Чугунный автомат проследовал мимо камина и остановился сбоку его; закованная в железную перчатку правая рука рыцаря поднялась, взялась за конец веревки от колокола и дернула; раздался густой, звучный удар, другой, третий… пробило двенадцать. Звонивший отпустил веревку, рука его повисла вдоль ноги, он повернулся на пятке, тяжко прошагал на свое место и застыл снова.
Гул, наполнивший комнату, замирал и делался все нежнее.
- Полночь… - проговорил ди Прато. - Время взглянуть на звезды!..
Еще не совсем опомнившиеся от испуга путники встали с мест и направились вслед за хозяином; проходя мимо страшного автомата, они гуськом старались обойти его как можно дальше и затем быстро ныряли в соседнюю комнату.
По пустым коридорам и переходам, освещенным висячими стенными плошками, ди Прато и его спутники дошли до каменной лестницы и поднялись по ней. Мелькавший впереди слуга отворил низкую дверь; черным занавесом, усеянным звездами, открылся квадрат неба; потянул свежий воздух; пришедшие очутились на верхней площадке главной башни. Двор и низы строений были по–прежнему озарены дымно горевшими факелами; выше в полусумер- ках на стенах каменели вооруженные сторожевые.
- В эту ночь все бодрствуют до утра! - проговорил ди Прато. - Только в эту ночь враги мои могут захватить замок - так сказали астрологи!
Он закутался плотнее в плащ и устремил взгляд на лес, затем перевел его ввысь.
- Марс охраняет мою звезду!.. - проговорил он через некоторое время. - Смотрите, как он бодрствует и шлет мне добрые знаки то зелеными, то синими огнями! А вокруг него все в тумане - у врагов смущение и неудачи!..
Марку почудился стон - исходил он как будто из–под башни. Заслышал его и Ян и оба наклонились, чтобы проверить себя.
Ди Прато оглянулся на них.
Отдаленный стон повторился.
- Там мой пленный рыцарь!.. - с усмешкой пояснил ди Прато. - Завтра я прикажу повесить ему эолову арфу… Однако, холодно, идемте вниз!
Марк шел последним и, когда он собирался нагнуться перед дверью - по лесу раскатился яростный хохот, подхваченный в разных местах. Марк перекрестился, проскочил на лестницу, захлопнул и закрестил ход за собой.
В столовой все разместились на прежних местах; в камин за время их отсутствия были навалены дрова и они пылали, наполняя комнату приятным теплом. Чугунный рыцарь стоял недвижно; вокруг большого стола никого не было.
- Рассказывайте!.. - почти приказал ди Прато, придвинувшись еще ближе к огню и совсем погрузясь в кресло…
Рассказы длились всю ночь. Бледный свет глядел в узкие окна, когда безмолвно слушавший хозяин зашевелился.
- Уже утро?.. - сказал он, как бы очнувшись. Он ударил в ладоши; у двери немедленно вырос слуга.
- Гости устали… проведи их отдохнуть!.. - приказал, подымаясь, ди Прато.
Путники встали; лицо хозяина, казавшееся страшным ночью, теперь было обыкновенно и даже приятно, но измучено и бескровно.
- Спасибо вам!.. - обратился он к гостям. - С вашей помощью я нескучно провел время. Когда уйдете отсюда, в своих сумах найдете воспоминание об минувшей ночи! Овидий говорит, что вещие сны видятся всегда на рассвете: желаю вам добрых снов!
Движением руки он отпустил их.
С облегчением в душе Луиджи и его товарищи отвесили поклон и слуга повел их в нижний этаж. Марк, уходя оглянулся; ди Прато в комнате уже не было, а на подоконнике сидела и чирикала среди глубокой тишины серенькая, как раннее утро, птичка.
ГЛАВА XVII
Замок был еще погружен в сон, когда из ворот его выступили ослик, Луиджи и трое наших путников.
Сторожевой указал им ближайшую дорогу, блестевшую в узкой долине, и скоро зелень кустов и деревьев окутала и скрыла стены и башни.
