* * *
- …Рубились мы, как черти, да разве устоишь тут! Рогатки смяли в первый день, мы на стены встали. Пять ден рубились, без отдыха…
Молодой князь сидел на лавке, как прибыл, даже кольчугу не снял. На скуле запеклась кровь, нагрудные пластины слегка промяты в одном месте. Младший княжич Мстислав и воевода владимирский Пётр Ослядюкович хмуро смотрели на него, молчали.
- Пороки сильные у них - продолжал князь Вячеслав - Таких мы на Руси нигде и не видывали. Каменья весом в берковец, не меньше, мечут на семьсот-восемьсот шагов. Никакие стены не держат такой удар.
Молодой князь замолк, нашарил ковш с квасом, стоявший на столе. Сделал несколько глотков.
- Да, вот ещё. Пленный татарин сказывал, на подмогу Рязани воротился из Чернигова с невеликой ратью воевода Евпатий Коловрат. Токмо не успел он, на уголья прибыл. Ну и начал трепать татар из-за углов да ёлок, да ночами резать, как баранов. На подмогу к князю Роману, должно, пробиться мыслил, да не смог. Обложили их поганые, а когда стало ясно, что мечом да стрелой не взять, так что удумали - камнемёты свои подогнали, да каменьями побили всех… Гады ползучие!
Он заскрипел зубами.
- Когда стало ясно, что конец Коломне приходит, пошли мы на прорыв. Да только мало кто ушёл со мной-то. Князя Романа Ингваревича убили, и всех людей его. Еремей Глебыч погиб, сражаясь геройски… Всех побили - Вячеслав заскрипел зубами, совсем как недавно князь Роман Ингваревич - Я чудом ушёл. Должно, сейчас Батыга уж под Москвой стоит…
Он тяжело встал, пошатнулся, схватившись за стену.
- В баню пойдёшь ли? - спросил воевода Пётр.
- Не… Потом… Спать пойду. Мстислав, гляди, мать успокой…
* * *
- …Ты не понял меня, почтенный - Ратибор говорил негромко, спокойно - Я не спрашиваю тебя, сколько тебе надо для полного счастья. Я спрашиваю, сколько стоит этот окорок…
Действительно, могучий медвежий окорок был чудо как хорош - и прокопчён, как надо, и просолён. Вот только купчина упёрся, называя уже и вовсе несусветную цену. И что это за манера такая у всех купцов - слупить с клиента три шкуры, едва почуяв, что человеку товар очень понравился?
- Нет, нет, уважаемый - купец был твёрд во грехе сребролюбия - По всему видать, что осадят град стольный Владимир поганые. Кто знает, сколь простоят под стенами, может, до весны проторкаются. А припасы…
Ратибор вздохнул. Похоже, мания величия коснулась не только великого князя Владимирского, но и простых горожан. Надо же, до весны в осаде купчина продержаться собрался…
- Три куны моя последняя цена - на взгляд витязя, цена была и так непомерно завышена, ну да пёс с ним, пусть подавится…
- Шесть - отозвался купец.
- Желаю здравствовать тебе и домочадцам твоим - Ратибор направился к выходу. Купец, похоже, заколебался, даже сделал движение вслед, но осадил себя. Марку держит. Ладно, пусть его…
Витязь вышел из лавки, с силой захлопнув низенькую забухшую дверь. Постоял, приглядываясь и прикидывая, куда идти. Вон там вроде приличная мясная лавка…
Ратибор готовился к походу - да, да, к тяжёлому зимнему походу, и никак иначе. Надо было запастись провизией, и копчёная медвежатина была для такого дела самое то. Но запастись подходящей дла похода едой в княжьих закромах оказалось не так просто. После того памятного разговора отношения молодой княгини Лады с хозяйкой, великой княгиней Агафьей Вячеславной испортились окончательно. Несмотря на недалёкий ум, княгиня Агафья обладала весьма развитым чувством собственного достоинства, где-то на грани мании величия, и не терпела дерзких речей от окружающих. Но даже если бы она была княгине Ладе вместо родной матери, это ничего не изменило бы. Коломна пала. Ещё несколько дней простоит Москва, а потом… Дорога до Владимира по замёрзшей Клязьме займёт у поганых два дня, от силы три.
- Господине - кто-то дёрнул витязя за рукав. Он оглянулся. Совсем молодой парнишка, в бедной, поношенной, но чистой одёже шмыгал носом, переминаясь с ноги на ногу.
- Чего тебе?
- Купи у меня, господине, чего торговал-то. За полкуны уступлю.
- Ну? - Ратибор смотрел на малого с весёлым интересом.
