– Обещаю вам новые развлечения, – засмеялся Нефер, – но сейчас надо остановить стадо, пока лошади не вытрясли свои кишки.
Они изо всех сил погнали своих лошадей, рассекая мчащуюся галопом массу, пока не достигли первого ряда, и поехали ей наперерез, переводя бег угнанных коней с галопа на рысь и затем на шаг, после чего повернули их в направлении пустыни и Галлалы.
Рассвет застал длинный табун лошадей в длинной скалистой долине. Лошади двигались легким, но ровным шагом за Нефером и Шабако, а сзади Мерен и его погонщики подгоняли отставших.
Нефер искоса посмотрел на первые лучи солнца и крикнул Шабако:
– Веди их вперед. Я вернусь посмотреть, не едут ли за нами Сокко и его солдаты.
Скача назад, Нефер разглядел Мерена и трех других солдат; все они хорошо владели копьем и мечом. Он сделал им знак, и они галопом помчались к нему.
– Если за нами погоня, то стоит попробовать переубедить их.
Нефер повел их обратно по следу лошадей, и там, где скалистая долина сужалась, они с Мереном оставили трех солдат держать их лошадей, а сами поднялись на крутой усыпанный камнями склон.
К тому времени, как они достигли вершины, солнце поднялось над горизонтом, но еще не рассеяло прохладу ночи, а пыль и туманная дымка зноя еще не поднялись. Земля светилась особенным блеском рассвета в пустыне. Каждая черточка далеких скал и барханов, утесов и узловатых деревьев вырисовывалась так красиво, что захватывало дух.
– Там! – сказал Нефер. У Мерена были острые глаза, но у него еще острее.
– Десять всадников. – Мерен пытался скрыть огорчение от того, что не заметил их первым.
– Одиннадцать, – поправил Нефер, и он не стал спорить. Вместо этого он с удовольствием усмехнулся.
– Хорошая разница в сравнении с нашей пятеркой.
– Мы встретим их там. – Нефер указал в ущелье. – Там, где оно сужается. Нам не нужно, чтобы они принесли новость о нашем набеге в Аварис. Никто не должен уцелеть.
– Это подходит мне больше всего, – засмеялся Мерен.
Они ждали среди валунов, стоя возле голов своих лошадей, зажав им ноздри руками, чтобы не дать им заржать или фыркнуть и преждевременно выдать засаду. На середине проезда Нефер положил кожаный мешок, в котором ранее были пойманные шакалы. Теперь в нем лежали их накидки, в которых теперь не было нужды.
Услышав далеко в ущелье щелканье копыт о камни и скрежет разлетающегося щебня, они вскинули головы. Нефер посмотрел через открытое пространство туда, где на другой стороне ущелья прятались Мерен и один из солдат. Он поднял левую руку с растопыренными пальцами: "Тише! Быть начеку!" Отец учил его, что сигналы рукой всегда предпочтительнее команд голосом, особенно в пылу сражения, когда их могут не услышать в шуме, или в обстоятельствах, когда главное скрытность.
Теперь он слышал другие незначительные звуки, громко звучавшие в великой тишине песков: скрип снаряжения и постукивание стрел в колчанах. Нефер выглянул из-за валуна, скрывавшего его и двух из солдат. Скудная поросль хвоща скрывала очертания его головы.
Всадник появился в узком месте ущелья и остановил лошадь, увидев кожаный мешок, лежащий на дороге. Он внимательно огляделся. Остальная часть отряда собралась позади него. Нефер узнал Сокко даже в шлеме из крокодиловой кожи, и его спина зачесалась там, где кнут оставил кровавый след.
"Время ответить любезностью на любезность", – подумал он мрачно. Сокко, старый солдат, осторожный и подозрительный, не спешил. Затем он повел свою лошадь шагом вперед, другие последовала за ним. Они остановились тесной группой; все наклонялись и рассматривали мешок. Сокко пробурчал:
– Теперь осторожно! Прикройте меня сзади, – и спрыгнул с лошади. Он наклонился к мешку, и Нефер рубящим движением поднятой левой руки дал команду.
