- Месье Ростиньяк здесь не причем, но за несколько лет нашего с ним знакомства он успел наговорить мне про вас столько чудесного, что я решила не отпускать вас никуда, - девушка сердито сфыркнула с губ прилипшую к ним прядь волос. - О да, если дело пахло для него выгодой, то из этого старого пройдохи невозможно было вытянуть и слова.
- Тогда кто предупредил вас о моем отъезде? - не уставал допытываться Буало, ему было интересно узнать, как девушка очутилась в этом глухом краю на границе с Германией.
Сильвия простодушно приподняла плечи:
- 0 бо всем мне рассказала ваша тетушка, которая с самого начала была против вашей поездки в дремучую Россию. Разве об этом так трудно догадаться?
- Вы абсолютно правы, - со вздохом согласился кавалер, вспоминая свою добрую родственницу.
- Вы зря иронизируете, месье Буало, мадам Селимена, урожденная де Руаяль, весьма разумная женщина. Единственная оплошность, которую она допустила в жизни, это ее брак с вашим непутевым дядюшкой.
- И с этим фактом я не собираюсь спорить, - пряча улыбку и стараясь заодно скрыть болезненную гримасу, развел руками Буало.
- Она наказала, что если мне удастся вас догнать, то я была обязана во чтобы то ни стало постараться убедить вас не ехать в населенную людьми-медведями Россию, где вы все равно ничего не найдете.
- Вот как!
- Вам надо выбрать другую дорогу.
- Какую-же, мадемуазель Сильвия? Скажите, наконец, если это не является вашим с тетушкой секретом.
- Необходимо повернуть в Шведское королевство и постараться там найти того рыцаря, который ограбил Месмезонов и присвоил кардинальские раритеты себе.
- Я вижу, что вы в курсе всех событий, - озадаченно прикусил кончик уса кавалер. - Не сомневаюсь и в том, что дядюшка был со своей супругой весьма откровенен.
- Вы рассуждаете как обыкновенный дилетант. Даже детям ясно, что в том возрасте, в котором находятся ваши родственники с большим семейным стажем, им свойственно не делать друг от друга никаких тайн, - приподняла капризные бровки девушка. - Мадам Селимена де Руаяль беспокоится о вашей судьбе не меньше своего супруга, поэтому она попросила передать вам, чтобы вы сначала заехали в Швецию и нашли там разбойника крестоносца, а уж потом отправились в путешествие по России. Если вам так хочется.
- О ее наказе я уже слышал, - поморщившись от усиливающейся в боку боли, задумчиво огладил подбородок Буало.
Теперь картина полностью прояснилась, скорее всего, дело выглядело так. Великодушный дядя, не желая Буало участи своего родного брата, так и оставшегося на положении армейского офицера несмотря на заштатную должность военного советника маршала Нусингена, всеми силами решил породнить племянника с занимавшей высокую ступень в обществе семьей д, Эстелей, женив Буало на их дочери. Тем самым он как бы убивал двух зайцев: во первых, ловелас-племянник приобщился бы к государственным делам, достигнув за короткое время на этом поприще достойных титула герцога государственных чинов. А во вторых, заметно поднялся бы авторитет всей семьи, что привело бы к допуску ее членов во власть. Ведь не только один месье Ростиньяк был представителем древнего рода рыцарей Огня и Меча, сумевшим дослужиться до пэра Франции, за это время успели подрасти и другие отпрыски не маленькой семьи, их надо было тоже приобщать к клану власть предержащих. Своими мыслями, в том числе о кардинальских сокровищах, за которыми отправлялся Буало, и обещавших большие дивиденды в случае их нахождения, он поделился со своей женой. Одного не учел поседевший светский лев, того, что не все его родственники рассуждали так-же, как он сам. Родного брата господина де Ростиньяка с его сыном, племянником Буало, не здорово прельщали высокие чины со званиями, они даже тяготились ими, стремясь обходиться малым. Видимо не пришло еще то время, когда кого-то из них жадной рукой схватит за глотку азарт, и дотащит к старости до золотых эполет с золотым шитьем по бортам и обшлагам парадного мундира. До набитых драгоценностями сундуков.