- Купи, господине - малый тряхнул головой - Дешевле не найдёшь!
- Воруешь, стало быть, у хозяина?
- Хозяин… - малый скривился - Батю моего булгарам продал за долг малый, и меня едва не продал магометанам… А матушка с горя померла нынче - глаза парнишки сверкнули - Аспид он хищный, а не хозяин!
Ратибор размышлял. Вот как…
- Ну вот что. Дам я тебе не полкуны, а куну серебром. Токмо надо мне… - и он перечислил список товаров - Есть такое в лавке у хозяина твоего?
- Найдётся. Не в лавке, так в дому - отозвался парнишка.
- Хозяин дознается, убьёт тебя - усмехнулся Ратибор.
- Пожар всё спишет - мрачно отозвался парень - Поганым меньше достанется.
На том и порешили. Уходя с торга, Ратибор усмехался в бороду. Жадность никогда и никого до добра не доводит. Тем более жестокость к слугам.
И вообще, самые низкие цены, как известно, у сторожа.
* * *
- Ну, вроде всё.
Ратибор в последний раз придирчиво оглядел снаряжение. Княгиня Лада уже стояла подпоясанная, брови на бледном лице собраны в нитку.
- Готова я, Вышатич.
Они покинули светёлку, бывшую их жилищем все последние дни, и Ратибор, закрывая дверь, вдруг испытал непонятное щемящее чувство. Странно всё-таки устроен человек. И не свой дом, а всё жалко. Когда-то ещё придётся ночевать в тепле…
Игреня и Серко, уже осёдланные, ждали внизу. Они заметно отъелись в тёплых стойлах, застоялись, и сейчас, похоже, были рады размяться.
- Кого несёт… - недовольно высунулся из двери тёплой караулки привратник. Осёкся, узнал. Всё-таки какое-никакое уважение…
- Чего не спится-то тебе, госпожа?
- На богомолье еду, в Суздаль. Поклониться иконам святым в монастыре - смиренно произнесла молодая женщина. Ратибор чуть усмехнулся, уголком рта - не стоило, конечно, каждому давать отчёт… Ладно, проехали.
Привратник, сопя и почёсываясь, отворил одну створку тяжёлых ворот. Застоявшиеся кони резво взяли с места крупной, пританцовывающей рысью.
Они ехали бок о бок в сереющей предрассветной мгле. Город ещё спал, крепко и безмятежно, и только кое-где над избами уже курились первые дымки - самые расторопные хозяйки уже встали, начиная свои повседневные хлопоты. У Ратибора вновь защемило сердце. Город добирал последние мирные деньки.
Флюгер на верхушке надвратной башни Золотых ворот вспыхнул золотом под первым лучом. Заскрипели исполинские створки, распахиваясь, и чьи-то нарядные сани выкатились из города. Витязь и молодая княгиня обогнали розвальни с сонным, нахохлившимся мужиком в тулупе с поднятым воротником, копыта гулко процокали в зеве башни, и стольный город Владимир остался позади. Ратибор покосился на княгиню. На бледном лице не было ни страха, ни каких-либо других заметных чувств. Хорошо держится, однако…
Витязь обругал себя. Кой чёрт хорошо! Всё равно ей, вот что. Чего уж тут хорошего…
Уже отъехав от города на пару сотен саженей, витязь прощально оглянулся, и алый огонь брызнул ему прямо в глаз. Над миром вставало ярко-алое зимнее солнце, окружённое нарядным искрящимся ореолом. Длинные белые дымы вставали над крышами стольного града столбами, тянущимися прямо к небу, предвещая ясный, тихий, морозный день.
Он толкнул пятками Серка и вырвался вперёд, беря на себя роль ведущего. Княгиня тоже пришпорила свою Игреню. Впереди всадников маячили, метались на розовом утреннем снегу длиннейшие тени.
Да, впереди… Что-то ждёт их впереди?
* * *
- …Вот он, Суздаль, госпожа моя. А вон и монастырь!
Княгиня всматривалась в открывшуюся панораму города, но Ратибор уже не смотрел на город. Из леса высыпали чёрные мошки, роем расползавшиеся по снежному полю, неспешно окружая город.
- Кто?.. - молодая женщина облизала вдруг разом пересохшие губы, уже наперёд зная ответ.
- Они это - чуть помедлив, ответил Ратибор - Гога и магога. Пожаловали в гости к великому князю Владимирскому.
Он пришпорил Серка, посылая его в галоп.
- Не отставай, госпожа моя! Уходим, быстро!
