- Не успел, - признался боцман.
- Тогда займись делом. И смотри, чтобы наши орлы даже не прикасались к спиртному! Высадим шведов, вот тогда и отпразднуем победу.
- Будет исполнено, капитан!
Спустя несколько часов шведам пришлось искупаться. Вплотную к берегу небольшого островка флейт подойти не смог, а рисковать шлюпкой (прибой был чересчур бурным) Карстен Роде не захотел. Поэтому шведов "пригласили" прогуляться по доске - счастливым победителям требовалось представление, и умудренный опытом капитан пошел навстречу их желаниям.
Но Голштинец все же не захотел выставить себя коварным извергом: каперы не стали связывать пленникам руки, а только наложили повязки на глаза. Карстен Роде приказал соорудить из обломков рангоута плот, на который погрузил провизию, вино и две бочки воды, чтобы шведские матросы не голодали и не умерли от жажды, пока их не снимет с острова какое-нибудь судно.
- Мы еще встретимся! - не удержался Густав Берг.
Все-таки он был храбрецом. А может, на дерзость его толкало отчаяние. Но Карстен Роде проявил к нему снисходительность и пропустил угрозу, прозвучавшую в словах шведа, мимо ушей.
- Всегда к вашим услугам, герр капитан. Милости просим, - ответил он и добавил, едко ухмыляясь: - Жду вас с очередным флейтом.
Густав Берг в ярости заскрипел зубами, но у него хватило выдержки промолчать. Оттолкнув капера, намеревавшегося завязать ему глаза, капитан разбежался и сиганул в воду с ловкостью ныряльщика за жемчугом - он и впрямь оказался отменным пловцом. Все разочарованно загудели - такое знатное пари не состоялось.
Только избавившись от опасного груза, - шведов было вдвое больше, нежели каперов, и Карстен Роде боялся их попытки освободить корабль, когда корсары перепьются, - Голштинец приказал выкатить на палубу бочку с добрым вином, и вскоре трезвыми остались лишь вахтенные.
Гедрус Шелига пил крепкое немецкое вино как воду. Смерть опять махнула косой и снова мимо. Но на сей раз она подошла чересчур близко. Может, это намек на то, что он заигрался с судьбой в прятки и пора платить по счетам?
И потом, как теперь быть с заданием? Получается, он должник Карстена Роде; ведь капитан спас его от верной гибели. При всем том, интриган и иезуит по натуре, Гедрус Шелига не лишен был некоторых качеств, присущих порядочному человеку, и одним из них было чувство благодарности. Не так уж много в его жизни, мутной и запутанной, как клубок овечьей шерсти в руках подслеповатой старухи, встречалось людей, кому он обязан бескорыстной помощью. Бескорыстие - редкий товар, имеющий совсем другую цену, нежели все остальное.
Клаус Тоде радостно ухмылялся. Улыбка не покидала его грубое обветренное лицо с того момента, как он очутился на борту флейта. Она была такой широкой и искренней, что шведы от него шарахались. Матросам, воспитанным на древних сагах о викингах, казалось, что перед ним безумец, берсеркер. А он наслаждался упоением боя и смертельной опасностью. Боцман дрался и мстительно представлял, как зарыдает безутешная Фелиция, когда получит извещение о его гибели. Кому она будет нужна? Кто принесет к ней в дом увесистый кошелек с гульденами, чтобы она накупила разных тряпок и потом вертелась днями перед зеркалом? Кто ее накормит и обогреет? Вот тогда она и поймет, что значил для нее Клаус.
Сражение закончилось победой, Клаус Тоде остался в живых, но улыбка так и осталась на его лице - словно приклеенная. Только теперь он улыбался по другому поводу - почин получился знатным. А значит, в следующий отпуск он привезет Фелиции кучу всякого добра и разные украшения, на которые она так падка. После таких подарков ее бурные ласки сводили Клауса Тоде с ума.
- Радуемся, старый дружище? - Тяжелая длань капитана опустилась на плечо боцмана.
- Как не радоваться, - ответил Клаус Тоде. - Вон какую отличную посудину приспособили. Это не "Рыжий лис", который на ладан дышал.
- А кстати, как называется флейт? По запарке из головы вылетело.
- "Кристина". Очень даже подходящее имечко. Я бы его оставил. Дурная примета менять названия кораблей. Вон, "Рыжий лис", уже на дне покоится...
- Плевать на приметы! Мы обхитрим поверье. "Кристина" - это девушка, не так ли?
- Какие сомнения...
