- Тогда ему было лет двадцать пять, прошло около десяти лет - значит, теперь, если бы он был жив, ему могло быть самое большее лет тридцать пять. А доктор Гаген, как я сегодня убедился, вглядевшись в него хорошенько, по крайней мере, лет на десять старше. К тому же у него нет ни осанки, ни аристократических манер, которые поражали всех в том господине, на которого он отдаленно похож лицом. Одним словом, это не он.
- Странное, однако же, сходство, - пробормотала Камилла.
Послышался конский топот. Графиня встрепенулась. Мысли ее сразу потекли по другому руслу.
- Вон кто-то скачет! - воскликнула она. - Не мой ли нарочный?
- Это лакей Макс, - сказал фон Митнахт, выглянув в окно.
- Я посылала его в город узнать приговор.
- Он вошел в замок и сейчас будет здесь.
С этими словами фон Митнахт проворно отошел от окна и стал в почтительном отдалении от графини. С глазу на глаз они были близкими сообщниками, но на людях приходилось выдерживать дистанцию.
В комнату вошел слуга Макс. Он отвесил низкий поклон своей госпоже и почтительно остановился у дверей. Это был еще очень молодой человек со свежим румянцем на гладком юношеском лице. На нем красовалась светло-желтая ливрея с большими пуговицами, украшенными графским гербом.
- Ну, какую весть привезли вы мне из города? - спросила графиня. В ее голосе звучали повелительные нотки, в гордой, величественной осанке проглядывало нечто царственное.
- Лесничий приговорен к смертной казни. Его мать и сестра еще в городе.
- Вы разговаривали с ними?
- Так точно, ваше сиятельство. Старуха совсем не могла говорить, она выглядела словно помешанная, а дочь ее сказала, что они не могут уехать из города, так как мать заявила, что останется там, где ее сын.
- Бедная женщина, - сказала графиня, обращаясь к управляющему, который, стоя в стороне, оставался немым свидетелем этого разговора. - Нужно привезти ее из города, ей ведь там негде даже преклонить голову, бедняжке.
- Она ни за что не хочет ехать, - возразил слуга. - Да, и вот еще что. В городе разнесся слух, который, если только эта новость подтвердится, может вынудить судей пересмотреть приговор.
- Слух? Какой же это слух? - насторожилась графиня.
- Говорят, что ее сиятельство молодая графиня нашлись, - ответил слуга.
Ни один мускул не дрогнул на лице графини. Ни малейшим движением не выдала она волнения, которое, естественно, должно было овладеть ею при таком неожиданном известии.
- Молодая графиня нашлась? - переспросила она тихо.
- Люди так говорят.
- Когда же?
- Прошлой ночью, под утро.
Графиня вопросительно взглянула на фон Митнахта.
- Вы слышали что-нибудь подобное, когда были в городе?
- К сожалению, нет, ваше сиятельство, - с вежливым поклоном отвечал управляющий, слегка пожимая плечами.
- Почему я ничего не знаю об этом, я, ближайшая родственница! - воскликнула графиня. - Разве кто-нибудь еще предпринимал попытку спуститься в овраг? Вы ничего не знаете об этом, господин Митнахт?
- Ничего, ваше сиятельство. Никто никаких попыток больше не предпринимал, мы непременно узнали бы об этом. По этому поводу уже возникали различные слухи, но они ни разу не подтвердились. Думаю, что и на этот раз произойдет то же самое, - ответил графский управляющий.
- И я так думаю, ваше сиятельство, - заметил слуга.
- Я хочу знать, на чем основывается этот слух. Расскажите мне подробнее. Где вы услышали эту историю? Когда?
- Только что, ваше сиятельство, от людей на рынке.
- Что же они говорили?
- Они спорили относительно приговора, и некоторые полагали, что лесничему все же удастся сохранить себе жизнь, потому что молодая графиня найдена и еще жива.
- Еще жива? - недоуменно спросила графиня. - Как это прикажете понимать? Прошло две недели.
- Одни утверждают, что найденная девушка и есть молодая графиня, другие уверены, что она лишь похожа на их сиятельство…
- Где она сейчас? - резко спросила графиня.
- Говорят, что найденную девушку приютил доктор. Тот самый, что недавно поселился в городе.
- Значит, она у доктора Гагена?
- Совершенно верно, ваше сиятельство, именно его мне и называли.
- А каким образом она нашлась?
- Мне самому эта история кажется невероятной, - сказал Макс, - но я передаю только то, что слышал от людей. Рассказывают, будто молодую графиню ночью или под утро нашли лежащей на скамье перед домом доктора. Говорят, она была вся мокрая, с платья ее капала вода, будто ее только что вынули из воды.