Буало здоровой рукой поправил висевшую на перевязи шпагу, поплотнее прижал локоть к раненному боку, затем внимательно осмотрел просторный двор перед гостиницей. Двухколесного кабриолета на высоком ходу нигде не было видно и он с недоумением воззрился на продолжавшую приводить себя в порядок представительницу семьи д, Эстель.
- Простите, мадемуазель Сильвия, а на чем вы собираетесь покидать этот райский уголок? - спросил он.
- Месье Буало де Ростиньяк, с этого момента не забывайте прибавлять к моему имени фамилию нашего древнего рыцарского рода Эстель и приставку де. И учтите на будущее, что теперь мы с вами чужие люди, - холодно одернула его недавняя невеста.
- Покорнейше прошу меня простить, мадемуазель Сильвия… д, Эстель, - со скрытой усмешкой склонил голову собеседник. - Я постараюсь учесть ваше пожелание.
- В отношении моего кабриолета вы тоже можете не беспокоиться, я попросила своего конюха отогнать его за этот вонючий придорожный кабак, чтобы он не мозолил вам глаза.
- Чтобы вам легче было подсматривать за мной, - сообразил Буало. - Вот почему я не замечал шарабана во дворах харчевен, а видел его только в дороге, висящим на хвостах моих лошадей.
- Надо же мне было узнать про вас всю правду, любезный вы мой несостоявшийся суженый, - вскинув головку, с издевкой произнесла девушка.
- Но тогда это меняет дело, - повеселел кавалер. - Не удивлюсь, если кучер окажется заодно и вашим телохранителем, в крупном теле и при оружии.
- Вы попали в точку, защищать меня было кому всегда, - невеста вытащила из-за пояса перчатки, насмешливо махнула ими перед носом Буало. - Прощайте, мой дорогой бывший жених, я желаю вам доброго пути.
- Приятной дороги и вам, мадемуазель Сильвия д, Эстель.
Когда девушка зашла за угол здания, кавалер приподнял локоть и со вниманием обследовал рану на боку. Он решил, что ему тоже пора отправляться в путь и хотел убедиться, что царапина не представляет опасности. Но рана оказалась глубокой, острие шпаги порвало межреберную ткань, зацепив и саму кость. Боль усиливалась, заставляя кавалера клониться на сторону, пускаться в дорогу прямо сейчас было бы невозможным. Буало поморщился, поискал глазами хозяина корчмы, рана требовала основательной перевязки. Но пузатого человечка нигде не было видно, зато из-за угла появилась мадемуазель Сильвия. Вид у девушки был испуганно-растерянным, а ноги под платьем заплетались.
- Что-нибудь случилось? - натягивая на лицо бодрую улыбку, громко спросил кавалер.
Немного помедлив, девушка все-же решилась поделиться мыслями со своим недавним женихом, с которым минуту назад рассталась навсегда. Все-таки здесь он был единственным человеком, которого она знала в лицо.
- Моего кабриолета нигде нет, - доставая из рукава кружевной платочек и поднося его к носу, с сожалением сказала она. - Я дала Жану наказ, чтобы он ждал меня в том месте, в котором я его оставила.
- Слуга исчез вместе с коляской?
- Его тоже не видно, под стеной строения лежит какой-то пьяный господин, здорово смахивающий на Жана. Но мне всегда претило подходить к пьяным людям.
- Постойте здесь, сейчас я посмотрю сам.
