Если он не занимался в библиотеке, он подолгу беседовал с Ханной, Рии и Ассемом. Они по очереди знакомили его с различными лабораториями, где воплощали в жизнь множество поразительных замыслов.
– Помнишь вопрос доктора Лусулу об улучшенных частях человеческого тела? – спросила Ханна. – Представь себе воина, чьи ноги позволяют ему передвигаться со скоростью лошади. А что если мы сумеем вырастить воина с несколькими парами рук? Две руки – стрелять из лука, третья – действовать боевым топором, четвертая – мечом, а пятая – держать щит. Никто не устоит перед таким воином.
– Раба с четырьмя сильными руками и очень короткими, но сильными ногами можно будет посылать в самые узкие места в копях, чтобы в огромных количествах добывать золотую руду, – подхватила доктор Рии. – Еще лучше, если его интеллект будет низведен до уровня быка, чтобы такой раб мог выносить самые трудные условия и безропотно трудился. Доктор Ассем вырастил травы, меняющие сознание подобным образом. Со временем мы с доктором Ханной сможем добиться и физических усовершенствований.
– Ты, конечно, видел обученных обезьян, которые охраняют вход в туннель, ведущий в сады? – спросила Ханна.
– Да, видел и слышал, что их называют трогами, – ответил Таита.
Ханна как будто слегка обиделась.
– Так их называют невежды. Мы же используем название "пан троглодитес". Они происходят от породы древесных обезьян, обитающих на далеком юге. За столетия опытов над этими обезьянами с помощью хирургии и особых трав удалось развить их интеллект и увеличить агрессивность настолько, что они стали нам полезны. С помощью подобного же подхода мы добились того, что они безоговорочно подчиняются тому, кто их контролирует. Конечно, их разум зачаточен и примитивен, и оттого они весьма восприимчивы к манипуляциям со стороны людей. Ту же технику мы используем и в работе с рабами и пленными. И добились впечатляющих результатов. Как только ты станешь членом Гильдии, я с удовольствием познакомлю тебя с нашими достижениями.
Эти откровения вызывали у Таиты отвращение. Здесь создают тварей, которые перестают быть людьми и становятся ужасными чудовищами, подумал он, но, конечно, смолчал. Все эти люди заражены злом Эос. Их ум извращен, отравлен ее ядом. Как мне не хватает общества честных, приличных людей – Мерена, Наконто! Как долго не чувствовал я свежести Фенн!
Немного погодя, когда они вместе возвращались из библиотеки, он вновь спросил, когда же ему разрешат покинуть Облачные Сада и вернуться в Мутанги, пусть ненадолго.
– Мои спутники, должно быть, расстроены моим длительным отсутствием. Я хотел бы убедиться в том, что у них все благополучно. И тогда с радостью вернусь, чтобы вступить в Гильдию.
– К несчастью, господин, не я принимаю решение, – ответила Ханна. – Похоже, Верховный Совет хочет, чтобы до вступления в Гильдию ты оставался в Облачных Садах. – Она улыбнулась. – Но не расстраивайся, властительный. Это не больше чем на год. Заверяю тебя, мы сделаем все, что в наших силах, чтобы для тебя это время прошло плодотворно.
Перспектива еще год не видеть Фенн и Мерена приводила Таиту в ужас, но его утешала мысль о том, что ведьма не станет ждать так долго: вскоре она сделает решающий ход в игре, которую ведет с ним.
Его новые органы продолжали расти с поразительной скоростью. Он помнил совет Лусулу: "Обязательно научись наслаждаться мужскими органами, которые вернула тебе доктор Ханна, ты должен радоваться им". По ночам, лежа в одиночестве на матраце, Таита принялся исследовать свои новые возможности. Ощущения, вызванные собственными прикосновениями, были столь сильны, что начали вторгаться в его сны. Похотливые демоны, которых поселил в его сознании чертенок из грота, вели себя все настойчивее и требовательнее. Сны одновременно радовали и поражали. В этих снах Таиту навещала прекрасная гурия. Она бесстыдно демонстрировала свои женские прелести, и он видел, что ее орган прекрасен и напоминает орхидею. Запах и вкус женщины были слаще любого фрукта.
