Между тем Захар воздел саблю и вознамерился пустить ее под воротник шутовского костюма на противнике, телом его двигало лишь одно желание - довести начатое дело до конца. Тем более, что ссору затеял не он, а этот хлыщ с неправильной формы башкой, решивший претендовать на руку и сердце его будущей супруги. Этого допустить было нельзя, такой поворот событий походил бы на поражение. Захар швырнул клинок вперед, ощущая всем своим существом, как лихо рассекает он воздух и как несет неминуемую гибель обидчику.
И в это время по двери кто-то сильно ударил, она распахнулась и в комнату вбежала бледная хозяйка замка, облаченная в незатейливое широкое платье, больше похожее на домашний халат. На ногах у нее красовались меховые тапочки. За спиной девушки остановился широкоплечий слуга, принесший перед этим одежду. Было ясно, что это он предупредил о поединке свою госпожу и открыл для нее двери.
- Захар! - коротко выстрелила Ингрид именем своего возлюбленного. И тут-же потребовала. - Захар, опомнись!..
Казак лишь в последний миг успел развернуть саблю, припечатав ее плашмя ко лбу противника. Почувствовал, как сочно вмялся клинок в кожу, увидел, как из-под него выдавилась кровь. Ударив по инерции соперника плечом в грудь, он заставил его отлететь к стене и стукнуться затылком о штукатурку. Швед обмяк, медленно сполз на паркетный пол.
- Захар! - как заклинание повторила Ингрид, она прижала руки к груди. - Зачем ты это сделал?
Жених девушки выпрямился, затем перевел дыхание и, осмотревшись, прошел в угол комнаты, где лежали ножны, отброшенные туда перед поединком. Вложив в них саблю, он повесил оружие на прежнее место, передвинулся к раскиданным на диване своим вещам. И молча стал переодеваться в свой серый костюм в крупную коричневую клетку и в такие же брюки. Когда влез в ботинки из крокодиловой кожи, обернулся к невесте, стоявшей возле открытой двери, и спросил:
- Сударыня, когда прикажете мне отсюда уезжать?
Опустошенный дуэлью, он стал спокойно ждать ответа. Сейчас ему было все равно, в какой форме он последует.
- Кто тебе такое сказал? - воззрилась на него Ингрид, не переставая бросать встревоженные взгляды в сторону распростертого на полу бывшего своего кавалера. - И почему ты спрашиваешь именно про это, а не про что-то другое?
- Потому что так мне приказывал друг твоего детства, который все-таки успел получить свое.
В комнате установилась тишина, лишь слышно было, как бурно дышит девушка и как скрипит толстыми ботинками коридорный. Слуга исполнил свою миссию, но ссора могла иметь продолжение, поэтому он не торопился уходить. Наконец Ингрид оторвала от паркета подошвы своих домашних тапочек и подошла к Захару.
- Ты приехал ко мне, а не к моему бывшему другу, - она заглянула жениху в его темные зрачки, положив ладони на его грудь, с тревогой спросила. - Как ты думаешь, он не умер?
- Здоровый твой Карлсон, - облегченно засмеялся Захар. - Пусть благодарит тебя, потому что ты, Ирэн, спасла ему жизнь. А я бы ему личных оскорблений не простил. Знаешь, что он мне сказал?
- Скажи, если не секрет?
- Что я тебя не достоин.
Казак переступил с ноги на ногу и попытался всмотреться в огромные голубые зрачки любимой девушки. Она улыбнулась всеми овалами своего молодого красивого лица, затем притянула голову Захара к себе и как маленького поцеловала его в лоб:
- Это Вилен Карлсон не достоин тебя, а ты у меня единственный… На всю жизнь.
В огромном и прохладном зале приемов, к которому вела узкая мраморная лестница, начали собираться гости, приглашенные на должное состояться в семействе Свендгренов значительное событие. С другой стороны помещения вниз спускалась еще одна такая же лестница, ведущая сразу и в покои хозяев, и на выход из замка. Графы, бароны, герцоги, другая знать, до этого неспешно гулявшие по многочисленным комнатам, увешанным картинами и уставленным скульптурами, стали занимать свои места вдоль стен с горящими медными канделябрами и светильниками в нишах. Хрустальные люстры, спускавшиеся с потолка на длинных медных же цепях, осыпали мелкими световыми кружевами паркетные полы, покрытые лаком и отшлифованные, уподобив их вечернему пруду со склонившимися над водой жасминовыми кустами. Захар стоял рядом с Ингрид в противоположном от входа конце зала, в то время как отец и мать девушки дежурили у его дверей. Всю стену за спиной молодых занимала огромная картина, написанная маслом, на которой были изображены два рыцаря в доспехах и с длинными мечами в руках, восседавшие на мощных скакунах. Они сцепились в смертельном поединке прямо перед королевской ложей. В ней сбоку венценосной особы с любопытным взором ужималась от охватившего ее страха бледная девушка с горящими глазами, видно было, что одним из рыцарей являлся ее возлюбленный. Она терзала в руках белый платок, не замечая, что царственного вида дама, ее мать, давно наблюдает за ней, не выказывая никаких чувств. Этой девушкой, по рассказам Ингрид, являлась ее прабабка, вскоре вышедшая замуж за одного из поединщиков. Картина поражала величием драмы, происходящей на глазах у публики, и равнодушием к ней со стороны власть предержащих. По бокам ее возвышались две статуи рыцарей с опущенными забралами, положивших руки в железных перчатках на рукояти длинных мечей, а посередине распустилась лотосом беломраморная чаша, наполненная водой.
