В 1321 году Мункач укрепили итальянские зодчие, затем он принадлежал королеве Эржебет, а в 1396 году венгерский король Сигизмунд передал его в содержание каменец-подольскому князю Федору Кориатовичу, изгнанному со своей земли за попытки помешать Витовту Великому создать Литовское королевство.
Князь Федор использовал для строительства самую верхнюю и недоступную из трех террас, каждую из которых разделяли лестницы высотой по десять шагов. При нем вокруг выложенной в камне старой дозорной башни высотой пятнадцать шагов были возведены четыре круглые башни и почти такие же высокие стены с бойницами и двухъярусными боевыми галереями. В замковом дворе были возведены княжеские палаты, рыцарский зал и тюрьма в виде каменного мешка. На второй террасе располагались казармы для гарнизона замка.
В центре двора несколько лет в скале долбили колодец, но воды не было, и местные жители утверждают, что по договору с князем колодец до воды выдолбил черт. Из колодца шириной три и глубиной сто шагов можно попасть в Латорицу незамеченным.
В главной башне есть потайной ход в Унгвар и еще один подземный ход прямо в Трансильванию.
Пять лет назад, после гибели короля Владислава III в битве под Варной, Мункач забрал себе трансильванский князь Ян Хуньяди, через год ставший регентом Венгерского королевства, устроив в нем резиденцию своей жены Эржебет Силади.
Замок Мункач мадьяры считают сакральным, он приносит Хуньяди большие доходы, контролируя торговый путь из Восточной в Южную Европу. Он не может быть передан не в венгерские руки. Хуньяди не может силой навязать Мишкольц или Ниредхазу внуку Мирчи Великого и должен отказать ему во владении Унгваром и Мункачем. Ему ничего не остается, как предложить Владу Дракуле Хуст, который нам так нужен, и не только потому, что еще в 1431 году император Сигизмунд Люксембургский подарил его Владу II Дракону.
Рядом с Мункачем существует поселение Сент-Миклош, Святой Николай, основанное еще в X веке. Сто лет назад в нем, в виде огромной серой глыбы над Латорицей, был возведен мощный замок-дворец с десятками бойниц в стенах и двумя выступающими угловыми башнями, прикрывавшими друг друга при штурмах.
Замок высотой в тридцать шагов прикрывают рвы и валы с заостренными кольями. Сент-Миклош ни разу не смогли взять штурмовавшие его враги. Местные русины называют замок Чинадиевым и утверждают, что в его стенах замурованы некие воины, которые отпугивают не только завоевателей, но даже привидения и саму нечистую силу.
Сент-Миклош устроен в виде хитроумного двухъярусного лабиринта, попав в который, человек сам выбраться не может, если не будет знать длинный потайной ход в стенах четырехметровой толщины.
Из ярусных подвалов Сент-Миклоша есть подземный ход к лесу и Латорице.
Все произошло так, как мы и хотели. Яну Хуньяди ничего не оставалось, как или превратить Влада Дракулу, хотя и не имевшего власти, в вечного врага, или вернуть ему то, что он у него отнял. Осенью 1451 года Влад Дракула встречал свою семью у Хуста уже как его владетельный сеньор, обязанный за это военной службой его верховному владельцу, регенту Королевства Венгрии Яношу Хуньяди. Мы еще не сменили в Хусте его гарнизон, и я с моими мастерами пока не мог помочь моему князю открыть тайну замка, завещанную ему его отцом, Владом II Драконом. Но вскоре это время пришло.
Хуст-над-Тисой, замок Дьявола, а потом Дракона
Великолепный замок на утесе строился почти сто лет.
В устье впадающей в Тису Рики, окруженной горами, поселение русинов существовало уже в IX веке, и оно было на этом месте совсем не первым. Еще в начале христианской эры, во времена императора Траяна, в Марамороше даки выкопали шахты, в которых добывали соль. Для охраны дорогого товара вдоль Тисы были выстроены несколько укреплений, погибших в темные столетия.
До конца XII века завоевавшие Предкарпатье мадьяры на горе около двухсот шагов построили замок, названный по имени его основателя Хустом.
Вокруг замка возник город, жители которого не раз во время строительства видели на горе огнедышащего дракона, который, однако, не мешал людям обживать свои любимые места.
В 1241 году Хуст, Мункач и Унгвар были захвачены и разрушены монголами, но через полвека, когда стала слабеть сила их орд, пограничные замки в Марамороше вдоль Тисы были быстро восстановлены, и для этого были две причины.
Со времен существования Дакии от Варецкого перевала с севера и из центра Европы с запада, вдоль Тисы проходили соляной и торговый пути на восток и юг Европы и Азию. Соль добывалась в мараморошских копальнях и в XIV веке, поэтому для защиты стратегического товара и торговли была создана особая жупа с крепостями, главной из которых стал Хуст.