Впервые почти за столетие он почувствовал взрыв в паху, ощущение такой силы, что с ним не шли ни в какое сравнение экстаз и даже боль. Таита проснулся, тяжело дыша и дрожа, как в лихорадке. Мокрый от пота и иных выделений. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем он смог справиться с воображением, возбужденным видениями.
Таита встал и зажег масляную лампу. Отыскал подаренное Рии серебряное зеркало и встал на колени. При свете лампы он со страхом смотрел на отражение своих гениталий. Пенис все еще был разбухшим, каким показывал его чертенок в водах бассейна, – полностью сформированным, величественным и тяжелым.
"Теперь мне понятны страсти, управляющие всеми нормальными людьми. Я впервые стал одним из них. То, что мне дали, – любимый, но опасный зверь, двуличный враг. Если я смогу держать его в узде, то познаю все те радость и наслаждение, о которых говорила Лусулу. Если он станет моим господином, он уничтожит меня – как и задумала Эос".
* * *
Вернувшись на следующее утро в библиотеку, Таита обнаружил, что ему трудно сосредоточиться на содержании свитка, развернутого перед ним на низком рабочем столике. Маг остро ощущал слабое жжение в низу живота и присутствие там своего нового органа.
"Как будто теперь со мной делит жизнь какая-то новая личность, избалованный ребенок, постоянно требующий внимания". Таита чувствовал по отношению к нему собственническую гордость. "Нам предстоит состязание, состязание воль, которое решит, кто из нас будет главным". Нет, его разум, отточенный до такого совершенства, что умел подавить самую сильную боль, способный поглотить и усвоить огромный объем знаний, справится и с этой, гораздо менее значительной помехой. Таита сосредоточил все свое внимание на свитке. Вскоре содержание свитка так его увлекло, что он почти перестал замечать окружающее.
В библиотеке царила тишина, все способствовало занятиям. Хотя в соседних помещениях сидели другие посетители, Таиту оставляли в одиночестве, как будто всех предупредили: держитесь от него подальше. Изредка через его комнату проходили библиотекари с корзинами свитков и раскладывали эти свитки на полках. Таита не обращал на них внимания, только слышал, как со скрипом открывается решетка запретной комнаты. Однажды он успел поднять голову и увидеть, как туда заходит библиотекарь, женщина средних лет и непримечательной внешности. Ничего об этом не подумав, он вернулся к чтению. Немного погодя снова послышался скрип. Вышла та же женщина и закрыла за собой решетку. Она неслышно появилась в комнате и вдруг остановилась у столика Таиты. Маг вопросительно посмотрел на нее. Она положила на стол свиток.
– Боюсь, ты ошиблась, – сказал Таита. – Я этого не просил.
– Надо было попросить, – ответила женщина так тихо, что он с трудом разобрал слова. Она вытянула мизинец правой руки и прикоснулась им к нижней губе.
Таита вздрогнул. Это был тайный знак, который показал ему военачальник Тинат. Женщина – из его людей. Не сказав больше ни слова, она вышла, оставив свиток на столе. Таита хотел окликнуть ее, но сдержался и лишь проводил глазами. Потом вернулся к чтению своего свитка, но, убедившись, что один и за ним не наблюдают, свернул его и отложил, взамен развернув принесенный библиотекарем. Свиток был без названия, автор не указан. Однако Таита узнал руку, искусно начертавшую эти необычно мелкие иероглифы.
– Доктор Рии, – прошептал он и жадно принялся читать. Свиток был посвящен замене человеческих органов путем засева и прорастания семени. Таита быстро просматривал папирус. Он был очень близко знаком с тем, о чем писала доктор Рии; она излагала суть чрезвычайно подробно и ясно, но почти до середины свитка маг не находил ничего нового. Однако потом Рии принялась описывать, как семя готовят к засеву. Глава называлась "Отбор и взращивание семени". Таита читал, и невероятность того, что описывалось, обрушилась на него лавиной. Сознание мага оцепенело от потрясения, он вернулся к началу главы и перечитал – на сей раз очень медленно – те разделы, в которые не в силах был поверить.