Вокруг их правых запястий были обернуты ремни для метания, расстояние до цели было небольшое. Они дружно метнули копья, и так как Хилто и Шабако обучили их до совершенства, никто не выбрал одну и ту же цель. Пять копий прогудели, будто рассерженные пчелы, и ударили туда, где никакие доспехи не могли отразить их: три в горло и два в затылок. Пятеро солдат свалились под копыта своих испуганных коней.
Нефер и его солдаты галопом вылетели из засады, с мечами наголо, с боевым кличем: "Гор и Сети!" Оставшиеся в живых после первого убийственного полета копий невольно повернулись, чтобы встретить их, но не успели вытащить мечи из ножен, прежде чем нападавшие врезались в них. Их лошади были обучены нападать грудь в грудь. Две из лошадей отряда Сокко потеряли равновесие и упали, сбросив наездников. Нефер выбрал самого ближнего солдата, который все еще сидел на лошади, и убил его уколом в горло. Сокко наконец выхватил меч и ткнул Нефера в живот. Нефер отбил удар, и его лошадь встала на дыбы и с силой ударила Сокко копытами, зацепив одним. Сокко сбросило с лошади, и он растянулся на песке. Прежде чем Нефер смог прикончить его, новый враг налетел на него с высоко поднятым мечом. Нефер подъехал под удар и вступил в схватку, нанося и отбивая удары. Они обменивались ударами и кричали, сражаясь на близком расстоянии.
Солдаты Сокко едва оправились от первого потрясения, когда Мерен, точно выбрав момент, яростно бросился вместе со своим солдатом в схватку. Он ударил мечом в сердце и торжествующе закричал. Затем он мгновенно выдернул клинок и убил снова, нанеся удар по шее. Его жертва осела на землю с наполовину отрезанной головой, дрожа и дергаясь всем телом.
Сокко потерял шлем и меч и отчаянно полз на коленях, пытаясь вернуть оружие. Он единственный из всех его солдат все еще был способен сопротивляться. Нефер наклонился со спины лошади и нацелился в открытое место, туда, где между лопатками крепился нагрудник из крокодиловой кожи, но в последний момент не смог заставить себя довести дело до конца. Он плавно изменил удар, повернув запястье так, чтобы серповидное лезвие развернулось плоскостью, и ударил Сокко по седому затылку. Сокко упал лицом в песок.
Нефер поглядел вокруг, желая убедиться, что Мерену не нужна помощь, и спешился – в тот миг, когда Сокко застонал, потряс головой и попробовал сесть. Нефер ударил противника пяткой в грудь, и тот повалился на спину. Тогда Нефер приставил острие меча к его горлу.
– Сдавайся, Сокко, или я пошлю новость о твоей смерти твоей матери и всей сотне стад вонючих козлов, принявших участие в твоем зачатии.
На лице Сокко ошеломление сменилось вызовом.
– Дай мне дотянуться до меча, щенок, и я научу тебя, как задирать лапу, когда мочишься. – Он собирался добавить еще большее оскорбление, когда вдруг воинственное выражение исчезло из его глаз. Он запнулся и замолчал, уставившись на картуш на бедре Нефера.
– Великий, – выдохнул он. – Простите! Ударьте! Возьмите мою ничего не стоящую жизнь во искупление всех моих грубостей и глупостей. Я слышал, будто вы живы, но плакал на ваших похоронах и не мог поверить в такое чудо.
Нефер с облегчением улыбнулся. Он не хотел убивать этого обаятельного старого плута, о котором Хилто сказал, что он один из лучших объездчиков лошадей во всех египетских войсках. Хилто можно было верить.
– Ты принесешь клятву верности мне как фараону? – спросил он серьезно.
– С радостью, ибо вся земля трепещет перед вашим именем Нефер Сети, возлюбленный всех богов и свет Египта. Мое сердце бьется только для вас, моя душа будет петь о моем долге перед вами до моего смертного часа.
