Берлина (к примеру, на Тауэнш-трассе), нежели военного. К тому же он и сам всеми силами пытался соответствовать однажды выбранному им типажу интеллигента и дворянина. И не было, пожалуй, в Берлине ни одного человека, могущего засвидетельствовать факт нецензурного высказывания или грубой брани со стороны Шелленберга. Более того: бригадефюрер прекрасно помнил имена не только своих сослуживцев, но и имена их жен и детей. И даже даты их рождения. Поэтому на Рождество и в партийные праздники все без исключения сотрудники VI управления РСХА получали от него поздравительные открытки. И тем не менее в Управлении его недолюбливали…
Карьеру сотрудника СД Вальтер Шелленберг начал с работы в Центральной информационной картотеке. Возможно, он просидел бы в этой картотеке до конца своей жизни, если б во время поездки в Вену в 1938 году ему не подвернулся шанс выслужиться перед Генрихом Гиммлером. До сих пор непонятно, чем именно покорил сердце главы СС бумаготворец-молокосос, однако именно после той памятной поездки Шелленберг стал получать от своего патрона все более и более ответственные задания. С сентября 1939 года Шелленберг служил уже в отделе VIE IV управления РСХА (Служба безопасности/СД/Восточная Европа). Сначала - инспектором, а спустя непродолжительное время и руководителем Отдела.
В том же тридцать девятом году Шелленберг подготовил операцию по дезинформации англо-голландской разведки, за что и был награжден Железным крестом I степени. После неудачного покушения на бывшего соратника фюрера - Отто Штрассера Шелленберг переключился на работу с западным сектором: подготовка диверсантов для заброски в Британию, попытка вывоза высокопоставленных иностранцев из Португалии в Германию. Но, пожалуй, самым большим достижением Вальтера Шелленберга можно назвать ликвидацию в феврале 1944 года абвера (военной разведки) и передачу всех полномочий VI управлению РСХА, то есть непосредственно его ведомству. Теперь он один держал в своих холеных руках всю разведку рейха.
На большом столе, полной копии стола Гиммлера, бригадефюрер разложил документы в порядке очередности их поступления. Итак, первый из них датировался февралем сорок четвертого года.
" Х - 11 Вагнеру.
12 февраля мэр города Штутгарта Карл Штрелип встретился с фельдмаршалом Роммелем, своим боевым товарищем со времен прошлой войны. Он сообщил фельдмаршалу о плане, разработанном некими высокопоставленными офицерами. Фамилии не известны (источник информации не смог /отказался/ их назвать). Во время беседы говорилось о том, что теми высокопоставленными офицерами предполагается взять фюрера под арест и принудить его объявить о своей отставке по радио. Самому Роммелю было предложено войти в состав нового правительства. В ответ фельдмаршал согласился помочь Германии и пообещал оказывать впредь давление на фюрера с тем, чтобы тот смог осознать всю сложившуюся на фронтах безнадежность. Но от предлагаемого поста фельдмаршал отказался.
Записано со слов капитана Вирмера Йозефа, адъютанта фельдмаршала Роммеля.
16.02.44"
" Х -11 Вагнеру.
15 мая фельдмаршал Роммель встретился с военным губернатором Франции генералом Карлом Генрихом фон Штюльпнагелем. Встреча состоялась в пригороде Парижа. Что послужило причиной встречи, неизвестно.
Записано со слов капитана Вирмера Йозефа, адъютанта фельдмаршала Роммеля.
18.05.44"
"L - 46 Бруно.
УСС (Управление стратегических служб) США в июне получило информацию о настроениях в " Брейкерсе", германской военной оппозиции. В частности, сообщено, что немецкие генералы намерены открыть фронт на западе перед англо-американцами, ибо считают, что чем быстрее они это сделают, тем будет лучше. Новые успехи советских войск заставляют их ускорить осуществление задуманного плана. Однако среди "верхушечной оппозиции" имеются лица, которые начинают задумываться по поводу того, стоит ли ориентироваться только на Запад. Россия, по их мнению, становится грозной силой в Европе. Они предлагают искать сближения с русскими".
"X - 11 Вагнер.
9 июля фельдмаршала Роммеля посетил адъютант губернатора Франции, генерала Карла Генриха фон Штюльпнагеля, подполковник Цезарь фон Хофакер. В беседе оговаривалось, что если фюрер откажется взять на себя инициативу прекращения боевых действий на фронте с англо-американцами, то его следует к этому принудить. Командующий экспедиционным корпусом отверг данное предложение, В свою очередь фельдмаршал вызвался попросить у фюрера разрешения обратиться с мирными инициативами к британскому фельдмаршалу Бернарду Монтгомери. По его словам, следует убедить британцев объединить свои усилия с Германией в борьбе против Советского Союза.