Захар, стараясь не выдать своего волнения, косился на картину, одновременно украдкой кидая восхищенные взоры на свою невесту, любуясь стройной ее фигурой и великолепным на ней нарядом. Сегодня девушка действительно выглядела принцессой, она была одета в длинное серебристое платье с короткими рукавами и с изящным на открытой груди ожерельем из драгоценных камней. На голове у нее вздымалась величественная корона из светлых волос, украшенная заколкой с крупными алмазами, среди которых искрились синие сапфиры и зеленоватые изумруды. На левой руке текучим разноцветным потоком переливался узкий французский браслет, а на пальцах вспыхивали огоньками золотые ажурные перстеньки. Вся она была похожа даже не на принцессу, а на снежную королеву, решившую покинуть место постоянного своего пребывания.
Жених проглотил застрявший в горле ком и осторожно огляделся, ему не хотелось в глазах шведской знати показаться необразованным истуканом, приехавшим из дикой заснеженной страны, где по улицам городов до сих пор бродили настоящие медведи. Но вокруг царили размеренность и спокойствие, которые благотворно действовали на взбудораженные нервы. Это обстоятельство заставляло не только почувствовать себя уверенно, но и невольно призывало вспомнить аудиенцию в Зимнем дворце в Санкт - Петербурге, сравнивая российскую избранную публику с высшим светом Шведского королевства. Сравнение было явно не в пользу русских господ, не в меру вальяжных и высокомерных. И все равно как бы доступных. Здешние сливки общества отличались в первую очередь умом, отражавшимся на их лицах, а во вторую чопорной культурой, принуждавшей носителей высших титулов государства общаться друг с другом на расстоянии и с прохладцей. Отчего они казались далекими и чужими.
- В нашей России куда теплее, - невольно передернув плечами, пробормотал себе под нос Захар, чувствуя, что если он останется в этой стране, то с личными свободами придется распрощаться навсегда. - У нас даже цари выходят в народ, а здесь и поговорить не с кем.
- Ты абсолютно прав, Захар, если исключить иллюзию, в которой живут русские люди, - как бы отрешенно посмотрела на него его соседка. Она всегда становилась неудобной, если дело касалось обсуждения национальных вопросов. Но сейчас девушка уже вся отдалась во власть предстоящей церемонии, поэтому скороговоркой пояснила, - Разница только в одном - ваши цари даже после выхода в народ все равно остаются царями, а наши короли и на расстоянии от управляемого ими народа чувствуют себя обыкновенными людьми.
- Прости меня, Ирэн, но я не понял, что ты хочешь этим сказать? - жених попытался было развернуться к собеседнице. - Объясни, пожалуйста, пока есть немного времени.
- Как раз времени у нас уже нет, - чуть отстранилась невеста, успев указать глазами на распахнутые в зал двери, возле которых началось какое-то движение. - Но если объяснить в двух словах, то это называется перевернутый ум.
- Как это? - насторожился Захар.
- Никак, - жестом остановила его Ингрид. - После я тебе все объясню, а сейчас давай посмотрим на выход в народ короля Бернадота. Он приехал и в нашу честь тоже.
