При этих словах человек, которого звали Надом, сделал резкое движение, как будто протестуя. Капюшон упал с его головы и открыл копну рыжих волос, из-под которой дико сверкал единственный зрячий глаз. Другой глаз, выбитый из орбиты, мутный и неподвижный, держался каким-то чудом на красных волокнах.
Широкий, с толстыми губами рот, открывающий зубы-клыки, и приплюснутый, с большими ноздрями нос делали это лицо похожим на чудовищную звериную маску.
- О, нет, Ингольф! - проговорил он решительно и твердо. - Никто не скажет, что Надод Красноглазый испугался смерти. Но умереть теперь, когда мы уже почти у цели, когда месть так близка… Ведь я двадцать лет ждал этой минуты!.. О, мне кажется, я начинаю сходить с ума!.. - воскликнул страстно Надод.
- Что касается меня, - возразил Ингольф, - я ничего не имею против такой смерти: погибнуть в борьбе за обладание тридцатью миллионами гораздо почетнее, чем умереть на виселице. И все-таки какой-то тайный голос подсказывает мне, что еще не пробил последний час жизни корсара Ингольфа Проклятого.
И как бы подтверждая его слова, сгустившиеся на горизонте тучи разразились дождем, и ветер стих.
Некоторое время спустя бриг входил в Розольфсский фиорд, где никакая буря ему уже не могла быть опасна.
Глава II
Корсар Ингольф
Никто на бриге, не исключая ближайших помощников, не знал прошлого Ингольфа.
Известно было только, что он когда-то служил в датском военном флоте, но потом вышел в отставку.
В 1788 году, когда началась война между Россией и Швецией, Ингольф предложил последней свои услуги.
Король шведский, Густав III, дал под его команду быстроходный, прекрасно вооруженный бриг и крейсерский патент, дающий ему право на ношение капитанского мундира.
Набрав себе команду из самых отчаянных головорезов, Ингольф выказывал чудеса храбрости и в самом непродолжительном времени заслужил славу бесстрашного и грозного корсара.
Но скоро шведы потерпели от русских поражение на суше и принуждены были заключить мир.
С окончанием войны крейсерский патент Ингольфа терял всякое значение. В награду за оказанные услуги король шведский обещал Ингольфу зачислить его в регулярный флот. Но этому воспротивился офицерский корпус, видевший в лице отважного корсара только неизвестного авантюриста.
Тогда, побуждаемый чувством справедливого гнева и жаждой мести, Ингольф попросту отказался вернуть шведскому правительству доверенный ему бриг и, таким образом, сделался обыкновенным пиратом.
С редким упорством и беспощадностью начал он преследовать шведские суда, которыми командовали враждебные ему офицеры, и после жестоких схваток пускал их ко дну.
"Я уничтожу все ваши корабли, один за другим", - писал он Густаву III.
И с необыкновенным усердием он принялся за исполнение своего обещания.
Однако для того, чтобы содержать свой экипаж, ему приходилось нападать и на купеческие суда.
Горе было одинокому кораблю, отважившемуся на дальнее плавание. Сорок пушек и восемь гаубиц, а также абордажные топоры в руках молчаливых демонов делали в ночной тишине свое дело, а наутро не оставалось ни одного живого свидетеля совершенного преступления.
После того как груз перетаскивался на разбойничий бриг, достаточно было одного-двух ядер, чтобы захваченный корабль погрузился в морскую глубину, которая никогда не выдавала своих тайн.
Только долгое отсутствие сведений о каком-либо судне говорило о постигшей его участи.
Удача, которая сопутствовала Ингольфу, и страх, который он внушал всем мореплавателям, создали ему скоро мрачную известность и прозвище Капитана Вельзевула, а впоследствии - Ингольфа Проклятого.
Но эта же известность обратила на него внимание европейских держав, правительства которых, возмущенные беспримерной дерзостью пирата, решили покончить с ним.
