* * *
Великий князь Георгий Всеволодович сидел, хмуря брови. Рязанский князь Роман сидел на лавке напротив - великая честь, между прочим. Вот только разве дождёшься от этих рязанских благодарности…
- Что скажешь, Роман Ингваревич?
- Прежде всего спасибо тебе, княже, за подмогу своевременную - князь Роман кривил губы. Великий князь засопел, грозно насупившись, глаза вот-вот метнут молнию. Да только наглому рязанцу, похоже, было наплевать.
- Вывел нас в поле князь наш Юрий Ингваревич. Хотел землю рязанскую от погрома всеобщего да разорения уберечь. Тридцать тысяч с лишком ратных было! Да только татар куда больше. Бились мы крепко, раз прорубились сквозь строй, думали, дрогнут поганые - куда там! На место одного убитого ещё два встают. А нам подмоги ниоткуда… Всех побили, ведь тридцать тысяч войска побили, и лучших витязей, резвецов да удальцов, понимаешь ли ты?! И хоть бы одна сволочь… Никакой ведь подмоги…
- Скорблю о сём с тобой, брат - спрятав молнии в глазах, пробасил князь Георгий.
- Ты! Скорбишь! Это вместо подмоги!..
- Не смей хулить великого князя! - вмешался думный боярин владимирский.
- Тихо! - властно пресёк назревавшую свару великий князь - Сказал уже, и ещё повторяю - скорблю о сём крепко. А насчёт подмоги… Не было у меня времени собрать рать великую. А отправить малую - что ж… Вместо тридцати тысяч полегли бы сорок, али сорок пять - тебе от того легче стало бы? Али Рязани? Так что оставь обиду свою, не к месту она, и не ко времени. Дальше сказывай.
- Шестнадцатого обступили Рязань поганые - всё так же кривя губы, продолжал князь Роман - И на другой же день начали приступ, да как ещё! Одна волна за другой, и покуда одни отдыхают, другие на приступе, а после меняются. И день, и ночь, и снова день… Да ещё собрали мужиков со всех весей, кто укрыться не успел - а таковых было множество. Ну и гонят впереди себя на стены, дабы от стрел наших закрывали. А у нас на стенах почитай одни мужики, потому как витязи княжьи полегли почти поголовно… - губы князя Романа предательски запрыгали, он замолчал, но усилием воли овладел собой.
- Двадцать первого числа прорвались поганые в город, как саранча. Весь день бой на улицах шёл. Да только что взять с мужиков… На стенах-то они ещё так-сяк, а в открытом бою… Татары их всех посекли, и храм разорили, и всех баб да девок спалили… И всю Рязань спалили до угольев, и народ побили, всех до единого! М-м-м… - князь Роман не сдержался-таки, заплакал.
Великий князь сделал знак, кто-то метнулся, поднёс Роману ковш с водой - тот оттолкнул, вода плеснула на платье.
- Я уж к ночи ушёл подземным ходом, ну и бабы с ребятишками, кое-кто… Добрался до Переяславля-Рязанского, велел всем уходить в леса, а город поджечь… Потом собрал кого мог, и к тебе сюда… И Евпатий Коловрат не успел с подмогой из Чернигова… И хорошо, что не успел… Даром бы полегли також…
Князь Роман Ингваревич оборвал речь, мягко свалился на лавку. Собрание загудело.
- Отнесите его в покои - распорядился великий князь - Сомлел, не диво… Это с шестнадцатого числа, почитай, без сна, а сегодня двадцать четвёртое… Ладно. Рязань Рязанью, а нам теперь о земле владимирской печься. Так что всем сидеть на местах! Продолжим…
* * *
- … В общем, так. Тебе, Всеволод, стать под Коломной. Держать город, сколько можно держать, понял?
- Понял, батя. Вот с кем только?
