* * *
- Леший бы забрал этих татей проклятых, душегубцев безглавых… Развёл князь Георгий нечисть на своей земле, не следит ни хрена…
- И на рязанской земле тати имеются, боярин - подал голос Ратибор.
- Наши тати почуяли, чем пахнет, в леса попрятались. А до тутошних, видать, не дошло пока.
Боярин Вячко был зол. Ещё бы - хотя убитых в отряде и не было, легко ранеными оказались почти половина. Сказался первый разбойничий залп, да и в рукопашной кого-то зацепили. Наскоро перевязав раны на морозе, отряд начал искать ночлег.
Они остановились в каком-то крохотном селении, в пять курных изб. И нашли-то её только по запаху дыма. Хотя деревушка-весь разместилась буквально у самой Клязьмы, с реки её было не видно - жители предусмотрительно не тронули лес у самой воды, и даже деревянных мостков было не видать.
Княгиню разместили в крохотной бане, даже без предбанника. Пожилая рябоватая хозяйка протопила баньку, после чего Ратибор отослал её, тщательно проветрил баню, выпустил дым и скутал, чтобы прогрелось дерево.
Он внимательно осмотрел дверь, сбитую из толстых, в ладонь, плах на крепких железных петлях. Гляди-ка, не пожалел хозяин, потратился… Витязь поднатужился, крякнул и снял дверь с петель. Забросил под банный полок.
- Это-то зачем, Вышатич? - подала голос княгиня.
- Наружу дверь-то отворяется - проворчал Ратибор, вешая в дверном проёме меховую полость, взятую из саней - Припереть дрыном да поджечь - и вся недолга…
Он откинул полость, приглашая внутрь.
- Добро пожаловать, госпожа моя.
* * *
Свечи, как много свечей. Они стояли пучками, они стояли цепочками, и всё это свечное великолепие окружили тесным кольцом самые здоровенные свечки, плотно, одна к одной. Разве можно ставить рядом столько свечей, подумал Ратибор, и тут крайняя из них вспыхнула. От неё тут же занялась вторая, третья, ещё, ещё… И вот уже всё собрание пылает ослепительным огнём, истаивая от жара…
Витязь проснулся разом. Сердце снова колотилось, как тогда, но боли не было.
- Не спишь, Вышатич? - донёсся до него тихий голос.
- Не сплю - помедлив, ответил Ратибор.
- И мне не спится.
И снова молчание. Витязь успокаивал сердце.
- Как мыслишь, Вышатич - вновь заговорила Лада - устоит Рязань?
Ратибор помедлил, раздумывая. Легче всего было ответить "знамо, устоит" Но Ратибор уже уяснил, что княгиня далеко не дура, чтобы утешиться бодряческим ответом.
- Ежели стены устоят, то и Рязань тоже… - осторожно ответил он.
- А ежели проломят стены?
- Не знаю. Очень уж их много.
И снова молчание, долгое, вязкое.
- А ежели бы всю рать, что князь Юрий собрал, на стены поставить? - вновь спросила Лада.
- Тогда да. Вот только окромя Рязани на земле Рязанской ничего не осталось бы. Всё пожёг бы Батыга.
- Лучше потерять часть, хотя бы и большую, нежели все без остатка. И так всё теперь пожжёт.
Ратибор поперхнулся, закашлялся. Надо же, баба и то поняла. А великий князь Рязанский не понял…
* * *
Ратибор проснулся от скрипа снега под ногами идущего человека. Рука сама цапнула чёрен меча, не дожидаясь команды от сонного мозга. Ещё спустя мгновение витязь стоял возле занавешенного меховой полостью низенького дверного проёма.
- Э-эй, не балуй - донёсся до него голос боярина Вячко - Я это. Из лука свово спросонья не садани!
- Чем обязаны, Вячеслав Михалыч? - отозвался Ратибор, выходя наружу. Он нарочно назвал боярина по-княжески, Вячеславом вместо обычного Вячко. Лесть для любого боярина - первое дело, слаще мёда.
- Можно ли гостя на морозе держать? - вопросом на вопрос ответил боярин, и покуда Ратибор думал, опередил его - Госпожа княгиня, дозволь в терем твой…
- Да заходи уже, Вячеслав Михалыч, одетая я - подала голос княгиня, избавив Ратибора от необходимости решать вопрос.