Военные суда этих держав получили предписание во что бы то ни стало поймать злодея и повесить со всей командой на реях его собственного судна.
Но издать такой приказ было легче, чем исполнить его. Ингольф сделался положительно неуловим. Когда преследователи начинали его очень беспокоить, он внезапно исчезал на время, но только на время, а потом появлялся там, где его меньше всего ожидали.
Очевидно, у пиратов было какое-то убежище, где они прятали свой груз и время от времени скрывались сами.
Но открыть их логовище никому не удавалось.
Личный состав "Ральфа" - так назывался пиратский бриг, - кроме шестидесяти матросов, состоял из восьми вахмистров, шести старших матросов, боцмана и четырех помощников капитана.
Когда Ингольфу случалось в частых схватках терять нескольких из своих людей, он оставлял в живых такое же количество вражеских моряков. И не было случая, чтобы те предпочли смерть службе под его начальством. Через самое непродолжительное время они делались заправскими пиратами.
Порядку и дисциплине на "Ральфе" могло бы позавидовать любое военное судно. А преданность команды своему капитану и вера в него были безграничны.
Что же заставило капитана Ингольфа направить свое судно к этому опасному побережью, где бриг едва не стал добычей свирепых волн?
Об этом читатель узнает из последующих глав.
Глава III
На краю гибели
Сумерки быстро сгущались.
Округлив паруся под напором свежего северо-западного ветра, "Ральф" легко огибал линию береговых скал, служивших продолжением Розольфсского мыса.
Скалы эти тянутся мили на три-четыре и вместе с берегом образуют глубокую бухту.
Буря уже прошла, но океан еще не успокоился и продолжал вздымать пенистые волны; загоняемые ветром в узкий проход, они не разбивались о берег, а скользили вдоль его извилистой линии, представляющей неполную окружность, не образуя нигде прибоя.
Это обстоятельство привлекло внимание Ингольфа.
Рассматривая в подзорную трубу черную линию воды и утесов на горизонте, он неуверенно покачал головой; потом подозвал своего старшего помощника Альтенса.
- Взгляни, - сказал он ему, указывая на быстро приближавшийся берег.
Старший помощник был старый и опытный моряк. Достаточно было одного взгляда, чтобы он верно определил странное явление:
- Прибоя нет.
- Что же это по-твоему значит?
- Мы приближаемся к водовороту.
- Не ошибаешься ли ты, Альтенс?
- Нет! Местные рыбаки говорили мне, что около Розольфсского мыса есть водоворот и что он опаснее мальстрема.
- В таком случае попытаемся избежать его.
- А куда мы идем?
- В Розольфсский фиорд.
- Тогда мы должны пойти против ветра и, миновав центр притяжения, выйти в открытое море. Обогнув мыс миль на шесть…
Но было уже поздно.
Сильный толчок, который испытал "Ральф", прервал собеседников и едва не сбил их с ног.
Судно вступило в водоворот.
- Руль на бакборт! - закричал Ингольф, бросаясь к штурвалу.
Но бриг не повиновался рулю. Подхваченный течением, он повернулся, и паруса его, лишенные ветра, бессильно обвисли и болтались вокруг мачт и рей.
Ингольф побледнел. Он не преувеличивал опасности, угрожавшей бригу.
На всем земном шаре есть только четыре или пять таких водоворотов. Они носят по-норвежски название "мальстрем", что значит "течение, которое мелет", и гибельны для мореплавателей.
- Не надо раньше времени тревожить матросов, - сказал капитан. - Мы всегда успеем предупредить их, Альтенс.
Молча поклонившись, помощник удалился.
В это время на палубе появился Надод. Ничего не подозревая, он спокойно приблизился к Ингольфу.
- Послушай, Над, - обратился к нему тот, - хватит ли у тебя мужества, чтобы выслушать меня?
- К чему такая торжественность? - пошутил Надод. - Опять какая-нибудь неприятность?