- Вот и отлично. Раз девушка, значит, невеста. Назовем корабль... "Веселой невестой"! Уж повеселимся мы с нею всласть... Нужно только увеличить численность команды, а то у нас на вторую и третью вахту людей не будет хватать. И добавим орудий - подьячий обещал от щедрот царя Ивана Васильевича. Обещал ведь, Стахей?
Тот лишь задумчиво кивнул в ответ. Он как раз мысленно подсчитывал, на сколько могут потянуть трофеи. В казне шведского капитана денег было немного - всего около трех тысяч талеров; зато сам корабль и пушки стоили большую сумму, которая раза в три перекрывала затраты на затонувший пинк. Так что Стахею Иванову было чем отчитаться перед великим князем московским.
Приближался вечер. Легкий бриз надувал паруса "Веселой невесты", и она в своих белых свадебных одеждах-парусах скользила по морю практически без качки, как большие санки по чистому льду. Карстен Роде держал курс на остров Борнхольм, где его ждали остальные корабли пока еще маленькой каперской эскадры, и где он намеревался создать свою базу. Нарва, назначенная Малютой Скуратовым в качестве стоянки будущего каперского флота, находилась чересчур далеко от морских торговых путей.
Глава 8. ТАВЕРНА "ХМЕЛЬНОЙ ВИКИНГ"
Шведский король Юхан III был сильно разгневан. Он вскочил с кресла и забегал по кабинету, заставив тем самым риксадмирала Класа Флеминга и советника Хенрика Горна подняться. Длинная, обычно хорошо уложенная рыжая борода короля растрепалась, а вислые усы воинственно встопорщились и стали похожи на бычьи рога. Казалось, Юхан III хочет забодать своих подданных.
- ...Это не лезет ни в какие ворота! - громыхал король. - Капер московитов почти разрушил нам торговлю! Народ может остаться без хлеба! Сначала этот негодяй напал на ганзейскую купеческую флотилию из пяти судов, шедшую с грузом ржи из Данцига. А затем атаковал уже наши суда с зерном. Из семнадцати кораблей от него не ушел ни один! Это же какие деньги?! Я спрашиваю вас, риксадмирал, когда покончите с этим безобразием?! Чем занимаются ваши подчиненные, черт их подери?!
- Мы пытаемся противодействовать разбойнику, - ответил Клас Флеминг. - Но у него уже не три корабля, как было еще совсем недавно, а целая флотилия: по сведениям агентов, шесть вооруженных флейтов и с десяток пинков и буеров. С этой силой приходится считаться.
- Вы что, предлагаете все так и оставить?! Пусть наемник царя Московии грабит и продолжает бесчинствовать возле наших берегов, а мы будем только сокрушаться и просить Господа, чтобы тот своей волей наказал пирата. Кто такой этот капер?
- Известная личность, Ваше Величество... - нехотя ответил Хенрик Горн. - Три года назад он много крови у нас попил. Зовут его Карстен Роде. Тогда он имел каперское свидетельство датского короля Фредерика. А сейчас его взял под крыло Магнус Датский - вассал царя Ивана Васильевича. Свою добычу разбойник сбывает большей частью в Копенгагене. Базируется на Борнхольме. Там ему покровительствует наместник Киттинг.
- Я не слышу ваших предложений. - Король повернулся к Флемингу. - Или наш флот не в состоянии справиться с каким-то капером? А может, это риксадмиралу Флемингу такая задача не по плечу?
- Нужно создать специальное подразделение, эскадру для охоты. - Красное обветренное лицо риксадмирала приобрело багровый оттенок; казалось, что вот-вот его хватит апоплексический удар.- Чтобы оснастить, как следует, корабли и посадить на них команды солдат, требуется ваш указ.
- Я готов подписать его хоть сейчас!
- Сегодня же указ будет у вас на письменном столе, Ваше Величество.
- Хорошо. Я жду. Все. Вы свободны.
Риксадмирал Клас Флеминг и королевский советник Хенрик Горн покинули кабинет короля в разных настроениях. Если командующий шведским флотом расстроился, то советник испытывал злорадство, удачно маскируя его под хмурой сосредоточенностью. Временами он ненавидел Класа Флеминга. Ведь риксадмирал был в фаворе, а Горна, попавшего в опалу, король назначил всего лишь своим советником, подсластив таким образом горькую пилюлю.