Некоторое время витязь возился, высекая огонь и разжигая свечку в походном подсвечнике-фонаре, со стеклянными стенками. Боярин степенно разместился на лавке, княгиня уселась на полке, внимательно глядя на собеседника. Ратибор разместился на низеньком пороге.
- Плохо дело - начал боярин - Из-за татей безмозглых мы сегодня день, почитай, потеряли - он усмехнулся в бороду - который под Коломной отыграли. И хуже того, раненых много у нас. Многие верхом ехать цельный день не смогут. Я вот что думаю - завтра раненых всех в сани, и пустить неторопью. С охраной малой, само собой. А сам с пятком резвецов верхом, о-двуконь во Владимир. Думаю к ночи добраться.
Он замолчал, давая собеседникам время подумать.
- Опасно задумал - подал голос витязь - С обозом сколь народу верхами остаётся?
- Полдюжины.
- Опасно, боярин - повторил Ратибор - Ежели вторая такая шайка татей…
- Опасно! - взорвался боярин - Кабы не опасно, пошёл бы я вас тут будить посередь ночи! - Он помолчал, успокаиваясь - Ты мне вот что скажи… Как поедет госпожа княгиня, с обозом?
Ратибор поглядел на княгиню. Молодая женщина тоже задумалась.
- Запасные кони найдутся для нас двоих?
Боярин крякнул.
- Найдём. Так, выходит…
- Верхами поеду я - княгиня тряхнула головой.
- Так ведь с затемна до ночи без отдыха почитай поскачем - боярин смотрел пытливо - Не тяжко?
- А кому сейчас легко, Михалыч? - жёстко усмехнулась княгиня - Сдюжу я.
- Ты что скажешь, оберег ходячий? - боярин перевёл взгляд на витязя.
- С вами поедем - подал голос и Ратибор - Безопасней верхами.
Боярин вздохнул, явно сваливая груз с плеч.
- Ладно. Перед рассветом выходим, а до того завтрак. Не просыпайте уж.
Он вышел, откинув полог. У порога задержался, потрогал прислонённый к стене ратиборов лук, прямившийся сейчас со спущенной тетивой.
- Я всё спросить порываюсь, Лада Олексовна. Это ты летось скакала в седле на руках-то?
- Было такое - почти без улыбки ответила княгиня.
- Гы-хм… - издал неопределённый звук боярин - Тогда доедем.
Витязь усмехнулся. Было такое, было. Ведь совсем молодая девчонка, ежели разобраться. Ну и тянет по молодости на озорство. Он сам был свидетелем, как княгиня проскакала по полю, стоя в седле на руках вниз головой, и юбка задралась, несмотря на защепку. Князь здорово ругался тогда - несолидно…
* * *
Да, снега привалило заметно. Очень заметно. Копыта коней проваливались выше бабок, и звук гасился почти полностью. С одной стороны, это неплохо. С другой, кони заметно устали, а до града Владимира ещё скакать и скакать…
Маленький отряд двигался плотной группой, стараясь держаться середины Клязьмы, уже заметно более широкой в этих местах. Закат пламенел за спиной тёмно-багровым, предвещая на завтра ненастье. Отставшему обозу придётся туго. Не нарваться бы на разбойников по-новой, на фоне заката восемь вершников были отличной мишенью…
Видимо, такие мысли одолевали не одного Ратибора. Сегодня всадники не перекликались на ходу, не гарцевали. Опытные витязи озирали берега, плотно заросшие исполинскими елями, напряжённо и внимательно, стараясь не пропустить малейшее движение. Но всё было недвижно в зимнем лесу, ни звука не доносилось из чащобы, и даже вездесущие дятлы перестали выбивать свои барабанные трели.
Постоянное напряжение служило, однако, и добрую службу, приглушая гнетущую тревогу, не покидавшую ратников. Как-то там Рязань, взяли ли её в осаду, или хан Батыга, сочтя потери чрезмерными, отступил-таки в степь? Вряд ли, но кто знает… Степняки - народ непонятный…
Непролазная чащоба расступилась, открыв взору деревеньку. Ещё чуть поодаль показалась другая. Девственная белизна свежевыпавшего снега нарушилась следами недавно проехавших саней.
- Ну, кажись подъезжаем - проворчал боярин.
Всадники повеселели, кое-кто завёл разговор. Чем ближе к городу, тем гуще лепились к воде деревни, белая гладь реки постепенно превращалась в торную дорогу, густо унавоженную и разъезженную местами до льда. А впереди на тёмном сумеречном фоне зимнего неба уже смутно проступали башни и колокольни Владимира.