- Знаешь ли ты, что такое мальстрем? - продолжал Ингольф, не обращая внимания на его слова.
- Прескверная штучка. На наше счастье, нам не придется познакомиться с ним. Ведь он находится вблизи острова Моске.
- Да, но есть еще один мальстрем, возле Розольфсского мыса. Короче говоря, я имею в виду именно тот, который в настоящий момент увлекает "Ральф" и нас вместе с ним.
Конвульсивная дрожь прошла по телу урода, но он сдержал готовый вырваться крик отчаяния.
- Хорошо, - произнес он. - На земле всегда были жертвы и, видно, мне на роду написано быть одной из них. - Потом, протянув руку к видневшимся невдалеке смутным очертаниям земли, продолжал: - Ты опять торжествуешь, Гаральд Биорн. Твой собранные веками сокровища останутся неприкосновенными. Да, теперь ты сможешь достигнуть своей цели. Но если только значат что-нибудь проклятия человека, у которого ты отнял семью, который обречен тобой на изгнанье и теперь по твоей вине умирает, - будь проклят из рода в род ты, твои дети, внуки, правнуки!..
- Парус с левого борта! - прозвучал в ночи резкий окрик вахтенного.
И при ярком свете вынырнувшего из-за горизонта полярного солнца - оно заходит летом только на один час - все увидели стройную и изящную яхту.
Распустив все паруса, яхта быстро и плавно скользила по волнам по ту сторону Розольфсского мыса; на ее грот-мачте ветер трепал небольшой флаг: золотой крест на белом поле.
Весь экипаж "Ральфа" высыпал на палубу и с любопытством следил за странной яхтой.
- Это увеселительная яхта, - пробормотал Ингольф. - Но что заставило ее прийти сюда? Стоит ей обогнуть эти скалы, и она разделит с нами нашу участь.
И, повернувшись к Альтенсу, он приказал:
- Как только течение приблизит нас к мысу, сигнализируйте яхте опасность.
- Есть, капитан! - ответил старший помощник. Между тем, увлекаемый водоворотом, "Ральф" быстро приближался к прибрежным скалам. Еще несколько минут - и бриг налетит на них и разобьется в щепки.
Гибель, казалось, была неминуема. Несмотря на это, ни один человек из экипажа не роптал - так велики были их преданность и вера в своего капитана.
Вот уже не более двадцати метров осталось до скал. Волны с глухим ревом ударялись о берег и, не задержавшись, бешено мчались дальше.
И вдруг, на расстоянии не более одного метра от алчущих своей добычи черных утесов, бриг, повинуясь силе течения, сделал крутой поворот и продолжал свой путь вдоль берега.
Из десятков грудей вырвался радостный крик. Но сердце Ингольфа сжалось от боли; он знал, что настоящая опасность, которую они не в силах избежать, была впереди. И матросы также скоро поняли это.
Со все возрастающей скоростью мчался "Ральф" по окружности… Описывая все уменьшающиеся концентрические круги, он неминуемо должен был достигнуть центра водоворота. Оттуда уже не могло быть возврата.
Тщетно напрягал Ингольф все свои способности, придумывая средство к спасению. Он распорядился притянуть покрепче руль к бакборту и таким образом сделал шире круг, который описывал "Ральф". И все же это означало только небольшую отсрочку.
Ингольф сознавал свое полное бессилие, а помощи ждать было неоткуда.
Глава IV
Неожиданные спасители
Снова, но уже на большем расстоянии от берега, прошел "Ральф" свой второй круг. Теперь его отделяла от яхты только узенькая полоска земли.
Короткая команда старшего помощника - и на грот-мачте брига взвилась коллекция разноцветных флажков. В переводе с морского кода они должны были означать: "Берегитесь этих вод, в них вам грозит смертельная опасность".
Но неизвестная яхта осталась глуха к этому величайшему акту благородства и солидарности. Ни живой души не было видно на ее палубе, и ни одним сигналом не дала она понять, что приняла предупреждение людей, которые, сами погибая, заботились о безопасности яхты.