В 1558 году король Густав I Ваза назначил Хенрика Горна советником тогда еще принца Юхана. Он сопровождал принца во время его свадебного путешествия в Польшу, где тот женился на Катарине Ягеллонке - сестре короля Сигизмунда Августа, враждовавшего со Швецией. Предусмотрительный, осторожный и весьма искушенный в дворцовых интригах Хенрик Горн предупреждал, что из-за этого брака у герцога может случиться конфликт с братом - шведским королем Эриком XIV. Но его подопечный не внял предостережениям и поплатился за это.
Вскоре Юхан был обвинен в измене и на риксдаге 1563 года приговорен к смерти. Он был пленен королевскими войсками и заключен в замок Грипсхольм. Верная Катарина разделила с ним участь заключенного. Но казнь отменили, и принц Юхан просидел под стражей до 1568 года.
В том же злосчастном 1563 году Хенрик Горн перешел на сторону Эрика и сразу же получил королевское расположение: его назначили главнокомандующим шведских войск в Эстляндии. Спустя два года он стал наместником Ревеля. Но после поражения в одном из сражений Горн был смещен с поста главнокомандующего, а когда в 1568 году короля Эрика свергли вследствие заговора принца Юхана и его младшего брата Карла, Горну пришлось отказаться и от должности наместника. В 1569 году, правда, он стал государственным советником Швеции, но король Юхан уже утратил к нему всякое доверие. Это обстоятельство торчало в душе Хенрика как заноза.
У Горна был свой план, как разделаться с Карстеном Роде. Он не очень верил в усилия шведского флота. Тем более, под командованием риксадмирала Флеминга. Горну была хорошо известна история с капитаном флейта "Кристина", положившего начало флотилии капера московитов. Какой адмирал, такие у него и подчиненные. Это же надо - старый грузовой пинк, которому самое место кладбище, выиграл баталию у военного корабля! Событие даже не печальное, а просто смешное.
И что? А ничего. Капитана флейта, любимчика риксадмирала, временно понизили в должности, вскоре он получил новый корабль, а сам Клас Флеминг выслушал поучительную лекцию короля, напоминающую церковное отпущение грехов, и с легким сердцем продолжил исполнять свои обязанности. Тогда как его, опытного военачальника Хенрика Горна, отстранили от должности главнокомандующего за сущий пустяк.
Покинув дворец, советник направился в гавань. Там его уже ждал быстроходный буер. Подняв паруса, легкое стремительное суденышко взяло курс на остров Юргорден. В пятнадцатом веке его приобрел будущий король Швеции, и с той поры он управлялся только монархами. Юргорден был почти не заселен, и король Юхан решил превратить остров в парк для охоты.На берегу же небольшого, скрытого от посторонних взглядов залива находилась рыбачья избушка. Кто и когда ее построил, не знали даже старики. Она-то и была целью Хенрика Горна.
В заливе на легкой волне колыхался небольшой парусно-гребной бот, обычно применявшийся для перевозки пассажиров и грузов с берега на крупные суда и изредка - для прибрежного лова рыбы. Команда бота, вся в одежде мирных рыбаков, насторожилась при виде буера. Но стоящий на носу Горн два раза махнул красным платком - и "рыбаки" оставили в покое мушкеты, прикрытые для маскировки тряпьем, и продолжили прикладываться к вместительной фляжке, в которой была явно не вода.
В избушке за колченогим столом сидел польский капер Ендрих Асмус. Получив послание Хенрика Горна, он долго колебался, - ехать не ехать... может, стоит выждать, разузнать причину срочного вызова на тайную встречу... а то, неровен час, сдаст его швед со всеми потрохами. Но жадность пересилила соображения на предмет безопасности: больно уж хорошо платил Хенрик Горн за услуги.
И все же польский капер решил подстраховаться. Когг и два пинка, ради предосторожности вывесившие шведский флаг, ожидали его в шхерах. На встречу он прибыл заранее, с командой испытанных бойцов. Обшарив весь остров, но, не обнаружив засады, Ендрих Асмус немного успокоился. Однако оружие держал наготове. Только когда Хенрик Горн вошел в хижину, а матрос-наблюдатель дал знак, что на берег он высадился один, капер облегченно вздохнул и расслабился.
- Не желаете ли, ваша милость, поправить здоровье? - несколько развязно спросил пират, указывая на бутылку превосходного рома.
Это был новый, экзотический для Северной Европы напиток. Производился он на далеком Барбадосе, и многие состоятельные люди платили за него большие деньги, а уж балтийские пираты и вовсе готовы были заложить душу за одну только бутылку; или то, что находилось у них на месте души. Они не хотели отставать от своих удачливых товарищей по профессии - пиратов Мейна, у которых ром был на первом месте. Вот и Ендрих Асмус захватил партию поистине золотого напитка, ограбив судно английского купца полмесяца назад.