Луиджи снял шапку и помахал ею, как веером, себе на лицо.
- Ф–у–у-х!!. - проговорил он. - Слава Богу, выбрались благополучно из этого чертова гнезда! Что ни шаг - все колдовство было!
Ян хотел заглянуть в сумы, чтобы узнать, что в них положили в замке, но Луиджи беспокоился и воспротивился.
- Наше от нас не убежит!.. - заявил он. - Остановимся на обед, тогда и увидим. Теперь надо поскорей отсюда ноги уносить!
Вброд перешли они через небольшую речонку, а к полдню наметили особенно глухое место в окружавшем их вековом лесу, забрались в чащу и расположились под платаном на обед и отдых.
Сумы на ослике оказались набитыми всякою всячиной и, по мере того, как из широких листов лопуха, заменявших бумагу, появлялись жареные тетерки и куры, лицо Луиджи все прояснялось; открытие целого жареного козленка и кувшина с вином заставило неаполитанца окончательно развеселиться.
- Колдуны понимают толк в еде!.. - заметил он. - После ночи с привидениями надо подкрепиться как следует!
Он приложился к кувшину и закрыл глаза; в горле у него забулькало; кувшин пошел вкруговую.
После обеда и долгого отдыха трое друзей снова выбрались на дорогу и пустились дальше.
Минуло трое суток; после многих встреч с рыцарями, монахами и пилигримами, с невысокой горы перед нашими странниками развернулась необозримая зеленая равнина; в мареве дали белело что–то, напоминавшее город.
Луиджи остановился и протянул руку.
- Вон она, ваша обетованная земля - Болонья!.. - сказал он. - Я, как Иисус Навин, вывел вас из пустыни! Прикладывайтесь!.. - и он поднес обе руки к губам своих спутников, как бы для поцелуя.
Марк долго не отводил взгляд от далекого виденья.
Через несколько часов, совсем вблизи от города, предусмотрительный Луиджи свернул с дороги в небольшой овражек и, укрывшись там от солнцепека и прохожих, снял с ослика сумы, и все расположились на густой траве.
- Ну, друзья мои!.. - заявил Луиджи, покончив с едой и запив ее вином. - Теперь надо решить, что каждый из нас будет делать дальше! В городе нам придется расстаться…
- Почему?.. - удивился Марк.
- Да потому, что подмастерья живут у своих хозяев… А при университете имеются квартиры для студентов; жить ни с кем из вас мне нельзя! Ой, Марк, в последний раз говорю тебе - иди лучше, ищи свои краски! Наголодаешься ты в своем университете, а ни черта он тебе не даст, помяни мое слово! Студенты - ведь это чума, оборванцы, разбойники; кроме драк да пьянства, ничего не увидишь!..
Ян лежал на животе, подняв вверх подошвы ног и покусывал какую–то травку.
- А ты что будешь делать?.. - спросил он Луиджи.
- Я человек вольный!.. - ответил тот. - Пока что мне здесь быть не особенно безопасно… Ну, да там увидим, что дальше будет! Вот вам мой сказ: часто видеться нам теперь уже не придется, потому сделаем такое условие: среди города стоит собор большой, будем на нем, в укромном уголке свои пометки делать: я стану обозначаться одним кружком, ты, Марк - двумя, а ты, Ян - тремя. Если все благополучно - значки будем делать мелом, если худо - углем. Коли помощь нужна - кружки подчеркивать надо; при большой беде - две черты под ними ставьте. Это будет значить - бросай все и спеши на помощь! А главное условие - не оповестив товарищей, из города порознь не уходить!..
Сообщив еще несколько условных знаков и надавав товарищам разных советов, Луиджи поднялся с травы; Марк и Ян навьючили ослика и все вернулись на дорогу.
Город раскидывался широко; серой лентой ползла кругом него по холмам стена с высокими четвероугольными башнями; такие же башни смотрели и изнутри города; местами между ними виднелись церкви; всех их превышала одна - очень длинная, с синим куполом.
- Собор!.. - произнес Луиджи, указывая на него пальцем.