За признание его сеньором венгерский король оставил замки валашским воеводам, одного из которых звали Drag, Дьявол. К 1340 году его владения вдоль Тисы настолько разрослись, что вынудили боявшихся Дьявола Арпадов выжить его в центр Цара Ромынеяскэ. Они продали права на Хуст богатому венгерскому барону Перени. После нескольких лет противостояния валашский Дьявол ушел на юг, Перени погиб, и венгерский король вернул себе Хустский замок.
В начале нашего бурного XV века Хуст часто менял своих владельцев. В 1431 году венгерский король и император Сигизмунд принял сына Мирчи Великого князя Влада в почетный орден Дракона и дал ему в держание замок Хуст. Пять лет будущий Влад II, поселив семью в безопасной Сигишоаре, из Хуста уходил в походы по зову своего императора, держа в замке свою казну. В 1436 году войско князя Влада из валахов и трансильванцев вышло из Хуста и за неделю через Баю, Клуж, Тыргу и Сибиу дошло да Тырговиште. Сын Мирчи великого стал господарем Валахии Владом II Драконом, а замок Дьявола, символом которого с началом XIV столетия стали росшие у Хуста в изобилии нарциссы, вернулся в венгерский королевский домен. В 1445 году Хуст и Мункач, приносившие огромные доходы, взял на себя Янош Хуньяди.
Венгерский регент не мог дать сыну первого Дракона Унгвар и Мункач, но Хуст, стоявший на дороге из Буды в Тырговиште, где уже три года сидел пока еще верный Хуньяди Дан, дать валашскому князю в залог его верной службы было можно. Хуньяди, копируя императора Сигизмунда, передавшего Хуст Владу II, в октябре 1451 года выдал грамоту на замок, который также называли "Горным гнездом", сыну валашского господаря.
К Рождеству в Хусте собрались все наши воины, и уже не было ни одного венгра. Жалованье воинам теперь шло от венгерской казны, но оба брига и тайную стражу мы с Владом содержали на свои деньги. Нам удалось собрать в Черновицах и Хотине небольшой запас золота, но денег из дома ни он, ни я почти не получали. Дан II по обычаю не трогал наши валашские земли, но активно присматривал за ними, стараясь не пропустить повода к их конфискации. Любые действия Влада против Дана, действительные или придуманные, осуществленные с помощью валашских денег, могли быстро закончиться потерей наших земель, забранных на себя господарем. Теперь, когда Влад поступил на службу к королю Венгрии, вассалом которого был и Дан, эта опасность отступила, но только до поры до времени. Обеспечение сохранности земельных владений, без которых возврат на трон Валахии был бы намного сложнее, стала одной из причин, побудивших Влада согласиться на службу венгерскому регенту.
Зимой торговые караваны через Карпаты не ходили, и мы посвятили эти месяцы нашей особой охоте и учебе рукопашного боя двумя мечами всех наших воинов. Мы тренировались брать и защищать замок, который произвел на Влада очень сильное впечатление.
Хуст был неприступен по-настоящему. Узкая серпантинная дорога подходила к единственным южным въездным воротам в мощной квадратной башне, ее защищал глубокий ров шириной десять шагов, через который был перекинут на цепях подъемный мост. Справа от въездной стояла прямоугольная башня, защищавшая южную стену, еще три башни, соединенные высокими стенами со рвом, окружали замковый двор со всех сторон.
Оборона Хуста была устроена так, что он мог защищаться, даже если бы какую-то его часть захватили враги. Все башни и стены соединялись со строениями замкового двора, что позволяло защитникам отбиваться по всему замку на верхнем ярусе.
В замковом дворе были построены башня-донжон с арсеналом, княжеский дом, соединенный с большим сводчатым залом, часовня, пороховая башня, казармы гарнизона, пороховая мельница, пекарня, кухня и небольшая корчма. С верха донжона была хорошо видна Тиса, узкой полосой вьющаяся внизу Замковой горы, и во дворе мы установили пушку, которая выстрелом на рассвете возвещала нашему Хусту о наступлении нового дня.
В замковом дворе прямо в горе неведомым способом был выкопан колодец глубиной почти в двести шагов, из середины которого к Тисе был проложен подземный ход. Так делали подземные ходы во многих европейских замках. Владу был нужен другой потайной ход, который в одном из замковых подвалов был вырыт в те пять лет, когда в Хусте служил Влад II Дракон, и тайну которого он успел передать княгине Елене до своей ужасной гибели в 1448 году.