Записано со слов капитана Вирмера Йозефа, адъютанта фельдмаршала Роммеля .
10.07.44"
Последним лежал документ, почти полностью совпадавший по содержанию с сообщением, которое недавно получил глава СС.
Шелленберг задумчиво вытянул из пачки "Кэмэла " сигарету, какое-то время помял ее пальцами и вернул на место.
Вывод напрашивался сам собой: в новой игре фельдмаршал Роммель ведет свою, сольную партию. Те люди из числа высшего руководящего состава вермахта, которые вступали с ним в контакт, не знали, что он вот уже несколько месяцев вел через своих людей тайные переговоры с противоположной стороной. Но не с британцами, а с американцами. Это во-первых. Во-вторых. Да, Роммель дважды встречался с фюрером, но обе встречи носили сугубо специфический военный характер. И, наконец, в-третьих. Судя по всему, янки ждут от фельдмаршала не слов, а конкретных действий, которые тот им наверняка обещает. Роммель, в свою очередь, находится в ожидании движения со стороны немецкого генералитета. Возникает вопрос: а когда же собирается начать действовать генералитет?
Шелленберг протянул руку к телефону, накрутил нужный номер.
- Карл? Нс узнал, не узнал тебя. Как Эльза? Больна? Чем? Почему сразу не позвонил мне? Звонил? Да, действительно, меня не было. Но мы что-нибудь придумаем. В самое ближайшее время. Карл, ты еще служишь в своем издательстве? - Шелленберг пре-красно знал, что Карл Штольц по-прежнему работает журналистом в газете "Фелькишер беобахтер", центральном печатном органе НСДАП, подконтрольном министру пропаганды Геббельсу. - Вот и отлично. Мне нужно кое-что уточнить. Так каковы, говоришь, твои планы на сегодняшний вечер?..
Самолет попал в зону турбулентности, его начало основательно трясти. Курков проснулся, осмотрелся по сторонам. Темнота, бесформенные фигуры на лавках вдоль борта. На полу ящики, под потолком тускло горит матовый фонарь.
- Спите, солдат, - послышался голос обер-лейтенанта Грейфе. - Я думаю, у нас появилась одна из последних возможностей выспаться.
Курков попытался рассмотреть циферблат часов:
- Сколько еще лететь?
- Сорок минут. Отдыхайте.
Курков накинул на себя суконное одеяло, предоставленное ему экипажем самолета. Сон пропал.
Интересно, что сейчас происходит на родине?..
Удивительная штука - жизнь. Авторитетный вор - агент НКГБ. Пять лет назад сказал бы кто, в морду плюнул бы.
А ведь если б тогда, в сорок втором, следователь Спиридонов, который вел дело Шилова, не узнал его там, в блиндаже на передовой, кто знает, как бы все дальше сложилось. Но узнал…
После ареста Сергей ожидал, что его расстреляют тут же, на месте, без суда и следствия; Либо - прямым ходом отправят в дисбат. Но всё повернулось с ног на голову: вместо приговора его посадили в самолет, и через три часа он прибыл в столицу. Лубянка. Камера. И разговоры. Прямо как у фрицев: кто? когда? сколько? владеешь ли языками?..
Языками он владел. Немецким - в совершенстве. Была у него всегда тяга к учебе. Откуда - Бог се знает. Да и практика как-то сама собой вышла неплохая. Сожительница преподавала немецкий в институте. Все, помнится, просила взять ее в жены… Французским же занимался самостоятельно. Как говорится, для души. Правда, в последнее время стал его забывать…
Там, на Лубянке, его прикрепили к Старкову и Рыбаку, но в основном с ним работал Ким. Именно он и сообщил, что младшую сестру Шилова угнали в Германию. Последнего родного человечка, оставшегося на этой проклятой земле… "Я не знаю, что конкретно придется тебе там выполнять", - признался Ким перед началом задания.
Они провели тогда два дня в Подмосковье. Под охраной, но все равно на свободе. Именно там Сергей и получил от Кима основные инструкции: "Нам приказали подготовить тебя для неизвестной деятельности. Для нас - непривычной. По идее, тобой должны были заниматься другие инструкторы. Но приказы, как известно, не обсуждаются… Три месяца мы провели вместе, рядом. Как говорится, плечом к плечу. Одно могу сказать: хороший ты мужик, Серега! И так думаю не только я. А что с пути сошел когда-то… Так и мы все не без греха. Когда будешь там, зла ни на кого не держи. Ни на нас, ни на них. Иначе сгоришь. И никакой самодеятельности! Только выполнять приказы человека, к которому поступишь в распоряжение…"
Деревянная полка давила на ребра, но Курков старался не замечать неудобств. Вслед за Кимом вспомнился Старик, как он мысленно окрестил Глеба Ивановича с первой же встречи…
Перед тем как отправить Шилова на фронт, Старков дал последнюю подробную инструкцию:
- На передовой пробудешь недели три. Тебя припишут к разведчикам. Присмотрись там, что, к чему. К концу месяца пришлем в часть твоего сокамерника по саратовскому СИЗО Зеленкова Геннадия Александровича.