У низких, походивших на пещеру, городских ворот сидели несколько вооруженных стражей в шлемах с черными гребнями и широкими полями.
Наших путников пропустили безо всяких опросов вместе с кучкой крестьян, везших разные овощи.
Тесные, полутемные и кривые улицы, словно ущелья, разбегались в разные стороны; везде висело сушившееся белье, и местами казалось, будто над головами прохожих был натянут сплошной навес из рубах и простынь; в маленьких клеточках под окнами пулькали перепела.
Сразу охватило тяжелым запахом и, несмотря на знойный день, прохладой.
Чем ближе подвигались путники к середине города, тем все оживленнее он делался; стали попадаться лавки пер- рукьеров (парикмахерские), около них на улице стригли и брили людей; в распахнутые двери таверн (погребков) виднелись груды бочек и столики. Попалось несколько ювелирных мастерских, и Ян с любопытством и вниманием поглядывал на них;. доносилось постукиванье по серебру маленьких молоточков. Кто–то пел о Венеции. Парикмахерские и мастерские ювелиров служили в те времена своего рода клубами, и в них встречались молодежь и праздный зажиточный люд, интересовавшиеся новостями.
Иногда к домам примыкали башни с бойницами вместо окон; внизу их, в стенах, чернели вделанные огромные железные крюки: на них ночью, а в случае тревоги и днем, надевались цепи и кварталы запирались.
Улица вывела путников на простор рыночной площади; кругом подымалось несколько башен.
- Отчего их так много внутри города?.. - полюбопытствовал Марк; Луиджи пояснил, что они принадлежат разным знатным фамилиям, часто враждующим между собой, и служат крепостцами и надежным убежищем в случае распрей.
Ослик сам свернул в ворота, над которыми красовалась зеленая вывеска с изображением белого коня, распустившего по ветру пышный хвост, и заспешил к, видимо, хорошо известному ему стойлу; Луиджи предоставил товарищам расседлывать его, а сам отправился для переговоров к хозяину; усатое и смуглое лицо его виднелось в глубине траттории (трактира).
Через несколько минут он вышел и позвал товарищей.
В длинной и почти совсем темной комнате все столы были свободны; Луиджи выбрал местечко, укрытое с двух сторон бочками, и приятели расположились за ними.
- Дух–то какой?.. - сказал Луиджи, втягивая всей грудью густой запах вина. - Как в раю, ей Богу!.. Ну, братцы, с благополучным окончанием пути поздравляю вас.
Все чокнулись поданными прислужницей глиняными кружками с вином и осушили их.
- Запомните - если меня кому–нибудь из вас надо будет найти, обращайтесь к здешнему хозяину. Если он не будет знать ничего - я вам покажу на краю города совсем маленькую тратторию; называется она "Два льва": очень удобное место в случае недоразумений! Там я синьор Маль- вио - затвердите это покрепче!
Друзья покончили с вином и отправились знакомиться с городом; Луиджи хотел показать лучших ювелиров, университет и, наконец, укромный уголок стены собора, котором предстояло заменять им почту.
К вечеру Марк и Ян несколько ознакомились с городом; Ян нашел место подмастерья у самого известного в Болонье ювелира - Пиетро Бонавентури, а Марк осмотрел живописную мастерскую в местном монастыре и так увлекся ею, что в университет решил идти только на следующий день. Луиджи кратко и туманно упомянул о каких–то важных делах, которыми он должен заняться.
Последний вечер перед расставаньем друзья решили провести за кружкой вина и, развязавшись с делами, забрались в одну из двух таверн, находившихся на площади; часть столиков из нее была вынесена на улицу и вокрут некоторых сидели люди.
Друзья расположились в укромном уголке и им хорошо было видно все, что делалось на засумеречевшей площади; она все более погружалась во тьму; в окнах кое–где зажигались огни.
Луиджи потребовал кувшин кианти.
- За ваши успехи!.. - возгласил он, поднимая кружку.
- За всех нас!.. - сказал Ян.