При этих словах графиня недоверчиво и разочарованно покачала головой, сделав при этом печальную мину.
- Боюсь, что радость моя по поводу того, что бедная Лили нашлась, оказалась преждевременной. Не могла же она две недели пролежать в морской воде и остаться живой! Увы…
- Это невероятно и напоминает басню, - подтвердил и фон Митнахт, пожимая плечами. - Вся мокрая, на скамейке, в центре города? Быть такого не может!
- Рассказывают, что под утро в дверь доктора сильно позвонили, - продолжал слуга. - Ему часто звонят бедняки, но этот звонок был какой-то странный, очень непродолжительный. Тем не менее ключница доктора сейчас же встала с постели и выглянула из окна, чтобы спросить, кто звонит. Но перед дверью никого не было, а на скамейке лежала какая-то девушка. Старушка пошла отворить дверь и увидела, что девушка без чувств. Говорят, это и есть наша молодая графиня. Наверное, кое-как дотащилась до дома господина доктора, собрала последние силы, чтобы позвонить, и затем уже без чувств упала на скамью.
- Наверное, это какая-нибудь бездомная, наслышавшись о человеколюбии нового доктора, ночью пришла к нему за помощью, - сказала графиня. - Больше вы ничего нового не узнали?
- Нет, ваше сиятельство, больше никаких новостей.
- Хотя все это кажется весьма маловероятным, - сказала графиня, - я все-таки наведу справки.
Легким кивком она отпустила слугу. Макс поклонился и вышел. Графиня снова осталась вдвоем с фон Митнахтом.
- Ерунда какая-то, - пробормотала Камилла.
- Не стоит придавать значения, - согласился управляющий. - Пустой, вздорный слух, и больше ничего.
- Мало того, что эти слухи меня беспокоят, - тихо сказала графиня, - в них мне мерещится некое страшное предзнаменование.
- Полно, о каком беспокойстве речь? - хладнокровно и с уверенностью заметил фон Митнахт. - Разве можно придавать значение слухам? Просто какая-нибудь особа ночью отправилась за помощью к врачу для бедных, а людская молва сочинила из этого целый роман. Эти шутки мне знакомы. Представь, в самом деле: Лили две недели назад свалилась в пропасть. Даже если она не разбилась при падении, как она могла прожить там все это время? Наконец, как сумела выбраться из ущелья? Да еще вдобавок вся мокрая, - ну точь-в-точь, как в сказке про русалок.
- И все-таки мне тревожно, сама не знаю почему, - призналась графиня. - К тому же девушка объявилась в доме человека, который с первого же взгляда поразил меня своим странным сходством - сам знаешь с кем.
- Ну и что? - пожал плечами фон Митнахт. - Мало ли кто на кого похож. Думаю, что это всего лишь игра твоего воображения.
- Лучше всего, Курт, сегодня же разузнать хорошенько обо всем. Съезди от моего имени к доктору Гагену, поговори с ним и во что бы то ни стало постарайся увидеть найденную девушку.
- Кстати, Мария Рихтер собралась уезжать сегодня. Не взять ли мне ее с собой до города?
- Пожалуй, - кивнула графиня. - Мне все равно. Для меня главное, чтобы ты все разузнал. Слишком крупная ставка в этой игре - миллион. Нужно приложить все усилия, чтобы он стал нашим.
Управляющий простился с графиней и отправился к Марии Рихтер сообщить, что к вечеру он увезет ее в город.
Накануне Мария закончила все приготовления к отъезду и рада была возможности уехать сегодня же, чтобы поскорей избавиться от грустных воспоминаний и тягостных впечатлений, которые преследовали ее здесь на каждом шагу. Очень расстроил ее и приговор суда, вынесенный лесничему. Сердце ее разрывалось при виде безутешного горя старухи-матери и несчастной полуслепой сестры.
Но когда настал час разлуки, ей тяжело было навсегда расставаться со старым замком, где прошло все ее детство.
Тихонько отправилась она в склеп, находившийся в дальнем конце парка, где в ряд стояли гробницы членов графской фамилии. Все они были здесь, кроме несчастной Лили. Одной ей не суждено покоиться рядом с родителями, одной ее не хватало в этом безмолвном семейном кругу.
Мария преклонила колена перед прахом графа и графини, прощаясь с ними. Мысленно она поблагодарила их за все, что они для нее сделали, за все их благодеяния. Нахлынули воспоминания, и невыносимо тяжело стало на сердце, когда подумалось о том, как все переменилось вдруг…
Крупные слезы катились по лицу девушки. Она навсегда расстается со всем тем, что дорого ей с детства. Впрочем, здесь давно уже хозяйничают чужие люди - что ни говори, нынешняя графиня была и остается чужой для нее.