Кавалер обогнул гостиничное здание и на задней его стороне увидел приткнувшегося к стене мужчину крепкого телосложения. Кучера невесты он видел издали и мельком, но и этого оказалось достаточно, чтобы признать в лежащем на земле именно его. Он сразу понял, что возницу закололи ножом. Вокруг никого не было, день подходил к концу, в оконных стеклах окраинных домов города запылали языки пламени от закатного солнца. Стало ясно, что злоумышленники убили кучера девушки и присвоили кабриолет себе, угнав его в неизвестном направлении. На лице Буало надолго застыла странная ухмылка, размеренно потекли и мысли в позванивающей от пустоты голове. Наконец он покривился от сильной боли в боку, сменил ухмылку на вымученно - принужденную улыбку и принялся рассуждать сам с собой. Он думал так:
- Допустим, что купить новую повозку для меня не составит особого труда, но кто согласится сопровождать Сильвию до самого ее дома? Отпускать же сейчас девушку одну слишком опасно. Лично я возвращаться не желал бы, а если нанять провожатых, то еще неизвестно, как они себя поведут, ведь до ее поместья несколько дней пути. По всему видно, что во Франции назревает новый передел собственности, - кавалер покусал губы и снова задумался. Затем переступил с ноги на ногу и продолжил свои рассуждения. - Но узнав, что я отправился в Россию, Сильвия бросилась вслед за мной, тем самым выказав полное ко мне доверие. И хотя после ссоры мы стали друг другу никем, доверие можно попытаться заменить крепкой дружбой. А кто и когда в пути отказывался от надежного друга? К тому же, Сильвия всю жизнь грезила дальними дорогами, я уверен, что она отправилась бы со мной в Россию, не случись между нами глупой размолвки. И еще одно. Истеричное поведение моей невесты объясняется просто - какой девушке понравится, если ее суженный начнет шастать по ночным кабакам и спать с доступными женщинами. Значит, претензии ее ко мне были оправданы. А что она взбалмошная и в какой-то степени недалекая, то какая из дочерей состоятельных родителей, выросших в родовом замке с монашескими условиями воспитания, блистала умом? И когда? - Буало поднял голову, проводил взглядом стайку белых пушистых облаков, розовых по краям от лучей коснувшегося кромки горизонта солнца. И поставил в своих мыслях твердую точку. - В конце концов, если в драки придется ввязываться часто, то хоть будет кому перевязывать раны.
Он уже направлялся к оставленной им посередине гостиничного двора бывшей своей невесте, когда последняя светлая мысль принудила его со значением причмокнуть губами:
- Но все мои рассуждения перевешивает оказанное мне Сильвией доверие, его не купишь ни за какие деньги, не считая того, что она чертовски хороша собой, - словно убеждая самого себя в правильности сделанных выводов, бодро добавил он. - Ко всему, мы успели отъехать от дома несколько сотен лье, и тащить подружку обратно было бы слишком хлопотно. Значит, остается одно - уговорить ее отправиться в путешествие вместе со мной. Кстати, здесь тоже есть свои положительные качества, за долгую дорогу мы сумеем узнать друг о друге очень много. И уже по возвращении домой прийти к окончательному выбору.
С этими словами кавалер отправился на встречу с девушкой. Увидев его, она повернула к нему капризное личико и воскликнула:
- Месье Буало, надеюсь, мой кучер жив, а кабриолет дожидается меня за углом этого прескверного сарая?
- Вы так мечтаете поскорее от меня отвязаться? - кавалер попытался непринужденной улыбкой размягчить сердце бывшей своей невесты, одновременно чувствуя, что боль в боку достигла наивысшей точки и его начинает пошатывать. - С вашей стороны было бы весьма несправедливо и даже жестоко бросать меня в одиночестве в этой воинственной глуши.
- Простите, но такого исхода дела вы пожелали сами, - небрежно отмахнулась она. - Но вы не ответили на мой вопрос.
- Вынужден вас разочаровать, мадемуазель, кучер убит, а кабриолет угнали в неизвестном направлении.
- И что же мне теперь делать! - в отчаянии воздела руки девушка. - Я здесь никого не знаю. Да и денег с собой захватила не так много.
- У вас всего один выход- отправляться со мной в путешествие, как вам посоветовала моя тетушка.
- Но месье Буало, вы собрались не к шведам, а в дремучую Россию. Туда я не поеду никогда!
Кавалер проглотил шершавый клубок в горле, ощутил вдруг, что начинает терять сознание. Машинально выставив ножны от шпаги вперед, он оперся рукой на эфес.