Не успели они выпить - ближайший к ним дом озарился огнем и из–за угла улицы показались двое вооруженных всадников с наклоненными длинными факелами в руках. За ними ехали верхами какой–то важный, полный синьор и молодая девушка в длинном полосатом платье; поезд замыкали четверо слуг.
- А ведь это наш рыцарь с дочкой?.. - вдруг проговорил Ян.
- Какой наш рыцарь?.. - удивился Луиджи.
- Да тот, что пешком шел в замок!.. мы еще под дубом, в таборе тогда ночевали?
- Верно!.. - вспомнил Луиджи. - Да ты, брат, того - уж не влюбился ли?
Ян покраснел.
- Глупости какие!.. - отозвался он, глядя в сторону.
- Ладно, ладно, знаем мы вас, тихонь!.. - продолжал Луиджи. - А ты, Марк, как - тоже слаб по этой части?
Марк сидел задумавшись и очнулся от вопроса.
- Я? по какой?.. - произнес он с недоумением.
- О чем ты думал?
- О завтрашнем дне, об университете..
Разговор вязался плохо - Марк и Ян были полны ожиданием этого загадочного дня и их настроению поддался и беспечный Луиджи.
С Соборной башни прогудел и поплыл над городом густой удар колокола: то был приказ всем тушить огни; окна везде погасли…
Наши друзья допили вино и среди полной темноты, чуть не ощупью, направились к гостинице "Белый конь"; фонарь над ее воротами мерцал далекою, желтою звездочкой; на перекрестках гремели цепи - улицы замыкались на ночь.
ГЛАВА XVIII
Утром товарищи простились и разошлись каждый в свою сторону. Марк накануне хорошо приметил дорогу, и, не опрашивая встречных, стал пробираться по узеньким улочкам к окраине города, где находился университет.
Будничная жизнь уже началась, у многих домов стояли ослики с грузом дров и хвороста по бокам седел; на других висело по паре огромных, суживавшихся книзу корзин, из- за которых торчали только тоненькие ножки да длинные уши; на лотках серебрилась рыба, грудились оливковые головки артишоков, краснели помидоры; выкрики продавцов неслись со всех сторон; с третьих и четвертых этажей домов то и дело спускались на веревках небольшие корзинки: продавцы клали в них требовавшуюся провизию, и они проворно уезжали наверх. Слышались шутки и споры из–за цены.
Раза два чуть не попав под душ из помойных ведер, Марк добрался до второй, меньшей по размерам пустынной площади; она была усеяна народом и шумела не хуже базарной; по другую сторону ее тянулся длинный и низкий серый амбар для склада товаров, о чем свидетельствовали подъемные крюки с блоками и рычаги, выставлявшиеся с крыш из больших слуховых окон; внизу, у самой земли, выглядывали из травы маленькие оконца, зарешеченные железными заржавленными брусками.
Это и был университет, помещавшийся за неимением лучшего места в подвалах городского амбара.
У стены черной лентой сидели, а частью лежали на земле или прогуливались множество молодых и пожилых людей; черные бороды у иных достигали до груди, из–под колпаков и широкополых шляп свисали на плечи длинные волосы; одежды преобладали черного цвета; у большинства они были достаточно потрепанные, а зачастую и рваные.
Встречные с любопытством разглядывали Марка, опустившего глаза и скромно пробиравшегося ко входу в аудитории; он по крайней мере на голову превышал всех ростом.
Находившаяся под серединой амбара неширокая каменная лестница вела довольно глубоко вниз. Тяжелая, облупленная железная дверь, находившаяся в конце ее, стояла распахнутой.
Марк обогнул кучку студентов, игравших в орлянку, затем кружок игроков в кости и быстро сбежал вниз; там он очутился в пустой и полутемной комнате с несколькими дверями; и слева и справа слышались невнятные одиночные голоса, произносившие речи.
Марк постоял немного, затем осторожно приоткрыл одну из дверей и заглянул в нее; представившаяся картина поразила его.