Они нырнули в лес, и витязь сразу выбрал нужную тропку. Окрестности Суздаля были ему очень хорошо известны, и уйти от погони здесь было легко. Вот только бы не нарваться на разведку татарскую. Кто знает, как далеко вперёд от основного войска ушли мелкие летучие отряды…
Ратибор и не подозревал, что эта вот конная масса и есть малый летучий отряд, всего в каких-то десять тысяч всадников, посланный для того, чтобы ограбить окрестности Суздаля и обложить сам город, до подхода основной силы. Что основная масса войск Бату-хана уже подходит к Владимиру, вполне резонно собираясь взять стольный город первым.
Поселения в окрестностях славного и богатого города Суздаля раскиданы густо, и вскоре тропка вывела их к небольшой деревушке, приютившейся у опушки леса. С другой стороны к деревне подступали. тянулись вдаль заснеженные поля. Приземистые сельские избушки словно нахохлились, укрытые поверх крыш толстым слоем снега. Послышался ребячий визг, детвора высыпала на околицу, играя в снежки. У Ратибора защемило сердце. Сколько им жить осталось?
- Ратиборушка… Да что же это… - княгиня Лада, очевидно, чувствовала то же самое - Надо предупредить их, покуда не поздно!
Витязь толкнул пятками коня и, разбрасывая снег, поскакал в деревушку. Лада следовала за ним. Ребятня прекратила игру, таращась на всадников.
- Эй, народ, люди русские! - зычно, как мог, проорал Ратибор, осаживая коня - Не спите, вставайте! Подошли уж к Суздалю поганые, и у вас тут сейчас будут! Бегите, спасайтесь немедля!
Над высокими заборами появились чьи-то головы, заскрипела калитка. Седой дед, сгорбившись, почёсывался, глядел строго.
- Пошто шумишь, ратник, народ баламутишь? Каки поганые у нас тут? Князь Георгий не допустит…
- Заткнись, дед! - рявкнул Ратибор - Слушайте, вы! Своими глазами видели мы! Спасайтесь, кому жизнь дорога!
- Ступай себе, слышь… - подал голос угрюмый мужик, высунувшийся из ворот напротив - Плохая шутка…
- Да что же это… - встряла княгиня Лада, и голос её зазвенел - Спасайтесь, люди! Смерть идёт ваша! Сюда идёт! Татары!
- Каки таки тарытары! - окончательно возмутился дед - Ступайте отсель, сказано вам!
Калитка шумно захлопнулась. Ратибор сплюнул, пришпорил коня.
- Имеющий уши да слышит! Бегите, олухи, альбо молитесь!
* * *
Нодья горела, почти не давая дыма. А впрочем, сумерки уже сгустились настолько, что дым не виден над лесом, даже поднимайся он столбом…
- Вёрст сорок отмахали мы от Суздаля на полночь, госпожа моя - Ратибор жарил насаженные на прутик кусочки медвежатины. Рядом в котелке, низко висящем прямо над нодьей, таял снег - Послезавтра в Ростове будем, дорогу тут я хорошо знаю.
- А дальше?
- А там на Волгу путь наш, и по Волге к Твери. А от Твери до Торжка уж рукой подать. Это уже Новгородчина будет. А там на Новгород прямой путь…
- Страшный тут лес, Вышатич - княгиня зябко поёжилась - Самая чащоба урёмная… Может, где-нито поискать ночлег… Вряд ли татары сюда доберутся так скоро. Покуда Владимир в осаде, они вкруг города рыскать будут…
Витязь задумался. И правда, может… Во всяком случае, не на снегу…
- Нет, госпожа моя - тряхнул он головой - Бережёного Бог бережёт. И вообще…
Он замолк, глядя, как меж брёвен нодьи прорываются язычки пламени. В темноте смачно хрупали овсом в торбах лошади.
- Что, Вышатич?
- Ты уж не сердись, госпожа - он протянул княгине прутик с поджарившимся, исходящим ароматом мясом - Токмо привыкать нам придётся отныне. Тёплые лежанки теперь не про нас. Потерпишь?
Молодая женщина смотрела на него прямо, недвижно, и в темноте глаза её казались бездонными.
- Потерплю я. Был бы толк.
* * *
Кони мягко ступали по глубокому снегу, проваливаясь выше колена. Да февральские снега в здешних местах будь здоров, и если не знать дорогу - пропадёшь, сгинешь в непролазной чащобе.
Переяславль-Залесский остался по левую руку путников, и они упорно продвигались к Ростову, обходя лесные деревни. Витязь в который раз порадовался, что в своё время изъездил эти края, состоя в княжьей тайной службе-разведке.