- Не откажусь, - ответил советник, хотя ему и претила всякая фамильярность.
Он был взбудоражен своим замыслом, прокручивая в голове всевозможные варианты предстоящей операции по захвату капера московитов. Именно захвату - смерть Карстена Роде не входила в планы шведа. Пусть его потом казнят на центральной площади Стокгольма, но все люди (а главное, король) будут знать, что поимка пирата - это заслуга Хенрика Классона Горна.
Капер наполнил оловянные кружки, и они молча выпили - каждый за свое. Горячая волна прокатилась по телу шведа, и он воспрянул духом. То, что раньше казалось невозможным, теперь выглядело детской забавой.
- Мне нужна твоя помощь, - без обиняков сказал Горн, когда кружка показала свое дно.
- Всегда готов служить вам, - ответил поляк с подчеркнутой любезностью.
"За хорошие деньги", - с иронией подумал Хенрик. Но вслух молвил другое:
- Шведская корона заинтересована в поимке одного из твоих товарищей по ремеслу...
Лицо Ендриха Асмуса немедленно приняло отстраненный вид. Он сухо спросил:
- Вы желаете моей скорой погибели, ваша милость?
- Как ты мог такое подумать! - возмутился Горн.
- А вот подумал. Если каперы узнают, что я помог вам поймать одного из них, на Балтике мне делать будет нечего. За мной начнется охота, и каждый из вольного морского братства сочтет своей кровной обязанностью принести на общий совет мою голову, отделенную от туловища.
- Но вы ведь живете друг с другом как кошка с собакой!
- Да, часто так оно и есть. Однако это НАШИ разборки. Они посторонних не касаются. Удар шпагой за обиду, дуэль кораблей при случае - такое бывает. Но чтобы выдать товарища властям, - неважно какой страны - это уже преступление. Оно очень строго карается по законам нашего кодекса.
- У вас есть законы? - удивился Хенрик Горн.
- Ваша милость, у нас есть не только законы и определенные правила, но даже такое понятие, как честь, как это ни смешно.
- Дьявол! - воскликнул крайне огорченный швед. - Ты просто убиваешь меня. И что мне теперь делать с этим Карстеном Роде?!
Ендрих Асмус вдруг сильно побледнел. Он быстро плеснул в свою кружку добрую порцию рома и выпил ее одним залпом. А затем спросил вмиг охрипшим голосом:
- Вы имеете в виду Голштинца?
- Не знаю, кто он - датчанин, голштинец... - это не суть важно. Но этот сукин сын много горячего сала залил нам за шкуру. Если остальные каперы лишь щипают купеческие караваны, то этот разбойник потрошит их как повар кур.
- Сколько?..
Хенрик Горн, намеревавшийся продолжить свои горестные излияния, запнулся на полуслове. Он посмотрел на поляка и увидел, что лицо Ендриха Асмуса исказила злоба. "Эге, дружище, да ты неровно дышишь к каперу московитов, - подумал швед. - С чего бы? Не верится, что это крайнее проявление патриотизма. Похоже, здесь замешано личное...".
- Значит, ты согласен на мое предложение?
- Сколько?.. - опять прохрипел пират.
При всей своей ненависти к Карстену Роде, поляк не забыл о денежном вопросе. Ведь его команде нужно было платить, иначе она и пальцем не шевельнет, чтобы исполнить прихоть капитана. Весьма опасную прихоть, если уж начистоту. И тем более никто не будет гоняться за Голштинцем, "подвиги" которого были у всех морских разбойников на слуху.
Великолепный побег Карстена Роде из плена на собственном пинке польский пират воспринял как личное оскорбление. В ярости он застрелил вахтенного, приказал поднять паруса и отправиться в погоню. Увы, его команда была в таком состоянии, что о работе со снастями не могло быть и речи. Это и сказал ему Кшиштоф Бобрович, удерживающийся на ногах лишь силой воли. Ендрих Асмус едва не убил тогда своего захмелевшего лейтенанта, но, хвала Христу и Деве Марии, вовремя опомнился.
Когда до Ендриха Асмуса дошли слухи, что Карстен Роде снова занялся каперским промыслом, приунывший было поляк воспрянул духом в надежде на встречу с Голштинцем. Он собрал всю свою пиратскую эскадру из пяти боевых единиц, и вышел в море с одной-единственной целью: головой Роде. Благо у того было всего три корабля, как донесли поляку его агенты на Борнхольме.