Громадное, где–то в бесконечности и мгле тонувшее помещение было наполнено черными тенями людей; окошки слева пронизывали прозрачные, золотистые столбы солнечного света и то здесь, то там пылали выхваченные: из сумерек отдельные фигуры и группы студентов; все они полулежали либо сидели в разных позах на полу, на соломе, а кое–где и на деревянных скамьях и чурбанах. В ближайшем конце аудитории возвышалась кафедра, имевшая вид рюмки с широкой приступкой кругом ножки; в ней, будто в купели, сидел профессор, видный только до половины; его облекала черная мантия с кистями на плечах; на голове торчала какая–то необыкновенная не то корона, не то колокол с длинною рукояткой.
Студенты морем заполняли все остальное помещение. У окон, с необделанными аспидными досками и грифелями в, руках, будущие ученые усердно записывали лекцию. Ближайший из писавших сразу привлек к себе внимание Марка: он работал, высунув и прикусив кончик языка; лохматая готова его была склонена набок, длинные волосы лежали на доске и обметали ее.
Марк прижался к стене и напряженно стал слушать; глаза его освоились с полутьмой и он хорошо разглядел профессора - лицо у того было горбоносое, обритое, худое и казалось монетой, на которую смотрят со стороны ребра. Говорил он медленно, громко и важно. Речь шла об астрологии в связи с медициной.
- Если вы видите, что Юпитер и Марс начинают сближаться друг с другом, - знайте, - это предвестие плохое: встреча этих планет влечет за собой появление на земле мора, болезней и всяких бедствий; встреча Венеры и Марса знаменует сильные дожди; Юпитера с Меркурием - обещает бури и грозы, а самое страшное - это сближение Сатурна и Юпитера - оно чревато бедами, сулит чуму и всякие моры. Соединение трех планет в знаке Рыб вызывает смуты и распри!
- Как я вам уже объяснял, планет, не считая солнца и луны, имеется всего пять: это Юпитер, Марс, Сатурн, Меркурий и Венера. Они управляют всею жизнью на земле и потому истинно ученый медик прежде всего должен знать их действие на человека и на природу; призываемый к больному, он обязан в серьезных случаях прежде всего осмотреть небо и определить отношение планет к звезде больного - если он, конечно, из знатного рода. Если будете иметь дело с незнатными, то вместо этого прописывайте касторку; простому люду она заменяет гороскопы!
Луна оказывает чрезвычайное влияние на человеческий организм: кровь, мозги и жидкие части тела всецело находятся в зависимости от силы ее действия, поэтому полнолуние имеет особенное значение в критические дни болезни.
Твердо запомните, что самое мощное воздействие на сердце производит - солнце; на мозг и кровь - луна; на печень - Юпитер; на селезенку - Сатурн - он вызывает черную желчь и меланхолию; на легкие - Меркурий…
Гулкий удар в подвешенную на улице бронзовую плиту прервал лекцию; аудитория зашевелилась и разом наполнилась говором; профессор сошел с кафедры и затерялся в окружившей его толпе студентов. Несколько десятков человек обступили Марка и принялось расспрашивать - кто он и откуда.
Марк знал, что главный предмет преподавания в Болонье - юридические науки, но новые товарищи сообщили, что в университете проходятся, кроме того, и семь свободных искусств - тривиум и квадриум; видя недоумение Марка, они пояснили, что тривиум состоит из трех наук - грамматики, риторики и диалектики, а квадриум - из арифметики, геометрии, астрономии и музыки.
- Законы мне не надобны!.. - проговорил Марк.
- Самое хлебное дело!.. - отозвались голоса. - Посмотри, как хорошо живут все судейские?
- Поступай на тривиум!.. - сказал кто–то. - Будешь философом!
- Лучше всего иди в оруженосцы к богатому рыцарю и займись джострами!.. - насмешливо посоветовал четвертый. - Ишь ты какой здоровенный!
Несколько человек засмеялись: Марк, плохо разбиравшийся в словах новых товарищей, смутился и стал оглядываться, как бы выискивая лазейку для выхода из кольца окруживших его зубоскалов.