В зале уже появился шведский монарх, он шел в сопровождении небольшой пышной свиты на вид худощавых государственных мужей в шляпах с разноцветными перьями и с золотыми эполетами на плечах. Левые руки офицеров и генералов, затянутые в белые перчатки, придерживали эфесы шпаг и палашей, мундиры министров отливали золотом и серебром, а черные фраки финансовых воротил в высоких цилиндрах и с черными же галстуками-бабочками под накрахмаленными воротниками белых рубашек, отвисали длинными фалдами почти до пола. Сам король был одет в мундир военного покроя со стоячим воротником, со множеством орденских планок на груди и с треугольной шляпой на голове. Это был крупный рыжеватый мужчина с голубыми глазами и с широким носом с немного вздернутыми ноздрями. Если бы не императорские знаки отличия, он бы здорово походил на древнего викинга с картины какого-нибудь голландского живописца из средневековья. Захар с Ингрид стояли чуть в стороне от остальных гостей, дожидаясь своего часа, а церемонией заправлял Мартти Свендгрен, хозяин замка и отец девушки. Рядом с ним пристроилась его жена. Профессор переводил дальнего своего родственника от одной группы приглашенных к другой и представлял их ему ровным голосом, неспешно продвигаясь вглубь объемного помещения. Король, обменявшись рукопожатием со своими подданными, вежливо кивал головой и трогался дальше. Этикет обещал затянуться, чтобы не терять времени даром, Захар стал присматриваться к присутствующим, отмечая, что мундиры и платья на них хоть и кажутся куда беднее российских, носимых в светских кругах, зато в них проскальзывает некий европейский шарм, позволяющий скандинавам выглядеть интеллигентнее.
И вдруг лицо его вытянулось, он пристально всмотрелся в офицера кавалериста, стоявшего в первом ряду, бледноватого на вид и с надвинутым на лоб больше обычного треугольным головным убором. Король как раз пожимал ему руку. Сомнений быть не могло, это был не кто иной, как Виленс Карлсон, с которым несколько часов назад Захар сходился в смертельном поединке. Только сейчас соперник крепко утратил здоровые краски лица, превратившись в обыкновенного офицеришку без перспектив на будущее. Рядом с ним выделялась из толпы высокая рыжеволосая женщина в пышном зеленом платье с оборками по всему подолу и с диадемой на уложенных в прическу волосах, брызжущей во все стороны разноцветными искрами от вправленных в нее драгоценных камней. Украшение было столь привлекательным, что даже Захар, плохо разбирающийся в изделиях из золота и камней, невольно обратил на него внимание. На груди у женщины переливалась огнями большая брошь в виде странного цветка из пяти листьев, длинные тонкие пальцы тоже были унизаны золотыми перстнями с бриллиантами в несколько карат каждый.
- Ловкий хлыщ, одной бабы не хватает, так другую подавай, - не замечая, что говорит сам с собой, негромко сказал Захар. - Богатый, наверное, мусью.
- О ком ты говоришь? - дернула его за пальцы соседка.
- О твоем друге детства, что стоит рядом с какой-то мадемуазелью, - недовольно пробурчал казак. - Видно, мало я ему по морде съездил, если он успел переодеться в военный мундир и успеть предстать пред ясные очи своего императора.
- Хочу тебя предупредить, Захар, что Вилен Карлсон обладает очень мстительным характером и от него можно ожидать всего.
- Ты решила меня напугать? - казак с улыбкой повернулся к девушке.
- Вряд ли тебя чем-нибудь испугаешь, - пожала плечами невеста. - Но кое-что знать ты обязан.
- Хорошо, я со вниманием тебя слушаю.
- Карлсон решил не участвовать в дальнейшей программе нашего семейного торжества, и это его странноватое решение настораживает. Дело в том, что здесь его чести никто не затрагивал, он сам пытался нанести оскорбление тебе, а вместе с тобой и нашей семье, - спокойным голосом продолжила собеседница. - Но после официальной части он все равно покинет зал и больше никогда не переступит порог этой крепости.
- А зачем ему возвращаться, когда рядом с ним стоит подружка как раз под него, - чувствуя, как грудь заполняется радостью, с облегчением сказал жених. Он не придал особого значения предупреждающей интонации, прозвучавшей в голосе Ингрид. - Пусть она не видная собой, зато у нее вон сколько золота с бриллиантами.
- Это его сестра Мэйми, а у драгоценностей, которые она нацепила на себя, не совсем благозвучная история, - девушка покосилась на стоявшую рядом с ее другом детства женщину. - Говорят, во время войны с Наполеоном отец Вилена ограбил какого-то французского аристократа и все богатства, которые нашел в его доме, присвоил себе. Там еще были какие-то церковные раритеты, но толком о тех сокровищах никто ничего не знает.
- Ирэн, не об этих ли раритетах обмолвился тот мушкетер, который врезался в нашу карету, когда мы ехали сюда? - встрепенулся казак. - Он как раз решил найти драгоценности, украденные у его родственника именно в то время.
- О том же говорила и его спутница. Но разве мало тогда было краж, - поджала губы девушка. - Мне бы не хотелось рассуждать на эту тему. И вообще, что я сказала, ты тут-же постарался забыть. Сплетничать у нас не принято.