Донором должна быть молодая и здоровая женщина (писала доктор Рии), у которой прошло самое малое пять менструаций. Ни у нее, ни у ее ближайших родственников даже в прошлом не должно быть серьезных болезней. Внешне женщина должна быть привлекательной, а также послушной и сговорчивой, чтобы ею управлять. Если в этом отношении возникают затруднения, рекомендуется применение успокоительных. С женщинами следует обращаться осторожно и бережно, чтобы не повредить конечный продукт. В приложении в конце раздела приведен перечень рекомендуемых наркотических средств. Диета также важна. В рационе должно быть поменьше мяса и молочных продуктов, которые горячат кровь.
Далее следовало еще много подобного. Наконец Таита добрался до следующей главы, которая называлась просто "Осеменение".
Как и донор, осеменитель должен быть молод и здоров, без всяких изъянов и увечий. При существующей системе в осеменители обычно избирают в награду за службу государству. Обычно это военные. Следует предотвратить возникновение эмоциональных связей с донором. Осеменители должны сменяться через краткие промежутки. Как только беременность донора подтверждена, всякое общение с осеменителем прекращается.
Таита смотрел на стопку табличек перед собой, но не видел их. Он вспомнил ужас маленькой Сидуду. Отчетливо припомнил ее жалобную просьбу: "Пожалуйста, маг. Умоляю! Помоги! Если я не избавлюсь от этого ребенка, меня убьют. Я не хочу умирать из-за отродья Онки".
Беглянка Сидуду была одной из доноров. Не возлюбленной, не матерью – донором. Онка был одним из ее осеменителей. Не мужем, не любовником, не возлюбленным, а осеменителем. Таита с нарастающим ужасом заставил себя читать дальше. Очередная глава называлась "Засев". Некоторые фразы сразу бросились в глаза.
Сбор урожая следует производить между двенадцатой и двадцать четвертой неделями беременности.
Зародыш дулжно извлечь из утробы целым и невредимым. Естественные роды недопустимы, так как установлено, что они пагубно отражаются на качестве семени.
Возможность того, что после извлечения зародыша донор выживет, незначительны, поэтому жизнь донора должна быть немедленно прекращена. Врачу следует принять меры к предупреждению ненужных страданий. Предпочтительно обездвижить донора. Руки и ноги должны быть привязаны, во рту кляп, чтобы крики не встревожили других доноров. Плод извлекают посредством быстрого разреза передней части брюшной стенки. Вслед за этим донора лишают жизни путем удушения. Нить-удавку следует держать до тех пор, пока сердце не остановится и тело не остынет.
Таита торопливо перешел к следующей главе – "Плод". Его сердце билось так сильно, что удары отдавались в ушах.
Представляется безразличным, каков пол плода, хотя логика подсказывает, что ему лучше совпадать с полом реципиента. Плод должен быть здоровым и хорошо развитым, без видимых уродств и изъянов. Если он не отвечает этим требованиям, его следует уничтожить. Поэтому рекомендуется располагать перед операцией не одним пригодным донором. В случае обширной области засева следует обеспечить возможность выбора не менее чем из трех доноров. Еще предпочтительнее пять.
Таита покачнулся. Три донора. Он вспомнил трех женщин у водопада в день своего первого приезда. Жертвенные овцы, привезенные ради нового глаза Мерена. Пять доноров. Он вспомнил еще пять девушек, которых вез Онка, когда они повстречались с ним в дороге. Неужели все они умерли от удушения согласно рекомендациям? Быть может, это плач одной из них он слышал ночью? Она знала, что ждет ее и дитя в ее чреве? И поэтому плакала? Таита вскочил, выбежал из здания и бросился в лес. Скрывшись за деревьями, он согнулся и его вырвало. Он с болью выплескивал свой стыд и гнев. Прислонившись к стволу дерева, он смотрел на выпуклость под подолом своей одежды.