- Даю я тебе шесть сотен дружины, с воеводой Еремеем Глебовичем во главе. Да в Коломне сейчас две сотни ратных людей имеется. А остатних сам наберёшь. Всех бери, кого сыщешь! Обоз с собой возьмёшь, с оружием. Всех горожан в Коломне на стены, кто только на ногах стоит. Деревенских, кто в леса не ушёл, под свою руку возьмёшь…
- Всё одно мало, батя…
Великий князь угрюмо засопел.
- Сам знаю. Но боле ратных людей я тебе дать не могу, сынок. Они тут нужнее будут.
- Понял я, батя.
- Попрошу князя Романа Ингваревича - великий князь криво усмехнулся - Ежели мы рязанцам не помогли, так пусть хоть они нам помогут… Князь Роман зело зол на поганых, вот и пусть соберёт рязанцев, кого найдёт. Под твою руку сами они не пойдут, а с Романом… Ты что молчишь, Еремей Глебович?
- А что тут скажешь, княже… Всё и так ясно… Вот одно только - сколь надо простоять?
- Дней десять хотя бы… Возможно?
- Вряд ли…
- Тогда сколь сможете. Владимир!
- Тут я, батя.
- Вы с воеводой Филиппом займёте Москву. Ежели Всеволода сомнут…
- Когда сомнут, батя - поправил Всеволод.
Князь Георгий замолк, туча-тучей. Но сдержался.
- Ладно. Опосле Всеволода твой черёд держать татар будет.
- Понял, батя. Сколько войска с собой мне дашь?
И снова тяжко молчит великий князь.
- Нисколько. Полторы сотни ратных в Москве, и это всё.
- Но батя!..
- Всё, я сказал! Филиппа Няньку с тобой отправляю - мало тебе? И покуда твой старший брат Коломну держит, собирайте мужиков со всей Москвы и весей окрестных. И держаться! Держаться!
- У меня вопрос, княже - подал голос воевода Филипп, прозванный в народе Нянькой - А не обойдут поганые Коломну да Москву лесами?
- Это вряд ли. Леса наши степнякам незнакомые, а зимой и вовсе непролазные. Нет, думаю, пойдут они по рекам. По Оке до Коломны, а от Коломны по Москве-реке… А уж от Москвы по Клязьме к нам пожалуют.
И снова замолчал. Тяжёлое молчание повисло в горнице, только бояре сопели.
- Мстислав!
- Тут я, батя.
- Тебя с воеводой нашим Петром Ослядюковичем оставляю во Владимире. Ратных людей тебе оставляю, пешников три тысячи. Всех прочих сами соберёте. Всех на стены поставите, хоть монахов.
Он снова замолк.
- Как с Суздалем будет, батя?
- С Суздалем… - князь тяжело помолчал - Вот что. На два города рати никак не хватит. Да и стены в Суздале не те, что во Владимире. Так что надобно всех суздальцев, кто на ногах, перевести во Владимир. Всех, я сказал! И не медля. Неча оборонять град обречённый, только ратных людей зря класть. Всё одно пожгут.
- Понятно, батя.
- Чтобы не пасть в поле без толку, как князья рязанские, муромские да пронские, надобна могучая рать. А потому выступаем сегодня. Сам поеду сбирать рать великую! К племяннику Васильку в Ростов гонцов отрядить немедля, и в Переяславль-Залесский к брату! И всем прочим князьям да воеводам наказ - собрать всех, кто может держать оружие. И когда обступят поганые град Владимир, вот тут-то мы их… Ладно. Всё у меня!
* * *
- Солнцеворот, солнцеворот! Зима уходит, за ней весна грядёт! Зима на мороз, а солнышко на-лето!
Скоморохи старались вовсю, гудели рожками, трещали трещотками, двое молодых ходили на руках. Князь Владимирский велел горожанам праздновать зимние праздники, и святочную неделю, как всегда, чтобы не так ела сердце тревога. Возможно, и мудрый указ… Вот только Ратибора всё это бесило. Он отошёл от окна, присел около печи, подбросил в огонь дров. До недавнего времени витязь любил смотреть на пляшущее пламя, огонь здорово успокаивал. До совсем недавнего времени…
- Сколь нам ещё тут проживать, Вышатич? - подала голос княгиня Лада.