* * *
- Посольство князя Юрия Рязанского к великому князю Георгию Всеволодовичу Владимирскому!
Ворота стольного града Владимира, конечно, не чета коломенским, подумал Ратибор, проезжая через зев воротной башни. Недаром их "Золотыми" кличут. Вот только выдержат ли они удары тарана? На такой случай чем уже и ниже ворота, тем лучше, пожалуй…
Город уже отходил ко сну, хотя огонь в домах кое-где ещё теплился. К маленькому отряду добавились провожатые, так что кортеж получался довольно внушительный (боярин Вячко всё переживал по поводу недостаточной численности посольства - несолидно). Что касается Ратибора, ему было всё равно - был бы толк. И вообще, сейчас не о чести боярской печься надо, а о том, как помочь Рязани. Там сейчас каждый умелый меч на счету.
Витязь покосился на княгиню. Молодая женщина держалась в седле неплохо. Весьма неплохо, если учесть, что они проскакали нынче белее сотни вёрст, чуть не на ходу меняя коней.
- Устала, госпожа моя? - Ратибор попытался улыбнуться ей, и удивился - губы стянуло, словно столярным клеем смазаны. Не вышла улыбка.
- Есть такое, Вышатич - тоже без улыбки ответила она.
У ворот княжьих хором их встретил молодой князь Всеволод, старший сын Георгия Всеволодовича, с боярами. Ничего не скажешь, вроде как с почётом встречают. Вот только не почёт нынче нужен послам рязанским…
- Привет тебе, славный боярин рязанский, и вам, господа рязанцы. Батюшка сам не может сейчас принять вас, вы уж не серчайте, меня вот послал. Располагайтесь, отдохните с дороги, а завтра…
- И мы прощенья просим, молодой князь - боярин Вячко поклонился ровно настолько, насколько это полагал этикет - Только не до отдыха нам сейчас. Каждый час нынче дороже золота. А потому прошу тебя, проведи к отцу.
* * *
- … И как это ты, милая, собралась в такую даль, да без свиты… Девку какую с собой взяла бы… Я бы ни за что не решилась…
- Торопились мы очень. Татары могли путь заступить. Пришлось верхами в ночи скакать, с полуста витязями. Нету у меня таких-то девок, матушка…
- Ой, горюшко…
В светёлке было немало народу - великая княгиня Агафья Всеволодовна с невестками, внучка её, да молодая совсем девчонка по прозванию Прокуда - какая-то родственница Агафьи, да какие-то приближённые девки. Спрашивала сейчас молодая княгиня, жена младшего сына князя Георгия. Княгиня Лада сидела в углу, держалась скромно, но с достоинством.
- Ой, а правду говорят, будто у этих самых татар бороды нету, а ноги-руки шерстью заросли, ровно у баранов?
- Не знаю, я их не видала вблизи-то. Вот мой оберегун, Ратибор Вышатич, тот видал. Он ещё на Калке с ними свиделся.
- А где он, кстати? - спросила княгиня Агафья - Чтой-то не видно его. Непонятно даже, как возможно сие!
Женщины звонко расхохотались. Ратибор, слышавший всю беседу до последнего слова, тоже усмехнулся. Годы службы вятшим витязем у князя Ижеславского не пропали зря, и ему вовсе не обязательно было толкаться у всех на виду, чтобы держать ситуацию под контролем. Дверные проёмы да тёмные углы на что?
И ещё где-то в самой глубине возникло сложное, горько-завистливое чувство - как смеются легко, не учёны ещё татарами…
- Слышь, Ратибор Вышатич - вновь подала голос княгиня Агафья - Выдь, покажись!
Женщины снова засмеялись было, но разом оборвали смех - витязь возник, будто из ниоткуда.
- Звала, матушка?
- Фу ты, леший, аж напугал! - княгиня Агафья даже перекрестилась - Как-то у тебя выходит сие…
Витязь сдержал ухмылку. Не так уж и сложно это - на мгновение отвести всем глаза и в три размашистых бесшумных шага преодолеть расстояние от полутёмной двери до ярко освещённой середины светёлки.
- Рассказал бы ты нам про татар, кто они такие? Что за люди, что все их боятся? Вот тут намедни чернец Акинфий сказывал, будто сие есть народы библейские Гога и Магога, что из преисподней вышли, дабы весь свет сгубить.