– Тогда, Сокко, я назначаю тебя Главой тысячи колесниц, а Таите следует опасаться за свой титул придворного поэта, ты говоришь красиво и складно.
– Позвольте поцеловать вашу ногу, фараон, – молил Сокко.
– Дай лучше руку, – сказал Нефер, сжал жесткий кулак старого воина и поднял его на ноги. – Мне жаль твоих людей. – Нефер поглядел на тела. – Если они разделяли твою преданность, то не должны были умереть.
– Они пали от руки бога, – сказал Сокко. – Нет большей чести. Кроме того, Маг Таита, может быть, спасет тех немногих, кто еще стонет и шевелится.
Три дня спустя, въезжая в Галлалу, они гнали почти четыреста лошадей, и Сокко в шлеме, высоко сидящем на бинтах, обмотанных вокруг его раненой головы, гордо ехал справа от своего нового фараона.
Сокко не только заведовал снабжением войска ложных фараонов (в ранге Лучшего из десяти тысяч), но был адептом Красной Дороги. Он мог назвать Неферу точное число боевых колесниц и крытых повозок для перевозки и сказать, где они были размещены. Он по памяти цитировал список поголовья лошадей и волов в лагерях в Дельте и последнюю опись оружия, хранящегося на оружейных складах.
– Трок и Наг взяли с собой в поход на восток почти все пригодные колесницы. В Египте, в Верхнем и Нижнем Царствах, осталось меньше пятидесяти. Военные мастерские в Аварисе, Фивах и Асуане работают день и ночь, но все колесницы, которые они выпускают, немедленно отправляются к Беер-шебе, на Месопотамию.
– Благодаря смелому удару фараона в Тане у нас появились лошади, хотя по большей части молодые и необъезженные, но мы не сможем вести кампанию без колесниц, – уныло сказал Хилто.
– Нельзя захватить то, чего не существует, а на все золото, лежащее теперь в царской казне, не купить и одного-единственного отряда на колесницах.
Пока они уезжали из Галлалы в набег за лошадьми, Хилто привез из тайников у дороги на восток остальное золото. Теперь в древних цистернах под городом Галлала хранилось более трех лакхов драгоценного металла. Он продолжил:
– Скоро Трок непременно услышит о наших успехах. И поймет, что мы стали реальной угрозой. Как только он захватит Вавилон, он отправит часть своего войска напасть на нас здесь. Даже если он пошлет всего сто колесниц, мы не сможем противостоять им в нашем нынешнем положении.
Когда все остальные высказали свое мнение, Нефер встал, чтобы обратиться к совету. Он долго молчал.
– Сокко, обучай для меня лошадей, – сказал он. – Мы с Таитой найдем колесницы.
– Это, великий, будет небольшое чудо, – уныло сказал уныло Сокко.
– Не будь таким скупым, Глава тысячи колесниц, – улыбнулся Нефер. – Как нам подтвердить твой титул при помощи небольшого чуда? Давайте верить в большое чудо.
Таита стоял на черной скале. Вокруг до горизонта тянулись песчаные барханы. От подножия скалы на него озадаченно, но с интересом, смотрели сто солдат. Слава Мага была безгранична, как пустыня, в которой они оказались. Все здесь были воинами, прибывшими в Галлалу по собственному желанию, покинув ложных фараонов, чтобы предложить свою верность Неферу Сети. Эта верность понемногу таяла, потому что они оказались без оружия и без колесниц и каждый день приходили новые слухи о том, что либо Трок, либо Наг, либо оба вместе отправились покарать дезертиров.
Фараон Нефер Сети стоял возле Мага на вершине скалы. Они были поглощены спором. Иногда один или другой принимался жестикулировать или указывал на запад, где не было видно ничего, кроме песка и только песка.
Они терпеливо ждали в дневной жаре. Никто не выразил разочарования или недоверия, поскольку все трепетали перед Таитой. Когда тени между барханами полиловели, эта странная пара, молодой монарх и старый Маг, спустилась с вершины и вышла в пески. Маг бродил туда и обратно вдоль одного из барханов без какой-либо определенной цели. Время от времени он останавливался и делал длинным посохом странные, непонятные движения, затем продолжал идти, а фараон и его воины шли за ним.