Мать еще в 1449 году все рассказала своему сыну, второму Дракону, и Влад наконец дождался того дня, когда ранней весной 1452 года мы с ним и четырьмя моими мастерами прошли по нему от начала и до конца, поднялись на землю в Дубовом лесу и у горного родника под расколотым камнем нашли то, что отец Влада завещал своему сыну для возвращения на трон Дракулешти. Потайной ход действует до сих пор, и я не могу рассказать вам о нем подробно. Достаточно того, что мы нашли в указанном месте два бочонка с золотыми дукатами, которые весили как взрослый воин каждый, и мы с трудом на закрытых носилках вынесли их с горы и погрузили по одному на "Альбу Регию" и "Альбу Юлию". Без этого золота и без нашего появления в Хусте вернуть власть в Валахии дому Дракулешти было совершенно невозможно. Уже на бриге Влад устало сказал мне, что впервые с 1448 года он заснет спокойно, уверенный в завтрашнем дне, в котором теперь скоро будет поход в Тырговиште.
Лето 1452 года в Предкарпатье было спокойным, турки не пошли за Дунай, и Хуньяди почти не выезжал из Буды и Вышгорода. Мы охраняли копальни и торговый путь на протяжении двухсот верст от Мункача до Сигета, проходя до истоков Тисы у горы Говерлы. Влад часто ходил в дальние дозоры и, возвращаясь в замок, раздраженно говорил о большом количестве разбойников и нищих, бродивших без видимого смысла по Венгерскому королевству, Валахии и Молдове.
Весной на Говерле мы опять устроили школу тайной стражи, но как будто чувствовали, что заниматься в ней придется недолго. В начале зимы в Хуст прибыли два моих мастера прямо из Эдирне с вестью о том, что весной 1453 года войско Мехмеда II будет брать Константинополь.
Влад не колебался ни одного мгновения. Мы выбрали из нашей тысячи, в которой за двадцать лет ее существования не нашлось ни одного предателя, триста добровольцев, вспомнив о трехстах спартанцах царя Леонида, разбивших персов у Фермопил. Оставшиеся воины несли службу по договору с Хуньяди в Хусте, а Влад на двух наших бригах собирался прямо в Константинополь.
Второй Дракон отправил в Буду письмо, в котором извещал регента о своем желании совершить торговую экспедицию по морю, которое уже стали называть Черным. Хуньяди, несколько удивленный тем, что воинственный Влад решил заняться коммерцией, одобрил поездку, к которой сразу же началась бурная подготовка.
Влад в Черновицах и Хотине, отлично изучивший главные торговые пути, толково распорядился золотом своего отца. Перед новогодием мы недорого купили в Ораде двести мешков отборной пшеницы, которую сразу же перевезли в Хуст. В дни рождественских и крещенских гуляний Влад со мной и сотней воинов совершил тихую поездку во Львов, где выгодно купил мечи и арбалеты с большим запасом стрел, великолепной работы немецких оружейников из Пассау, ставивших на них свой знаменитый знак высшего качества – жучок.
Наша тайная стража, которой я занимался день и ночь, бесперебойно доставляла в Хуст достоверные сведения обо всем важном, что происходило у соседей Цара Ромынеяскэ, и мы знали не только о том, что в Буде торжественно отпраздновали десятилетие сына Яноша Хуньяди Матиаша, или о том, что в войске Мехмеда II из ста пятидесяти тысяч воинов, готовых броситься на Константинополь, янычар было не более тридцати тысяч. Пшеница в столице Византии стоила втрое дороже, чем на Дунае, а оружие ценилось впятеро выше, чем во Львове, и это при том, что не было войны, которая неумолимо надвигалась на Босфор. Забегая вперед, скажу, что в конце лета 1453 года, когда до осенних штормов мы возвращались из Константинополя по Морю на родной Дунай, в трюмах наших бригов лежали не два, а пять бочонков с золотыми пиастрами, которые спасли нас через три года.
Зима 1453 года в Карпатах и на Дунае была теплая, и уже в конце февраля "Альба Регия" и "Альба Юлия", попрощавшиеся со ставшим уже родным Хустом, под залпы его пушек вышли в дальний и опасный поход. Нам предстояло пройти более тысячи верст по Дунаю, прежде чем выйти в Черное море, и это было очень непростым делом, над которым тайная стража работала несколько месяцев.
Подготовка к плаванию по Дунаю и Черному морю была сложной. На запад от Хуста Тиса течет по венгерской земле до Мишкольца, затем поворачивает на юг, переходит на сербскую территорию и у Белого Города впадает в Дунай. Великая река несколько сот верст несет свои воды на восток по границе Цара Ромынеяскэ и бывших болгарских земель, теперь захваченных Османской Портой, у Кэлэраши поднимается на север к Брэиле и Галацу, где опять поворачивает на восток и тремя широкими гирлами впадает в Черное море выше нашей румынской Констанцы.