- Какая разница, в каком из направлений начинать путешествие, - с трудом пошевелил он непослушными губами. - Не пойдете же вы обратно пешком?
- Если дело обстоит так, как вы сказали, то с удовольствием, - бывшая невеста быстро наклонилась, сняла туфли и огляделась вокруг. - Кстати, вам я тоже посоветовала бы заскочить сначала к скандинавам, а уж потом отправляться в свою Россию.
Она успела сделать несколько шагов голыми ступнями по жесткой траве, и вдруг краем глаза заметила, что ее жених стал заваливаться на бок. Кавалер как-то неловко взмахнул руками и рухнул на землю, не выпуская из пальцев тускло блестевшего эфеса.
Сильвия удивленно прикусила пухленькую губу:
- Странно, только что этот бабник демонстрировал передо мной свою мужскую удаль и боялся, что я стану ему обузой, - пробормотала она. - А теперь я сама не знаю, что с ним делать.
Она растерянно осмотрелась вокруг, заметила, что из глубины двора к ней торопится толстый человечек. Он оказался единственным свидетелем случившегося и это был хозяин постоялого двора.
- Мадемуазель, вашего месье надо немедленно отвезти к доктору, - еще издали закричал он.
- Вот как! - Сильвия воткнула руки в бока. - И на чем вы прикажете его туда доставить?
- У него имеются прекрасные лошади, которых я поместил в конюшню.
Девушка немного подумала и облегченно встрепенулась:
- Вы правы, у месье Буало должны быть и деньги, на которые можно купить хорошую коляску, - как бы приходя к окончательному решению, она добавила. - На ней я отвезу его домой и доеду сама. Будем считать, что на этом опасное путешествие благополучно завершилось…
Глава пятая
Прошло полтора месяца с того дня, когда абреки захватили Петрашку, младшего из братьев Даргановых, в просторном доме станичного атамана, сотника Даргана, поселилась все возрастающая тревога. Никаких вестей ни от похитителей, ни от похищенного не было, словно ничего не произошло, и это обстоятельство казалось самым страшным. Если бы был известен размер выкупа, было бы намного легче - Дарган с Софьюшкой за сына не посчитались бы ни с чем, даже с обнаруженным случайно бриллиантом со всеми к нему сокровищами, имевшимися дома. Мужчины не могли смотреть в глаза женщинам, а те не знали, куда девать себя от бессилия. Несколько раз вместе с русскими солдатами сотник с сыновьями посещал чеченские аулы на левом берегу Терека и возвращался оттуда подавленным еще больше. Ответ был один - похищенного казака никто в глаза не видел, а Муса ушел в горы с отрядами имама Шамиля. Ощущались и последствия набега, во время которого глава семьи порубил всех до единого плененных казаками разбойников, теперь даже мирные горцы старались объезжать усадьбу Даргановых стороной. Назревал новый конфликт, казаки выставили по периметру станицы дополнительные посты, связав их верховыми вестовыми, у подворья сотника дневал и ночевал казачий патруль. Сам Дарган тоже не мог простить себе мимолетной слабости, терзаясь тем, что если бы не уничтожил взятых в полон абреков, то давно обменял бы их на младшего сына, и Петрашка бы уже уехал продолжать учебу в Москве.
Но жизнь в доме, как и снаружи его, продолжала катиться своим чередом, пришла пора Захару одному отправляться на учебу. Он противился упрекам родителей, гнавших его в Санкт - Петербург, в первую очередь понуканиям матери, считая себя виновным в исчезновении брата. После приказа, поступившего от атамана Кавказского линейного войска, станица опустела едва не в половину - вместе с русскими полками часть казаков ушла в поход, в который войсковое начальство решило не брать Даргана со старшим сыном. Остальные станичники старательно несли службу на кордонах и в секретах. Набеги абреков не прекращались ни на один день, они даже усилились в связи с ослаблением военной силы по всей Кавказской линии от Кизляра до Моздока. Ко всем неурядицам добавился сезон дождей, принесший с собой промозглую погоду, окончательно испортивший настроение.