Витязь задумался. Про себя он питал некоторую робость перед книжным учением. Кто его знает, а может, и правда гога-магога? Раз пишут люди учёные…
- Как сказать тебе, матушка… Степняки и степняки. Только росту все невеликого, и чернявые, не то, что половцы белобрысые. Ноги кривые, оттого, что с коня не слазят даже по нужде малой, да и по большой не всегда - так всё с коня и делают (женщины прыснули сдавленным смехом). И не моются никогда, как говорят, оттого дух от них тяжёлый - витязь чуть улыбнулся - особенно ежели шестопёром или булавой ошарашить - хоть нос зажимай (женщины снова прыснули).
- А чего ж все так боятся их? Чего боярин ваш прибежал у князя нашего подмоги просить?
И тут Ратибор разозлился по-настоящему, даже скулы свело. Ну-ка, потише, прикрикнул он на себя мысленно.
- А оттого, матушка, что много их. И вместе они, а мы поврозь. И ежели не поможет князь Владимирский нам, то вскорости ты сама их узреешь во плоти. Вот здесь, в стольном граде вашем Владимире.
- Ну, то дела великого князя - поджала губы княгиня Агафья, явно задетая дерзкой речью какого-то охранника - и не тебе в него соваться.
- Позволь, матушка - вдруг заговорила княгиня Лада чуть дрожащим голосом - он правду ведь говорит. Должно, Рязань сейчас уж в осаде. Ежели бы князь Георгий Всеволодович ударил сейчас со спины на поганых - лучше ведь и не придумать!
И снова Ратибор изумился. Ну надо же, баба, почитай девчонка, а рассуждает, как воевода опытный. Ежу понятно, нанести внезапный удар с тыла по войску, изготовившемуся к осаде, да одновременно сделать общую вылазку из города - лучше и не придумать…
- Не наше это дело, не бабье - уже с нажимом произнесла княгиня Агафья.
- Прости меня, матушка, но нынче уже и наше! - голос Лады зазвенел - Вот мы тут сидим в тепле, а рязанцы сейчас на стенах града кровью обливаются! Кто не понимает, что врага лучше бить на чужой земле, нежели на своей…
- Ну вот что! - возвысила голос княгиня Агафья - Устала ты, милая, с дороги. Поди отдыхай.
* * *
- Не спишь, Вышатич?
Ратибор ответил не сразу.
- Не сплю.
- И мне не спится.
Снова помолчали. Княжьи хоромы постепенно затихали, отходя ко сну. Где-то за печкой нудно пилил сверчок, заглушая прочие неясные звуки. Витязь поморщился - бесы бы взяли сверчка этого, хуже нет для охранника… И не услышишь ворога, как подберётся…
- Твои-то где сейчас, Вышатич?
- В Рязани. Князь обещал взять в Рязань за собой.
Снова помолчали.
- И мои все тамо. Отец вот на днях малым воеводой у князя Юрия Рязанского поставлен. И брат в верхоконных…
Снова повисло долгое молчание. Ратибор хорошо понимал, что молодой женщине сейчас просто нужно о чём-либо говорить.
- У моей сестры старшой малец такой смешной… - снова заговорила она - Нипочём не желает штаны летом носить. Я ему - Сёмко, ты пошто без штанов бегаешь? Гляди, собаки срам откусят! А он мне - а ежели я штаны порву ненароком, так мамка точно мне срам оторвёт. А от собак я палкой…
Витязь засмеялся.
- Я такой же смолоду был, госпожа моя. Токмо меня и за рубахи загубленные пороли, так я что удумал - с утра уйду в луга альбо в лес, сниму там одежонку, да захороню где-нито. А как набегаюсь-наиграюсь всласть, так одену и назад иду уж жених женихом…
Теперь засмеялась княгиня.
- И доколе ты так бегал-то?
- Да годов до восьми. И ещё побегал бы, да однова осечка вышла…
Витязь замолчал.
- Какая осечка? - не выдержала женщина.
- А попёрли как-то одёжу мою - Ратибор ухмыльнулся - И пришлось мне голышом в город пробираться. Так я что ещё удумал - со стадом овец прошмыгнуть решил, да овцы испугались и выдали меня страже воротной… Так в караулке голышом и сидел, покуда отец за мной не пришёл, с одёжой…
- Что сказал отец-то?
- Да так вроде ничего… Выпорол молча.
Они ещё посмеялись, и витязь вдруг почувствовал, будто на мгновение разжались невидимые чудовищные клещи, державшие за горло все последние дни…