– Из-за этого погибли невинные? – Он выхватил из-за пояса небольшой нож. – Я отрежу его и затолкаю в горло Ханне! Этот губительный дар принесет мне только чувство вины и мучения!
Руки мага дрожали так сильно, что нож выскользнул из пальцев. Таита обеими ладонями закрыл глаза.
– Ненавижу его… Ненавижу себя! – прошептал он. В его сознании теснились страшные путаные картины. Он видел разнузданный пир крокодилов в озере. Слышал плач женщин и детей, звуки горя и отчаяния.
Но вот смятение прошло, и в ушах Таиты зазвучал голос мудреца Деметера: "Эос – прислужница Лжи. Она самозванка, захватчица, обманщица, воровка, пожирательница младенцев".
– Пожирательница младенцев, – повторил маг. – Это она вдохновляет на все эти жестокости и приказывает их совершать. Именно ее я ненавижу. Ее я пришел сюда уничтожить. Возможно, посеяв эту штуку, она, сама того не желая, дала мне оружие против себя.
Он отнял руки от глаз и посмотрел на них. Дрожь прошла.
– Собери всю свою храбрость и решительность, Таита из Галлалы, – прошептал он. – Время робких стычек прошло. Грядет решающая битва.
Он вернулся из леса в библиотеку с намерением перечитать рукопись доктора Рии. Запомнить каждое слово. Он должен знать, как из тел младенцев готовят проклятое семя. И быть уверенным, что эта жертва никогда не будет прощена. Он шагнул к столу, на котором оставил рукопись – и не нашел ее.
К тому времени как Таита вернулся в свою комнату в лечебнице, солнце село за стены кратера. Слуги зажгли лампы, на медной жаровне с горячими угольями грелся его обычный ужин. Перекусив, сварив и выпив кофе, выращенного доктором Ассемом, Таита, скрестив ноги, сел на матрац и погрузился в размышления. Таков был его обычный вечерний распорядок; шпион за глазком не увидит ничего странного.
Наконец Таита погасил лампу, и комната погрузилась в темноту. Вскоре аура за глазком рассеялась: шпион оставил на ночь свой пост. Таита выждал еще немного и снова зажег лампу, но подвернул фитиль так, что свет был очень слабым. Сжав в руках амулет, маг мысленно сосредоточился на образе Лостры, которая стала Фенн. Он открыл медальон и вынул ее локоны – старый и новый. Любовь к ней – вот его главное оружие в борьбе с Эос. Поднеся локоны к губам, он еще раз подтвердил свою любовь.
– Защити меня, любовь моя, – молился он. – Укрепи.
Он почувствовал, как согревает его душу сила, идущая от этих волос, потом снова уложил их в медальон и достал осколок красного камня, извлеченный из глаза Мерена. Положил на ладонь и сосредоточился на нем.
– Он так же холоден и тверд, как моя ненависть к Эос, – прошептал Таита.
Любовь была его щитом, ненависть – мечом. Он укрепил то и другое. Потом положил осколок рядом с волосами, закрыл медальон и повесил на шею. Задул лампу, лег, но сон не шел к нему.
Его преследовали разрозненные воспоминания о Фенн. Он помнил ее смех и слезы. Помнил, как она улыбается и дразнится. Помнил, с каким серьезным выражением решает поставленные им задачи. Помнил ее теплое тело, лежавшее рядом с ним по ночам, ее тихое дыхание и биение ее сердца.
"Я должен ее увидеть. Возможно, в последний раз. – Таита сел. – Я не смею вызвать ее, но могу подглядеть за ней". Эти два астральных действия похожи и в то же время существенно различны. Вызвать – значит крикнуть на весь эфир, и любой нежелательный слушатель может уловить возмущение. А подглядеть значит подсмотреть незаметно, как шпион за глазком. Лишь мудрец и пророк, подобный Эос, способен обнаружить это, как Таита обнаружил шпиона. Однако он так долго воздерживался от всякой астральной деятельности, что ведьма вряд ли продолжает следить за ним.