- Зелёнку?!
- Его самого. Кстати, почему ты его тогда избил?
- Это для дела или так, из любопытства?
- Лично для меня.
- Да буреть он начал не по чину.
Старков усмехнулся:
- Логично. Итак, Зеленков тебя опознает. Естественно, начнут проверять. Вот в тот момент тебе и нужно будет уйти к немцам.
- А не слишком сложно? Может, просто перебежать?
- Нет, Сергей Иванович. Фриц не дурак, проверку обязательно устроит. И, поверь мне, сумеет вызнать абсолютно все, что в части происходило. Как ни прискорбно мне это признавать. Немцам рассказывай о себе все! Но не сразу, дозированно. Для начала выдай себя за струсившего командира Красной армии, за сына репрессированного генерала. Будут мять бока - терпи! Матерись и терпи. А вот когда их проверка выведет тебя, так сказать, "на чистую воду" и они узнают, что ты зэк, вот только тогда и сделай вид, будто сломался. Сдавайся тоже с умом! Дави на подставные судимости, на то, что советская власть незаконно тебя арестовывала. Якобы по политическим мотивам. А когда прижмут личным делом по последнему ограблению, сломайся вторично. Сделай вид, будто хотел скрыть уголовную сторону своей жизни. Мол, думал: кто ж уголовнику поверит-то? И лишь после этого дашь согласие на сотрудничество.
- А если у них дела нет?
- Есть, Сергей Иванович, есть, - заверил Старик. - Когда они взяли Тетерев, где тебя судили за старика-ювелира, которого вы с подельником убили…
- Вот только не надо обобщать! - перебил тогда Глеба Ивановича Шилов. - Перо деду вставил Ноздря. Сука, по "мокрому" нас протащил. Земля ему пухом.
- Так вот, - невозмутимо продолжил Старков, - весь архив областного суда немцы вывезли из Тетерева в Германию. Так что "дело" твое лежит теперь где-то в Берлине. После проверки тебя перешлют в лагерь, где ты пройдешь обработку власовцами. Теперь запоминай. Тебе нужно попасть к Жиленкову Алексею Николаевичу! Вот его фото. - Перед Шиловым лег снимок, на котором был запечатлен улыбающийся полный мужчина лет тридцати - тридцати пяти в белой косоворотке. - Снимок сделан летом сорокового года, когда Жиленков работал секретарем райкома партии. Сейчас он, конечно, изменился, но, думаю, ты его узнаешь. Так вот, Жиленков сотрудничает с германской разведкой. Точнее, подбирает для нее кадры из наших военнопленных. Нас он интересует лишь в качестве гарантированного выхода на обер-лейтенанта Грейфе и его шефа - майора Крауса, руководителя "Особой команды". Хотя и не они - наша основная цель. Твоя задача: попасть в центр подготовки диверсантов, который находится под Берлином и которым руководит Отто Скорцени. Фотоснимком его, к сожалению, не располагаем, так что заочного знакомства не состоится. Только личное. Будут предлагать другие условия - отказывайся. Играй. На провокации не поддавайся! Твоя цель: через Жиленкова - к Краусу. А оттуда - в Берлин. Кстати, ты верующий?
Шилов повел плечами:
- В детстве крестили. А по жизни атеист.
- Тогда временно станешь католиком. В Берлине, точнее, в одном из его пригородов, есть костел Святого Иосифа. Когда сможешь самостоятельно передвигаться по городу, посетишь его и оставишь записку вот такого содержания… - Старков написал на листке бумаги: " Молюсь за упокой отца моего и его сестры Берты". - Положишь перед иконой Плачущей Магдалины. Потом выйдешь из костела и прогуляешься по парку, что возле пруда. Посидишь на скамейке. Если все будет в порядке, к тебе подойдут. Беседу начнет подошедший. Кроме него, ни с кем в контакт не вступай! В первой фразе оц должен произнести слово "Берта" - это послужит условным сигналом, что к тебе подошел наш человек. Заметишь за собой слежку - немедленно покинь парк!..
- Понятно. Что я должен буду там делать?
Старков тяжело вздохнул.
- Всякий раз, когда готовлю людей к работе в тылу врага, я и сам себя спрашиваю: а что он там будет делать? И - не могу ответить на этот вопрос. Каждый действует по обстановке. Знаю одно: тот человек, который тебя встретит, просил прислать ему подрывника.
- Дела-а, - покачал головой Шилов. - А вы не боитесь, что я переметнусь на сторону гитлеровцев? Как-никак, вор.