Молодая женщина сидела, невидяще глядя перед собой огромными тёмными глазами.
- Кусок мне не лезет в горло…Сегодня эта гусыня, княгиня Агафья Всеволодовна, мне говорит запросто: "ах ты моя сиротка"… Жалеет, стало быть…
У витязя свело скулы.
- Придётся нам потерпеть, госпожа моя. Нам очень много теперь терпеть придётся.
Ратибор прямо глянул на княгиню.
- И боюсь я, что кусок постылый - ещё не самое плохое, что предстоит нам, княгиня.
* * *
- Послы Повелителя Вселенной великого Бату-хана к великому князю Владимирскому!
В свите великого князя возник шум, именитые бояре глухо зароптали. Ратибор с весёлым недоумением смотрел на послов - один явно сарацин, второй какой-то косоглазый, а третий… Третьим послом была горбатая, в бараньей кацавейке старая бабка, ни дать ни взять лешачиха-колдунья. Да уж…
- Я рад приветствовать послов великого и могучего Бату-хана! - князь Георгий встал во всём великолепии, в парче и бархате с золотым шитьём - Будьте моими гостями!
* * *
- … Да какие это послы - соглядатаи татарские, шпионы! - князь Роман Ингваревич даже вскочил на ноги от волнения, заходил, как зверь в клетке - Без даров, в рванине… Это же оскорбление тебе, князь. Надо их имать сейчас же, да пытать калёным железом до смерти. Расскажут пускай всё, что знают. Пусть скажут, что задумал Батыга… Как пойдёт на Владимир, порядок следования войска… И главное - когда. А как подохнут под пытками - в прорубь, и не было их на свете сроду…
- Вряд ли они знают что-то о планах Бату-хана - усмехнулся мудрый воевода Пётр Ослядюкович - По рожам видать, простые шпионы… Вон как зыркают по сторонам, прикидывают высоту да толщину стен владимирских…
- Ну вот что - великий князь тяжело поднялся - О виде и благолепии послов своих пусть голова болит у самого Бату-хана. А мы их встретим, как положено встречать послов. Приготовьте дары богатые!
- Эх, князь… - князь Роман топнул ногой с досады, размашисто вышел вон.
* * *
- …Когда выходите вы, Вячеслав Михалыч?
Боярин Вячко сидел на лавке, широко расставив ноги. Одышка, мучившая старого боярина все последние дни, куда-то ушла, глаза смотрели мрачно, но остро.
- Вот перед рассветом и выйдем. Князь Роман меня берёт под руку свою, со всеми людьми, что остались - он передёрнул плечами - Сейчас для нас и тридцать ратных - целый полк. Ладно… Попрощаться с Романом Ингваревичем выйдете ли?
- Ну неужто спать будем? - в голосе княгини Лады послышалась неприкрытая обида - Последние вы рязанцы тут, во Владимире…
Её губы предательски задрожали.
- Ну, ну… Крепись, княгиня - старый боярин всё-таки избегал величать молодую женщину "матушкой" - И тебе ещё скажу я, витязь… Не сидите тут долго-то, во Владимире.
- Думаешь, не удержит?.. - поднял голову Ратибор.
- А тут и думать нечего - криво усмехнулся боярин - За всю Русь князь Георгий себя ставит. Оттого и погибель примет. Да ладно бы если токмо сам один… Эх!
Старый боярин встал.
- Как услышите, что побили нас под Коломной, уходите. Мой вам совет. Прощайте!
- Утром попрощаемся, Вячеслав Михалыч - тихо ответила Лада.
- Ну добро.