В следующее мгновение яхта скрылась за извилистой цепью береговых скал. Но взоры всех были обращены ко входу в бухту, ожидая появления таинственного судна.
И оно наконец появилось - стройное, изящное, почти игрушечное. Обогнув линию подводных рифов, яхта смело вошла в бухту и бросила якорь в маленькой природной гавани, совершенно закрытой скалами от ветра.
Ингольф, наблюдавший в подзорную трубу за маневрами яхты, вскрикнул от изумления:
- Глядите, Альтенс, глядите! Никак они собрались рыбу ловить?
Действительно, человек двадцать матросов разворачивали на палубе яхты огромную веревочную сеть.
- Неудачное же время они для этого выбрали, - проворчал помощник капитана.
Между тем люди на яхте продолжали свое дело. Скоро веревочная сеть была переброшена на берег, и на мачтах яхты неожиданно замелькали цветные сигналы: "Внимание! Следуйте нашим указаниям. Мы спасем вас".
Трудно описать безумие, охватившее экипаж "Ральфа". Матросы и офицеры пели, танцевали, смеялись, обнимали друг друга.
"Прицепитесь к большому бую из весел и досок. Поставьте паруса против ветра", - сигнализировала яхта.
Ничего не понимая, Ингольф все-таки слепо повиновался этому приказанию.
Достаточно было одного свистка боцмана, чтобы команда брига пришла в себя и заняла свои места. Через несколько минут все весла, доски и другие деревянные части были связаны все вместе и на крепком канате спущены на воду. Такое курьезное сооружение обладает свойством ослаблять силу течения и задерживать ход корабля.
Тем временем от яхты отчалила небольшая лодочка и бесстрашно направилась к выходу из гавани. Волны подхватили ее там и завертели. На мгновение она скрылась из глаз, потом вынырнула. Два человека, сидевшие в ней, налегли на весла, и лодочка стрелой понеслась к водовороту.
Единодушный крик ужаса раздался на "Ральфе".
- Безумцы! Они погибнут!
- Похоже на то, что эта скорлупка хочет взять нас на буксир, - рассмеялся Надод.
Но никто не обратил внимания на его неуместную веселость. Взоры всех были прикованы к двум отважным морякам, рисковавшим ради их спасения собственной жизнью.
Маленькая лодочка, увлекаемая водоворотом, мчалась с колоссальной быстротой.
В течение десяти минут она прошла путь, пройденный "Ральфом", и быстро приближалась к нему.
Пушечным выстрелом яхта потребовала внимания. На ее мачтах появился новый сигнал: "Готовьте швартовы!".
В мгновение ока все свободные канаты были спущены в море. И вовремя: лодочка поравнялась с бригом, и сидевшие в ней люди схватили концы канатов и быстро привязали их к лодке.
- Тащите! - крикнули они.
Десятки сильных рук схватились за канаты и подняли лодку на палубу.
Ингольф ожидал увидеть двух суровых, закаленных моряков, и был удивлен, когда на палубу вышли двое молодых стройных юношей.
Окинув взглядом весь экипаж, они узнали капитана по шведскому мундиру, с которым тот никогда не расставался, и подошли к нему..
- Капитан, - сказал старший из них, не обнаруживая ни малейшего волнения после только что пережитой опасности, - велите тянуть за эти веревки. - Он указал на свою лодку. - Они доставят вам канат, один конец которого прикреплен к рифам; с помощью него вы выберетесь из водоворота. Только спешите: каждая минута дорога.
Шестьдесят матросов "Ральфа" легко притянули на бриг канат и привязали его к шпилю. Это был тот канат, который Ингольф принял было за рыболовные сети. Едва только успели закрепить канат, как он, дрожа, натянулся.