Простилась Мария и с могилой родной матери, похороненной внизу, в деревне, матери, которой она никогда не видела, но до сих пор ходила поклониться ее праху. Кто теперь позаботится об этой одинокой могиле?
Марии казалось, будто она и сама идет на смерть. Но то, что ей предстояло, можно было назвать смертью - ведь она собиралась предать забвению все прошлое и начать новую жизнь. Таково было ее твердое намерение, и она пришла к нему осознанно и добровольно.
Она простилась со всеми в замке, начиная от хозяйки, графини Камиллы, и кончая последним слугой. Всем было жаль отпускать ее. Прислуга любила Марию и, узнав, что девушка уезжает в Америку, как можно дальше от родных мест, понимала, что расстается с ней навсегда..
Настала минута отъезда. Мария сказала всем последнее "прости", чемодан с ее вещами взвалили кучеру на козлы, молодая девушка уселась в карету, следом за ней туда влез фон Митнахт, и лошади тронулись.
Графиня, стоя наверху у открытого окна, прощально помахала рукой. Прислуга толпилась внизу и провожала сожалеющими взглядами удаляющийся экипаж. Во всем замке не нашлось человека, который громко пожелал бы счастливого пути одинокой сироте, уезжающей в такую даль, в чужие, незнакомые края, в Америку.
XIII. НЕЗНАКОМАЯ ДЕВУШКА
После заседания, на котором решилась участь лесничего, Бруно из суда сразу отправился к себе, в один из лучших отелей, где остановился до той поры, пока подыщет себе постоянную квартиру. Едва он вошел в номер, как в дверь постучали.
- Войдите, - громко сказал Бруно.
Дверь отворилась, и в комнату с вежливым поклоном вошел доктор Гаген.
Ничто не могло так удивить Бруно в эту минуту, как приход этого странного господина. Менее всего ожидал он увидеть его в своем жилище да еще в такое время.
- Простите, что побеспокоил вас, господин асессор, - произнес доктор. Он был все в том же черном костюме. Руки, затянутые в черные лайковые перчатки, держали черную шляпу. - Дело в том, что у меня к вам большая просьба.
- Весь к вашим услугам, господин доктор, - любезно сказал Бруно. - Прошу садиться.
Гаген поблагодарил, но садиться не стал, видимо, торопясь объяснить цель своего неожиданного визита.
- Я не раз имел возможность убедиться в вашей любезности и предусмотрительности, - продолжал он. - Не раз вы оказывали мне различные услуги, и это дает основание полагать, что моя новая просьба также не останется без внимания. Хотелось бы спросить вашего совета в одном странном, загадочном деле и посвятить вас в тайну, которая самому мне кажется чудесной и необъяснимой.
- Благодарю за доверие, которое вы мне оказываете и которого я по-настоящему ничем пока не заслужил. Но будьте уверены, что я в любое время готов помочь вам и делом, и советом. Итак, что за тайну вы хотите доверить мне, господин доктор?
- Очень рад, что вы согласны исполнить мою просьбу. Речь пойдет об одном загадочном происшествии, и только вы можете как-то объяснить его. Будьте так добры, пойдемте со мной.
- Идти с вами? Куда же это? - спросил Бруно.
- Всего лишь ко мне домой.
- С большим удовольствием, - сказал Бруно, хотя просьба доктора была такой же странной и загадочной, как и сама его личность. Он взял шляпу. - Я готов.
Они вышли из гостиницы. Бруно знал, что доктор живет возле самого рынка, и его очень удивило, что тот повел его к себе не кратчайшим путем, а окольными, пустынными и кривыми переулками. Однако он не спросил у своего проводника, почему тот избрал более дальний и неудобный путь.
Наконец они оказались на месте и через небольшую прихожую с каменным полом вошли в квартиру Гагена. Их встретила экономка доктора, очень симпатичная старушка с добрым и честным лицом.
Комната, куда доктор Гаген привел своего гостя, довольно просторная, с высоким потолком, имела только одно окно, но и оно было завешено темными гардинами, так что в комнате царил полумрак. В дальнем углу ее стояла кровать с разобранной постелью, и на ней лежал кто-то, закутанный по самые плечи одеялом.
Больничная атмосфера комнаты поразила Бруно. Он вопросительно взглянул на Гагена. Что означают эта постель и этот полумрак? Неужели любовь доктора к человечеству дошла у него до такой степени самопожертвования? Неужели из сострадания к несчастным он готов лишить себя самого необходимых жизненных удобств и покоя и обратить свою квартиру в госпиталь?