* * *
Кони всхрапывали в полутьме, выбрасывая на морозе густые клубы пара. Звенело железо. Всадники по четыре выкатывались за ворота, и казалось, будто их освещённых факелами княжьих ворот выползает огромная, тускло взблескивающая стальной чешуёй змея. Ратибор усмехнулся горько - да не такая уж и огромная. Вот, пожалуйста, уже и хвост показался.
- Стройся! - прозвучала команда, и уцелевшее войско княза Романа Ингваревича, усиленное тремя десятками всадников боярина Вячко, пошло следом. Эта рать выглядела и вовсе уж жалкой. Горсть людей…
- Не поминайте лихом!
Княгиня Лада смотрела им вслед огромными сухими глазами.
- Пойдём, госпожа моя - подал наконец голос Ратибор - Бог даст, может, ещё когда и свидимся…
Сказал, и сам понял - ляпнул.
- Ты же умный мужик, Вышатич - молодая женщина чуть заметно поморщилась - Чего зря болтаешь?
* * *
Ратибор ещё раз провёл по лезвию меча суконкой, поглядел на свет. Пожалуй, хватит…
На столе были разложены все вещи, принадлежащие госпоже княгине Ижеславской и её опекуну. Княгиня пришивала что-то, ловко орудуя иголкой. Юное лицо сосредоточено, брови собраны в нитку. У Ратибора вдруг защемило сердце, так она напомнила ему старшую сестру, давно умершую…
- Не молчи, Вышатич - тихо попросила молодая женщина - Говори что-нибудь.
Витязь задвинул меч в ножны, защёлкнул защёлку на рукояти. Взял в руки тяжёлый лук, начал осматривать.
- Не знаю я, что говорить, госпожа моя.
- Скажи, когда выходим мы?
Ратибор посмотрел на неё. Ни тени страха. Спокойно-отрешённое лицо. Витязь вдруг содрогнулся. Похоже, жизнь уже потихоньку отслаивалась от этой женщины. Во всяком случае, умирать ей не только не страшно, а как бы всё равно…
- Дождёмся вестей из-под Коломны. Там видно будет…
И снова повисло зыбкое, тяжёлое молчание.
- И куда направимся мы отсель?
Да, это вопрос из вопросов. Куда? В Переяславль-Залесский? Или ещё подалее, в Ростов? Или и вовсе в Ярославль уйти? Глупо. Уж если Владимир не устоит… Достанут хоть в Ростове, хоть и в Ярославле.
- Тут всё про Белозёрск говорят - Ратибор не заметил, что рассуждает вслух, будто совета спрашивает у женщины - И нам туда бы…
Княгиня бледно улыбнулась, одним уголком рта.
- Велик ли город сей, Вышатич? Сколько продержится в осаде татарской?
Ратибор крякнул. Да уж… Всё верно. Белозёрск - это край света, тупик. Дальше дороги нет. За Белоозером, правда, сплошные леса, в которых можно бы и укрыться…
Нет. Глупо. Тамошних лесов Ратибор не знает совсем, потому как не бывал ни разу.
- Тогда остаётся Новгород, госпожа моя. Туда пойдём.
* * *
- …Да что же это ты сидишь-то взаперти, милая - княгиня Агафья хлопотала, и Ратибор невольно ухмыльнулся в бороду - до того она сейчас напоминала курицу-пеструшку, квохчущую над цыплятами - И как охота-то тебе… Пойдём, пойдём, неча киснуть. Пойдём, раз хозяйка кличет!
Княгиня Лада не стала спорить, молча собралась, прихватив свою работу. Ратибор так же молча направился за ней.
- И чего ты таскаешься-то за ней по всему терему? - заворчала княгиня Агафья, очевидно срывая раздражение - Вот таскается… Все мужики в поле бранном, а он за бабой…
Ратибор и ухом не повёл на явное оскорбление. Что за телохранитель, которого можно вывести из себя пустой бабьей воркотнёй? Но княгиня Лада побледнела, хотя, казалось, куда уж дальше - и так за последние дни в лице ни кровинки…
- Наказ моего мужа исполняет он, Агафья Вячеславна. Наказ князя Ижеславского, своего господина. Последний наказ.