В один из вечеров вернувшийся с кордона Захарка поставил винтовку в угол, сбросив мокрую бурку на лавку, стряхнул с папахи воду и подсел к перебиравшему упряжь отцу. За небольшой отрезок времени после исчезновения Петрашки он превратился в настоящего джигита с прожаренным солнцем, обветренным лицом, с потемневшими усами и отросшей светлой бородой. Он сутками не вылезал с казачьей заставы, удивляя всех своим упорством. Правая рука его постоянно ласкала рукоять кинжала, за поясом торчал пистолет и можно было не сомневаться, что оружием средний из сыновей овладел в полной мере. Вошедший следом за ним Панкрат молча прошел в свою комнату и там начал переодеваться в сухую одежду, размолвка между братьями еще не угасла, но службу они несли вместе. Заметив рядом с собой Захарку, Дарган поднял вверх здорово поседевшую голову:
- Снова о Петрашке никаких известий, сынок? - в первую очередь спросил он у него.
- На этот раз разведать кое-что удалось, - принимая из рук мамуки кружку горячего чая, ворохнул белокурыми кудряшками средний из братьев. - Взяли горного чечена, он встречался с нашим кровником Мусой.
- И что? - сотник поспешно отложил сбрую. - Про парня, говорю, спрашивали?
- Спрашивали, батяка, но абрек сказал, что в высокогорных аулах рабов из пленных русских с казаками и другими нациями достаточно, - студент отхлебнул из кружки. - В равнинных селениях тоже, но в них держать заложников опасно из-за частых проверок царскими патрулями.
- Это мы без него знаем, - перебил Дарган. - Ты скажи, по нашему делу хоть какая-нибудь зацепка объявилась?
- Горец утверждал, что в селении Цахтуры он сам видел похожего на меня заложника, тот казак принял мусульманскую веру и был приставлен чабаном к отаре.
- Им сбрехать, что воздухом подавиться. Цахтуры… я про этот аул что-то слышал, - сотник посмотрел на среднего сына. - А где находится то селение?
- За перевалом, на склоне горы со снежной вершиной, она от нас видна как на ладони, только со всех сторон окружена хребтами.
Дарган задумчиво огладил бороду, вытащил из кармана чинаровую трубку без табака, когда он волновался, то всегда тянулся к ней.
- Петрашка похож на тебя мало, младший копия мать, только глаза темные, - начал он рассуждать как бы с самим собой. - Но это если присмотреться, а издаля вы сыновья от одних родителей.
- Я на Панкратку тоже не смахиваю, он вообще почти русый, - пожал плечами Захарка - А секретчики с кордона нас всегда путают.
- Ежели папахи пониже надвинуть, то близнецами станете, - усмехнулся сотник. - Глазами с губами вас наделила мамука, а носами с подбородками я, только цвет глаз не голубой, а темный, как у предков со стороны вашей бабуки.
- Мамука рассказывала мне так-же.
- Но дело не в этом, если абрек видел Петрашку издаля, то мог заметить и вашу схожесть.
- Батяка, они с бандой проходили по склону горы, а тот казак как раз чабанил.
- А почему горец решил, что чабан казак?
- На нем была наша одежда.
- Вы того абрека в комендатуру спровадили?
Захарка повертел кружку в руках, поставив ее на лавку, отвернул голову:
- Ты же знаешь, с тех самых пор мы пленных не берем.
Из своей комнаты вышел Панкрат, присел по другую сторону от отца, Аленушка тут-же сунула ему тоже кружку с чаем:
- А ты что скажешь? - повернулся к нему Дарган.
- Надо идти выручать Петрашку, - спокойно отозвался хорунжий.
- Откуда известно, что это ваш брат?
- В том ауле не один казачий чабан, с недавних пор Шамиль сделал из него неприступную крепость с крупным гарнизоном, приказал пригнать заложников и обратить их в мусульманскую веру. Кто отказывался, тем перерезали горла, остальные согласились воевать против русских на его стороне.