Гаген молча подошел к окну и слегка отодвинул гардину, чтобы свет падал прямо на постель. Затем, не говоря ни слова, подошел к асессору, взял его за руку и подвел к кровати.
На постели лежала белокурая девушка с бледным безжизненным лицом, на котором была видна уже печать смерти.
При виде ее Бруно заметно вздрогнул.
- Боже мой, кто это?! - воскликнул он охрипшим от волнения голосом, наклоняясь к девушке и пристально всматриваясь ей в лицо.
Гаген не спускал с Бруно проницательного взгляда.
- Может быть, я ошибаюсь, может быть, здесь всего лишь случайное сходство… - бормотал Бруно. - Но нет, какое тут может быть сходство, это Лили. Самая настоящая Лили, молодая графиня.
- Вы уверены, что это молодая графиня? - спросил Гаген.
- Скажите мне сначала, как попала к вам покойница, как она могла до сих пор так хорошо сохраниться? - взволнованно обратился он к доктору, невольно понизив голос.
- Прежде всего ответьте мне, признаете ли вы в этой девушке молодую графиню Варбург? - в свою очередь настойчиво спросил доктор.
- Лицо сильно изменилось, такое бледное, худое, страдальческое, но даже если бы смерть еще более обезобразила ее черты, я все равно узнал бы ее. Да, это графиня Варбург.
- Она не умерла, - поправил асессора доктор. - В ней еще теплится искорка жизни.
- Она жива? - дрогнувшим голосом воскликнул Бруно. - Она в самом деле жива?
Он встал на колени перед бесчувственным телом дорогого, любимого существа и хотел взять ее за руку. Однако Гаген удержал его и молча приложил палец к губам, давая Бруно понять, чтобы он говорил тише.
- Ради Бога, скажите мне только одно: будет ли она жива? Сжальтесь, доктор, умоляю вас! Употребите все ваше искусство, но только спасите ее.
- Надежда очень слабая, - отвечал доктор, - но я сделаю все, что смогу, что в моих силах.
- Как попала сюда молодая графиня? Каким чудом была она спасена?
- Мне это неведомо.
- Расскажите мне… - вполголоса умолял Бруно невозмутимого доктора.
И Гаген рассказал Бруно историю, которую мы уже слышали от лакея Макса.
- Непостижимо… - задумчиво пробормотал Бруно, с напряженным вниманием следивший за каждым словом доктора. - Как она попала к вашему дому? Кто позвонил в дверь?
- Несомненно одно, - сказал доктор. - Прийти сюда, даже с посторонней помощью, она не могла. То пограничное между жизнью и смертью состояние*, в котором она находится, началось не минувшей ночью, а гораздо раньше, по меньшей мере, две-три недели назад.
* Теперь в медицине такое состояние называется "кома" (Прим. ред.).
- Непостижимо… - снова повторил Бруно. - И почему платье и волосы мокрые?
- Да, платье ниже колен, особенно сзади, было настолько мокрым, что моя экономка первым делом переодела ее в сухое, и потом уже мы отнесли ее в постель. На белье незнакомки старушка увидела богато вышитый вензель W с графской короной. Поэтому-то мне и пришло в голову, что несчастная и есть молодая графиня Варбург.
- Да, это она, это Лили. Ее необходимо спасти. Она должна жить.
- "Никто кроме Бога", - произнес доктор по-латыни известную формулу. - Я же со своей стороны сделаю все, что от меня зависит. Господин асессор, я пригласил вас сюда для того, чтобы посвятить в эту тайну и услышать от вас, признаете ли вы в молодой девушке графиню Варбург. С вашей помощью я надеюсь найти какое-нибудь внятное объяснение этому поистине загадочному и таинственному происшествию. Взгляните-ка сюда! - С этими словами доктор подвел Бруно к изголовью и указал на глубокие, еще незарубцевавшиеся раны на лбу и голове под волосами. - Мне кажется, эти следы могут пролить совершенно новый свет на свершившееся преступление.
- Раны… - пробормотал Бруно. - Раны, нанесенные словно бы каким-то острым предметом. Да, дело становится еще запутанней и темнее. Невольно приходит в голову, что Лили вряд ли была сброшена в пропасть, а шляпа с вуалью, платок и брошь лишь для отвода глаз положены возле обрыва. Следы подделаны, а глыба земли нарочно обрушена с края пропасти - и все для того, чтобы объяснить исчезновение графини несчастным случаем, а именно - падением в пропасть.
- И я так думаю, - подтвердил Гаген. - Иначе как могла графиня со дна пропасти или с берега моря спустя несколько недель внезапно оказаться здесь?
- Да, по всей вероятности, ее где-то тщательно укрывали и только минувшей ночью принесли сюда.