- Это простое любопытство, Ирэн, - пряча в глазах странноватый блеск, усмехнулся про себя Захар. - Кстати, не являлось ли это главной причиной, из-за которой ты отказалась от помолвки со своим ухажером?
- Она была одной из многих. Главная же заключалась в злобном характере самого Вилена Карлсона. Спасибо деве Марии, что я вовремя успела его разгадать, - невеста кинула на собеседника быстрый взгляд и тут-же приказала не терпящим возражений голосом. - Перестаньте зыркать по сторонам и придумывать всякие глупости, господин русский казак. Его Величество король уже приближается к нам.
- Удивила, милая, мы с тобой успели поручкаться с самим императором Российской империи, - стараясь внутренне подобраться, весело ухмыльнулся жених. - А тут какой-то король маленького Шведского королевства.
- В чем дело, Захар! - округлила глаза невеста. - Ты решил меня оскорбить?
- Ни оскорблять, ни ссориться я с тобой не желаю, потому что я тебя люблю, - скороговоркой выпалил собеседник. - И в этом деле никакие самодержцы нам не указ.
Девушка возмущенно фыркнула, но тут-же приняла любезно-независимый вид, потому что монарх остановился буквально в паре шагов от молодых. Бернадот, выслушав признание в верности ему от прекрасно одетой супружеской четы, погладил мальчика лет десяти, стоящего между ними, по светлорусым волосам и сразу направился к Захару с Ингрид. Еще издали улыбнувшись раскованной улыбкой, он приблизился к дальней своей родственнице и поцеловал ее в щеку:
- Как ты расцвела, моя дорогая Ингрид, - ничуть не смущаясь того, что находящийся рядом кавалер девушки не понимает ни слова по шведски, с чувством сказал король. - А ведь я помню тебя еще маленькой девочкой, обожавшей собирать цветы во дворе этого замка. Они и сейчас растут вдоль суровых каменных стен, и распускаются под нескончаемый грохот морских волн вокруг.
- Вы правы, мой король, жизнь всегда пробьет дорогу к солнцу, даже если путь ей преградят каменные плиты, которыми уложен маленький дворик в этой надежной крепости, окруженной со всех сторон морем, - Ингрид вспыхнула пунцовым бутоном и присела в глубоком книксене. - Я тоже очень рада видеть вас, Ваше Величество, на нашем семейном празднике по случаю моей помолвки.
Профессор Мартти Свендгрен, стоявший среди сановных вельмож, решился из-за королевского плеча подсказать об успехах дочери:
- В этом году Ингрид успешно закончила университет в городе Санкт - Петербурге. Император Российской империи вручил ей на выпускном балу дорогой подарок.
- А моего жениха Николай Первый наградил золотой медалью, - быстро перешла на французский язык девушка, она с легким поклоном повернулась к своему соседу. - Это мой суженый Захар Дарганов, он из терских казаков, которые живут в предгорьях русского Кавказа.
- Вот как! - немного оживился король, до этого старавшийся держаться боком к спутнику невесты. Он тоже поспешил перейти на язык межнационального общения. - Мы наслышаны об этом отважном… народе, нам рассказывали, как терские казаки брали штурмом город Париж. Говорят, в последнем бою против императора Наполеона, терцы превзошли в отваге донских казаков под командованием атамана Платова.
- Именно так, Ваше Величество. Мой отец, Дарган Дарганов, был участником того боя с французами, за храбрость и за верную службу царю и своему отечеству он был награжден тремя Георгиевскими крестами, - чуть подтянулся Захар, который с раннего детства научился признавать лишь атамана своей станицы Стодеревской, да самодержца Российской империи. От последнего вместе с жалованьем он получал немалые казачьи привилегии. - Отец часто вспоминал про войну с Наполеоном Бонапартом.
- Очень интересно, - окончательно развернулся Бернадот к жениху своей подданной. - Ваш папа что-нибудь говорил вам про тот победный штурм?
- Не только отец, но и его друг есаул Гонтарь, и другие старые казаки тоже рассказывали. Байки про подвиги дедов и прадедов у нас передаются из поколения в поколение, - Захар оглянулся на невесту и на сносном французском языке продолжил объяснения. - Отец вспоминал, что после того, как платовцы овладели высотой перед городом Парижем, Александр Первый решил, что война закончилась. Донцов с гусарами и гренадерами отвели с передовой линии на отдых. И тут один французский полководец вывел свои полки из засады. Бой закипел с новой силой. Император вызвал тогда к себе генерала Ермолова, командира Кавказского корпуса. Под его командованием терские казаки поставили в той войне уже окончательную точку.