Влад получил охранную грамоту от короля Ладислава Постума, и плавание от Хуста до Оршовы предстояло почти безопасным. От Оршовы все бывшие валашские крепости – Лом, Беккет, Турну, Зимнича, Джурджу, Олтеница – уже несколько лет были захвачены османами. Буда имела с Эдирне торговый договор, по которому любой корабль, уплативший пошлину в первой турецкой крепости, мог безпрепятственно плыть по Дунаю и выходить в Море. Этого плаванья от Оршовы до Олтеницы можно было не опасаться, а просто держать наготове бакшиш для каких-то наиболее жадных османских крепостных начальников.
Опасные воды начинались от Кэлэраши, у которой Дунай проходил по валашской земле, и люди Данешти могли напасть не только у Джурджени, Брэилы и Галаца, но и на всей Великой реке до Тульчи.
Выдавать "Альбу Регию" и "Альбу Юлию" за обычные торговые корабли, изменив их форму и такелаж, не имело никакого смысла. Я уже давно установил на них пушки не только на верхней, но и на особой нижней палубе, пробив для них в корпусе аккуратные порты. Теперь на обоих бригах было почти пятьдесят пушек, стрелявших не только железными ядрами, но и особыми пороховыми зарядами, сходными со знаменитым византийским огнем, горевшим прямо на воде. Пушкари на обоих бригах тренировались в огненном бое много лет и достигли изумительного мастерства. Я также поставил на круглые горизонтальные платформы небольшие ручные мортирки, сделав по шесть платформ на каждый бриг. Огневая мощь наших "Альб" была необычной, невиданной в те годы, и я очень этим гордился, видя, как доволен бригами и Влад. Экипаж и прикрывавшие его воины мастерски овладели искусством очень сложного абордажного боя, который велся в тесноте и на разных уровнях. Взять штурмом наши бриги на широкой реке было почти невозможно, если только не атаковать их десятками кораблей и сотней лодок.
Исчезновение наших "Альб" со стоянки у Хуста не могло остаться незамеченным людьми Дана, как огня боявшегося возвращения Дракулешти на валашский трон. Широкая петля, которую делали Тиса и Дунай от Хуста до Моря, позволяла подготовить засаду уже в Кэлэраши, к которой бриги могли подойти не ранее, чем через десять дней, а то и через две недели, если не было попутного ветра.
Дан, конечно, уже получил известие из Буды о том, что его враг собирается к Черному морю, и готовился встретить второго Дракона не только на перевалах, но и в самой Трансильвании, однако я уже точно знал, что он даже не предполагал, что мы можем двинуться в долгий поход по Дунаю. Наши мастера тайной стражи боевыми тройками рассредоточились по всему течению Дуная, мы знали о крепостях и их гарнизонах на Великой реке все, как и то, где находится каждый из Данешти и сколько у него воинов. До Турну трудностей для наших "Альб" не предвиделось, а дальше заходить своим мастерам я категорически запретил, понимая, что в Тырговиште находятся тысячи сторонников Дана, которые за два дня могут собрать большие силы и в Джурджени, и в Брэиле.
Я предложил Владу взять на каждую "Альбу" одну большую и одну малую лодку на корму и бак, а также загрузить трюмы большим количеством пороха, чтобы при возможной атаке пустить их на врага и взорвать вместе с ним. Господарь сразу согласился, как соглашался почти всегда с хорошо продуманными предложениями. Мы успели провести даже несколько тренировок, и у меня не было недостатка в добровольцах на лодки, которые сейчас называют брандеры. Набитые порохом бриги, конечно, могли взорваться во время их атаки и пойти на дно с оружием и людьми, но точно так же они могли быть взяты большим количеством врагов. Это был неизбежный, но оправданный риск, на который мы с Владом пошли абсолютно сознательно.
Я также спросил у Влада, могут ли при высадке наши мастера в крайнем случае применять во время боя не только "валашский веер", но и "валашское колесо". Эту систему рукопашного боя отряда в несколько сот воинов против намного большего по количеству противника придумал и разработал сам Влад, но мы еще не применяли ее в большом бою. Второй Дракон задумался, но ненадолго, а затем спросил, где во время плавания я жду большого боя с врагом. Я ответил, что от Кэлэраши будет возможно все, например срочная высадка на правый берег Дуная всех нас. Влад сказал, что мы не успеем выстроить всех воинов для "валашского колеса" и не проведем его как следует, а только раньше времени покажем его врагу.
15 февраля 1453 года я дал возможность Дану абсолютно достоверно узнать о том, что Влад Дракула получил разрешение у Кракова пройти по польским и молдавским землям с торговым караваном и сесть у Каменца на Днестре на корабли, на которых он должен спуститься к Морю. Караван во главе с моим господарем действительно вышел с большой охраной из Хуста 20 февраля и дал увидеть себя у Рахова людям Дана, специально вывезенным туда моими мастерами. Через три дня воины Дана, который успел договориться с молдавским господарем Петром Ароном, буквально забили Черновицы и Хотин, стремясь перехватить Дракулу у Каменца.