Наконец в сгущающемся сумраке Маг воткнул посох в мягкий песок и начал спокойный разговор с фараоном Нефером Сети. Вдруг всех подстегнули грозные команды военачальников.
Двадцать человек побежали с выданными им инструментами для рытья. Под руководством Хилто и Мерена и под устрашающими взглядами царя и Мага они начали копать. Когда яма стала глубиной по плечо, рыхлый песок посыпался обратно почти с той же скоростью, с какой его выгребали, и пришлось удвоить усилия, чтобы продвигаться дальше. Головы копавших медленно опускались ниже уровня окружавшей их земли, пока вдруг со дна ямы не донесся взволнованный крик. Нефер прошел вперед и встал на краю.
– Здесь что-то есть, божественно великий. – Солдат стоял на коленях на дне ямы и глядел вверх. Его лицо и тело покрывал пот, смешанный с песком.
– Дай взгляну. – Нефер спрыгнул вниз и отстранил солдата. На дне виднелась часть шкуры, все еще покрытой шерстью, но твердой, как древесина кедра.
Нефер поглядел на Таиту.
– Это лошадь! – воскликнул он.
– Какого цвета? – спросил Таита. – Вороная?
– Как ты узнал? – Нефер искренне удивился.
– На поводе есть золотой картуш фараона Трока Урука? – ответил вопросом на вопрос Таита.
– Ройте дальше! – приказал Нефер потным солдатам. – Но теперь осторожно. Не повредите.
Они работали с большой осторожностью, отгребая песок голыми руками. Постепенно показалась голова черной лошади, на лбу которой был картуш Трока, выбитый на золотом диске, как и предсказал Таита.
Они раскопали всю тушу. Животное чудесным образом сохранилось в горячем сухом песке. Бальзамировщики в Фивах едва ли смогли бы достичь того, что сотворила пустыня. Рядом лежала его пара в упряжке, другой жеребец. Нефер вспомнил, как в последний раз видел этих великолепных животных: они везли колесницу Трока под хмурыми пыльными тучами хамсина.
Тем временем стемнело, и рабочие зажгли масляные лампы и поставили их на край раскопа.
Они продолжали работу всю ночь. С мертвых лошадей сняли упряжь и подняли их на поверхность. Их высохшие туши были такими легкими, что четверо солдат легко смогли поднять их.
Затем достали упряжь. Она была в отличной сохранности, и Нефер приказал конюхам немедленно приняться за работу: смазать кожу маслом и отполировать золотые и бронзовые части.
Теперь стали откапывать саму колесницу, и копавшие ахнули, очистив от песка передний щит: он был покрыт золотым листом и мерцал в свете ламп, отбрасывая блики, слепившие им глаза. Метательные и обычные копья по-прежнему были в стойках на бортах колесницы, под рукой колесничего. Каждый вид оружия сам по себе был произведением искусства; древки копий для крепости были изготовлены из нескольких слоев дерева, а металлические наконечники были острыми, как скальпели хирурга. У стрел, сделанных Гриппой из Авариса, древки были прямые и правильные, оперение – окрашено в темно-красный, желтый и зеленый цвет, с царским картушем, вырезанным на древках.
Большой военный лук Трока по-прежнему оставался в стойке, и только тетиву требовалось заменить. Нефер согнул лук руками и задался вопросом, хватило бы ему силы, чтобы натянуть его в бою.
Когда всю колесницу откопали, под ее основание пропустили веревки и подняли повозку из раскопа. Золотой лист был откован так тонко, что добавлял не больше двух телей к весу колесницы; чтобы выдержать этот вес, основание колесницы было вырезано из твердого черного дерева, срубленного в зловещих дождевых лесах гораздо южнее границ Египта. Эта порода дерева была более упругой, чем самая лучшая бронза, но легкой и прочной. Можно было уменьшать ее толщину, чтобы уменьшить вес, не жертвуя прочностью.