- Ты словами не балуй! - Старков закашлялся, промокнул рот платком, и тот окрасился кровью. - Я тебе не красна девица. Боюсь - не боюсь. Ты два года на фронте немца бил! Под чужим именем, но бил. И из окружения вышел. Захотел бы - давно б пере-метнулся.
- Легкие где потеряли? - кивнул на платок Шилов.
- Сперва Гражданская. Потом белофинны.
- Понятно.
- А раз понятно, работаем дальше. Детальный инструктаж проведет Ким. И просьба к тебе, Сергей Иванович: прислушайся хорошенько к тому, что он тебе будет говорить! Наш капитан - парень толковый…
Самолет тряхнуло. Курков приподнялся и выглянул в квадратный иллюминатор. За бортом стояла сплошная чернота. Ни звездочки. Все было затянуто тучами.
Снова завернувшись в одеяло, Шилов-Курков попытался заснуть. Не получалось. Что-то мешало. То ли храп обер-лейтенанта на соседней скамье, то ли вновь нахлынувшие будоражащие душу воспоминания…
Накануне отъезда на передовую, на той же спецдаче, Ким давал ему последние наставления:
- Когда окажешься в Берлине, не торопись. Жди. Они должны поверить в тебя так, чтобы ты мог спокойно ходить по городу. Без сопровождения. Если после посещения собора к тебе никто не подойдет, придешь еще раз. Через две недели.
- А вдруг не отпустят?
- Придется поработать головой. Придумаешь что-нибудь. Но в церкви тебе нужно объявиться обязательно! Ты у нас теперь вроде как посылка "до востребования". А дальше… дальше действуй по обстановке.
- Знаю. Старков говорил.
- А он говорил, как будут проверять? - Ким внимательно посмотрел в глаза собеседника. - Причем проверку ты должен пройти на "отлично"!
- Пройду, - не отвел взгляда Шилов. Потом ободряюще хлопнул Кима по плечу: - Да не беспокойся ты! Я все понял.
- Да нет, брат, ничего ты не понял. Они ведь вербуют не так, как мы. По-своему. - Шилов заметил, что Ким вдруг как-то странно обмяк.
- А точнее?
- Например, заставляют расстреливать людей. Наших. Таких же, как ты и я, простых советских людей. Может, перед тобой будут стоять красноармейцы. Даже, возможно, из твоего батальона. А может, старик из соседнего села… - Шилов облизнул пересохшие губы. - И фотографируют. В личное дело.
- Кровью повязывают. - Сергей выматерился. - А если я не смогу стрелять в своих?
- Должен. - Капитан твердо взглянул на собеседника своими близорукими глазами, и тот неожиданно почувствовал безудержное желание вцепиться в шею стоявшего напротив дохляка и сдавить его горло так, чтобы оно немедленно хрустнуло. А потом хоть в тюрьму. Ким закрыл глаза, как бы подставляясь, и глухо закончил: - Есть такой приказ. Так что будь готов ко всему.
- Ты на что меня толкаешь, гад? - голос Сергея прозвучал хрипло и словно бы отстраненно.
Рыбак долго молчал. Наконец произнес:
- Ты получил задание. И должен его выполнить. Будут приказывать стрелять - стреляй. Главное, не раздумывай долго.
- Ну вы и суки!., - Шилов сжал кулаки. - Да ты хоть знаешь, что мне потом за это будет?!
- Знаю! - сорвался вдруг на крик Ким. - Только другого способа втереться к ним в доверие у нас нет! Понимаешь?! Всех, кто не прошел проверку расстрелом соотечественников, отправили в концлагеря! Или поставили к стенке! Причем вместе с теми, кого они отказались расстрелять. А ты нам нужен в Берлине! Понимаешь, в Берлине, а не в могиле!
- Так меня ж потом, после победы, за такие дела к "вышке" приговорят. - Шилов затравленно зыркнул по сторонам: не слышит ли кто, не дай бог, их разговор?
Ким несколько успокоился;
- Вот к чему я и веду, Серега. Действуй по обстоятельствам. Старков, конечно, постарается тебя прикрыть, но… сам знаешь: сегодня ты на коне, а завтра - в говне. Служба у нас такая. Если выживем, можешь считать, что тебе повезло: будет кому вступиться. Однако особо не рассчитывай: сам видишь, старик серьезно болен. Остаемся только я и Фитин. А уж если и с нами что-то произойдет, тогда совет могу дать только один: беги, куда глаза глядят!
Шилов усмехнулся:
- С такими советами за линию фронта не отправляют.
- А что, если я врать начну - тебе легче станет? Ты, чай, не дурак, и сам все понимаешь…
Оба замолчали. Шилов упал в траву на спину, уставился в небо. Ким присел рядом. Со стороны кухни донесся запах пшенной каши. Близилось время обеда.