- Так ведь тут терем великого князя Владимирского небось, не вертеп разбойный - уже на полтона ниже продолжала ворчать княгиня Агафья, почувствовав, что перегнула палку - Чего с твоей госпожой случится-то тут?
- Ничего не случится, госпожа - невозмутиво ответил Ратибор - Покуда я жив.
Княгиня Агафья фыркнула, очевидно, не желая далее препираться. Ратибора это устраивало как нельзя более.
В покоях великой княгини Владимирской, как всегда, было людно. Сидели за вышиваньем снохи, жёны молодых князей, приближённые боярыни, какие-то девки… Ратибор чуть заметно поморщился. Спустя сотни лет вот такие посиделки на Руси будут последовательно называться "светский салон", затем "званый вечер", и наконец "крутая тусовка". Всё верно - бабы на то и бабы, им необходимо поболтать. Но сейчас, когда над всей землёй русской нависла страшная угроза, когда враг у ворот…
- Чего шьёшь-то, матушка моя? - обратилась одна из снох к Ладе, увидев, как молодая женщина орудует иголкой над разложенной одеждой.
- Пуговицы перешиваю - негромко, спокойно отозвалась Лада.
В светёлке плеснуло смешком.
- Сиротка ты моя - жалостливо вздохнула великая княгиня Агафья, так, что Ратибора даже передёрнуло - А я вот оклад к иконе в монастырь вышиваю. Обет дала. Золотой сканью по шемаханскому шёлку. И девок вот за шитьё усадила, неча им так сидеть.
Действительно, все сидевшие в княгининых покоях женщины и девушки разложили пяльца.
- Ты шёлковому шитью обучена ли, матушка?
- Обучена - так же ровно, негромко отозвалась молодая женщина.
- Глянь-ка на мою работу - похвасталась княгиня Агафья, не утерпела - Что скажешь?
Княгиня Ижеславская приняла пяла, внимательно рассмотрела.
- Хороша работа, госпожа. Татарам понравится. Кто-нибудь на онучи пустит…
Гробовая тишина разлилась по горнице. Ратибор про себя ухмыльнулся. Вот так, Агафья Вячеславна. Обижать безответных несложно. Да только не та у нас в Ижеславле княгиня…
* * *
Солнце косо било в окошко светёлки, иней, осевший на сером свинце переплёта, сиял чистым серебром, искрились морозные узоры на стёклах, и оттого окошко казалось необычайно нарядным, праздничным каким-то, что ли…
Ратибор чуть поморщился. Какой уж тут праздник.
Он покосился на княгиню. Молодая женщина сидела на широкой лавке с ногами, зябко кутаясь в меховое одеяло. Огромные тёмные глаза смотрели, казалось, сквозь стену. Что-то она видит там?..
Во дворе возник шум, где-то захлопали двери, послышались крики, топот. Витязь подошёл к окну, потёр пальцем холодную стеклянную пластинку. Нет, не разобрать, кто прибыл…
- Что там, Вышатич? - слабым голосом спросила княгиня. Витязь покосился на неё - молодая женщина усмехнулась - Не иначе, гонцы из Коломны…
- Сейчас узнаем - Ратибор направился к двери.
В полутёмных сенях туда-сюда бегали девки. Он поймал одну.
- Князь… Молодой князь Вячеслав Георгич приехамши! - выпалила девка, не дожидаясь вопроса.
Вырвалась, убежала. Ратибор покосился на дверь светёлки. Хорошо бы, конечно, пойти и разузнать.
Княгиня Лада вышла, притворила дверь в светёлку.
- Пойдём, Вышатич. Поглядим да послушаем.