Было утро, и солнце вставало над горизонтом. Нефер и Таита ходили вокруг колесницы, блестевшей на свету, такой гладкой и изящной, что, казалось, она уже была в движении. Ее единственное дышло словно бы в любовной истоме ожидало прикосновения двух гордых коней. Нефер погладил золотую пластину. Она была гладкой, как кожа прекрасной женщины, и теплой под его руками.
– Она похожа на живое существо, – выдохнул он. – Я уверен, что никогда не создавали более великолепного оружия войны.
– Пятьдесят лет назад я построил колесницу для господина Тана, – фыркнул Таита и покачал головой. – Видел бы ты ее! Но она покоится вместе с ним в гробнице в далекой Эфиопии.
Нефер скрыл улыбку – старик никогда не согласится быть вторым среди лучших.
– Тогда мне придется удовольствоваться этой скверной рабочей телегой, – сказал он серьезно. – Теперь мне нужен только синий меч, украденный Нагом у отца.
За следующие недели и месяцы Таита точно определил положение других засыпанных колесниц и их снаряжения. Рабочие откапывали их и отправляли к изготовителям колесниц, которые устроили под защитой скалы мастерскую, покрыв ее крышей из пальмовых листьев. Пятьдесят мастеров и почти сто оружейников трудились в течение светового дня, не останавливаясь даже во время яростного полуденного зноя. Оружейники полировали и затачивали мечи, метательные и обычные копья. Они заново перевязали древки и насадили наконечники. Над слабым огнем выправили погнутые стрелы. Изготовители колесниц разбирали каждую колесницу, как только ее извлекали из-под песка, проверяли каждую деталь, красили и покрывали лаком основание и боковые щиты, поверяли балансировку и смазывали оси колес, чтобы они хорошо крутились. Затем заново собранные колесницы отсылали в Галлалу с грузом восстановленного оружия, чтобы оснастить войско, которое обучали Хилто, Шабако и Сокко.
Многие из колесниц были так глубоко захоронены под горячим желтым песком, что были утрачены навсегда или до тех пор, пока следующая великая буря не раскроет их, но в конце концов люди Нефера откопали сто пять колесниц. Достаточно, чтобы оснастить пять отрядов.
Когда Нефер въезжал в ворота Галлалы на царской колеснице, Мерен стоял на площадке рядом с ним.
Минтака и Мерикара стояли на крыше фронтона храма Хатор и сыпали на них лепестки олеандра, когда они проезжали внизу.
– Он такой красивый. – Голос Мерикары был хриплым от благоговения. – Такой высокий и красивый.
– Очень высокий, красивый и сильный, – согласилась Минтака. – Он будет самым великим фараоном в истории Египта.
– Я имела в виду не Нефера, – сказала Мерикара.
К этому времени между городом и Египтом образовался процветающий контрабандный путь, и в город регулярно приходили караваны из порта Сафага на восточном море. После захвата казны Трока и Нага Галлала превратилась в город, богатый золотом. Подобно гиенам, торговцы издалека учуяли аромат желтого металла и повезли в город товары со всех концов света. В настоящее время не было такой роскошной вещи или потребности, которую нельзя было бы купить в лавках города, поэтому Минтаке для пира в честь встречи удалось получить повозку самого лучшего красного вина с виноградников храма Осириса в Бусирисе, и она приберегла его на вечер того дня, когда вернулись колесничие.
По ее распоряжению мясники насадили на вертела и целиком зажарили десять волов и сотню кур и гусей. Быстро доставили с побережья, меняя, для скорости, колесницы, свежую рыбу и корзины омаров в морских водорослях. Длинноусые омары все еще были живы и пищали, когда их опускали в кипящие горшки. Охотники обыскали окрестную пустыню и вернулись с газелью, сернобыком и мясом и яйцами страуса.
Пир был радостным празднованием их достижений и маленьких побед над ложными фараонами. Вино текло рекой, когда Нефер поднялся, чтобы приветствовать гостей и объявить о том, что из-под песка откопано пять отрядов.