Наступила томительная пауза. Несколько бесконечно долгих секунд. Затаив дыхание, трепетно ждали люди, выдержит ли канат. От этого зависела сотня человеческих жизней.
Канат выдержал. "Ральф" был спасен.
Тогда начали медленно вращать шпиль, наматывая канат, до тех пор, пока бриг не вышел из водоворота.
Встав под ветер, он обогнул рифы и бросил якорь в маленькой гавани, рядом с "Сусанной" - так называлась таинственная яхта.
Глава V
Надод узнает своих врагов
- Ваш подвиг не имеет себе равных, и мы никогда не забудем, что обязаны вам жизнью! - горячо воскликнул Ингольф, пожимая руки молодым людям. - Знайте же, что восемьдесят храбрых моряков никогда этого не забудут, и, если только вам когда-нибудь понадобится их помощь или даже жизнь, вы смело можете на них рассчитывать.
- О, вы преувеличиваете нашу заслугу, капитан, - ответил один из незнакомцев. - Мы с братом выросли в этих местах, и то, что мы сделали сегодня, нам удавалось часто и раньше. Мы очень довольны тем, что нам удалось спасти и сохранить для нашей родины такое прекрасное военное судно.
Эти слова прозвучали укором для всего экипажа, и даже Ингольф не мог скрыть своего замешательства.
Но понимая, что теперь остается только продолжать играть навязанную ему роль до конца, он смело сказал:
- Король узнает о вашем поступке, и я не сомневаюсь, что он пожелает должным образом вознаградить вас.
- Это совершенно лишнее, милостивый государь, - гордо перебил его юноша, молчавший до сего времени. - Если вы считаете себя хоть сколько-нибудь обязанным нам, исполните нашу просьбу и не говорите никому о том, что произошло. Этим вы окажете нам неоценимую услугу.
- Что ж, - произнес Ингольф, - ваше желание будет для меня законом. И все-таки я не могу понять причин, которые заставляют вас поступать таким образом и отказываться от заслуженной награды.
- О, мы вполне довольствуемся сознанием, что оказали помощь своему ближнему, и лучшей награды нам не надо. Оставим этот неприятный для нас разговор, капитан. Но скажите, что заставило вас прийти в эти воды? Обычно военные корабли очень редко посещают их. Вероятно, у вас есть особое задание? Или, быть может, вы ищете дерзкого пирата, Капитана Вельзевула? Говорят, его недавно видели вблизи Эльсинора.
- Нет, нет, - поспешил ответить Ингольф. - Знаменитый корсар меня сейчас нисколько не интересует. У меня только простое поручение, имеющее некоторое гидрографическое значение.
- Знаменитый корсар?! - удивились молодые люди, - Вы делаете слишком много чести этому разбойнику, называя его корсаром. Как жаль, что вам не придется сразиться с ним. Располагая таким прекрасным судном и такой командой, вы без труда избавили бы нас от него.
Это оскорбление из уст человека, которому он был обязан жизнью, заставило Ингольфа позабыть всякую осторожность и благоразумие.
- Вы забываете, - возразил он горячо, - что этот человек обстоятельствами был вынужден стать на скользкий путь пирата. Вспомните, какие услуга оказал он Швеции во время войны, а когда она окончилась, его выбросили, как ненужную ветошь. Он пытался протестовать, а его объявили вне закона. Ему не оставалось больше ничего, как защищаться…
Последние слова Ингольф произнес голосом, дрожащим от волнения.
"Глупец, выдает себя с головой", - подумал Надод, внимательно прислушивавшийся к разговору.
Но Ингольф вовремя спохватился.
- Конечно, я не собираюсь оправдывать его, но все-таки я думаю, что молва была к нему слишком несправедлива.
К счастью, молодые люди не обратили внимания на его волнение, слишком заинтересованные самим рассказом.
- Скажите, капитан, - обратился к Ингольфу старший из них, - правда ли, что этот корсар предательски захватил предоставленный ему во временное пользование бриг?