"Я должен увидеть Фенн. Должен рискнуть".
Он сжал амулет в правой руке. Локон – ее часть и приведет его к ней. Таита прижал амулет ко лбу, закрыл глаза и начал раскачиваться из стороны в сторону. Амулет в правой руке словно обрел собственную жизнь. Таита чувствовал, как он пульсирует в такт его сердцебиению. Он раскрыл свое сознание и позволил свободно войти потоку бытия, извилистому, как огромная река. Дух мага вырвался из тела и взмыл ввысь, словно на крыльях гигантской птицы. Далеко внизу проплывали туманные картины лесов и равнин. Таита увидел нечто вроде войска на марше, но, приблизившись, понял – это медленно движется колонна беженцев: сотни мужчин, женщин и детей бредут по пыльной дороге или едут, тесно набившись в неуклюжие повозки, запряженные быками. С ними воины и всадники. Но Фенн среди них нет.
Он двинулся дальше, посылая свой дух вдаль и вширь, держа амулет как магнит, и искал, пока впереди не появилось небольшое скопление домов Мутанги. Приблизившись, маг с растущей тревогой увидел, что деревня превращена в почерневшие и обгорелые развалины. Над деревней, как туман, висело астральное воспоминание об убийстве множества людей. Таита просеял его и с облегчением убедился, что ни Фенн, ни других его спутников среди мертвых нет. Должно быть, они сбежали из Мутанги до уничтожения деревни.
Таита позволил своему духу устремиться еще дальше и вскоре обнаружил слабый след присутствия девушки у подножия Лунных гор, гораздо западнее деревни. Он последовал за этим проблеском и вскоре повис над узкой долиной, скрытой в лесу, растущем на склонах гор.
Она там, внизу. Он присмотрелся повнимательнее и вскоре обнаружил небольшой загон. Среди коней – Дымка и Вихрь. Сразу за лошадьми возле узкого входа в пещеру горит костер. У костра сидит Наконто, с ним Имбали. Таита позволил своему духу проникнуть в пещеру.
Вот она. Он увидел Фенн: она спала на матрасе у небольшого костра. Рядом с ней Сидуду, дальше Мерен, потом Хилто. Таита теперь был так близко к Фенн, что слышал ее дыхание. Оружие она положила возле себя, остальные в отряде также вооружены. Фенн лежит на спине. Она обнажена по пояс, на ней только набедренная повязка. Таита с нежностью смотрел на нее. С их последней встречи тело Фенн стало еще более женственным. Груди увеличились и округлились, соски по-прежнему маленькие, но напряженные и темно-розовые. С живота исчезли последние остатки детской припухлости. Изгибы тела частично затемняет, частично подчеркивает пламя костра. Сейчас Фенн прекраснее его самых ярких воспоминаний. Таита с удивлением понял, что Фенн должно быть не меньше шестнадцати лет. Как быстро пролетели рядом с нею годы!
Ритм ее дыхания изменился, она медленно открыла глаза. Они по-прежнему зеленые, но в свете костра кажутся более темными: Фенн ощутила его присутствие. Приподнялась на локте, и Таита понял, что она готова вызвать его. Они очень близко к Облачным Садам. Нужно остановить ее, прежде чем она выдаст свое местонахождение враждебным силам здесь, в горах. Таита позволил своему духовному знаку повиснуть в воздухе перед ее глазами. Фенн вздрогнула, поняв, что он смотрит на нее, и уставилась прямо на его знак. Таита приказал ей хранить молчание. Фенн улыбнулась и кивнула.
В ответ она сформировала свой духовный знак – тонкий рисунок цветка водяной лилии в любовном объятии с соколом. Таита задержался еще на мгновение. Свидание мимолетное, но оставаться дольше было смертельно опасно. И маг поместил в сознание девушки последнее сообщение: "Я вернусь к тебе скоро, очень скоро". И начал уходить.
Фенн поняла, что Таита уходит, и улыбка застыла на ее губах. Она протянула руку, словно хотела удержать его, но он не мог остаться.