Разговоров в дороге они не вели - по опыту витязь отлично знал, как расслабляют, притупляя слух и внимание, пустопорожние речи в дороге. Это не говоря о том, что даже негромкий разговор в тишине слышно издали. Как раз влетишь в засаду, как заяц в силок.
Ратибор ехал и думал. Князь Георгий Всеволодович, разумеется, прав - для уверенной победы над татарами нужна могучая рать. Да, если протолкаются поганые под стенами Владимира подольше, то может всё получиться…
Ему вдруг словно наяву представилось, как на раскинувшихся осадным лагерем татар из лесу выкатывается конная русская рать - лавина за лавиной, сверкая доспехами, сметая всё на пути… Как беспорядочно мечутся степняки, не изготовившиеся к трудному бою… Как, ощетинившаяся длинными копьями, живая стена русской пехоты неумолимо прижимает татар к городским стенам, подставляя спины батыевых воинов под стрелы городских защитников… Как отлетают головы батыевых нукеров, воевод-тёмников и самого Бату-хана, и огромная орда, лишённая руководства, превращается в стадо обезумевших от ужаса баранов… Как ливень стрел с городских стен выкашивает прижатых к частоколу степняков… Как из распахнутых Золотых ворот в спину им ударят городские ратники… Как остатки степного войска, загнанное в непролазные леса, будет околевать с голоду и холоду, потеряв коней, проклиная своего хана, поведшего их в безумный поход на Великую Русь…
Ратибор тряхнул головой, отгоняя сладостное видение. Для того, чтобы так вышло, город Владимир должен продержаться в осаде хотя бы числа до двадцатого февраля, не меньше… А лучше до марта. Сможет ли?
Княгиня ехала за ним молча, а о чём думала - неизвестно. Просто ехала и ехала, мерно покачиваясь, всё так же глядя сквозь мир невидящими глазами. Ратибор поймал себя на мысли, что ему с некоторых пор трудно глядеть в эти глаза.
Лесная чащоба расступилась, и впереди возникли бревенчатые башни с раскатами, и высокий бревенчатый частокол.
- Ну вот и Ростов, госпожа моя. Ты с князем Ростовским Васильком Константиновичем знакома ли?
- Знакома, Вышатич - отозвалась молодая женщина - И с княгиней его Марией Михайловной знакома.
- У-у, умнейшая баба… то есть… - смешался Ратибор - Ну да… Грамоте разумеет любой, хоть по-гречески читает-пишет, хоть даже на латыни. Вот уж истинно кто философ…
Сказал и покосился на княгиню. Та не улыбнулась даже, по-прежнему глядя сквозь мир немигающими глазами. Да что же это такое!
- Пойдём, госпожа. Отдохнуть тебе надобно - Ратибор решительно тронул Серка, направляясь к городским воротам.
Да, вот пусть Мария Михайловна с ней поговорит. Обоим полезно, и отойдёт малость в тепле.
* * *
- … Нету, милый, нету никого. Князь-батюшка в поход ушёл со всей ратью, а княгиня-матушка убыла в Белоозеро с сынами. Одни мы остались, осиротели горемычные… - старый ключник засопел.
Ратибор крякнул, морщась. Нет, всё правильно… Верно поступил князь Василько, отправив семью подальше от греха. Однако что теперь делать?
- И госпоже княгине Ижеславской в ту сторону - витязь не стал уточнять - Заночевать пустишь, старый?
- Да ночуйте, что ж… Пустой терем-то стоит.
- Какое сегодня число-то?
- Да уж суббота мясопустная вчерась была… Точно, седьмое сегодня.
Ратибор прикинул. Верно.
- Так это что, праздник сегодня?
- Да какой нынче праздник - поморщился старый ключник - Так, слёзы одни…
Ратибор почувствовал неловкость. Действительно, ляпнул.
- Как звать-то тебя?
- Лукой кличут…
- А по батюшке?
- Лука Вышатич я.
- Гляди-ка - удивился витязь - И я Вышатич. Тёзки мы, выходит, по батюшке-то. Ну веди, Лука Вышатич, на постой…
…В пустом тереме было холодно и гулко. Ратибор подкинул в огонь дров, глядя, как огонь охватывает, обтекает поленья, как пузырится выступающая от жара смола…
- Вышатич…
Княгиня Лада лежала под одеялом, не раздеваясь.
- Что-то будет завтра, а, Ратибор Вышатич? Не про себя я… Что будет с Русью?
Ратибор помолчал, глядя на огонь. До недавнего времени это здорово успокаивало.
До недавнего времени.
- Спи, госпожа моя. Завтра будет видно.